Обретённая Элисон. Часть 1

Мы знали, что полнолуние может стать проблемой, оно было слишком ярким, и нас наверняка заметят, когда мы будем приближаться к пристани. Мы должны были задержаться до захода луны. Идеальное время для подхода к яхте, было бы 1:30 утра, но луна заходила только в 2:30, а нам нужно было вернуться на "Девушку" задолго до того, как местные рыбаки начнут подниматься с рассветом.

Мы втроем ждали у причаленного "Зодиака", одетые в черные гидрокостюмы. Мы смотрели, как луна ползет к горизонту. Наконец, она исчезла, исчезло и лунное сияние, оставив море и побережье острова, в почти полной темноте. Единственным освещением для нас, были бесчисленные звезды на ночном небе и отраженные огни маленького городка, по другую сторону пристани.

Слов не потребовалось, надувная лодка была спущена на воду, и почти бесшумный электрический подвесной мотор, был запущен. Мы вышли в море, покинув безопасную бухту, и начали длинный путь вокруг мыса, скрывавшего нашу цель.

•  •  •

Лондон — Найденная потерянная любовь

Бар отеля медленно заполнялся по мере того, как пустели близлежащие театры и рестораны. Я откинулся на стуле у барной стойки и, поймав взгляд бармена, указал на свой пустой бокал. Он кивнул, и через несколько мгновений, передо мной появился свежий бокал арманьяка.

Подняв бокал и вдыхая пьянящий аромат, я погрузился в размышления. Господи Иисусе, это действительно была Элисон в ресторане. Черт, вот это прогулка, по темной и очень болезненной полосе воспоминаний.

Я поднял бокал к своему отражению в зеркале за барной стойкой и выпил тост за человека, которым я стал. Тридцатилетний мужчина, отражавшийся в бокале, поднял тост за меня в ответ. Меня зовут Джош, Джошуа Томас, но только мама называет меня полным именем. Мой рост — чуть больше 180 см, если я не сижу и не пялюсь на себя. Я не Адонис, но и не Квазимодо. Я мистер Середина пути, и я был эмоционально выжат событиями, последних нескольких дней.

Я не возвращался в Лондон уже несколько лет — черт возьми, я вообще не был в Великобритании. Неделю назад, я наслаждался солнцем на палубе "Потерянной девушки", моего 14-метрового парусного катамарана, пришвартованного в гавани Валенсии, и я не планировал покидать Средиземноморье. Моя яхта была моей жизнью, она была моим домом, она питала меня, потому что я был испорченным товаром, а Элисон была причиной того, что я был испорченным товаром.

Мне нужна была веская причина, чтобы решить вернуться в страну моего рождения, и эта причина была именно в том, почему я сидел здесь. Я отдыхал на скамейке в кокпите своей яхты, размышляя о предстоящем круизе по Эгейскому морю. В крайнем случае, я мог управлять "Потерянной девушкой" в одиночку, но с помощником это было гораздо проще. Я обратился к местному сообществу яхтсменов, с просьбой найти желающих присоединиться ко мне в поездке. Обычно в округе было несколько бывших студентов, которые искали дешевый способ путешествовать по Средиземному морю. Я встретился с несколькими и выделил одну девушку, Мэнди.

Ей был 

21 год, она была опытным моряком, у её родителей была квартира на острове, а Мэнди жила на их 11-метровой, пришвартованной на другой стороне пристани. Я встретился с ней, её парнем и родителями, чтобы выпить в местном баре, и она поразила меня своей спокойной уверенностью. Она занималась парусным спортом с десяти лет и хотела путешествовать и заработать немного карманных денег, во время перерыва между получением степени бакалавра и началом обучения в магистратуре.

Ее парень, Пол, был не так опытен, но, по крайней мере, понимал, чем один конец веревки, отличается от другого. Изначально я предполагал взять только одного члена экипажа, но они выглядели такими счастливыми, от возможности поплавать вместе, что я предложил им обоим место, но на обычных условиях. Я возьму на себя все их расходы, заплачу небольшую зарплату и обеспечу транспорт до аэропорта и билет домой по окончании путешествия.

В этот момент зазвонил телефон, и я узнал, что Стивен умер. Я сказал, что вернусь через неделю, и на следующий день сел на самолет.

Я вернулся, чтобы присутствовать на похоронах старого университетского друга и выполнить просьбу его родителей, попросивших меня произнести одну из надгробных речей. Но я не поэтому сидел в баре и размышлял о том, как утопить свою печаль — это была более глубокая, темная и очень личная причина.

Похоронная служба была обычным унылым событием, которого я ожидал. Мы со Стивеном вместе учились в школе и университете, а потом разошлись в разные стороны, но мы были хорошими друзьями и продолжали поддерживать связь. Я был ошеломлен, когда на предыдущей неделе мне позвонили его родители и сообщили, что он погиб в результате несчастного случая на лыжах, и попросили меня выступить с надгробной речью.

На похоронах я встретился с несколькими университетскими друзьями, и пятеро из нас, договорились встретиться на следующий вечер, чтобы пообедать. Пол, который был очень успешным журналистом, сумел заказать нам столик в одном из самых последних модных ресторанов в Вест-Энде.

Вечер начался многообещающе. Впервые за несколько лет, мы все смогли встретиться. Было приятно, что после мрачных похорон мы смогли расслабиться. Нас было пятеро: Пол, Кэтрин, Джулия и её муж Уильям, которые встретились в баре моего отеля и выпили по стаканчику, прежде чем отправиться в ресторан. Мы сидели и наслаждались хорошей едой и вином, вспоминали Стивена и его подвиги в университете — наш вариант ирландских поминок. Затем мы пересказали все, чем занимались.

Когда трапеза подошла к концу, Джулия взяла меня за руку и жестом показала в другой конец комнаты. Она сказала:

— Разве это не Эшли Белл, актриса, вон там?

Боже, как я надеялся, что она ошибается, я повернулся, чтобы посмотреть, куда она указывает. Мой желудок превратился в лед, а вечер — в дерьмо. Она сидела в углу ресторана, женщина, чье лицо неизгладимо запечатлелось в моей памяти. Были некоторые тонкие различия: её нос выглядел более милым. Она, очевидно, потеряла ту маленькую ямочку на подбородке. Её 

длинные светлые волосы, приобрели более золотистый оттенок, но все ещё струились по спине.

Она улыбалась, разговаривая со своим собеседником через стол от нее — это был красивый мужчина, лет тридцати. О да, я знал эту женщину — только когда я знал её, она была известна как Элисон Питерс. Увидев её, я вспомнил все те плохие воспоминания о брошенности, которые, как мне казалось, мне удалось подавить.

Я пожал плечами:

— Не могу сказать.  — Я солгал, а затем сказал, надеясь отвлечь её интерес:  — Я так не думаю.

Я лгал им и себе — у меня не было никаких сомнений в том, что это Элисон.

— Я уверена, что это она,  — настаивала Джулия.  — Мне нравятся её фильмы. Я собираюсь попросить у нее автограф.

Я только собирался сказать, как Джулия встала. Я наблюдал, как она прошла через весь зал и попросила у актрисы автограф. Мужчина за соседним столиком, наполовину встал, но по кивку Элисон/Эшли, опустился обратно. Она улыбнулась ей, и они поговорили несколько мгновений. Джулия указала на наш столик, Эшли посмотрела на нас, и наши глаза встретились. На мгновение она выглядела озадаченной, затем её рот открылся от удивления, шока, ужаса — я не мог определить. Чувство тошноты стало невыносимым, я, заикаясь, извинился и, бросив на стол деньги, поспешил прочь. Оглянувшись, я увидел, что Джулия удивленно смотрит на меня, а Эшли что-то быстро говорит ей.

Улицы были мокрыми, и я поднял воротник, защищаясь от холодного ветра и дождя. Мой разум был таким же холодным, как и ветер, и я дрожал, пока шел обратно в отель и в тепло бара. Мой телефон звонил несколько раз, но я не обращал на него внимания.

•  •  •

Как мне описать Элисон? Все уже знают её, как Эшли Белл, актрису. Я знаю, что она якобы одна из лучших актрис мира нашего поколения, которая была номинирована на "Оскар", за несколько своих фильмов. Для меня, она всегда была Элисон Питерс, Эли, девушкой, которая жила по соседству. Девочка, с которой я вырос. Моя первая девушка, которая разбила мне сердце и разрушила мою уверенность в себе, как в мужчине.

Ей было пять лет, когда я впервые встретил её. Мы переехали в соседний дом, и моё первое воспоминание о ней — светловолосая девочка, заглядывающая через низкий забор между задними садами. Её лицо было перепачкано грязью, она улыбнулась мне, и пятилетний я, встретил свою половинку.

— Еще?  — Вопрос бармена прервал мои мысли.

Я сосредоточился на нем и с удивлением обнаружил, что мой стакан пуст.

— Пожалуйста.

Мгновение спустя, передо мной стоял свежий бокал. Я взял его, покрутил янтарную жидкость в бокале и вдохнул пьянящий аромат, прежде чем вернуться к своим воспоминаниям.

Она была моей лучшей подругой, на протяжении всего моего детства. Её родители, Майкл и Джойс, стали для меня вторыми родителями. Мы держались за руки, когда впервые шли в школу. Она подарила мне первый поцелуй, на моем восьмом дне рождения. Я был единственным человеком, которому она разрешала 

называть её Эли, и только она называла меня Джос, больше никому не разрешалось!

В свои четырнадцать лет, она была красивым подростком, который показывал, какой потрясающей женщиной она станет. Она также была собственницей — она подошла ко мне на школьной дискотеке и оттащила меня от девочки, с которой я танцевал. Она дала девочке пощечину и сказала ей держаться подальше от её парня. Затем она обхватила меня, притянув моё лицо вниз для поцелуя, от которого все мои подростковые гормоны взвыли.

В свои 16 лет, она была самой красивой девушкой в школе. Она отвергала ухаживания самых подходящих мальчиков и подтверждала наши отношения, при любой возможности.

Затем, спустя всего 18 месяцев, она исчезла, в мгновение ока растворившись в моем мире.

В этой истории, были все элементы великой шекспировской трагедии. Мой дедушка переехал в Австралию, чтобы жить со своей новой женой. Моя бабушка умерла ещё до моего рождения, а несколько лет назад, он встретил и полюбил Беверли, австралийку, с которой познакомился во время круиза. Они попали в серьезную дорожную аварию, Беверли погибла, а дедушке не суждено было выжить в больнице.

У Беверли не было семьи, поэтому мы с родителями полетели к нему. Он умер через неделю после нашего приезда, и ещё две недели, ушло на оформление его и Беверли наследства, прежде чем мы смогли улететь домой.

Я отчаянно хотел увидеть Элисон, после почти четырехнедельного отсутствия. Я очень скучал по ней и твердо решил, что больше никогда не буду с ней разлучаться. Среди вещей моего деда, было обручальное кольцо моей бабушки. Впечатляющее кольцо, с бриллиантами и сапфирами. Мои родители предложили это кольцо мне, и я собирался попросить Элисон, выйти за меня замуж. Мы договорились, что обручимся в день её 18-летия и поженимся после окончания университета. Теперь у меня было кольцо — я хотел показать его ей.

Я вышел из машины ещё до того, как она остановилась, с коробочкой для кольца в руке. Затем я остановился на месте. Их дом был пуст, на окнах не было занавесок, а в саду перед домом, лежала на боку вывеска "Продается".

— Через несколько дней после вашего отъезда, произошла ужасная ссора,  — сказала нам миссис Карпентер, с другой стороны дороги.  — Приехала полиция и забрала мужа. Жена и дочь собрали вещи и уехали на следующий день.

Она понятия не имела, куда делись Элисон и её мать.

— Майкл вернулся домой через пару дней, съехал и выставил дом на продажу. Он был продан на прошлой неделе, и никто не знает, куда делся Майкл. Новые владельцы, въедут в дом в следующем месяце.

— Но разве Элисон, не оставила никаких сообщений для меня?  — спросил я, едва в состоянии говорить, борясь со слезами.

— Нет, парень, она получила травму в драке, её отвезли в больницу, и она больше сюда не возвращалась. Это Джойс вернулась на следующий день и собрала чемоданы для нее и Элисон.

— Что? Кто её ранил?

— Я не думаю,  

что это было так серьезно, парень, она держалась за руку, когда её сажали в машину скорой помощи, вот и все,  — сказала миссис Карпентер. Затем сказала голосом, похожим на голос моей матери.  — Она из машины сказала, что Майкл застал Джойс в постели с шикарным мужчиной, её американским боссом.

Никто не мог сказать мне, что случилось с Элисон. Посмотрев, как я хандрю несколько дней, мой отец пошел в офис Джойс и поговорил с некоторыми из её коллег.

Когда он вернулся, то сказал мне:

— Извини, сынок, они не смогли или не захотели мне ничего рассказать. Джойс и её начальник подали в отставку. Они думают, что они втроем уехали в Америку. Я уверен, что Элисон свяжется с тобой, как только сможет.

Она не связалась, и я несколько лет утопал в своих страданиях. Я проспал почти весь первый год в университете, выйдя из своего панциря, только благодаря вниманию моего соседа по квартире, Стивена, и его друзей, того самого Стивена, которому я читал надгробную речь накануне.

Мне пришлось ждать десять лет, прежде чем я получил первую подсказку о её местонахождении, и она пришла совсем не там, где я ожидал. Я находился на высоте 11, б км над Атлантическим океаном, летел в Канаду, а с монитора, установленного в спинке сиденья передо мной, на меня смотрело её лицо. Она была исполнительницей главной женской роли в фильме, который я смотрел.

Я знаю, что при нынешней культуре круглосуточных новостей о развлечениях, немыслимо, что я не знал о её карьере актрисы раньше, но в свою защиту скажу, что большую часть последних пяти лет я жил на яхте, и, как я обнаружил, она больше не называла себя Элисон.

Я редко смотрел телевизор, а когда мог, то только ради спортивных передач. Единственный раз, когда я удосуживался смотреть фильмы, это когда я летал, и то только если мне нечего было читать. Я решил посмотреть этот фильм только потому, что он был экранизацией книги, которая мне понравилась.

Книги, музыка и местная кухня, были моим выбором для просвещения, что неудивительно — ведь я был писателем-путешественником и любил приобщаться к местной культуре. Я оплачивал счета, сочиняя статьи об отдыхе и путешествиях, для журналов и воскресных приложений. Я оплачивал роскошь, будучи полууспешным писателем, продавая достаточное количество экземпляров, чтобы безбедно жить на парусной яхте в Средиземном море.

Ее лицо преследовало меня с экрана, но я не мог вспомнить, чтобы видел её имя в титрах фильма. Это была женщина, которую я любил так сильно, что после её исчезновения, мне потребовались годы терапии, чтобы забыть её и попытаться вести нормальную жизнь, или, по крайней мере, настолько нормальную, насколько это возможно.

Только когда в конце фильма я проверил титры, чтобы узнать её имя, я понял, что теперь её зовут Эшли Белл, имя, которое я смутно помнил. Я вспомнил, что когда-то в прошлом читал, что Эшли Белл была актрисой, удостоенной премии "Оскар".

Рейс, которым я летел,  

был началом важной деловой поездки, и первые несколько дней я был очень занят. В то свободное время, которое у меня оставалось, я искал в сети женщину, которой стала Элисон. Мне потребовалось несколько дней, чтобы найти ее — она была в Австралии, на съемках своего следующего фильма.

Я пытался связаться с ней. Думаю, тысячи людей отправляют ей сообщения каждый год. Я нашел имя её агента и адрес электронной почты Элисон. Я отправил ей электронное письмо. Простое сообщение, где я использовал её настоящее и профессиональное имя. Я сообщил, как мне казалось, достаточно подробную информацию о её прежней жизни, которая должна была показать, что я действительно её знаю. Я дал им свои контактные данные и уселся поудобнее в ожидании.

Через несколько дней, я получил ответное сообщение о том, что мисс Белл с интересом прочитала моё письмо, но сожалеет, что не помнит меня и не может вступить в личную переписку со своими поклонниками. В то же время, я попытался связаться с её аккаунтом в соцсети и фан-сайтом, но меня так же проигнорировали. Слабая надежда на то, что я получу ответы на свой главный вопрос "почему", казалось, угасла. Казалось, она не помнит мальчика, который столько лет жил с ней по соседству. Очевидно, она двигалась дальше и не хотела иметь ничего общего, со своей прежней жизнью.

Я подумал, что мне было бы больно, если бы меня снова игнорировали, но почему-то этого не произошло. Я полагаю, что время изолировало меня, от моего молодого эмоционального "я". Именно тогда я понял свои чувства: что значила для меня встреча с ней после стольких лет, а также то, что я был заинтересован только в том, чтобы узнать, почему она не пыталась связаться со мной все эти годы. Теперь даже это, уже не имело значения.

•  •  •

Теперь два года спустя, смирившись с тем, что Элисон никогда не будет частью моего мира, я увидел её во плоти, и внезапно, чувство утраты переполнило меня. Все, о чем я мог думать, это о том, чтобы оказаться как можно дальше. Я знаю, что это совершенно иррациональное поведение, но, наконец, увидев её снова, я вновь почувствовал душевную боль и потерю, с которыми, как мне казалось, я покончил. Мысль о том, что она, вероятно, не признала бы меня, если бы я попытался заговорить с ней, была выше моих сил.

Шум бара вернул меня в настоящее, и я осушил свой бокал. Должно быть, я размышлял некоторое время, так как толпа в баре немного поредела, осталось лишь с десяток завсегдатаев.

Мой телефон зажужжал уже в десятый раз, и я снова проигнорировал его. Голос, который я никогда не забуду, тихо произнес сзади меня.

— Черт бы тебя побрал, Джос, ты и дальше собираешься игнорировать звонки от своей девушки, своего старинного друга?

Я не двинулся с места — я продолжал смотреть на стакан в своей руке.

— Мой самый старый друг,  — сказал я с 

горечью,  — нашел бы способ связаться со мной, двенадцать лет назад. Моя девушка знала бы, что разбивает мне сердце. Возможно два года назад, она даже подумала бы ответить на мои письма, но, видимо, сейчас она слишком чертовски важна, чтобы переписываться со "старыми друзьями", особенно с теми, кого она не помнит. Вы уверены, что нашли нужного человека?

Я услышал всхлип и почувствовал, как кто-то опустился на табурет рядом со мной, но я не смотрел на нее.

— Мне очень жаль, Джос,  — сказала она со слезами.  — Я не знала, что причинила тебе такую боль.

— Не называй меня так, только одному другу было позволено называть меня так, и ты больше не она.

Наступило молчание, которое, наконец, было нарушено очередным всхлипом.

— Джос, я уйду, если ты хочешь, но, пожалуйста, любимый, позволь мне попытаться объяснить, что произошло.

Она нервно посмотрела на меня.

— Мы можем пойти, куда-нибудь, в более уединенное место и поговорить?  — умоляла она.

Я оглядел бар, большинство посетителей незаметно, а в некоторых случаях и откровенно, наблюдали за нами. Нет, не за нами, а за ней!

Я был уверен, что пожалею об этом, но все же хотел знать, почему она бросила меня, все эти годы назад. Мне было горько, что она так мало думала обо мне.

— Я могу спросить, есть ли где-нибудь более тихое место, или у меня есть номер здесь, мы можем поговорить там, если хочешь,  — предложил я.

— Я бы предпочла воспользоваться твоим номером.

Я кивнул в знак согласия, и она встала и отошла, пока я подписывал чек. Я добавил щедрые чаевые, решив, что хотя бы один человек, должен извлечь пользу из катастрофы этой ночи.

Повернувшись, я увидел её в дверном проеме ведущем в вестибюль, мужчина, с которым она сидела в ресторане, стоял рядом с ней, держа её за руку. Мне стало интересно, кто он — друг, парень, любовник, муж? Возможности были бесконечны. Он не выглядел довольным, бросая ледяные взгляды в мою сторону, когда разговаривал с ней. Я попятился назад, меньше всего мне хотелось ввязываться в домашнюю ссору. Я остался на месте, облокотившись на барную стойку.

— Вы знаете Эшли Белл?  — спросил бармен.  — Я не мог не подслушать вас двоих.

Какое это было его дело, но, к своему удивлению, я сказал.

— Я знал её давно, но вижу впервые за много лет.  — Я кивнул в её сторону:  — Не знаете, кто этот парень с ней?

Бармен бросил на меня удивленный взгляд:

— Вы не так уж много о ней знаете, не так ли. Он её бывший парень — несколько дней назад, по новостям прошла статья о том, что он хочет примирения.

— Хорошо, я понимаю, что это бывший парень, но вы так и не сказали мне, кто он?

— Черт, вы действительно ничего о ней не знаете. Это Саймон Дэвис, знаете, актер — они снимались в том фильме в прошлом году. Любовники на экране и вне его, так говорят.

Его имя показалось мне знакомым, но,  

как я уже говорил, я не был киноманом. Я наблюдал, как он обнял её, она пожала плечами и оттолкнула его. Он посмотрел на меня, а затем развернулся и пошел прочь.

— Думаю, тогда никакого примирения,  — сказал я бармену, и он коротко рассмеялся.

Она сделала мне отрывистый жест "иди сюда", что, учитывая моё эмоциональное состояние, очень меня разозлило. За кого, черт возьми, она меня принимает, за какую-то собачку, которую нужно подзывать к себе? Я ушел и воспользовался вторым выходом, который вел к лифтам. Она поспешила за мной и догнала, пока я ждал, пока откроются двери лифта.

Она бросила на меня удивленный взгляд — я сомневался, что её игнорировали, подобным образом, в течение многих лет. Один взгляд на выражение моего лица сказал ей, что меня не забавляет её отношение.

Она схватила меня за руку.

— Пожалуйста, Джос, не уходи, я все объясню,  — сказала она.  — Я приняла приглашение Саймона сегодня вечером, чтобы попытаться разрядить обстановку между нами. К сожалению, он прочитал в этом приглашении больше, чем я хотела. Увидеть тебя в ресторане было таким шоком, что я не смогла избавиться от него достаточно быстро. Твои друзья дали мне твой номер телефона и сказали, где ты остановился. Должно быть, он последовал за мной сюда.

— Эли, меня не волнует твоя личная жизнь. Но меня бесит, когда ты начинаешь вести себя высокопарно. Я не собака, которую ты можешь подзывать к себе, когда тебе удобно.

Она выглядела шокированной моим заявлением, а затем смущенной. Двери лифта открылись, я вошел в обшитую панелями и зеркалами коробку и нажал кнопку своего этажа. Двери уже начали закрываться, когда она поспешила войти и встать рядом со мной. Мы стояли молча, пока лифт поднимался на мой этаж и открывались двери — она вышла за мной и пошла по коридору к двери моего номера. Я вошел в комнату, и она замешкалась в дверях.

— Можно войти?  — спросила она.

Я кивнул, она вошла и закрыла за собой дверь.

Я повесил пальто на крючок, снял пиджак и положил его на спинку стула. В моем номере была ниша для отдыха у окон. Он был угловой, мягко освещенный одной лампой в изголовье кровати и ещё одной лампой у кресел в алькове у окна. Эли стояла и наблюдала за моими движениями, со странным выражением лица. Я протянул руку, и она сняла пальто. На ней было темно-синее платье без бретелек, спускавшееся на пару сантиметров выше колен. Её длинные стройные ноги, были закрыты переливающимися чулками. От её красоты, у меня перехватило дыхание, и мне пришлось тяжело сглотнуть, чтобы попытаться взять свои эмоции под контроль.

— Хочешь присесть?  — спросил я.

Она благодарно посмотрела на меня и села в удобное кресло у окна. Она сложила руки на коленях.

— Не хочешь выпить, у меня есть бутылка виски, или, наверное, вино или пиво в мини-баре.

— Бокал белого вина, если у тебя есть.

Я нашел бутылку в мини-баре и налил 

ей бокал, поставив его на стол.

— Так как мне тебя называть: Эшли или ты все ещё называешь себя Элисон?  — спросил я.

— Для тебя, я всегда буду Элисон, и я счастлива, что ты все ещё думаешь обо мне как об Эли. Эшли живет в мире фантазий, в котором я не уверена, что ты захочешь участвовать.

Я налил себе виски и устроился в другом кресле.

— Итак, не хочешь объяснить, почему ты разбила моё восемнадцатилетнее сердце?

— Я была...  — Она сделала паузу и покачала головой.  — Я всегда была влюблена в тебя Джос. После того, что случилось в доме...

— Да, ты действительно показала, как сильно ты меня любишь,  — перебил я, затем глубоко вздохнул и спросил.  — И что же произошло? Я слышал только домыслы и намеки.

— У мамы был роман, вот что произошло,  — ответила Элисон,  — и она втянула меня в это.

Она сделала длинный глоток из своего стакана, и я снова наполнил его.

— Все это было так глупо,  — сказала она.  — Я заболела в школе, и мне нужно было вернуться домой. Они позвонили моим родителям, но не смогли дозвониться до папы — когда мама приехала за мной, она была со своим боссом, Чадом. Я не обратила особого внимания на его присутствие — мне было так плохо, что я сразу поднялась в свою спальню. Чад остался внизу с мамой. Папа, должно быть, получил сообщение, так как пришел домой раньше и застал их вместе на диване. Начался крик, и это меня разбудило. К сожалению, я все ещё была в сонном состоянии и поскользнулась на последней паре ступенек. Я протянула руку, чтобы остановиться, и сломала руку.

— Сильно?

Она покачала головой.

— Я только сломала кость в запястье.

— Значит, слухи были правдивы — у твоей мамы был роман.

Эли кивнула:

— Очевидно, это продолжалось некоторое время. Я не знала, насколько плохими стали отношения между моими родителями. Он бил её, когда меня не было рядом.

Это удивило меня — он изображал невинную сторону, когда говорил с моими родителями. Они были убеждены, что во всем виновата Джойс.

— Папа пришел домой раньше, из-за сообщения из школы и застал их,  — продолжала она.  — Я помню, как сидела на нижней ступеньке и смотрела в гостиную. Мама держала свою расстегнутую блузку, а её лифчик лежал на полу у её ног. На Чаде были только брюки. Они все перестали кричать, когда услышали, как я ударилась о стену.

— Миссис Карпентер сказала, что тебя увезли на скорой.

— Да, мама вызвала её, когда увидела, что я держусь за запястье. Она не разрешила папе поехать с нами. Я провела ночь в больнице, а потом мама отвезла меня в отель, и мы остались там на пару дней. Следующее, что я помню — мы в Хитроу и летим в Америку с Чадом. Я не хотела лететь, но мама настояла. Первые пару месяцев, мы жили в домике в Колорадо.

— Почему ты не звонила и не писала?

— Мне не 

разрешали с тобой связываться, на случай, если ты расскажешь отцу, где мы находимся. Мама сказала, что отец угрожал убить нас обоих за то, что мы сбежали.

— Чушь, зачем мне говорить твоему отцу, я не видел его с тех пор, как ты уехала.

— Но он живет по соседству с твоими родителями.

— Никто из нас, не видел его много лет. Ваш дом был пуст и продан ещё до того, как мы вернулись с похорон. Мы видели его всего пару раз. Господи, твоя мама знала это. В любом случае, все, что тебе нужно было сказать, это "не говори моему папе", и я бы этого не сделал.

— Черт,  — Эли выглядела в ужасе, от моего заявления.  — Клянусь, она никогда мне этого не говорила. Через пару месяцев, Чад получил перевод в Даллас, и после домика, мы переехали в маленький городок недалеко от Далласа. Они поженились через несколько месяцев, после её развода.

Она сделала паузу, чтобы глотнуть свой напиток.

— Мне сказали, что мой отец, посылал письма с угрозами в компанию Чада. Нас навестил сотрудник службы безопасности компании, который сказал нам, что ФБР предупреждает нас быть осторожными. Я хотела написать тебе, но мне было страшно, мне пришлось отучиться ещё год, чтобы закончить школу. Это была новая школа, она и все предметы были такими разными. Потом прошел год, а ты не писал мне, и я вроде как забыла.

— Забыла, ты как бы, блядь, забыла меня! Как, черт возьми, я должен был связаться с тобой? Я понятия не имел, где ты. Ну, я рад, что для тебя это было так просто. Я рыдал, до потери сознания, каждую ночь в течение шести месяцев. Мне пришлось ходить к психологу большую часть года, потому что мама и папа думали, что у меня суицидальные наклонности.

Ее рука коснулась моей, и она заставила меня опустить стакан. Она притянула меня к себе.

— Я не могу выразить, как мне жаль — все твердили мне, что ты меня переживешь. Ты был в Австралии, а потом мой мир превратился в дерьмо.

— Как ты думаешь, что я чувствовал, по крайней мере, ты знала где я!

Она всхлипнула, и в уголках её глаз появились слезы. Я взял коробку салфеток с кровати и протянул ей. Она промокнула лицо.

— Все, что я знаю, это то, что я спустилась вниз, а папа кричал на маму и пытался убить Чада. Мама пыталась остановить его. Он набросился на нее, а потом на меня — когда он пытался забраться в машину скорой помощи, я испугалась и просто крикнула ему, чтобы он уходил. Это был последний раз, когда я его видела.

— Я жил, блядь, в соседнем доме — ты могла бы хотя бы попросить свою маму, засунуть записку в этот чертов почтовый ящик, прежде чем делать свой полуночный перелет.

— Все произошло так быстро — в один день мы были счастливой семьей, а потом все, что 

как я думала, я знала, изменилось. Через два дня, мы уже летели на самолете, а потом несколько месяцев жили в изолированном домике в горах, у меня не было ни минуты покоя. К тому времени, когда мы обустроились, Англия и все остальное казалось сном. Моей реальностью, стал маленький городок в Техасе.

Она замолчала, чтобы вглядеться в выражения, написанные на моем лице. Боль и отчаяние были очевидны. Все, что я чувствовал, это огромное чувство потери.

— Что ты имел в виду, когда сказал, что я могла бы ответить на твое письмо?  — Её голос был мягким и вопросительным.

Я иронично рассмеялся, а затем серьезно сказал.

— Первый намек на то, что ты все ещё являешься представителем человеческой расы, был чуть более двух лет назад — я летел в Канаду, и ты была на экране фильма, который я смотрел. Я отправил тебе электронное письмо, на имя твоего агента. Хочешь увидеть твой ответ?

Я не стал дожидаться её ответа. Я нашел ответ в своем телефоне и показал его ей. Бог знает, почему я не удалил его, она прочитала его, а затем прочитала письмо, которое я ей отправил.

Она бросила на меня страдальческий взгляд:

— Я никогда не видела этого! Я должна была — есть список слов и фраз, на которые должны обращать внимание все девушки, которые занимаются моей корреспонденцией. В твоем письме большинство из них. Почему ты не попробовал ещё раз?

— Зачем мне беспокоиться — я могу распознать отказ. По крайней мере, они ответили, а с твоего фан-сайта и соцсети, я ничего не получил.

— О Боже, мне так жаль,  — затем её голос стал горьким.  — И я, черт возьми, собираюсь выяснить, почему они не переслали мне твое письмо.

Теперь слезы текли по её лицу.

Черт, я ненавижу, когда женщины плачут — независимо от фактов, я всегда чувствовал себя виноватым. Я протянул ей руку, и она с благодарностью взяла её.

— Я не понимаю, в чем твоя вина, если люди не выполняют свою работу должным образом,  — сказал я, протягивая ей символическую соломинку.

Она ухватилась за нее обеими руками и ответила:

— Я получаю тысячи сообщений в месяц, и, вероятно, просматриваю не более пары десятков из них. Но они должны были прислать твое мне.

Она подошла и опустилась на колени у моих ног, её длинные волосы упали вперед, и она небрежно откинула их назад рукой. Мой желудок сжался от знакомого жеста. Я нерешительно поднял руку и погладил её мягкие волосы — она положила голову мне на бедро.

Почему ты здесь?  — задался я вопросом.

Должно быть, я произнес свои мысли вслух, так как Эли ответила мне.

— Ты был последним человеком, которого я ожидала увидеть в этом ресторане, и хотя я не видела тебя много лет, я поняла, кто ты, как только увидела твое лицо, и я могла сказать, что ты узнал меня. Я не ожидала, увидеть боль в твоих глазах. Я попыталась окликнуть тебя, но ты тут же ушел.  

Мне потребовалось несколько мгновений, чтобы избавиться от Саймона, а затем убедить твоих друзей, что я тебя знаю, чтобы они дали мне твой номер и сказали, куда ты ушел.

— Я не об этом, не о том, как ты меня нашла, а о том, почему ты здесь?  — Я жестом обвел комнату.

— Все просто, ты был моим первым парнем и единственным человеком, которого я по-настоящему любила. Не думаю, что я когда-нибудь любила кого-нибудь так, как люблю тебя.

— Мы были подростками, Эли, ты была моей первой девушкой, и да, я любил тебя, но это было двенадцать лет назад — с тех пор, много воды утекло под мостом. Могу я задать тебе вопрос? Ты всё-таки отдала свою девственность, в свой восемнадцатый день рождения, как обещала?

— Вишенку, которую я тебе обещала?  — Она посмотрела на меня с сожалением и покачала головой.  — Нет, я плакала, засыпая в тот вечер, мне так тебя не хватало. Мне было девятнадцать, и я напилась, когда потеряла её из-за какого-то тупого качка, на студенческой вечеринке. Было больно, две минуты и все, он отвратил меня от мужчин на несколько лет.

Она подвинулась в поисках более удобного положения, я подтянул её к себе, и мы переместились на небольшой диван. Она устроилась рядом со мной, с довольным вздохом, и одарила мою щеку поцелуем.

— Без мужчин?  — спросил я.

— Это был не очень приятный опыт, и мысль о том, чтобы сделать это снова, не была привлекательной. Я была не единственной, я стала LUG (Лесбиянка на время учебы — пер.), лесбиянкой до окончания школы — я жила в полностью женском доме, и моя девушка, была моей соседкой по комнате.

Карман её пальто пронзительно звякнул, и Эли вздрогнула. Она с трудом поднялась на ноги и поспешила туда, где я складывал её пальто поверх пиджака.

— Мне очень жаль,  — сказала она.  — Если я не отвечу, то через минуту, в дверь будут стучать незваные гости.

Я бросил на нее растерянный взгляд.

Она достала телефон из кармана, быстро прочитала сообщение, а затем напечатала короткий ответ. Почти сразу же зазвонил телефон, и она ответила.

— Тупой, Дэвид,  — она сделала паузу и продолжила,  — нет, все идет так хорошо, как и ожидалось. Надеюсь, я останусь здесь на ночь. Я позвоню тебе, если мои планы изменятся.

Она повесила трубку и немного виновато посмотрела на меня.

— Извини, я много предполагаю, я знаю, но я не думаю, что мы закончили разговор.

— Кто, или что такое "тупой Дэвид"?

Она рассмеялась:

— Тупой — это кодовое слово безопасности на этой неделе — мы используем слово, которое ты не ожидаешь услышать в обычном разговоре. Если бы я этого не сказала, Дэвид выбил бы дверь. Он мой телохранитель — я не могу выходить на публику, без определенной степени безопасности. Они с Петрой были со мной в ресторане и ждут внизу в холле.

Я сидел и смотрел на нее — если мне и нужно было подтверждение того, что это не та 

девушка, которую я знал раньше, то я его получил. Это была уже не Элисон, это была Эшли Белл, мегазвезда, и какого черта она делала в моей комнате?

Должно быть, она почувствовала мой дискомфорт и вернулась, сев рядом со мной быстрее, чем я успел об этом подумать. Она взяла мою голову в руки, притянула мои губы к своим и поцеловала меня.

— Я все ещё Элисон, твоя Элисон,  — прошептала она, разрывая контакт с моими губами.

Да, и нет,  — подумал я.

— Моя Эли не кинозвезда, она невинная девушка по соседству,  — сказал я.

— Я все ещё тот человек, девочка, которая любит соседского мальчика, просто я выросла.

— Я вижу это.

Она подняла руку и нежно провела пальцем, по изгибу моего подбородка.

— Ты помнишь лето, когда мы спали в палатке в твоем заднем саду?  — спросила она.  — Нам было восемь или девять.

— Нам было восемь.

Я вспомнил — это было волшебное время. На редкость жаркое, сухое лето, которое началось с большого разочарования. Две наши семьи решили провести отпуск вместе, отправившись на Кипр. За две недели до того, как мы должны были лететь, туристическая компания разорилась. Прошло несколько месяцев, прежде чем наши семьи получили свои деньги обратно, поэтому они не могли позволить себе замену отпуска. Попробуйте объяснить это двум разочарованным детям. Наши родители сделали все возможное и организовали для нас множество однодневных поездок.

Один из родителей брал нас с собой, а другой занимался тем, чем занимаются родители, когда у них есть свободный от детей день. Когда мы вернулись домой после первой поездки, мы с Али обнаружили палатку, установленную в моем саду. Внутри стояли две походные кровати, застеленные постельным бельем из наших кроватей.

Мы спали в этой палатке все лето — мы сдвинули кровати вместе, чтобы держаться за руки во время сна. Невинная детская любовь.

— Тогда я влюбилась в тебя,  — прошептала Эли.  — Когда ты влюбился в меня?

Я знал, что это было не то лето. Для меня, это было лето лучших друзей. Мне потребовалось мгновение, чтобы вспомнить момент, когда наша щенячья любовь, стала для меня настоящей.

— Когда нам было по одиннадцать лет, в августе, на карнавале в честь праздника,  — ответил я.  — Мы пошли на ярмарку развлечений, и я расстроился, когда Мартин Руби попытался поцеловать тебя. Я помню, как оттащил его, потому что только мне было позволено целовать тебя. Я поцеловал тебя и сказал, что я твой парень, а не Мартин. Это был первый раз, когда я думал о тебе больше, чем о лучшей подруге.

Она улыбнулась:

— Я помню это, я надела свой первый бюстгальтер, а Мартин все пытался расстегнуть бретельки. Ты на него обиделся и пригрозил, что ударишь его.

Я не мог вспомнить лифчик, только то, что она выглядела такой красивой и что она была моей подругой, а не его.

Я вспомнил, что она сказала своему телохранителю, что остановится здесь. Я предположил, что это означает, что она забронировала здесь номер. Было 

уже поздно, а утром у меня была встреча с моим агентом.

— Эли, как бы мне ни нравилось, что ты сидишь рядом со мной... Мне нужно поспать, завтра у меня напряженный день, но если ты ещё будешь рядом завтра вечером, могу я пригласить тебя на ужин?

— С удовольствием, я тоже устала,  — призналась она.  — Я и не заметила, как уже поздно.

Она встала, но вместо того, чтобы пойти к двери, она вошла в ванную и закрыла за собой дверь. Я встал и потянулся, разминая затекшую спину. Огни спящего города привлекли моё внимание, и я, стоя в окне, определил несколько ориентиров. Вид с двадцатого этажа был замечательный, и я не узнал несколько освещенных зданий — лондонский горизонт изменился с тех пор, как я был здесь в последний раз.

В стекле отражался свет ванной комнаты, силуэт Эли, когда она вернулась в комнату. Я не сразу заметил, что она выглядит иначе, к тому времени она подошла и обхватила меня руками, прижавшись к моей спине. Я вздрогнул, вспомнив, как Элисон делала то же самое, когда мы были моложе.

— Лондон выглядит по-другому ночью, такой чистый и незапятнанный,  — сказала она, не подозревая о том, какой спектр эмоций я испытывал, находясь с ней в тесном физическом контакте.

Я сглотнул и кивнул в знак согласия.

— Ты здесь живешь?  — спросил я.

— У меня есть квартира внизу у реки, когда я приезжаю,  — тихо сказала она.  — Но большую часть времени, я нахожусь в штатах, в Лос-Анджелесе. Глупо на самом деле, мне не нравится то место, но все ожидают, что я буду там жить. А ты где живешь?

— У меня есть квартира на берегу моря, в Брайтоне, но большую часть времени, она сдается. Я живу на яхте — сейчас она пришвартована у Мальты.

— Яхта,  — улыбнулась она с тоской,  — Могу я приехать и остановиться у тебя?

Я сам удивился, ответив:

— Конечно, в любое время, когда захочешь — только скажи мне, когда.

Она потянула меня за руку, поворачивая лицом к себе. Её платье исчезло, и она была одета в халат.

— Нет, я имею в виду, могу ли я быть с тобой, когда ты поедешь?

— Зачем, чего ты хочешь?

— Я хочу, чтобы мы начали все сначала — я хочу, чтобы мы лучше узнали себя прежних. Я хочу, чтобы ты показал мне свой мир, а я тебе — свой. Пожалуйста, Джос, я никогда не переставала любить тебя, и я уверена, что ты чувствуешь то же самое.

Сейчас было не время, для болтливого ответа.

— Я помню, как был влюблен в соседскую девушку, но я ничего не знаю о женщине, сидящей здесь,  — я вспомнил, как она жестом показала мне в баре.  — Меня устраивает то, как я живу сейчас, и я не собираюсь менять это на то, чтобы стать лапочкой какой-нибудь кинозвезды.

Она посмотрела на меня, со смесью удивления и шока.

— Мне тоже нужен тот мальчик из соседнего дома, мальчик, с которым я 

чувствовала себя в безопасности. Я не знаю нового тебя, но я знаю, что Джос, которого я люблю, все ещё здесь,  — и она коснулась моей груди.  — Если бы я хотела собаку, я могла бы сказать "да" Саймону и остальным, но я этого не сделала!

Я сделал прыжок веры (в буквальном смысле, прыгнуть с очень высокой скалы или здания — пер.) и спросил её:

— У тебя есть комната или ты хочешь остаться со мной на ночь?

В ответ на мой вопрос, она усмехнулась и показала, во что она одета.

Я коротко улыбнулся ей:

— Да, я знаю, что ты прекрасна, даже когда на тебе мой халат, но не могли бы мы не спешить, я не уверен в своих чувствах, можем мы просто обнять друг друга?

На секунду мне показалось, что Эли выглядит разочарованной, но потом она улыбнулась.

— Я бы хотела этого, повторения нашего отдыха в палатке.

— Ну, я могу спросить в администрации, есть ли у них походные кровати.

— Идиот,  — фыркнула она, затем подняла голову и коротко поцеловала меня в губы.

Я последовал её примеру и пошел в ванную, чтобы подготовиться ко сну. Я не ожидал, что у меня будет компания в этой поездке, поэтому после быстрого душа, я переоделся в свежие боксеры. Я улыбнулся, когда увидел её голубое платье, висевшее на задней стенке двери, вместе с парой чулок и бюстгальтером без бретелек. Под халатом, на ней были только трусики.

В спальне было темно, только одна тусклая лампочка у кровати, освещала комнату. Элисон лежала под одеялом, её глаза отражали тусклый свет, когда она смотрела на меня. Я скользнул под одеяло, и она свернулась калачиком рядом со мной, мягкая, теплая кожа прижалась ко мне.

— Разве ты не должна быть в пижаме с Тигром, если мы собираемся в поход?

Она фыркнула:

— Боже правый, ты же помнишь об этом.

— Нелегко забыть первый раз, когда я переспал с девушкой.

Она широко улыбнулась:

— Я думаю, у мамы все ещё есть фотография, которую она сделала, когда мы спали. Мы сдвинули кровати вместе и держались за руки.

Она придвинулась ближе и положила голову мне на грудь. Я вдохнул её небесный аромат, поцеловал её в макушку и обнял её. Она передвинула одну ногу так, чтобы она лежала на моем бедре, и провела рукой по моей груди, её мягкие груди прижались ко мне.

— Спокойной ночи, Джос,  — прошептала она.

— Спокойной ночи, Эли.

Я почувствовал, как напряжение медленно уходит из её тела, и вскоре её ровное дыхание показало, что она спит. Я лежал и слушал её, пытаясь осмыслить события прошедшего вечера. Шесть часов назад, мне не было до этого никакого дела. Теперь в моей постели, лежала одна из самых узнаваемых женщин мира, и я понятия не имел, чего она хочет и куда мы идем. Мои глаза закрылись, и приглушенные звуки позднего ночного Лондона, были последним, что я услышал.

•  •  •

Пронзительный звук комнатного телефона, разбудил нас утром. Эли крепче 

прижалась ко мне, когда я потянулся к телефону.

— Мистер Томас, это Лорен из регистратуры. У меня есть джентльмен, который хотел бы поговорить с вами. Могу я его соединить?

— Конечно,  — сонно сказал я. Я положил руку на микрофон и сказал Эли.  — Полагаю, это будет связано с тобой.

Она подняла голову с моего плеча:

— Ты можешь сначала проверить, кто это, а моя охрана, пусть позвонит мне на телефон.

Должно быть, он услышал её, так как голос в трубке сказал:

— Не могли бы вы сказать ей, что это Дэвид и её телефон выключен.

Я передал сообщение, а затем передал ей телефон, после чего, извиваясь, встал с кровати и пошел в ванную, чтобы ослабить давление на мочевой пузырь.

Когда я вернулся, Эли держала трубку на плече, доставая свой телефон со стола.

— Батарея села,  — сказала она.  — Если у Джоса есть, я поставлю его на зарядку. Ты можешь попросить Люси, принести мне чистую одежду? У меня есть только то, что было на мне вчера вечером.

Она выслушала, а потом сказала:

— Часа будет достаточно, спасибо.

Она передала мне обратно телефон, и я заменил его на её.

Как и у меня, у нее был iРhоnе, поэтому я подключил её к своему зарядному устройству, а затем поцеловал её, когда она обняла меня.

— Хочешь есть?  — спросил я.

— Очень, я так и не доела свой ужин вчера вечером — кое-что появилось,  — сказала она, слегка хихикнув в конце.

Я позвонил в обслуживание номеров и заказал для нас завтрак.

— У нас есть 30 минут, ты хочешь принять душ или что-нибудь еще? В моей сумке есть запасная зубная щетка, можешь воспользоваться.

— Ты просто спаситель. Я бы с удовольствием приняла душ,  — она колебалась, а затем робко спросила:  — Ты присоединишься ко мне?

Я колебался — этого ли я хотел? Эли уже однажды причинила мне боль, и я не мог понять, к чему она клонит. Мне понадобились годы, чтобы забыть её, и неужели я действительно хочу, снова открыть эту банку с червями? Она взяла меня за руку и смотрела так заинтересованно, что я потерял свою решимость, кивнул, и она повела меня в ванную. Я включил душ, и пока мы ждали, пока вода нагреется, мы оба почистили зубы. Мы поцеловались, просто чтобы проверить эффективность моей зубной пасты, ну, вы понимаете — она прошла тест на поцелуй!

Эли сняла свои трусики, и мои боксеры присоединились к ним в углу комнаты. Вода была как раз нужной температуры. Я смотрел на её красивое тело, размышляя о различиях между ней сейчас и воспоминаниями о её подростковом теле.

Ее длинные волнистые светлые волосы, собрались на макушке. Она была невысокой, макушка её головы упиралась мне в щеку, но я-то, ростом метр восемьдесят. Она была стройной и элегантной — её грудь была немного великовата для её тела, немного больше, чем я помнил, теперь это была большая чашка С, увенчанная заметным розовым соском. Она подстригла свою киску, так что осталась только 

тонкая светлая, почти полупрозрачная полоска, которая подчеркивала её щель.

Эли переместилась под струю воды, и я шагнул за ней. Она передала мне мочалку и прислонилась спиной ко мне, когда я начал её мыть.

Она удовлетворенно вздохнула, когда мыльная мочалка прошлась по её груди.

— Я помню, как ты делал это для меня, перед 17-летием Салли. Я собиралась отдать тебе свою вишенку в тот вечер, но струсила,  — прошептала она, поднимая на меня глаза для поцелуя.

— Лучше бы я этого не делал,  — вырвалось у меня, когда наши губы встретились.

Мы принимали душ, тщательно вытирая друг друга, бессознательно повторяя действия в душе в подростковом возрасте. Я дрожал, когда она намыливала мой непокорный член.

— Лежи, мальчик,  — сказала она, когда он дернулся под её пальцами.  — Я голодна, и если мы начнем, я не успею закончить до того, как прибудет обслуживание номеров.

Я покачал головой — все шло быстрее, чем я хотел или чем мне было удобно. Я отстранился и сказал:

— У нас не может быть этого — я не хочу, чтобы ты опять исчезла.

Я вышел, оставив её заканчивать. Я вытерся, пытаясь расслабиться, и через несколько мгновений, мой член тоже расслабился. Я надел боксеры, затем удобные джинсы и мягкую хлопковую рубашку. Одевшись, я сел на край кровати, чтобы наблюдать за ней через открытую дверь. Она подняла свои грязные трусики и, скорчив гримасу, бросила их обратно. Ухмыльнувшись, она порылась в ящиках стола и стащила пару моих боксеров, а затем надела халат. Она расчесала свои длинные волосы и высушила их феном.

Когда раздался звонок в дверь, она вышла в ванную и закрыла дверь, прежде чем я впустил официанта. Он поставил завтрак на столик у окна и ушел после того, как я подписал счет.

— Он ушел,  — позвал я.

Все ещё закутанная в белый халат, Эли подошла и села напротив меня. Я налил кофе, и мы начали есть.

Эли остановилась с вилкой на полпути ко рту.

— Я серьезно хочу остановиться на твоей яхте, я хочу узнать о тебе все, и мне нужно рассказать тебе, что со мной происходит. Когда ты собирался уехать?

Когда она упомянула об этом раньше, я предположил, что она думает о каком-то времени в будущем, и то, только в абстрактном смысле. Я надеялся, что вернусь на корабль и у меня будет время переварить все происходящее.

— Я вернусь послезавтра,  — признался я.  — Она пришвартована у пристани в гавани Валенсии.

— Черт, я здесь на премьере своего нового фильма в субботу. Не мог бы ты остаться ещё на пару дней, чтобы я могла полететь с тобой? Ты мог бы поехать со мной на премьеру.

Я видел несколько таких премьер, с красной ковровой дорожкой, по телевизору, а также был на паре небольших церемоний вручения литературных премий. Мне всегда было немного жаль бедных партнеров, которых тащили с собой, стоящих в тени и игнорируемых своими важными (по крайней мере, в их понимании) вторыми половинками. Это не 

было моим представлением, о веселом вечере.

Поэтому я покачал головой:

— Не думаю, что я тебе там нужен, я не в настроении играть в послушного бойфренда.

— Я не хочу, чтобы ты играл роль, я хочу, чтобы ты был им.

Она улыбнулась и опустилась передо мной на колени. Она бросила на меня лукавый взгляд:

— Насколько я понимаю, ты все ещё мой парень — я не помню, чтобы мы с тобой когда-нибудь расставались, так что официально, мы все ещё в отношениях. Я бы хотела, чтобы ты пришел как мой парень.

Я чуть не рассмеялся, от интенсивности её заявления. Она встала и села ко мне на колени, угощаясь беконом.

— Хм, краденый у парня бекон, намного вкуснее,  — пробормотала она, с набитым ртом.

Она повернулась лицом ко мне и, взяв мою руку, просунула её через щель в халате и положила на свою упругую грудь. Её сосок был твердым и прижимался к моей ладони.

Она перевела взгляд на меня и, после минутного раздумья, сказала.

— Двенадцать лет назад, я сказала тебе, что ты единственный человек, которого я когда-либо полюблю, и за исключением нескольких глупых ошибок на этом пути, я сдержала своё обещание. Я люблю тебя так же сильно, как и прежде, и теперь, когда я снова нашла тебя, я никогда не отпущу тебя.

Она прижалась ко мне, а затем резко выпрямилась.

— Черт, ты ведь не женат и не состоишь в отношениях, я даже не подумала спросить.

— Нет, не женат,  — сказал я и добавил с ноткой горечи.  — Мне потребовалось много времени, чтобы смириться с твоим исчезновением. За эти годы, у меня было несколько случайных связей, но ничего серьезного.

Она бросила на меня виноватый взгляд, а затем с довольным вздохом уселась обратно. Я сидел, отчаянно пытаясь понять, что со мной происходит. Серьезно ли Эли относился к тому, что все ещё любит меня? Хотел ли я открыть себя для этой возможности, а потом обнаружить, что это всего лишь мимолетное увлечение, и как только ей станет скучно, она снова перейдет к другому?

Мы все ещё сидели так, когда раздался стук в дверь и женский голос, с американским акцентом, позвал:

— Эш, это Люси.

— Впусти её, пожалуйста,  — сказала Эли, вставая и отходя от двери.

В открытую дверь вошли крупный мужчина в костюме и невысокая темноволосая женщина, лет двадцати пяти. При ней был средний чемодан, который она потянула за собой, входя в комнату. Мужчина остался на месте, но у меня сложилось впечатление, что ко мне только что вошел профессионал, и я понятия не имел, как я это определил.

— Полагаю, вы Дэвид — вы входите?

Он быстро покачал головой и не назвал своего имени.

— Нет, я останусь за дверью. Я буду там, если я ей понадоблюсь.

Он указал на нишу в нескольких метрах по коридору, где стояла пара стульев и стол. Там же стояла пара пустых кофейных чашек.

Я закрыл дверь и увидел Эли, обнимающую женщину. Чемодан был открыт на 

кровати и, похоже, был полон одежды и большой косметички. Женщина повернулась, бросила на меня быстрый взгляд, а затем, казалось, отмахнулась от меня, оставив меня чувствовать себя незваным гостем, в моем собственном номере.

Эли увидела, как я напрягся, и, взяв Люси за руку, повернула её ко мне лицом.

— Люси,  — сказала она.  — Я хочу познакомить тебя с Джошем — я знаю его почти всю свою жизнь. Он был моим лучшим другом с пяти лет и моим первым парнем. Мы не виделись несколько лет, а вчера вечером, столкнулись в ресторане.

— Но разве ты не была там с Саймоном?  — спросила Люси.

— Ты знаешь, что была — этот придурок не был восхищен, когда я оставила его, чтобы побежать за Джошем.

Я заметил, что она намеренно называла меня Джошем, оставляя Джоса для себя, точно так же, как я использую Эли, только наедине.

— Побежала за ним?  — В голосе Люси прозвучало удивление.

— Я должна была — я обидела его, много лет назад, Джош не хотел со мной разговаривать. Он ушел из ресторана, как только увидел меня, и мне пришлось последовать за ним сюда.

Пока они разговаривали, Люси раскладывала ассортимент нижнего белья — теперь она смотрела на Эли, ожидая, что та сделает выбор.

Эли посмотрела на меня и спросила мягким умоляющим тоном:

— Выбери для меня, пожалуйста?

Люси бросила на нее удивленный взгляд. Там было три комплекта, и мой взгляд привлек кружевной комплект голубого цвета, цвет которого, очень подходил к голубому цвету глаз Эли.

— Вот этот,  — указал я, и она улыбнулась мне.

— Очень красивый, и теперь он один из моих любимых.

Она сбросила халат.

Люси шипела от удивления.

— Эш, я не думаю.

Эли успокоила её, а затем сняла мои боксеры. Схватив с кровати трусики, она шагнула в них и натянула на бедра.

— Люси, ты опоздала более чем на двенадцать лет, чтобы беспокоиться о том, что Джош увидит меня голой. Сколько нам было лет, милый?

Мне пришлось задуматься на мгновение:

— Шесть, нам было шесть, и мы были в бассейне в твоем саду.

— И много раз после этого,  — добавила она.  — Тебе придется привыкнуть видеть Джоша рядом со мной, потому что, если мне очень повезет, он простит меня и позволит мне снова стать его девушкой.

Люси окинула меня долгим оценивающим взглядом, и я был уверен, что не оправдал её мнения обо мне.

Эли сделала то, что делают женщины, когда надевают лифчик. Она застегнула застежку на талии, затем повернула её и просунула руки через бретельки. Последний толчок, чтобы её грудь оказалась в чашечках. Она была первой женщиной, которую я когда-либо видел, и сейчас наблюдать за этим, было так же увлекательно, как и тогда.

Люси заставила её снова надеть халат, а затем сесть за стол. Она открыла набор для макияжа. У Эли было красивое лицо, но после того, как Люси закончила, она стала просто сногсшибательной.

— Это твое обычное утреннее расписание?  — спросил я.

Эли рассмеялась:

— Боже, нет, у меня в полдень прямое телеинтервью — 

ты можешь пойти со мной? Было бы так приятно узнать, что ты там.

— Извини, Элисон, я не могу,  — признался я, используя её настоящее имя, чтобы подтвердить Люси, что я не незнакомец, которого подобрала Эли.  — Я занят, у меня сегодня встреча за обедом с моим агентом. Я впервые в Лондоне, за несколько лет, и она хочет, чтобы я встретился с моим издателем.

Эли выглядела разочарованной и немного виноватой:

— Я никогда не спрашивала тебя, чем ты занимаешься, и все, что я знаю, это то, что ты живешь на яхте.

— Да ты и не спрашивала, не так ли? Я писатель — в основном, я пишу статьи о путешествиях для журналов и воскресных приложений. Я также написал несколько романов, некоторые из которых были проданы в объеме, достаточном для того, чтобы волк не подходил к двери.

Эли бросила на меня вопросительный взгляд:

— Ты написал такое, что я бы прочитала?

— Сомневаюсь,  — ответил я.

На всякий случай, я проверил журналы на столе — обычная стопка претенциозных глянцевых изданий о путешествиях. Мне повезло: третьим оказался журнал, в котором была статья, написанная мной о путешествии по прибрежным водам Сардинии. Я показал ей, и она села читать, пока Люси возилась с её волосами.

— Это твоя лодка?  — Она показала мне на фотографию меня, за штурвалом катамарана под полным парусом, на второй странице статьи.

Я кивнул:

— Да, это она, я живу на ней последние пять лет.

— Красивое яхт.

— Она,  — поправил я её,  — яхты — это она, а не оно.

Она усмехнулась, а затем напомнила мне, что я обещал пригласить её на ужин сегодня вечером.

Это заставило меня сделать паузу — я начинал понимать, что мой обычный подход — ходить по многообещающей улице, пока не найду интересное место, где можно поесть — с Эли не пройдет. У меня было несколько любимых, традиционных ресторанов, которые позволяли мне побаловать свою британскость, во время редких визитов на родину, но я сомневался, что они подходят для женщины, которой была Эшли Белл.

Я колебался, выбрал легкий вариант и тут же пожалел об этом.

— Куда бы ты хотела пойти?

— Я бы не отказалась закончить трапезу во вчерашнем ресторане. Блюда выглядели неплохо, но я только заказала закуски, когда увидела тебя.

Я бросил на нее сомневающийся взгляд — я не был уверен, что смогу заказать столик. Пол сказал мне, что это место очень популярно, и мы попали туда только вчера вечером, из-за отмены в последнюю минуту, и он знал девушку за стойкой. Честно говоря, учитывая, что это было место, куда её привел её бывший, это было последнее место, куда я хотел бы её привести.

— Я попробую, но ты...  — начал говорить я, но Эли прервала меня и сказала Люси, чтобы она заказала столик на двоих, на восемь часов.

Люси кивнула и сказала, что все уладит. Она окинула меня снисходительным взглядом, а затем ухмыльнулась.

Я пожал плечами, сдерживая резкий ответ, который я уже обдумывал, и сказал:

— Тогда увидимся там.

— Нет,  

я вернусь сюда, Люси может договориться о машине.

Я почувствовал, будто на меня подали пар, и раздражение, должно быть, отразилось на моем лице, потому что Эли прекратила свои действия, потянула меня в ванную и закрыла за нами дверь.

Она обняла меня и поцеловала:

— Прости, Джос, я знаю, что толкаю тебя быстрее, чем тебе удобно. Просто теперь, когда я снова нашла тебя, я хочу все делать с тобой. Я все время забываю, что для тебя, все это совсем другое. Если мне нужен столик в любом ресторане, один телефонный звонок — и он мой, мне никогда не нужно стоять в очереди в эксклюзивные клубы, и... ну, ты понял.

— О, я понимаю — ты суперзвезда, а я просто парень с лодкой,  — сказал я, с ноткой горечи.

Я качнулся назад на пятках, когда она толкнула меня обратно к стене.

— Никогда так не думай,  — огрызнулась она.  — Это я не заслуживаю тебя. Я совершила ошибку, не устояв перед мамой все эти годы. Я должна была написать тебе или даже позвонить, и я понятия не имею, почему я так и не получила твое письмо. Я не могу поверить, что позволила себе забыть тебя. После встречи с тобой, у меня голова пошла кругом, все, что я когда-либо чувствовала к тебе, вернулось. Как ты думаешь, почему я побежала за тобой?

Эмоции, которые я сдерживал все утро, вырвались наружу из глубины моего желудка.

— Ты причинила мне боль — я не мог понять, почему ты не выходишь на связь. Следующие несколько месяцев, я выходил из дома только для того, чтобы пойти в школу, так как боялся пропустить твой звонок. Я заставлял почтальона, каждый день проверять его сумку на случай, если он потеряет письмо от тебя.

Мой голос упал до шепота:

— Я не знаю, смогу ли я снова полюбить тебя так сильно.

Она прижалась ко мне, слезы текли по её лицу. Она прошептала:

— Ты был моим лучшим другом. Я была влюблена в тебя, когда мне было десять лет. Я разбила тебе сердце, но теперь я знаю, что никогда не переставала любить тебя. Пожалуйста, дай мне ещё один шанс.

— Тогда, тебе нужно прекратить попытки организовывать меня. Я пригласил тебя на ужин, а теперь, чувствую себя как маленький игрок, в одном из твоих фильмов. Последнее гребаное место, где я хочу ужинать, это опять то претенциозное заведение.

Я сглотнул и сел на край ванны.

Она бросила на меня страдальческий взгляд.

— Прости, прости, я не хотела брать на себя ответственность.

Она попыталась сесть рядом со мной, но я поймал её за руку и притянул к себе на колени. Она боролась мгновение, затем расслабилась и обхватила меня за шею. Она сказала мягким голосом:

— Я бы хотела вернуться сюда после интервью, если хочешь?

Я сказал "да", и она продолжила.

— Когда ты вернешься, ты сможешь решить, что мы будем делать. Мне все равно, что, лишь бы это было с тобой.

Она вздрогнула и 

встала. Она улыбнулась мне и провела тыльной стороной пальцев, по изгибу моей шеи.

— А теперь мне нужно, чтобы Люси исправила повреждения моего макияжа и выбрала подходящее платье для собеседования. Она будет нервничать — она ненавидит, когда я вмешиваюсь в её планы.

— Подожди, кто она?

— Разве я тебя не представила? Нет, не представила.  — Она вздохнула:  — Ты должен говорить мне, если я что-то не объясняю, я так привыкла, что люди работают рядом со мной, что предполагаю, что они все знают. Люси — моя девушка Пятница, моя помощница, секретарь, друг, и она очень меня оберегает. Ты — неизвестный, загадочный человек, и она никогда не видела, чтобы я так вела себя с мужчиной — я думаю, это её пугает.

Она взяла меня за руку, и мы снова вошли в спальню. У Люси было обеспокоенное выражение лица, которое она поспешно скрыла.

— В котором часу нам нужно ехать в студию?  — спросила Эли у Люси, когда она во второй раз села за стол.

Люси посмотрела на свой телефон:

— У нас есть полчаса до приезда машин. Дай мне разобраться с твоим макияжем,  — она бросила на меня обвиняющий взгляд.

Люси начала устранять повреждения, и через несколько минут, Эли спросила:

— Ты позвонила в ресторан?

— Да, все подтвердилось, столик на двоих в восемь, мне пришлось использовать твое имя,  — при этих словах, она ухмыльнулась.

— Ты можешь перезвонить им и отменить заказ, пожалуйста.

Рот Люси открылся от удивления:

— Почему?

— Потому что это не то место, куда Джош хотел меня отвезти. Он напомнил мне, что это он пригласил меня, так что это его выбор,  — она подняла взгляд, чтобы посмотреть на меня в зеркало перед собой,  — и мне не терпится узнать, куда он собирается меня отвести.

Это было проблемой, поскольку у меня не было любимого ресторана в Лондоне, куда я мог бы пригласить кого-то столь известного, как Эли. Было одно место, но оно находилось недалеко от Брайтона, в пятидесяти милях, и было моим любимым местом, когда я там жил. Им владели два моих друга.

— Ты помнишь Лесли Кумбс?  — спросил я Эли.  — Она училась с нами в школе.

Эли задумалась на мгновение:

— Это была рыжеволосая девушка с веснушками, довольно симпатичная?

— Это она, сейчас она замужем, и они с партнером, держат гастропаб в Саут-Даунс. Мы хорошие друзья, и я часто там обедал, когда жил там в квартире. Они были на похоронах и спросили, есть ли шанс, что я приеду в ближайшее время, чтобы увидеть своих крестников. Ехать далековато, но может быть, ты захочешь поехать туда сегодня вечером?

Ее лицо озарилось:

— С удовольствием. Я бы хотела снова увидеть Лесли.

— Я позвоню ей и попробую договориться с администрацией о машине и водителе на вечер.

— Джос, ты знаешь, я сказала, что не буду вмешиваться, но ты не против, если я попрошу Дэвида договориться о машине и водителе. Он немного нервничает, если я выхожу без охраны.

— Немного,  — фыркнула Люси.

— Если это поможет 

вам обоим, чувствовать себя более комфортно в данной ситуации, то я не против. Нам нужно будет выехать около шести, это подойдет к твоему расписанию?

— Да, подойдет,  — согласилась она, а затем стала надевать платье и туфли.

Она поцеловала меня, и через несколько минут, её и Люси вели по коридору Дэвид и вторая женщина-телохранитель.

•  •  •

В комнате было так тихо после того, как я закрыл дверь. Чемодан по-прежнему стоял на кровати, половина одежды была разбросана по покрывалу — обещание мне, что она вернется.

Я нашел номер Лесли и позвонил ей. Всего несколько минут ушло на обмен любезностями и подтверждение заказа столика, на двоих, на этот вечер, хотя ресторан был полностью занят.

— У нас всегда найдется для тебя столик,  — сказала мне Лесли.  — Так кого ты приведешь?

— Это сюрприз — это кто-то из твоих знакомых, это единственная подсказка, которую я тебе даю.

— Ублюдок, увидимся вечером, о, и если парковка переполнена, припаркуйся на нашей подъездной дорожке.

Я попрощался и, положив свои бумаги и ноутбук в сумку, надел твидовый пиджак и отправился на встречу.

Обеденная встреча с моим агентом и издателем, затянулась до полудня. Это была продуктивная встреча, насколько я мог судить. Одна из независимых киностудий, получила опцион на мой самый успешный роман, и на основании этого, мне предложили новую сделку на две книги, чтобы расширить персонажей из того же романа.

Вернувшись в отель, я заказал кофе в баре и открыл ноутбук, чтобы проверить почту и решить все вопросы. Мой телефон зажужжал, напомнив мне, что я игнорировал эту чертову штуку со вчерашнего вечера. Последнее сообщение Джулии было "позвони мне, черт возьми, откуда ты её знаешь", и это было не единственное похожее сообщение, которое я получил от своих товарищей по ужину.

Джулия ответила на звонок с первого же раза.

— Джош, откуда, черт возьми, ты знаешь Эшли Белл?

— Я не знал — я знаю девушку по имени Элисон Питерс, которая жила по соседству со мной. Она была моей первой девушкой.

— Кто?  — Джулия выглядела совершенно сбитой с толку.

— Элисон — это Эшли,  — сказал я.  — Помнишь, я рассказывал тебе о девушке, которая жила по соседству с домом моих родителей? О той, которая исчезла, когда мне было семнадцать?

— О, это она — я помню, как ты рассказывал нам о ней...  — она сделала паузу, собираясь с мыслями.  — Ты знал, что она была Эшли до вчерашнего вечера?

— Я узнал пару лет назад, но оказалось, что с ней невозможно связаться. Прошлой ночью, я впервые за много лет, увидел её лично.

— Она сказала, что она старый друг, когда говорила с нами вчера вечером. Мы дали ей твой номер и сказали, где ты остановился. Все ли в порядке?  — прозвучало обеспокоенно.  — Она побежала за тобой — она нашла тебя?

— Она нашла меня,  — сказал я ей.  — Мы поговорили и прояснили несколько наших проблем. Мы снова встретимся сегодня вечером.

Я не собирался говорить ей, что мы провели ночь вместе. К сожалению, Джулия была известной 

сплетницей, а я не хотел огласки.

— Послушай, Джулия, сделай мне одолжение — держи это в тайне. Я бы не хотел, чтобы моё лицо, было расклеено по всем газетам.

— Хорошо,  — согласилась она разочарованно.  — Могу я рассказать остальным, откуда ты её знаешь?

— Думаю, да, но передай им то же самое, пожалуйста.

Я закончил разговор обещаниями поддерживать связь и расслабленно откинулся в кресле. Официантка освежила мой кофе, и я вернулся к работе с электронной почтой. Это заняло всего несколько минут, так что я погуглил Эшли Белл, чтобы посмотреть, что я смогу найти. Я не делал этого, со времен отказов по электронной почте, пару лет назад.

Я просматривал статью, когда ко мне подошел мужчина в костюме и со значком на лацкане, возвещающим всему миру, что он дежурный менеджер.

— Мистер Томас,  — сказал он неуверенно.  — У нас есть просьба перевести вас, в один из люксов на верхнем этаже.

Я бросил на него удивленный взгляд — я не обращался с подобной просьбой, и тут меня охватило тошнотворное чувство, что в этом замешана Элисон. Она снова пыталась организовать мою жизнь. Мне нравился номер, в котором я находился, и я был взбешен тем, что она думала, что я буду танцевать под её ритм.

— Я не просил менять комнату,  — сказал я ему.  — Я вполне счастлив там, где я есть, так что, нет нужды беспокоиться.

С этими словами, я снова уставился на свой ноутбук, надеясь, что на этом все закончится. Я чувствовал, что он стоит там, не двигаясь. Он прочистил горло, и я снова поднял на него глаза.

— Она очень настаивала на том, чтобы мы вас перевели. Я попросил менеджера по обслуживанию номеров, собрать ваши вещи и перенести их в новую комнату. Вот ваши запасные карточки,  — он протянул папку с карточками от номеров.

Нет, она не делала этого, щелкая пальцами и ожидая, что я подпрыгну. Мне нравилась Эли, но у меня была своя жизнь, и, несмотря на мои чувства к ней, я был уверен, что я для нее — мимолетное увлечение. Я не ожидал, что у этих отношений, есть какое-то будущее. От меня ожидали, что я изменю свои планы в угоду ей — я был благодарен, что не изменил свой рейс, потому что с такими темпами, я не собирался торчать в Лондоне.

— Вы вернете мои вещи в комнату, которую я забронировал,  — огрызнулся я в ответ.  — Я сказал, что счастлив в своей прежней комнате.

— Дама была непреклонна в том, что у вас будет лучшая комната в отеле, и боюсь, что она пугает меня гораздо больше, чем вы.

— Мне не нужно вас пугать, мне просто нужно выписаться и найти другое место для проживания, если вы не положите мои вещи, обратно в мой старый номер.

Я закрыл свой ноутбук и, вздохнув в отчаянии, встал.

— Я собираюсь расписаться за напитки, а затем вернуться в свою комнату, и если мои вещи не будут возвращены, то я 

выпишусь.

Он выглядел обеспокоенным, а затем прямо паникующим, когда он посмотрел мимо меня на вход в бар. Я повернулся, чтобы увидеть Эли и её маленькую группу подхалимов, входящих в бар. Он перебежал дорогу и наклонился, чтобы шепнуть Люси на ухо. Она бросила на него удивленный взгляд и расчетливо посмотрела на меня.

Интересно,  — подумал я. Женщина, которую он боялся, была не Элисон, а Люси. Мне стало интересно, знала ли Элисон, о просьбе сменить номер. Я оплатил счет за кофе, который дала мне официантка, прежде чем Элисон подошла и обняла меня. Я был немного скован в ответ, и она это почувствовала.

— Все в порядке, Джос?

— Да,  — выдохнул я, а затем покачал головой.  — Нет, не совсем. Я же говорил, что не хочу, чтобы мне приказывали. Как только я вернулся сюда, мне сказали — не спросили, заметь — что меня перевели в другой номер. Если тебе не нравится моя комната, ты могла бы спросить, не возражаю ли я против переезда, а не просто сделать это и отменить мой старый номер.

— Я... я не спрашивала — я просто упомянула, что это было бы по-другому, нежели жить в большом номере. Не плохо, просто по-другому.

Она посмотрела на Люси, и Люси вызывающе посмотрела в ответ.

— Может, ты придешь и останешься со мной в моей квартире?  — спросила она нерешительно.

Я покачал головой — остаться в её квартире, было бы то же самое, что переехать в гостиничный номер. У меня была вторая мысль: у меня все ещё был ключ от квартиры в Брайтоне, которая, на данный момент, была незанята, мои новые жильцы должны были въехать только через несколько недель.

— Ты можешь приехать и остановиться в моей квартире, сейчас она не занята. Я только что сделал ремонт, чтобы снова сдать её в аренду,  — предложил я.

Она посмотрела на меня внимательным взглядом и поджала губы.

— Я бы с удовольствием — это в Брайтоне, ты сказал?

Я кивнул и добавил:

— Думаю, мы могли бы поехать на машине в ресторан, а после отправиться в квартиру.

Эли согласилась и позвала Люси и её телохранителя. Она рассказала им об изменении планов, Люси не выглядела счастливой, но Дэвид, её телохранитель, просто хотел знать, безопасно ли здание. Мне удалось его успокоить.

— Там есть вестибюль с пультом охраны, а лифты работают только при наличии ключа доступа.

Дэвид кивнул в знак благодарности:

— Это должно сработать.

Эли поговорила с Люси, попросив её сходить в номер, собрать для нее одежду и принести её сюда.

Я попросил дежурного менеджера, который все ещё висел на заднем плане, отнести мои сумки вниз, и выписался. Пока мы ждали, пока Люси вернется с вещами Эли, мы сидели в баре. Дэвид и вторая охранница стояли в холле, их внимание было поделено между нами, главным входом и ожидающим лимузином, заказанным на этот вечер.

•  •  •

Движение на выезде из Лондона было плохим и ослабло только тогда, когда мы въехали на автостраду М23. Дэвид попросил у меня 

ключи от квартиры, чтобы его коллега, ехавшая на второй машине, могла занести наш багаж. Я дал ему записку для службы безопасности, разрешающую доступ в квартиру.

Эли дала Люси пару выходных, договорившись, что они встретятся в её квартире в субботу, чтобы подготовиться к премьере фильма вечером. Только Дэвид сопровождал Эли и меня, сидя рядом с водителем.

Эли очень хотелось узнать, что произошло со мной за эти годы, и она постоянно задавала вопросы. Я с удовольствием отвечал, но стал замечать, что она стала гораздо более сдержанной, в ответах на мои вопросы. Она либо сообщала мне скупые подробности, либо меняла тему. Она повторяла, что её жизнь — это открытая книга, внимание прессы обеспечило это!

И все же, когда через час мы остановились возле гастропаба, я не был уверен, что знаю о ней больше, чем почерпнул из Интернета, а там было мало фактов и полно недосказанности.

Дом "Даунс", стоял в ложбине на северном склоне Саут-Даунс. Это был большой переоборудованный сарай, расположенный в 50 метрах от крытого соломой коттеджа, где жили Лесли и её партнер с двумя детьми.

Парковка была переполнена, поэтому я сказал водителю, чтобы он не обращал внимания на частный знак и пользовался подъездной дорожкой у коттеджа.

Саманта, жена Лесли, должно быть, ждала меня. Дверь в коттедж открылась, и она улыбнулась, увидев меня, когда я выходил из машины. На её бедре сидела Джилли, их пятилетняя дочь. Я немного скупо рассказал Эли о своих друзьях, владеющих этим домом. Она знала Лесли в школе, но не знала, что она лесбиянка.

Я узнал об этом только потому, что очень пьяная Лесли призналась мне на вечеринке, что очень жаль, что она лесбиянка, потому что я был единственным мужчиной, которого она когда-либо думала затащить в постель. Позже, когда она немного протрезвела, она взяла с меня обещание никому не рассказывать. Это обещание, я выполнял в течение многих лет, пока она не открылась.

Я познакомился с Самантой, когда работал в туристической компании после окончания университета, и мы работали в одном офисе. Мы стали друзьями, выпивали за обедом, ужинали и ходили в кино, и я спешу добавить, что это все, чем мы когда-либо были: друзьями, которым было комфортно в обществе друг друга.

Когда я только переехал в квартиру в Брайтоне, я устроил новоселье, на которое пригласил всех своих друзей, включая Сэма (Саманту) и Лесли. Они сдружились, и остальное — история. Нет, я не являюсь биологическим отцом их детей, но я крестный отец для них обоих.

— Хорошо, что ты здесь,  — сказала она, подойдя и обняв меня, в результате чего, Джилли обхватила меня за шею и выскользнула из объятий матери в мои.

— Скучала по тебе, дядя Джос, мама сказала, что мы поедем на твою лодку, так когда мы поедем?

— Скоро, малышка,  — сказал я.  — Летом?

Я посмотрел на Сэм, и она кивнула мне.

— Я уже умею плавать,  — добавила Джилли, затем она посмотрела через моё плечо.  — Кто эта 

красотка?

Я посмотрел в ту сторону, куда она смотрела.

— Джилли, это Элисон, она давняя подруга твоей мамы Лесли.

Эли улыбнулась девушке, которую я держал на руках, и подошла поздороваться. Джилли одарила Элисон таким глубоким расчетливым изучающим взглядом, какого может добиться только пятилетний ребенок. Казалось, что Элисон прошла мимо, когда Джилли протянула к ней руки, с милым "неси меня".

Эли ухватилась за нее, и Джилли, с довольным хихиканьем, прижалась к ней. Я слышал их негромкий разговор, но не мог разобрать слов.

Сэм взяла меня за руку и сказала:

— Джош, это ведь актриса Эшли Белл?

Я кивнул и тихо сказал:

— Да, это она, она ходила в школу со мной и Лесли, но мы тогда знали её как Элисон.

Сэм сделала паузу, пристально глядя мне в глаза, затем ответила так же тихо, её голос звучал обеспокоенно.

— Она та Элисон, о которой ты и Лесли рассказывали мне — та девушка, которая исчезла в последнем классе?

Невысказанный вопрос был: "И та, которая разбила тебе сердце?".

— Это она — я столкнулся с ней вчера в Лондоне.

— Забавно, Лесли всегда говорила, что она напоминает ей девушку, которую она знала в школе, когда мы смотрели её фильмы, но так как мы думали, что она американка, я думаю, она никогда не улавливала связи.

Нас прервал звук скутера, подъехавшего к коттеджу. Молодая девушка слезла с него, сняла шлем и бросила на Сэма озадаченный взгляд.

— Наша помощница по хозяйству,  — сказала Сэм, затем заговорила чуть громче:  — Слушай, давай я возьму Джилли, ей уже пора спать. Я уложу её, а потом приду.

Эли неохотно отдала Джилли, и я, с запозданием, представил её Саманте. Новость о том, что наша школьная подруга была лесбиянкой и состояла в отношениях, не обеспокоила Эли, за исключением одного момента.

— Джилли — это твоя дочь или Лесли?  — спросила Эли, звуча немного неуверенно.  — Она называла вас обеих мамой.

Сэм улыбнулась:

— Мы не делаем различий между нами, но Джилли — Лесли, а Люк — мой, у них у обоих один отец.

Элисон бросила на меня вопросительный взгляд, и я покачал головой:

— Нет, это не я.

— Джош знает эту историю,  — сказала Сэм.  — Мы можем объяснить все позже, но мне нужно уложить её в постель, она и так полусонная.

Сэм отвела Джилли в дом, а я повел Эли через Даунс. Дэвид проводил нас, затем сказал, что подождет нас в баре. Женщина за стойкой, у входа в ресторан, улыбнулась, увидев меня, и поприветствовала по имени. Прошло несколько лет с моего последнего визита, и мне было приятно, что она меня вспомнила.

Когда она увидела мою спутницу, её глаза расширились. Она проводила нас к нашему столику. Это был круглый стол, установленный в алькове, отделенном от кухонного прохода, что позволяло отлично видеть кухонную деятельность. Это был стол шеф-повара, и обычно его накрывали для друзей шеф-повара, он вмещал шесть человек, но поскольку было накрыто только два места, казалось, что сегодня он предназначен только для нас.

Лесли вскочила, как 

только увидела нас. Это была красивая рыжеволосая женщина, одетая в белое поварское платье и фартук. И Лесли, и Саманта были вовлечены в бизнес: Лесли — на кухне, а Сэм — на входе в дом.

— Черт возьми, Элисон, это ты?  — Она протянула руки, и они обнялись, затем отстранились.

— Привет, Лесли. Боже мой, материнство тебе очень идет.

— Спасибо, я полагаю. Ты и есть она, не так ли?

Элисон рассмеялась:

— Я все ещё та девочка из школы.

— Но ты Эшли Белл?  — Элисон кивнула, а затем её лицо побелело, когда Лесли продолжила разговор,  — а мы все знаем, что Эшли — крупная кинозвезда. Поэтому мой вопрос к той Элисон, которую я помню, а не к Эшли: ты вернулась сюда, чтобы исправить нанесенный тобой ущерб? Только я видела, каким был Джош после твоего исчезновения. Он мой друг, крестный отец моих детей, и я не позволю тебе снова причинить ему боль. На этот раз, ты останешься рядом подольше или снова сбежишь?

Я не знал, что говорить, я всегда знал, что нравлюсь Лесли, но даже я был удивлен гневом в её словах. Она улыбнулась мне, а затем села обратно в кресло, ожидая ответа Эли.

Той потребовалось мгновение, чтобы собраться с мыслями.

— Единственная причина, по которой я уйду от него, это если Джош захочет этого,  — ответила она.  — Я не уверена, что он мне верит, но я уже сказала ему, что все ещё люблю его.

Эли сделала паузу, чтобы собраться с мыслями, а затем сказала:

— Я не убегала, меня увезли, Лесли. У меня не было выбора, или, по крайней мере, я не думала, что у меня был выбор в то время. Моя большая ошибка в том, что я поверила в историю, которую мне рассказали моя мать и её парень, и позволила им убедить меня, что я не должна связываться с Джошем.

Лесли не выглядела убежденной, и я тоже был заинтригован.

Эли сжала мою руку и сказала.

— Не думаю, что я была бы такой доверчивой, если бы Джош был рядом, но его не было, и все ушло от меня. К тому времени, когда я успела как следует подумать, мы уже были в Штатах и жили в изолированной хижине.

Она пожала плечами:

— Там не было ни телефона, ни сотовой связи, ни интернета, только озеро и деревья, да ещё мама-медведица со своими детенышами. У меня не было возможности связаться с кем-либо. Мама сказала, что отправит Джошу сообщение с нашим контактным адресом, но, похоже, она мне солгала. Я ждала, что он напишет или позвонит, но он так и не позвонил.

Она увидела, что я собираюсь заговорить, и приложила палец к моим губам.

— Сейчас я понимаю, что ты не мог, но тогда я предполагала, что ты был так зол на меня, что не хотел связываться.

Я бросил на нее взгляд, это было не совсем то, что она говорила мне раньше, но, похоже, это успокоило Лесли. Она села,  

и через несколько минут, к нам присоединилась Сэм.

Эли и Лесли были подругами в школе, не лучшими подругами, но все же подругами. Они начали выяснять отношения, обе хотели узнать, что произошло с тех пор, как они виделись в последний раз.

— Знаешь,  — призналась мне Эли.  — Лесли была единственной девушкой, которой я завидовала в школе. Она и ты, казались такими близкими.

— Но...

— Да, она не интересовалась мужчинами, но я же этого не знала!

— О, я бы так не сказала,  — сказала Сэм.  — Я знаю, что он единственный мужчина, которого она когда-либо рассматривала в этом смысле. Мы оба были потрясены, когда он отказал нам в просьбе, взять немного его спермы. Она даже предложила ему, пожертвовать её естественным путем.

— Это правда,  — сказала Лесли, с легким хихиканьем.  — Я предложила тебе полежать и подумать об Англии, пока я буду заниматься со тобой, своими порочными делами.

Я покраснел, а Эли забавно фыркнула.

— Я же сказал тебе тогда, что переезжаю за границу, и я ни за что не позволю тебе иметь моего ребенка и не быть рядом, чтобы помочь его вырастить. Не то чтобы у меня не было соблазна,  — признался я.

Сэм добавил:

— Он отверг и меня, но мы вернули своё. Мы сделали его крестным отцом детей.

— Кто отец?  — поинтересовалась Эли.

— Не знаю и не хочу знать,  — ответила Лесли.  — Это было организовано через клинику. Мы дали им ряд критериев, и мы обе, использовали одного и того же анонимного донора.

Сэм фыркнула, а потом сказала:

— Чего она тебе не говорит, так это того, что критерии были таковы: найти наиболее близкую пару,  — и она указала на меня.

•  •  •

Ужин был превосходным, и мы распрощались довольно поздно. Я заскочил в коттедж и поцеловал своих спящих крестников на ночь, а затем мы проехали 20 минут до моей квартиры. Один из охранников Дэвида, сидел за стойкой регистрации вместе со швейцаром. Дэвид проводил нас до двери моей квартиры, а затем оставил нас, с просьбой связаться с ним, если мы собираемся пойти куда-то, где небезопасно.

Я закрыл за нами дверь и последовал за Эли через гостиную, когда она переместилась, чтобы выглянуть из высоких окон. Вид на эспланаду и галечный пляж до моря, был одной из причин, по которой я купил эту квартиру.

Мы вступали на новую для нас территорию. Эта женщина, была любовью всей моей жизни, на протяжении всех лет моего становления, но мы никогда не были близки. О, мы гладили друг друга, была взаимная мастурбация, и не было ни одного сантиметра её тела, который бы я не исследовал, но я был готов выполнить её желание, чтобы мы дождались её 18-летия, прежде чем взять на себя окончательное обязательство друг перед другом.

По тому, как нерешительно Эли наблюдала за моим приближением, я понял, что она тоже задается вопросом о нашем будущем.

— Сколько спален?  — спросила она.

— Две,  — ответил я.  — Я могу занять комнату для гостей.

Она вздохнула в 

отчаянии и подошла ближе, глядя на меня снизу вверх.

— Этого не произойдет. Я здесь, чтобы мы могли воссоединиться и вернуться к тому, что было.

Воссоединиться,  — отметил я,  — а не надеяться на воссоединение. У меня сложилось впечатление, что для нее это было решенным делом. Меня охватил гнев: она так привыкла добиваться своего, что была счастлива наплевать на мои чувства.

— Нет,  — сказал я,  — ты должна понять, я боюсь связывать себя с тобой обязательствами. Я приму, что у тебя не было выбора, когда твоя мать утащила тебя в Штаты. Но с чем я не могу смириться, так это с тем, что ты ни разу не попыталась выйти на связь. Не то чтобы ты не знала, как меня найти, мои родители все ещё живут в том же чертовом доме.

— Я сказала тебе, почему,  — её голос сорвался, на моем замечании.

Она сглотнула и повернулась лицом к виду.

— Америка так отличалась от всего, что я испытывала раньше,  — призналась она, не поворачиваясь ко мне лицом.  — Да, я скучала по тебе, но в те первые несколько месяцев столько всего происходило, а мама была такой параноиком, что папа найдет нас, что я все время откладывала попытки связаться с тобой, и я искренне думала, что ты свяжешься со мной.

Она посмотрела на меня, пытаясь понять, присоединился ли я к ней в восхищенном виде, слушая её. Так и есть, поэтому она продолжила:

—В первый год я постоянно думала о тебе, но по мере того, как я начала учиться в школе, а затем в колледже, я думала о тебе все меньше и меньше.

Она выглядела смущенной этим заявлением.

— Как часто ты думала обо мне, в течение последнего года?  — спросил я.

— Один раз,  — сказала она,  — в твой день рождения. У меня на телефоне есть приложение для напоминания о дне рождения, и Люси спросила меня, кто ты.

Я фыркнул:

— Значит, я всего лишь воспоминание о дне рождения?

— Боже, ты намного больше. Я плакала, когда поняла, сколько времени прошло с тех пор, как я видела тебя в последний раз. Воспоминание о том, как сильно я скучала по тебе, стало главной причиной моего расставания с Саймоном.

Я не был уверен, к чему она клонит. Неужели я должен был поверить, что я был причиной её разрыва с последним парнем/любовником?

— Но ты ничего не знала о том, что со мной случилось, Христос, я мог быть женат или даже мертв.

Она рассмеялась:

— Ты точно не умер, и ты сказал мне, что не женат.

Затем она стала серьезной:

— Я закончила съемки в прошлом месяце и приняла решение, что больше не возьмусь ни за какие проекты, пока не найду тебя. Я как раз обратилась в детективное агентство, с намерением попытаться найти тебя, когда ты всплыл, как дурная копейка.

Я не знал, что на это ответить.

— Эли, я устал, это был долгий день,  — сказал я.  — Я рад, что ты хотела связаться со 

мной. Жаль, что это не произошло два года назад, но это просто вода под мостом. Я иду спать — ты можешь присоединиться ко мне, но я пойму, если ты этого не сделаешь. У нас есть пара дней, чтобы проверить, есть ли между нами что-то ещё, прежде чем тебе нужно будет быть в Лондоне. Давай посмотрим, что из этого выйдет, хорошо?

Она кивнула, взяла меня за руку и повела в спальню.

— Что произойдет, так это то, что мы разделим твою постель и сделаем то, что должны были сделать много лет назад.

Она отпустила мою руку и сделала отмахивающий жест в сторону кухни. Она начала сбрасывать одежду, продолжая идти к спальне.

— Принеси воды и закуски,  — сказала она через плечо, уронив лифчик на пол.  — Ты будешь трахать меня до потери сознания и, надеюсь, не сможешь ходить несколько дней, и я не отпущу тебя, пока ты это не выполнишь.

Учитывая мои возможности, я поступил так, как поступил бы любой англичанин с красной кровью. Я взял из холодильника упаковку бутылок с водой и пачку шоколадных дижестивов (полусладкое печенье, родом из Шотландии — пер.), благодарный за то, что люди Дэвида запаслись едой на кухне. Когда я вошел в спальню, на мне уже были одни трусы.

Она не брала пленных — её обнаженное тело обвилось вокруг моего, через несколько секунд после того, как я вошел в комнату. Она зацепилась ногой за мою и, сдвинув бедра, толкнула меня обратно на кровать. Она приземлилась на меня сверху, обвив меня. Вода и печенье вырвались из моей хватки и покатились по одеялу.

— Господи, Эли,  — задыхался я, пытаясь восстановить дыхание.

Она хихикнула и сделала мне свою версию реанимации "рот в рот", одновременно используя свободную руку, чтобы снять с меня последнюю стесняющую одежду. Она дрожала, когда мы оба лежали голые на моей кровати, её агрессивность на мгновение ослабла.

Она повернулась, чтобы посмотреть на моё лицо, её пальцы повторяли движения моих, когда я нежно ласкал её.

— Ты должен был быть моим первым,  — прошептала она, её глаза были широко открыты в печали.  — Я нарушила своё обещание тебе.

Она взяла мою руку и прижала её к груди, её сосок стал твердой пулей под моей ладонью.

— Я хочу, чтобы ты присвоил себе каждый сантиметр меня,  — продолжала она,  — и я имею в виду, каждый сантиметр. Нет ничего запретного — я хочу, чтобы ты взял мою задницу. Я никогда никого к ней не подпускала, так что это единственное девственное отверстие, которое я могу тебе предоставить.

Это не то, что я ожидал от нее услышать — о, я не могу признаться, что не был заинтересован, мой торчащий член свидетельствовал об этом. Затем она удивила меня, спрыгнув с кровати и достав из своего багажа небольшой предмет.

— Я чуть не забыла,  — сказала она.

Она протянула мне руку, и на её ладони, оказалась маленькая старая шкатулка из зеленого бархата. Я с шипением вдохнул воздух — она все ещё 

была у нее. Я копил деньги и на её 16-летие, подарил ей золотое сердце и цепочку в этой шкатулке.

Она открыла коробочку, и маленькое золотое сердечко, лежало в шелковистой внутренней части. Цепочка выглядела по-другому, когда я взял кулон в руки.

— Я носила его до тех пор, пока цепочка не порвалась и её нельзя было починить,  — сказала Эли.  — Я нашла подходящую замену, но мне показалось неправильным, носить его дальше. Оригинал находится под подкладкой.

Печальная тонкая цепочка из 9-каратного золота, лучшее, что я мог себе позволить в то время, лежала там, где она сказала. Цепочка порвалась в двух местах, а застежка отсутствовала. Замена была, определенно лучшего качества. На обратной стороне сердца были наши инициалы, гравировка стерлась и стала почти неразборчивой.

Она наклонила голову.

— Я долго ждала, когда ты снова наденешь его на меня.

— Не могу поверить, что оно все ещё у тебя,  — сказал я, застегивая его на её шее.

— Оно всегда в моей сумке для драгоценностей, с которой я путешествую, сердечко не покидало меня с тех пор, как ты мне его подарил.

Секс был неописуемым, буквально неописуемым. Я честно не могу найти слов, чтобы описать ощущения, эмоции, полное соединение двух наших душ. Это было все, чего мы оба ждали с тех пор, как взяли на себя обязательства друг перед другом, будучи подростками. Покрытые потом тела соединялись, и расходились только для того, чтобы соединиться снова, с криками удовольствия и настоятельной необходимости.

Эли была верна своим словам: мы не выходили из спальни в течение всего следующего дня. Ванная комната находилась за перегородкой, так что технически, она все ещё была частью спальни, а если держать французские двери открытыми, то и балкона.

Мы занимались любовью на кровати, под душем, в ванной, на балконе и ещё в нескольких местах, которые я не могу вспомнить, пока голод не выгнал нас из нашего убежища, 24 часа спустя. С Эли, которая шла осторожно, мы купили рыбу и чипсы в ночном "Чиппи". Съеденные из свертка, когда мы сидели на пляже, они были вкуснее, чем любая трехзвездочная еда, которую мы когда-либо ели.

Огни западного пирса отражались в море, а волны разбивались о гальку. Мы слизывали соль и уксус с пальцев, и оба размышляли о том, на каком этапе наших отношений мы находимся.

Я нарушил молчание между нами.

— Какое у тебя видение, что из этого получится — у нас два совершенно разных образа жизни. Мы оба пойдем на компромисс, или ты ждешь, что я все изменю?

— Я не хочу, чтобы ты менялся — я хочу быть той, кто идет на компромисс. Я богата, Джос — мне больше не нужно работать.

— Иметь или хотеть?

— Если бы мне предложили идеальный проект, я бы предоставила тебе все факты и позволила бы тебе принять решение.

— Итак, если бы я предложил тебе проект, ты бы его рассмотрела?

— Это зависит...  — сказала она, её голос был едва слышен за шумом волн 

на галечнике.  — От того, что он представляет собой?

— Это то же самое, что я предлагал тебе много лет назад: всю жизнь в любви и возможность создать семью.

Она положила голову мне на плечо.

— Я думаю, ты мог бы легко сделать мне это предложение. Но за это придется заплатит,  — и она махнула рукой в мою сторону, показав безымянный палец.

Я вспомнил о помолвочном кольце, которое был готов подарить ей по возвращении из Австралии. Кольцо моей бабушки, то самое, которое подарили мне родители. Это было впечатляющее кольцо, с безупречным бриллиантом изумрудной огранки, весом три карата и двумя крупными сапфирами — семейная реликвия, впервые подаренная моей прабабушке более ста лет назад. Долгое время, я носил его на цепочке на шее. Я хотел, чтобы он был со мной, в ожидании возвращения Эли, чтобы я мог отдать его ей. Теперь оно лежало в банковской ячейке, в местном банке.

— У меня было кольцо для тебя — оно было у меня с собой, когда мы вернулись из Австралии,  — прошептал я.

Улыбка исчезла с её лица, и она слегка всхлипнула.

— Ты купил мне кольцо?

Я покачал головой и сказал легким голосом, пытаясь разрядить её настроение.

— Я был подростком — я не мог позволить себе кольцо, которое ты заслужила. Мне его подарили — это было бабушкино кольцо, оно было в семье на протяжении ослиных лет (британская идиома-шутка о продолжительности жизни осла, в течение которой, он работает без какого-либо видимого результата — пер.).

— Звучит прекрасно,  — с надеждой сказала она.  — Оно все ещё у тебя?

Я кивнул:

— Я храню его в банке для сохранности.

Затем я притянул её к себе.

— Эли, если ты серьезно относишься ко всему этому, то я принесу его завтра и надену тебе на палец. Но если ты не уверена, или это просто мимолетное увлечение, тогда скажи мне оставить его там, где он есть.

Она взяла моё лицо в свои руки и притянула меня к себе. Она нежно поцеловала меня, это было настолько эмоциональное действие, что моё сердце заколотилось. Она отстранилась и сказала со страстью:

— Я так долго ждала этого. Я ни за что не позволю тебе уйти.

— Я так понимаю, это значит "да"?

— Идиот, конечно, да.

•  •  •

Музыка, которую диджей играл в дальнем зале, была всепоглощающей, и тяжелый стук базовой линии, пронизывал весь клуб, даже зону отведенную для вечеринки дистрибьютора. Уже не в первый раз за этот вечер, я задался вопросом, какого хрена я здесь делаю. Мне не хватало тишины и покоя на моей яхте.

Я надеялся и наивно предполагал, что запоздалое надевание кольца на её палец, поможет успокоить мои переживания. Она была моей, кольцо кричало, но надолго ли, мне подсказывал мой желудок. Я все ещё страдал от этих колебаний уверенности, когда мы вернулись в Лондон, чтобы посетить премьеру её последнего фильма, романтической комедии.

Премьера прошла так гладко, как никогда не проходили подобные мероприятия. Аудитория была полна высокопоставленных и не очень высокопоставленных представителей 

лондонской элиты, с россыпью мелких королевских особ. Меня ловко перетащили на одну сторону, для встречи и приветствия в фойе. Я был слегка удивлен, что мне вообще разрешили сидеть рядом с Эли во время показа, ведь Люси пришлось в последнюю минуту изрядно попотеть, чтобы получить приглашение для меня.

Только во время интервью с прессой после показа, журналисты заметили кольцо на пальце Эли. Она не надевала его, когда мы приехали, и надела его на палец, только после окончания фильма.

— Я не хочу, чтобы пресса сходила с ума из-за нас, до начала мероприятия, это отвлечет их от фильма,  — сказала она мне в машине, когда я заметил, что она сняла кольцо.  — Я не хочу, чтобы мы отвлекали внимание. Я надену его после, обещаю.

— Я воссоединилась с моим давним другом, моим первым парнем,  — повторяла она в ответ на многочисленные вопросы, сжимая мою руку.

Я не мог понять и половины вопросов, которые выкрикивались в нашу сторону. Однако в них была одна тема, которая меня беспокоила. Её постоянно спрашивали: "Когда она рассталась с Саймоном и вернула ли она ему кольцо?

— Ты была помолвлена? Я думал, вы расстались задолго до того обеда в ресторане,  — сказал я ей на ухо.

Она продолжала улыбаться и прошептала:

— Мы никогда не были официально помолвлены, я думала, он понял, что между нами все кончено, несколько месяцев назад.

— А его кольцо?

— Я так и не приняла его.

Потом мы сели в машину, и все десять минут, пока мы ехали до ночного клуба, где проходила вечеринка после показа, она и Люси разговаривали по своим телефонам, так что я не мог задать огромное количество вопросов, которые вертелись у меня в голове.

Мы вошли, и я потянул её в одну сторону, чтобы найти тихий уголок, где мы могли бы поговорить. Я должен был предотвратить, насильственное присоединение Люси к нам. Дэвид притаился у входа, чтобы отпугивать нежелательных посетителей.

— Расскажи мне о Саймоне,  — потребовал я.  — Ты была помолвлена и когда вы расстались? Я думал, что между вами все кончено, но я начинаю сомневаться.

И тут меня посетила плохая мысль:

— Ты все ещё поддерживаешь с ним отношения?

— Нет,  — решительно сказала она, удерживая мой взгляд.  — У меня только одни отношения, и это с тобой.

Она уставилась на меня, пытаясь понять, верю ли я ей, и когда выражение моего лица не изменилось, она сказала.

— Меня привлек Саймон, когда мы работали вместе в прошлом году. С ним было весело, но это все. Я позволила ему думать, что я заинтересована в нем больше, чем это было на самом деле.

— Что это значит?

— Он хотел жениться, а я все время отговаривала его, но, видимо, недостаточно решительно, так как никогда не говорила "нет". Он был милым, но он не был тобой. Где-то на этом пути, у прессы сложилось впечатление, что мы были помолвлены.  — Она покачала головой:  — Это не так! Или, по крайней мере,  

я так не думала.

— Тогда почему ты была с ним в том ресторане?

— Это не было свиданием — мы не виделись пару месяцев и должны были просто встретиться. Он упомянул новый проект, который мог бы меня заинтересовать, как тизер, но это не было его целью, он был заинтересован только в том, чтобы мы снова были вместе. Он говорил о том, что мы поженимся, и хотел, чтобы мы объявили о нашей помолвке в прессе. Когда твоя подруга подошла и попросила автограф, я была так рада, что отвлеклась. Обычно я не люблю, когда люди подходят ко мне в ресторанах. Он был взбешен тем, что его прервали.

— О.

— Да, о. Ну, он уже достаточно далеко зашел, когда я увидела тебя. Узнавание тебя, сидящего за твоим столиком, стало последним гвоздем в его гроб. О, он мне нравился, он был хорошим другом на протяжении многих лет, но между нами больше не было искры. Я просто сказала "больше нет" и побежала за тобой, а остальное ты знаешь.

— Эш,  — позвала Люси от входа,  — Эш, тебе нужно войти туда. Все ждут тебя. У меня заканчиваются оправдания для тебя.

— Черт,  — пробормотал Эли.  — Джос, мне нужно пойти и пообщаться. Это то, чего кинокомпания ожидает от своих звезд. Я хочу, чтобы ты был рядом со мной.

Я взял её за руку, и мы вошли в сумасшедший дом. Это была не вечеринка, это была прославленная пресс-конференция и сессия стерв. Я был всего лишь реквизитом, для главной достопримечательности. Реквизит, который в лучшем случае игнорировали, а в худшем — не понимали.

Мне, наверное, бесчисленное количество раз, задавали один и тот же вопрос или его разновидность.

— Не чувствуете ли вы вины за то, что разлучили Саймона и Эшли, они были такой замечательной парой.

По крайней мере, пресса была готова выслушать наши объяснения. О том, что мы были старыми друзьями, и о наших подростковых отношениях.

Эли попыталась ответить на вопросы о Саймоне, объяснив, что он считал, что в их отношениях было гораздо больше, чем она.

— Но вы же, якобы, были помолвлены,  — отвечали они.

— Нет, мы не были помолвлены, просто были близкими друзьями,  — отвечала Эли. Затем она показала на кольцо на своем пальце.  — Я помолвлена с Джошем, и мы поженимся, как только сможем это устроить.

Через некоторое время, пресса оставила нас в поисках более привлекательных жертв. Это оставило меня уязвимым для внимания, или его отсутствия, со стороны друзей Эли, коллег и Саймона.

Друзья Эли быстро втянули её в свои круги, оставив меня стоять на периметре. Я ожидал, что она будет держать меня рядом с собой, но кроме нескольких первых взглядов назад, она, казалось, не обращала на меня внимания.

Люси подошла и встала рядом со мной.

— Они не знают тебя,  — сказала она.  — И они нервничают по поводу того, что будут значить для них твои отношения с Эш. Многие из них получают работу в кинопроектах, основываясь на её 

рекомендациях. Она уже сказала своему агенту, что не собирается брать новые роли в обозримом будущем, и они волнуются.

— Это прекрасно,  — ответил я,  — но я надеюсь, они понимают, что это не моё решение, что она хочет сократить свою работу? Все, что я сказал Эли, это то, что у меня есть своя жизнь, и что если она хочет присоединиться ко мне, то добро пожаловать. Её решение повлияет на тебя?

— Немного, но я работаю непосредственно на нее, и она уже сказала мне, что оставит меня на работе. Думаю, моя роль немного изменится, но меня это устраивает. Честно говоря, если это означает менее суматошный образ жизни, я только за. Но разве тебя не беспокоят рассказы о том, чем она занималась последние несколько лет, о её других парнях, о тусовочном образе жизни?

— Не больше, чем её должно беспокоить то, чем занимался я. У Элисон не было выбора, когда её забрала мать. Последние 12 лет, она жила своей собственной жизнью. Горько ли мне, что она не попыталась связаться со мной, когда была в состоянии? Наверное, да, но я не знаю, каковы были обстоятельства, так что как я могу судить ее?

Я бросил на Люси умозрительный взгляд, пытаясь понять её намерения.

— Странно слушать, как ты называешь её Эли — я всегда знала её только как Эшли. То есть тот факт, что она там разговаривает с бывшим любовником, который был бы очень рад потерять статус бывшего, тебя не беспокоит?

Честно говоря, так оно и было. Эли стояла в центре небольшой группы людей, а мужчина, стоявший рядом с ней, положил свою руку на её плечо. Я знал, что он был американским теннисистом, и то только потому, что он изображал Макинроя, когда в прошлом году выбыл из первого круга на Уимблдоне и попал во все газеты. Кажется, его звали Брэд или Бен, что-то, что начиналось на "Б".

— Она ходила с ним на свидания?

— Не совсем, несколько свиданий за ужином и пара вечеринок, я думаю. Отношения были в его голове и, конечно, в скандальных журналах. Он не единственный её бывший здесь — я вижу ещё как минимум двоих.  — Затем она жестом указала в направлении бара:  — И, конечно же, Саймон!

— Он здесь?  — спросил я, глядя на нее, а затем ответил на свой вопрос.  — Да, я вижу, что он здесь. Была ли она серьезна, с кем-то из них?

Люси не спешила с ответом:

— Я с ней уже шесть лет, и за это время, у нее было несколько случайных связей. Наверное, шесть месяцев с Саймоном, были самыми серьезными, которые я помню. Но даже с ним, она казалась немного отстраненной, а когда на её телефоне появилось напоминание о твоем дне рождения, на этом все и закончилось.

Я оглянулся на группу вокруг Эли и сказал:

— Так что, думаю, пришло время посмотреть, что у меня с ней.

Люси взяла меня за руку, когда я 

начал двигаться.

— Будь осторожен, она не любит, когда её прерывают, когда она говорит,  — предупредила она меня.  — Сколько я её знаю, она не любит, когда люди подходят к ней на вечеринках. Смотри, если она хочет с кем-то поговорить, она либо позовет его, либо присоединится к его группе.

— А я — люди?  — спросил я.

— Я ещё не знаю, кто ты.

— Так давай пойдем и узнаем, хорошо?

Я перешел через комнату и встал рядом с Эли. Она разговаривала с теннисистом, чья рука все ещё лежала на её плечах. Она замешкалась и замолчала, когда почувствовала моё присутствие в зоне её комфорта.

Она повернулась, чтобы посмотреть, кто там стоит, её губы были плотно сжаты, улыбка на них начала исчезать. Затем снова появилась, как яркий свет, когда она увидела, кто там стоит. Она пожала плечами, убирая лежащую на них руку, и сделала тот полушаг, который полностью закрыл пропасть между нами. Её лицо поднялось, и она притянула меня в поцелуй.

— Эш, это кто?  — сказал теннисист.

Не думаю, что он оценил моё вмешательство, по крайней мере, я понял это по выражению гнева, промелькнувшему на его лице. Он попытался снова обнять её, но она остановила его.

— Билли, это мой жених, Джош. Он тот, в кого я была влюблена с восьми лет.

Ах да, его звали Билли Гонзалес. Я знал, что оно начинается на букву "Б".

— Твой жених? Но я думал, что ты и я...

Эли грустно улыбнулась ему.

— Нет, мы с тобой просто хорошие друзья, и это все, чем ты когда-либо будешь,  — добавила она, урезонивая его.

Он посмотрел на нее на мгновение, а затем ушел. За ним пронеслось резкое "Сука". Остальные члены группы уставились на меня, и я улыбнулся им в ответ.

Было легко понять, что им не комфортно со мной, чужаком, который пришел, чтобы забрать королеву пчел из улья. Эли сделала все возможное, представив меня группе, некоторые из которых были её ближайшими друзьями, но быстро стало ясно, что они принадлежат к другому миру, нежели тот, в котором обитаю я, и который меня мало интересует.

Разговоры её подруг переходили на короткий язык, известный только им самим. Разговоры о людях, которых я не знал и, откровенно говоря, не хотел знать, и о ситуациях, которые меня волновали ещё меньше. Постепенно Эли перестала пытаться вовлечь меня, и после пяти минут игнорирования, я отказался от попыток общения и воспользовался возможностью перейти к бару, в поисках приличного напитка.

Я махнул бармену и заказал большой солодовый напиток. Я взял предложенный стакан и прислонился спиной к барной стойке, наблюдая за Эли. Она была самой красивой, из всех окружающих её женщин — она была похожа на пчелиную королеву, принимающую внимание своих работников, пока её спутницы танцевали рядом. Это было как раз то, чего я боялся, и я пожалел, что позволил ей убедить меня, отложить мой полет обратно на яхту.

Время шло, группа вокруг нее пульсировала и менялась, люди присоединялись 

и уходили. Я пил уже третий бокал, был несколько обескуражен, но, к сожалению, не удивлен тем, что она не вернулась ко мне.

— Ты не продержишься долго, ни один из её парней не продержится долго. Ну, кроме меня, то есть.

Я посмотрел на Саймона рядом со мной.

— Я проверил тебя,  — продолжал он.  — Ты всего лишь двуличный журналист, живущий на яхте. Неужели ты думаешь, что она будет счастлива, долго играть роль твоей послушной подружки?

Его обычно красивое лицо исказилось от гнева, и хотя я был готов отдать ему должное и попытаться понравиться ему ради Эли, он не облегчал мне задачу.

— Это её выбор,  — ответил я.  — Она знает, кто я такой и что я не собираюсь меняться. А как долго ты продержался?

Он ухмыльнулся и сказал:

— Почему ты думаешь, что она меня бросила.

— Ну, я не вижу тебя там.  — Я жестом указал на группу вокруг Эли.

— И тебя тоже.

— Я счастливее здесь.

Он засмеялся:

— Я дам ей пару недель, и она снова будет стучаться в мою дверь. Я трахал её весь прошлый год. Каково это — получать мои небрежные секунды?

— Я думаю, все наоборот — я впервые переспал с ней, 22 года назад.

Ну, я полагаю, что держаться за руки, как восьмилетние дети, когда мы спали в палатке, считается в этой игре в козыри Эшли, но я не собирался говорить ему об этом. Я улыбнулся гневу, вспыхнувшему в его глазах.

Затем я встал прямо и взял его руку в свою. Я чувствовал, что независимо от того, что Эли думает о нем, он был отвратительным ублюдком, и я не видел причин любить его. Кожа на моей руке была шершавой, его — гладкая, постоянная работа с веревками, не обошлась с моими нежно. Моя хватка была сильной и крепкой — ещё одно наследие жизни на плаву.

Саймон вздрогнул, когда я сжал его руку, притянул его ближе и прошептал.

— Ты мне не нравишься, и если ты ещё хоть раз заговоришь об Эли в таком тоне...

Я сделал паузу и сжал его руку ещё крепче, пока не услышал треск костяшек, и он издал резкий вздох боли, пытаясь вырвать её из моей хватки.

— Я гарантирую, что ты не сможешь пользоваться своей рукой, в течение месяца.

Я отпустил его, и он пошатнулся назад, его лицо побелело от боли. Он прижал руку к груди и поспешил прочь.

— Напомни мне, чтобы я не попадала на твою плохую сторону,  — раздался голос Люси, с другой стороны от меня.

Она сидела на барном стуле — её длинные ноги были скрещены, показывая много бедер. В её руке был зажат высокий стакан со льдом, наполненный несколькими ломтиками фруктов и соломинкой.

— О, и он лжет, они с Эш не спали вместе с прошлого лета, он всегда был горьким неудачником.

— Ахх,  — сказал я.

Мне нравится это слово — оно несет в себе так много эмоций и значений, в зависимости от того, как его произносить.

Люси окинула меня 

расчетливым взглядом.

— Она делает это не нарочно,  — и она жестом показала на Эли своим стаканом, капли конденсата падали ей на ноги.

Эли была в центре небольшой группы поклонников, ни одного из которых я не узнал. Очевидно, они не были чужими для Эли, поскольку она чувствовала себя очень комфортно, в их присутствии. Она смеялась и флиртовала с мужчинами, подходя к ним вплотную.

— Есть ещё бывшие, о которых мне стоит беспокоиться?

Люси наблюдала за группой, потягивая свой напиток.

— Есть одна пара — вот с ним, она отправилась в путешествие пару лет назад,  — и она указала на высокого мужчину.  — Они должны были уехать на месяц, но она вернулась через пару дней. Ни с кем другим, у нее не было серьезных отношений, насколько я знаю.

Она сделала паузу, постукивая пальцем по своему бокалу, раздумывая:

— За исключением, может быть, Антонио,  — она указала на мужчину, стоящего рядом с Эли.

— Он не "бывший",  — услышала она мой резкий вздох.  — Я не имею в виду, что она все ещё встречается с ним, у них была пара интрижек на одну ночь в прошлом, но он пытается убедить её иметь с ним постоянные отношения, в течение многих лет. Он не добился успеха, но не потому, что не пытался.

Мужчина был красив, с чертами южного Средиземноморья. На вид ему было около тридцати лет, и он был одет в безупречный костюм от Армани. Его рука, деликатно лежала на руке Али.

— Кто он?

— Его отец — Маурицио Росси,  — сказала она, как бы между прочим, сделав паузу, очевидно, полагая, что я знаю, кто он такой.

Я лишь бросил на нее пустой взгляд, который сказал ей, что я понятия не имею.

Она вздохнула, из-за моего невежества:

— Из дома моды Росси. Он, якобы, является их послом моды, что, насколько я могу судить, означает, что он летает по всему миру за счет компании, фотографируется в компании золотого набора. Я сомневаюсь, что он вообще есть в списке сегодняшних гостей, но ни один швейцар, не откажет ему во входе.

— И он нравится Эли?

Она тихонько рассмеялась:

— Действительно, странно слышать, как ты называешь её Эли — ты, наверное, единственный человек в этой комнате, который знает, что Эшли — не её настоящее имя, а я всегда знала её только как Эшли.

— Антонио,  — напомнил я ей.

— О, да. Хм, наверное, да, они друзья, и он кажется достаточно милым. Я знаю, что Эш нравится встречаться с людьми, которых он знает, и местами, куда он может её сводить, так что, полагаю, она счастлива, используя его.

Яркий смех Эли, донесся до нас в музыкальной паузе. Она подняла щеку, и Антонио поцеловал её. Её голова повернулась чуть дальше, и она заметила, что я наблюдаю за ней. Она увидела выражение моего лица и отошла от своих спутников, оставив их удивленными. Антонио сделал шаг, чтобы последовать за ней, затем остановился, наблюдая за ней. Её лицо озарилось широкой улыбкой, и она почти 

бежала, торопясь ко мне.

— Эй, любимый, скучаешь по мне?  — сказала она, с мягким хихиканьем, которое не смогло скрыть намека на беспокойство.

— Уже 12 лет,  — сухо ответил я и тут же пожалел об этом.

Ее лицо опустилось, она оглянулась на группу людей, которую только что покинула, на её лице появилось виноватое выражение, когда она поняла, что я простоял здесь более получаса или около того.

— Почему ты не подошел и не присоединился к нам?  — спросила она.

Я поднял брови:

— Я был там, но после первых нескольких моментов, ты и твои "друзья" игнорировали меня, так что я не видел смысла стоять здесь, как запасной колышек.  — Я поднял свой бокал и сделал глоток:  — Так что, я нашел себе развлечение.

Эли выглядела смущенной и пару раз сглотнула, затем она спросила Люси:

— Ты тоже была частью его развлечений?

Люси ответила:

— Боже, нет, во всяком случае, он был моим. Ты пропустила, как он провожал несносного Саймона, и это было очень весело наблюдать.

Эли как бы сдулась перед нами. Она оглядела себя. Затем она обратилась к Люси:

— Попросить Джоша сопровождать меня сюда, было плохой идеей, не так ли?

Люси кивнула в знак согласия.

— Я все время забываю, что он не привык к такой степени безумия, к необходимости налаживать связи,  — добавила Эли.

— Это кажется таким поверхностным,  — сказал я.  — Но интересно наблюдать, как ты общаешься с этими людьми. Я не знаю, как ты это выдерживаешь?

— К сожалению, я уже привыкла к этому.

Я слегка насмешливо фыркнул.

— Эй, я сказала, что привыкла, а не то, что мне это нравится,  — сказала Эли, прижимаясь ко мне.

— Тебе нужно оставаться здесь ещё долго?  — спросил я, надеясь, что нет.

Эли вздохнула:

— Боюсь, что ещё немного, нам предстоит дать ещё пару интервью. Полагаю, это будет интересно, особенно после того, как я показала прессе своего бедного старого парня, как своего любовника и скорого мужа.  — Она указала в сторону съемочных групп, которые терпеливо ждали её и её со-звезду.

— Поменьше "старого", если ты не возражаешь, я всего на четыре недели старше тебя,  — сказал я, с наглым видом.

— О боже, моя мама предупреждала меня о том, что нельзя связываться с мужчинами старше себя!

Я улыбнулся, и позади себя я услышал, как Люси фыркнула.

Эли быстро поцеловала меня, и я позволил своей руке спуститься вниз по её спине, чтобы погладить её попку. Она снова прижалась к моей руке и прошептала:

— Спасибо, я собираюсь оставить тебя в надежных руках Люси, пока я соберу остальных моих со-звезд, чтобы мы могли закончить здесь. Я скоро вернусь, как только мы закончим, и тогда я позволю тебе отвезти меня домой, а мой древний бойфренд, продолжит играть с моей задницей и насиловать меня.

Не дожидаясь, пока я придумаю подходящий ответ, она направилась обратно к группе, от которой отошла несколькими минутами ранее. Через несколько минут, её и её со-звезду подвели к месту, которое было отведено для телевизионных интервью.

— Должен 

ли я подойти и предложить ей свою поддержку,  — этот вопрос прозвучал на моих губах, но Люси положила руку мне на плечо и покачала головой.

— Оставь ее — она будет только волноваться, если увидит, что ты наблюдаешь за ней, а я пойду и присмотрю за ней.

Я кивнул головой, в знак согласия. Это было время Эли, и я не хотел отвлекать её.

Интервью должны были длиться всего по десять минут, но второй команде потребовалось более 20 минут, чтобы подготовить своё. Эли сидела в гримерном кресле с Люси рядом, ожидая, пока интервьюер разберется с её боевой раскраской. В то время как большинство её друзей, разбрелись по комнате, перемещаясь и объединяясь в новые группы, чтобы через мгновение рассеяться и реформироваться, я заметил Антонио, стоявшего по одну сторону от съемочных групп и внимательно наблюдавшего за интервью.

Прошел добрый час, прежде чем объявили время и закончились обязательства Эли на этот вечер, и она начала возвращаться в мою сторону. Она успела сделать всего несколько шагов, как её перехватил Антонио, который приблизил свою голову к её голове и, казалось, что-то говорил. Эли изменила направление и последовала за Антонио туда, где ждали несколько её, так называемых, друзей, а затем её группа подхалимов объединилась и реформировалась вокруг нее.

Хватит, хватит с нее:

— Я сейчас вернусь.

Я подошел. Эли стояла ко мне спиной и разговаривала с тем парнем, Антонио. Я никогда не чувствовал себя комфортно на светских мероприятиях, и среди моих антипатий, был тот момент, когда по правилам ты должен вклиниться в группу полузнакомых людей. Их лица поворачиваются в твою сторону, в разговоре наступает пауза, потом молчание затягивается, и ты уходишь, поджав хвост под себя.

Я вошел в группу и получил беременную паузу, пока тишина не заставила Эли обернуться, чтобы посмотреть, что её вызвало.

Пора вам всем отвалить,  — вот что я хотел сказать.

Но не сказал, я поборол искушение и подавил свой гнев. Я был уверен, что если я что-нибудь скажу, то потом пожалею об этом. Я просто смотрел на нее, постукивал по часам и ждал. Эли, казалось, смотрела сквозь меня, затем её внимание переключилось на меня, она коротко кивнула и объявила, что уходит.

— Эшли, мы поедем в моей машине,  — сказал Антонио и положил свою руку на руку Эли.

Черта с два.

— Черта с два она поедет,  — огрызнулся я.  — Эл... Мы с Эшли едем домой, и ты, блядь, точно не приглашен.

— Нет, это ты ошибаешься, я пригласил Эш выпить со мной в моем отеле, и она согласилась минуту назад.  — Он ухмыльнулся:  — Тебя я не приглашаю!

Какого хрена!

— Эли, о чем этот урод говорит?  — огрызнулся я, двигаясь в её сторону, не пытаясь сдержать гнев в своем голосе.

Рот Эли открылся в замешательстве, и она перевела взгляд с меня на него, а затем обратно. Позади меня послышалось хихиканье.

Пара хорошо сложенных мужчин, отреагировали на мои действия и угрожающе шагнули в мою сторону, но остановились, когда 

рядом со мной материализовался Дэвид.

— Эли, что происходит,  — повторил я.

Она была похожа на оленя, попавшего в свет фар автомобиля, застывшего на середине шага.

Дэвид положил руку мне на плечо и сжал.

— Я разберусь с этим,  — мягко сказал он мне.

Затем он перешел на сторону Эли и встал между ней и Антонио. Стоя спиной к Антонио и его телохранителям, Дэвид притянул Эли к себе. Люси и второй член команды охраны Эли, оттеснили зрителей, пока Эли, Антонио, Дэвид и я не остались одни. Телохранитель Антонио висел на заднем плане, устало наблюдая за Дэвидом и изредка поглядывая на меня.

— Эш, что происходит — ты согласилась пойти с ним?  — услышал я, как он мягко сказал ей.

Она несколько раз моргнула, прежде чем ответить:

— Что, кто?

— Ты приняла приглашение мистера Росси?  — повторил Дэвид.  — Мне нужно знать, чтобы я мог перестроить охрану.

Ну, это было не то, о чем я думал, когда он сказал, что собирается разобраться с этим. Я ничего не сказал, я просто зарычал от гнева, и те, кто стоял ближе всего ко мне, отступили назад.

Рот Эли закрылся, и она выпрямилась. Она посмотрела с Дэвида на Антонио, прежде чем её взгляд остановился на мне.

— Нет, я... нет,  — заикалась она.  — Тони, прости, если ты меня неправильно понял, но я еду домой со своим женихом.

Его выражение лица стало таким, как у ребенка, у которого отобрали любимую игрушку. Почему-то у меня сложилось впечатление, что он не привык к тому, что его предложения отвергаются.

С этими словами, она подошла ко мне и обняла меня:

— Прости,  — прошептала она.  — Он спросил, не хочу ли я выпить, я подумала, что он имеет в виду здесь. Я должна была помнить, что он часто устраивает маленькие интимные вечеринки, после таких мероприятий.

— Я так понимаю, ты уже была его гостьей, на одной из них?

Она взяла меня за руку, когда Дэниел вывел нас из приемной. Она говорила тихо, пока мы шли, чтобы слышал только я.

— Я не была ангелом Джос, так что да, я была его "гостьей" пару раз, но последний раз, это было больше года назад.

Она улыбнулась мне с грустью.

— Такое может случиться — ты встретишь людей, с которыми я была связана в прошлом, и некоторые из них, попытаются втереть тебе это в лицо.

Я задался вопросом, скольких я встретил сегодня вечером, и она, должно быть, догадалась, о чем я думаю.

— Я обещаю, что никогда не буду скрывать от тебя своих предыдущих любовников, но и не стану тыкать их тебе в лицо. Поэтому в стремлении к открытости я могу сказать, что сегодня здесь только двое: ты уже познакомился с Саймоном, и, боюсь, с Тони.

Когда она упомянула его, я не мог не оглянуться через плечо, чтобы посмотреть, не следует ли он за нами. Я не мог его увидеть, но там была группа, которая, похоже, направлялась к выходу.

— А Билли?

Эли обхватила меня за талию.

— 

Не он. С его стороны, это было выдавание желаемого за действительное. Не то, чтобы их были сотни,  — сказала она.  — Я довольно разборчива в том, с кем делить постель — за эти годы, их было всего несколько. Но с некоторыми из них, я до сих пор дружу, поэтому неизбежно, что, рано или поздно, ты встретишь большинство из них.

Она мягко улыбнулась мне:

— Некоторые, я уверена, тебе понравятся, но они остались в моем прошлом.  — Затем она потеряла улыбку:  — Другие мне не нравятся, даже когда я с ними общалась. А у тебя есть подружки, о которых я должна знать?

Я улыбнулся ей, с сожалением.

— Ни с одной я не был так серьезен. Я живу на корабле, так что, в основном, это были курортные романы. Была одна девушка, которая работала у меня в команде в течение года, но она решила вернуться в школу в Штатах.

Мы ждали возле клуба, пока подъедет машина. Эли раздавала автографы нескольким ярым фанатам, когда Антонио и его телохранители догнали нас. На его ранее улыбающемся лице, теперь была горькая гримаса.

Он подошел к Эли и приблизил своё лицо к её лицу.

— Ты не скажешь "нет", когда я попрошу тебя присоединиться ко мне, и ты сядешь в мою машину,  — сказал он низким шипением.  — Ты будешь моей на эту ночь, потому что я так решил.

Эли выглядела взволнованной, и мы с Дэвидом двинулись к ней с флангов, когда его лимузин остановился позади нашего, который только что остановился перед нами. Наш водитель открыл пассажирскую дверь.

— Леди сказала "нет",  — сказал я.

Дэвид встал между Эли и Антонио.

— Мистер Росси, вам нужно уйти. Мисс Белл заявила, что она не заинтересована в том, чтобы присоединиться к вам сегодня вечером или в будущем. Вы устраиваете сцену, и пресса это подхватывает.

Его слова, были подкреплены вспышками и выкрикиваемыми вопросами.

Охрана Антонио приняла решение за него и потянула его к ожидающему его лимузину. Мы с Эли забрались на заднее сиденье нашего, и уже не в первый раз за последние несколько дней, я задумался о том, во что же, черт возьми, я ввязался.