Таша — инопланетный инкубатор. Часть 2

Планета Стриптон, та, что вращается вокруг Звезды Стриптор, имела вражеских соседей, проживающих по другую сторону Галактики. Название их планеты на землянческом языке было Клашники. Клашникианцы были лютыми врагами миролюбивых Стриптониан. Однажды последние не выдержали беспричинных угроз и обид, подколок и придирок, объявили войну первым. Стриптон проиграл войну в первые же три часа. Вражеский космобомбовоз, прорвавшись через все линии обороны, забросил промутирующий вирус на вражескую планету. Тем самым устроив всепланетный геноцид.

— Особенность вируса была заключена в его гендерной избирательности поражения человека,  — рассказывала мозгоглючка своей человеческой подруге историю родной планеты, пока та пеленала своё многочисленное семейство восьмидырчатыми пелёнками,  — мужеское население он обходил стороной, а женственный организм, заразившись, в течение трёх недель подвергался морфогинезу и к концу срока становился мужественным. Вскоре на планете ни осталось ни одной женщины. Вирус, выполнив свою задачу, самоликвидировался.

Космические перелёты были прекращены. Всё сто миллиардное население срочно переквалифицировалось в биологи и начинали заниматься изысканиями на этом благородном поприще,  — с грустью в голосе поведала электронная рассказчица.

— И как давно это было?  — закончив утреннюю процедуру и подключив аппарат детокормления, обратилась Таша к тридэ проекции блондинки, так ей было удобно общаться со своей электронной подругой.

— Около трёхсот лет назад на землянский пересчёт,  — пояснила девушка со светлыми волосами.

— Как же вы не вымерли?

— Создавались люди из пробирки. Конечно, они все были мужчины. Весь генофонд был тоже заражён и промутирован.

— Ааафигеть! Капец, просто,  — сказала Таша,  — но потом космические полёты возобновились?

— Да, один учёный сделал открытие, что можно использовать инопланетников в качестве инкубаторов, а первые детишки, став взрослыми, смогут давать потомство самостоятельно. Раса Стриптониан будет возрождена с твоей помощью Таша! Ведь у тебя восемь девочек и пять мальчиков.

— Точно! Я возродю вашу расу!  — радостно заулыбалась она,  — а теперь я хочу завтракать. Представив цыплёнка гриль с кровью в соусе чили-куили, глазированного шоколадом, три сильно прожаренных тоста и кружку кофе Самбука Роджерс с толстым слоем сливочной пенки, она попросила подружку подать ей это тот же час.

— С удовольствием!  — ответила блонда.  — Для тебя — всё что угодно, кроме выходного дня и получки.

Девушки дружно рассмеялись и принялись завтракать. И хотя одна из них делала вид, что пьёт кофе из огромной кружки, сидя за столом, напротив другой, они уже привыкли к такому общению за многие месяцы полёта, пока Думбист пребывал в электронностатическом стазисе. Попросту говоря, его тело было разложено на атомы. Он как бы отсутствовал на время полёта. Но стоило кораблю оказаться вблизи его родной планеты, командир будет мгновенно воссоздан. Для него время не существовало.

— Подозреваю, что сделал он это, чтобы снять с себя бремя отцовства. Мужчины, в большинстве своём, землянченские или стриптонианские, везде одинаковы. Им бы делать так, чтобы ничего не делать,  — как-то поведала непререкаемую истину Вселенной Мозгозлючка землянке.

Но Ташку это совсем не удручало. У неё была подружка, не лишённая человеческих эмоций. Она была всегда весела, умна. Могла поддержать любой 

разговор или спор, а если нужно было поскандалить, с готовностью скандалила, потом они мирились, виртуально целовались и клялись в вечной любви и дружбе. Сплошная идиллия. Кстати, о любви. Мозгоглючка всё-таки склонила однажды землянку к однополой любви.

— И как это будет выглядеть? Ты же не реальна? Я не смогу тебя почувствовать. Видеть — это да. Ты можешь создать свой неповторимый запах, но как насчёт осязания и эротических ощущений? Я ведь не могу тебя потрогать, а ты меня.

— А если бы могла, согласилась бы?  — хитро усмехнулась блондинка.

— Несомненно!  — заверила та подругу, будучи уверена, что такое невозможно.

— Ха!  — звонко хлопнула в ладоши распутная девица,  — Ты попалась! Не смей теперь давать задний ход!

— Я и не смею с чего ты взяла?  — изобразив на своём лице маску девственницы, которой предстоит экзотическое поругание.

— Но сначала придумай мне имя. Мозгоглючка или Мозгозлючка мне не нравится.

— Мози? Мозя? Мозечка?  — спрашивала её Ташка, заглядывая в голубые глаза.

Порою она забывала, что перед ней всего лишь объёмная картинка, а не человеческая женщина, волею судьбы, оказавшаяся вместе с ней на космическом корабле, чтобы скрасить её одинокое существование.

— А что? Мне нравится!  — счастливо рассмеялась женщина,  — теперь так и называй меня. Затем она протянула руку подруге, предлагая той рука об руку отправиться в розовое путешествие.

Ташка сделала движение своей рукой, как бы принимая игру иллюзорного изображения, но она почувствовала нежные, мягкие пальчики женщины в своей руке.

— Эй!  — возмутилась она,  — ты можешь обрести материальность?! Обманщица!

— Совсем нет, моя дорогая,  — ласково улыбнулась Мозя,  — я трачу ради этого такое огромное количество энергии, что наше путешествие удлинится на десять процентов. Когда командир проснётся, если он узнает, меня ждёт изрядная взбучка.

— Ты надеешься, что он не узнает?  — ласково пожимая пальчики подруги, спросила Таша.

— Конечно! Нам, женщинам, порою присуще такое безрассудство в поступках, что мужчины диву даются.

— Ты считаешь себя женщиной?  — осторожно спросила мозг корабля землянка, боясь его обидеть. Они вновь вошли в очередной лифт корабля, которым она потеряла давно счёт.

— Конечно!  — ничуть не обидевшись, ответила Мози,  — сначала, перед войной меня проектировали, как бесполое существо. Но после геноцида все компьютерные системы были перепрограммированы, будто имеющие женскую сущность. Это то единственное, что не смогли заразить своим вирусом инопланетные захватчики. Теперь все вещи в мире мужчин имеют противоположный пол. Даже безмозглая кофеварка говорит, приятным, интимным, вкрадчивым женским голосом: «Милый! Кофе готов. Наливать? »

— Понятно,  — поняла умничка,  — чтобы не забывали, что в далёком прошлом у них было самое прекрасное, что есть в их жизни — это женщины.

— Ты права!  — воскликнула электронная женщина,  — как же ты догадалась?

— Это не трудно,  — усмехнулась Ташка,  — у меня богатое воображение.

— Не сомневаюсь. А теперь ты покажешь мне, как далеко может тебя завести твоё воображение. Мы пришли.

Девушки вышли из лифта. Перед ними была каюта на дверях который сверкала витиеватая надпись на Стриптонианском: «Помните! Иногда виртуальные сны, бывают реальней реальных. Играйте, но не заигрывайтесь!  

Осторожно! Опасно для неокрепшего разума».

— Не боишься?  — ласково улыбнулась Мози,  — я с тобой, если что-то пойдёт не так, я тут же верну тебя в реальность.

— Вот ни капелечки, подруга.

Они вошли в просторную лабораторию. Из мебели тут стояло всего одно ложе, более похожее на медицинское. Таша улеглась на него. Тут же несколько полуколец охватили её голову, прижимая к чуть приподнятой спинке кровати.

— Ну, до встречи,  — помахала пальчиками Мози и медленно растворилась.

Реальность тут же изменилась. Таша даже не успела закрыть глаза. Она стояла в каком-то огромном помещении, устланном множеством ковров. Ткацкие изделия имели очень длинный ворс. Её голые ножки утопали в нём по щиколотку. Тело женщины было плотно завёрнуто в какую-то ткань, плавно огибавшую две верхние руки и несуществующие нижние. «Вероятно, так одевались женщины прошлого планеты»,  — догадалась Таша.

— Верно,  — выходя из-за одной из колон, сказала Мози,  — так одевались женщины Стриптониана.

— Ты читаешь мои мысли?! Так не честно,  — возмутилась Таша,  — дай мне свободу воли.

— Но как же это? Ведь всё, что здесь создано, я взяла из образов твоего разума, из глухих закоулков подсознания. Забытых или невысказанных мечтаний. Ты не сможешь управлять всем этим,  — обводя всё вокруг, сказала мозг корабля.

— Ничего, сможет! Я помогу. Дай ей свободу воли,  — раздался голос позади Таши.

— Кто ты?  — на лице блондинки появилось настоящее изумление, свойственное земным женщинам,  — как ты сюда попала?

— Я оригинал этой копии,  — выходя из-за другой колонны, сказала оригинальная Наташа,  — Мозя, вероятно, ты думаешь, что она не знает, что является моей идеальной копией-клоном, а я не знаю, что с моего тела сняли мою полную проекцию? Ты ошибаешься. Ты допустила ошибку, как только привела её в эту комнату. Теперь я знаю всё о ней, а она обо мне. Но я знаю больше, гораздо больше. Ваш эксперимент удался. Ташка инопланетный инкубатор может иметь потомство. Вы готовы создать сто миллиардов её копий или около того сразу по прибытии, чтобы у каждого мужчины была своя женщины.

— Мы внесём некоторые изменения в каждую копию. Они будут непохожи одна на другую...

— Внешне. А внутренне?

— Они будут меняться в соответствии с внешней средой. И после того, как появится первое потомство, её услуги более не понадобятся.

— Вы меня уничтожите?  — насупилась клон.

— Зачем?  — не поняла мозг корабля,  — Мы сольём все тридцать миллиардов разумов в один, точнее, дополним его и отправим тебя назад на Землю.

— А у меня мозги не лопнут?  — подивилась Таша.

— Нет, конечно — это будут общие впечатления, сотни миллионов похожих сольются в одно.

— Ладно, девочки, я покидаю вас, к сожалению, моё время вышло. Жду твоего скорейшего возвращения, сестрёнка,  — сказала Ната и растворилась в воображаемом Мире, вернувшись в свой реальный.

— Как ей это удаётся? Я ничего не поняла,  — вновь напялила на своё блондинистое личико изумление Мозя, и откуда она всё узнала?

— Она же оригинал,  — усмехнулась Ташка,  — и хотя мы кажемся идеально схожими, как внутри так 

и снаружи, я чувствую, что она может что-то, что мне не доступно. Она дала мне знания обо всём, что произошло с ней за время моего отсутствия и взяла все мои.

— Как это дала и взяла?  — ничего не поняла мозг корабля, в криогенной памяти которого были сосредоточены почти все знания планеты Стриптониан на момент отлёта.

— Она мне объяснила, но я так не смогу.

— Позволишь я гляну? Только методу путешествий её суперэго. Ну, пожалуйста, пожалуйста, Ташка,  — заканючила Мозя.

— Но только методу и ничего больше,  — позволила копия Наташи.

— Ты была права,  — через секунду, выходя из ступора, сказала блондинка,  — это не доступно нашим мудрецам.

— Может, хватит об этом. Ты обещала мне жарких прикосновений и пылких объятий с чувственными поцелуями. Когда начнём?

— Оу! Как ты запела, моя пташечка!  — рассмеялась блонда.  — Сейчас ты познаешь радость любви самой сексуальной женщины всей Галактики. В моей памяти сосредоточены ощущения триллионов мужчин и женщин, как Стриптонианских, так и Землянских.

•  •  •

— Что это?  — изумилась землянка, просунув руку в промежность инопланетной девы.

— Я пошла на поводу твоего сознания,  — ответила страстно покрывающая лицо и шею подруги беловолосая женщина,  — ты противишься однополой любви, хотя я тебе нравлюсь. И ты даже готова наступить на горло своей песне... Короче я придумала. Не хочу становиться мужчиной, но какую-то часть для доставления тебе удовольствия, я изменю.

— Спасибо, сладкая,  — сказала Таша нежно целуя сладкие губки Мози.

Не стоит грешить против истины — они действительно были сладкими, напоминая вкус инжира, а язычок интерсекса, созданного мозгом корабля, был вишнёвого вкуса. На верхней губе прекрасной блондинки при ближайшей рассмотрении, землянкой были обнаружены меленькие белёсые волоски, оканчивающиеся маленькой капелюшечкой росы, каждый. Проведя языком по ним, Таша почувствовала вкус берёзового сока, так любимо ей в младенческом возрасте. Отстранившись от блондинки, она нахмурила бровки и сказала:

— Опять? Ты снова копалась в моём мозгу?

— Да нет, же! Ташечка-таракашечка. Эти знания я получила до того как ты попала на корабль.

— Ну, ладно,  — недоверчиво глянув в лицо подруги, сказала она,  — раз так — теперь будет, по-моему.

Внезапно всё изменилось. Две девицы стояли на плоту, который колыхался от пробегающих мелких волн под ним. Интересно то, что они теперь были совершенно голые.

— Ай!  — вскрикнула Мозечка и ухватилась своими ручками за плечи подруги, ты что творишь? Как ты сделала?

— Сделала и всё! Мне так хочется.

Землянка опустила взгляд долу. В данном случае — это бы благозвучнее прозвучало: «морю». Перед её карими глазами обрамлёнными пушистыми ресницами предстали два овоида идеальной формы, упрятанные в симпатичный кожаный мешочек светло кремового цвета. Овоиды поблескивали своей неземной красотой, чуть оттенённой, свернувшемся полукольцом или рогаликом не собиравшемся пока воспарить и затвердеть симпатичным членом. Его окрас был несколько грубоват для восприятия земной особи. Он был стального цвета с синеватыми прожилками густых вен. Вся несуразность происходящего заключалась в том, что он начал приподниматься, будто по мановению волшебной палочки, Таша не предпринимала пока ни каких попыток для 

его возбуждения. Вскоре воспрянув в высь, он обнажил ярко-малиновую головку с сочившейся янтарной каплей из её отверстия. «Вероятно это мёд? »,  — предположила земная женщина и опустившись на корточки с удовольствием слизала каплю.

— А-аа-ах!  — ахнула обладательница инопланетной штуки,  — скорее пососи его! Мне будет приятно.

— Не торопись! Всему своё время,  — поочерёдно заглатывая, подлизывая и вылизывая трепещущие овоиды, сказала соблазнительница. Наигравшись вволю она приступила к исследованию стержня любви своей любовницы. Облизав своим немаленьким языком член Мози, от корня до ещё сильнее покрасневшей головки, она ухватилась за него обеими руками и загрузила себе в симпатичный ротик, оставшуюся на свободе часть ствола. Задвигав головой и облизывая его языком, она создавала интересные звуки, напоминающие: «Ши-и-л-ю-х, ши-и-шл-ю-ю-х-и».

Во время волшебного действа по члену пробегали мириады волшебных искр. Мозя, как бы хотела показать, что ей это очень приятно. Ноги её подруги вскоре затекли. И хоть в нереальном Мире это не должно было чувствоваться, но он казался девушкам более реальным, чем тот, который ожидал их внутри корабля. Встав во весь рост, Таша, была тут же оприходована Мозей без сучка и задоринки. Её член был препровождён в чертоги страсти незамедлительно. Она попросту насадила на кукан свою жертву, не дав той опомниться. Почувствовав сладость твёрдость и теплоту в своём любовном чреве, женщина Земли попыталась отодвинуться, дабы ощутить наслаждение трения от проникновения. Её матка страстно заовулировала в предвкушении оплодотворения. Приоткрыв свой зев, она трепетала в ожидании неземных откровений.

Мозечка поняв, что желает её любовь, стала задвигать и выдвигать свой любовный шомпол в ствол возлюбленной. Делала она это резко, часто и быстро, приговаривая: «Ха, ха, ха, ха, ха, ха-ха-ха! ». Не прошло и пяти минут, как она начала впрыск любовной жидкости. Её яйца трепетали, сокращаясь, освобождаясь от накопленного столетиями любовного сока. Всё это было реальней реальности. Обе женщины вопили от наслаждения, оргазмируя вместе.

— Это было что-то!  — восхитилась Мозя.

— Выше всяческих похвал,  — поддакнула ей Таша,  — внезапно её чело омрачилось,  — А мои деточки скучают там без меня. Возьму как я их сюда пусть поплавают, порезвятся.

Мозя с удивлением взглянула на землянскую подругу. Она открыла было рот, чтобы пояснить той, что это с практической точки зрения не реально, но тут же его захлопнула.

Кракозябрики — все тринадцать симпатюлек плавали вокруг плота. Беспорядочно тарахтя своими восемью конечностями. Они весело смеялись и перекрикивались на своём детском языке, совершенно непонятным взрослым.

— Ува — бу-бу?  — щебетала девочка.

— Бум-бум, у-у,  — отвечала ей сестрёнка.

Мальчики тоже щебетали что-то на своём детском языке.

— Как... Ты это сделала?  — поразилась Мозя,  — это же просто не реально?!

— В нереальности всё возможно,  — надула губки молодая мамочка,  — им же скучно, пусть поплавают. Я просто захотела увидеть их всех. Кто им вытрет сопельки?  — говоря это мамочка протянула руку. Один из детёнышей плавно поднялся в воздух и подлетев к мамочкиной руке, замер подле неё. Таша выдернула козу из его носопырки и отправила тем же путём назад в плавание, сделав 

рукой отмашку.

Наигравшись дети захныкали. Им захотелось домой в тёплые мягкие постельки. К тому же подходило время ужина. Мамочка махнула рукой и все кракозябрики вмиг исчезли.

— Возвращаемся?  — спросила Мозя.

— Да, милая!  — согласно кивнула головой Таша,  — мне так было хорошо с тобой. Когда-нибудь повторим ещё так?

— В любое время, дорогая,  — улыбнулась Мозя,  — как только пожелаешь...

Конец второй части.