Хайборийская эра: Белит. Глава 3

Первое, что увидела Белит, когда с её головы сняли мешок — это серую стену, сложенную из огромных каменных блоков. Таким же был и потолок, к которому с помощью массивных цепей крепились светильники. Посмотрев по сторонам Белит увидела слева от себя плоскую, полированную глыбу, нижней кромкой наклоненную под углом к полу. К ней была прикована Юнь-Ли. Поскольку захвачена она была полностью голой, таковой кхитаянка и оставалась.

По соседству с первой глыбой была точно такая же. К ней то и поволокли Белит двое закованных в латы воинов. Странный замогильный холод исходил от них. Девушке вдруг даже показалось, что под латами никого и вовсе нет. Колдовство, не иначе!

Пленницу прижали к глыбе спиной, затем один из похитителей вздернул ей руки вверх. Железные кольца сомкнулись вокруг запястий. Второй воин рывком раздвинул Белит ноги. Не так чтобы очень широко, но вполне достаточно, чтобы девушка ощутила всю свою беспомощность и уязвимость, если вдруг кто-то вознамерится воспользоваться её положением. Стальные зажимы охватили щиколотки пленницы.

— Кто вы такие?!  — закричала Белит.  — Что вам нужно?!

Воины не ответили, зато из дальнего полутемного угла раздался противный, приторно-липкий голос.

— Не трудись спрашивать их, юная дева. Тени, облаченные в доспех останутся безмолвны. Зато, я готов тебе многое рассказать.

— Самсет!  — выдохнула шемитка.

Ухмыляющийся стигиец вышел из тени. Он был полностью обнажен. И он стал ещё более страшен, чем был перед тем, как исчез в сером облаке. Кожа его цветом походила на расплавленный воск свечи, тут и там лицо покрывали черные и синеватые пятна, какие выступают у трупа. Черные полосы змеились по всему его тощему костлявому телу. А вот напрягшийся от возбуждения член, был удивительно большой при всей худобе и нескладности тела. Гениталии стигийца в свете потолочных светильников блестели от какой-то слизи. Уродливый брат Самсета следовал за ним. Он был в одной набедренной повязке, но с тем же успехом мог оставаться без оной, поскольку всё равно демонстрировал уродство своего грузного оплывшего тела, покрытого всякими наростами и бородавками, отвисшими складками кожи.

— Да, Белит, это я,  — произнес стигиец.  — Удивлена?

— Ничуть,  — фыркнула девушка.  — Такие штучки,  — она зыркнула в сторону соседней глыбы, где всхлипывала Юнь-Ли,  — как раз в духе грязных черных колдунов. Что ты задумал, мерзавец? Знай, мои люди отыщут тебя. И ты, грязная отрыжка Нергала будешь ползать и молить о пощаде.

— Замолчи!  — вскричал Самсет, делая резкий взмах рукой.  — Они, уже обречены. Но возможно ты умрешь ещё раньше, если окажешься непригодной!

— Непригодной? Что это значит?

Стигиец, что-то забормотал и приблизился к кхитаянке. Вытянув руки, он начал ощупывать девушку. Он не церемонился. Его пальцы сжимали её груди, теребили соски, скользили по бедрам и ляжкам. Потом, рука его забралась между её полураздвинутых ног. Кхитаянка всё это время тряслась от ужаса.

— Так я и думал, не стоило и сомневаться,  — донеслось до слуха Белит бормотание колдуна.  — Здесь побывало немало мужчин. Ну ничего...  — его руки опять жадно начали мять и 

тискать груди Юнь-Ли,  — для Первых она подойдёт. Первым, даже понравится блудница. Запах шлюхи! Что для них может быть слаще?

— Господин, пожалуйста, отпустите,  — запричитала кхитаянка.  — Я сделаю все, что хотите. Прошу, не убивайте меня.

— Я и не собирался тебя убивать!  — рассмеялся колдун.  — Более того, тебе будет оказана велика честь, девушка. Ты будешь отдана в дар Первым! А затем, познав с ними немыслимое наслаждение станешь матерью великого МуДора!

— Я не хочу... Я не...

— Молчи, глупая! Это великая честь! Твоё имя до скончания времен будут воспевать в Преисподней! Мать МуДора! Мать первого царя-демона на земле!

Охваченный этой мыслью, Самсет, даже задрожал в каком-то извращенном благоговении. Затем, он приблизился к глыбе к которой была прикована Белит.

— Ну а тебя, моя юная прелестница ждёт ещё более высокая честь. Если, конечно ты подойдёшь.

— Я не знаю, что ты задумал, вонючий ублюдок, но клянусь, как только мне представиться возможность, я проткну кинжалом твоё черное сердце.

— Глупо было бы обижаться на твои слова,  — усмехнулся колдун.  — В твоём положении только и остаётся, что бросаться пустыми угрозами и оскорблениями. Поверь, они меня мало трогают. Ну а теперь, посмотрим, что у тебя есть.

И Самсет одним сильным рывком разорвал её тунику. Вторым рывком избавился от лохмотьев, которые были отброшены в дальний угол. Белит пронзительно вскрикнула. Проклятие! Какое унижение! Она не могла ни прикрыться, ни защитить себя!

— Как же ты хороша,  — зашептал Самсет, вплотную приблизив своё лицо к ней. Из его рта несло чем-то гнилостно-сладковатым. Руки начали ощупывать Белит везде. Нагло, по-хозяйски, без всяких церемоний.

Уродец Арамту стоял рядом. Видя, что вытворяет старший брат, он вдруг сбросил с себя набедренную повязку. Белит вытаращила глаза, когда увидела член урода. Он был толстый, здоровенный, весь какой-то бугристый и немного скривленный влево. Одним словом член был достоин своего хозяина. Глядя на Белит мутно-масляными глазами, Арамту начал дрочить, при этом из его искривленного рта потекла слюна.

Самсет же, тем временем приподнял ладонями увесистые, округлые груди девушки, наслаждаясь от ощущения их упругости. Затем отпустил и снова приподнял. И снова отпустил, пристально наблюдая, как они подпрыгивают и колыхаются. После этого начал покручивать пальцами соски пленницы. Иногда, он их оттягивал, зажимал между пальцев или же вдавливал, чтобы ощутить, как они вновь упрямо стремятся выпирать.

Вскоре наступила очередь её бедер и ляжек. Самсет покряхтывал от удовольствия, водя по ним ладонями, иногда сжимая, чтобы получить удовольствие от упругости юной плоти.

Как ни странно, но манипуляции Самсета почему-то начали возбуждать Белит. Это шло против её воли. Ненависть в душе к этому стигийскому упырю росла всё больше, но тело предательски откликалось на грубые, но столь возбуждающие ощупывания.

Самсет отвесил по правому бедру Белит звонкий шлепок, а потом обе его ладони тыльными сторонами легли на её горячие влажные ляжки. И медленно поползли вверх! Сердце Белит громко стучало. Между ног стало ещё более влажно. Её «цветочек» приоткрылся, вожделея того, чего ещё не 

познал. Пальцы стигица прикоснулись к упругим складочкам. Белит показалось, что колдун очень волнуется и даже чего-то боится. Внезапно, посмотрев девушке в глаза, он злобно прорычал:

— У тебя был хотя бы один мужчина?

— Что?!  — вскричала юная шемитка.

— Ты слышала вопрос!

Он вдруг стиснул ей подбородок рукой.

— Отвечай!

Белит стало больно из глаз брызнули слезы.

— Нет! Никого у меня не было!

Колдун вроде бы успокоился, даже повеселел. Его руки вновь отправились вниз, вновь стали ласкать её ляжки, то приближаясь к заветному местечку, то удаляясь. Но вот, пальцы повторно коснулись приоткрытых половых губок. И не просто коснулись, а начали проникать между ними. Щелочка была тугой и узкой — хороший признак, а далее, Самсет нащупал то, что уже ожидал найти. Девчонка не соврала. Она непорочна.

Девственница! Наконец-то! Какая удача! Да что там, встретить нетронутую девушку посреди моря — это не просто удача. Это судьба! И она благоволит ему — Самсету! Ему и только ему предначертано стать бессмертным и повелевать демонами! Ему уготована власть на миром!

Самсет вытащил пальцы из девичьей щелки. Они были влажны. Колдун провёл по ним языком.

— Ты такая сладкая!

— Скотина!  — вырвалось у неё.

Но тело помнило мужские прикосновения там... и желало этого снова и даже большего. Из груди Белит вырвался стон.

— Ты ведь хочешь этого,  — зашептал стигиец горячо.  — Вижу... чувствую... Ты созрела, девочка.

Он вдруг прижался к ней и Белит ощутила животом его горячий, пульсирующий член. Самсет начал покрывать груди Белит страстными поцелуями. Поймал губами её правый сосок. Стиснул. Отпустил. Затем ухватил левый. Его язык быстро-быстро заскользил по темно-коричневым ореолам. Соски Белит начали твердеть и заостряться. Она громко учащенно дышала, испытывая странную смесь чувств: ненависть, отвращение и возбуждение. Внизу живота появилось просто невыносимое томление. Бедра Белит непроизвольно задвигались. Близость мужского члена сводила с ума, лишала воли.

Да, ей хотелось проникновения! Хотелось! Будь оно всё проклято!

— Нет!  — на высокой ноте вдруг взвыл Самсет, резко отшатываясь от пленницы.  — Нет! Нет! Я чуть не совершил это! Я едва всё не испортил! Мой разум на мгновение помутился! Моя воля на миг ослабла! Я не должен! Я не имею права! Ты принадлежишь тому, кто сделает меня бессмертным и будет служить мне! Ты принадлежишь МуДору!

Разъяренная, вся в растрепанных чувствах Белит плюнула стигийцу в лицо. Но тот, лишь расхохотался.

— Если бы я не знал, что ты простая девчонка, подумал бы, что колдунья. Так затмить мой разум! Это не каждой дано!

Тут, Самсет заметил Арамту. То что вытворял урод, глядя на обнаженную Белит привело колдуна в ярость.

— Как ты смеешь! Грязная скотина! Выродок! Не смей даже смотреть в сторону избранной!

Удар в челюсть заставил Арамту пошатнуться. Он заскулил и получил ещё один удар по горбатой спине.

— Отойди прочь, свинья! Оденься!

Хныкая, урод начал торопливо завязывать набедренную повязку, а заодно схватил и свою длинную тунику, валявшуюся на полу.

— Позорище! Поганая тварь! Ты жив до сих пор лишь потому, что твоя смерть снимет с меня 

защитное заклинание!

На Арамту посыпались пинки.

— Давай, давай, пошевеливайся, отойди прочь! Не смей подходить сюда без моего разрешения.

Плача и что-то невнятно бормоча, Арамту забился в дальний, темный угол. Самсет приблизился к Юнь-Ли. Член его по-прежнему грозно вздымался.

— Мне нужно сбросить напряжение. Ты, маленькая шлюшка мне и поможешь.

— Не трогай её!  — закричала Белит.

Но с таким же успехом, она могла бы и молчать. Как можно помешать колдуну и не позволить ему осуществить задуманное? Тот, лишь отмахнулся и похотливо сопя, навалился на трясущуюся в ужасе кхитаянку.

У Юнь-Ли было много мужчин. Молодая служанка за свою недолгую жизнь перепробовала их всяких разных и опытных и неумелых, выносливых и быстро терявших силы, чутких, нежных, страстных, грубых и даже жестоких, соединение с которыми больше походило на изнасилование. И одним из таких, как раз и был стигийский колдун. Он вовсе не думал о том, чтобы доставить, хоть какое-то удовольствие девушке, а стремился удовлетворить, лишь свою звериную похоть. Единственным достоинством Самсета, как мужчины был его крупный, крепкий член, изгибавшийся чуть вверх, словно сабля. И хотя стигиец вогнал его во влагалище Юнь-Ли сразу, без всяких предварительных ласк, его движения внутри, все же, через пару минут стали доставлять удовольствие. Кхитаянка закрыла глаза и попыталась отрешиться от всего происходящего. Гнилостно-сладковатый запах, исходящий от колдуна мешал этому. Впервые в жизни Юнь-Ли мечтала о том, чтобы мужчина поскорее уже закончил и оставил её в покое.

Самсет громко сопел и хрипло постанывал, загоняя член глубоко в её лоно. Движения его были быстры, сильны и поначалу однообразны. Но затем, ему, что-то взбрело в голову и колдун принялся покрывать шейку, плечи и груди Юнь-Ли жадными, страстными поцелуями, а членом начал выделывать всякие финты. Кхитаянка ощущала, как мужской орган, то изгибается в одну сторону, то в другую, проникает в вагину под разными углами, да и ритм движений стал непредсказуем. Самсет, то бешено пёр её, то сношал девушку медленно, входя в неё почти нежно. Член же его, словно бы двигался и жил сам по себе. Не иначе стигиец прибег к какому-то колдовству.

Юнь-Ли стонала всё громче и громче. Странная, дикая, противоречивая смесь из ужаса, отвращения и удовольствия ошеломила её. Горячий, сплошь покрытый её липкими выделениями член стигийца с чавканьем двигался в её дырочке. Струение вагинального сока кхитаянка чувствовала на своих ляжках, а отвердевшие её соски стали столь чувствительны, что прикосновение к ним, могло бы вызвать оргазм. Так оно, в общем-то и случилось. Самсет начал покусывать соски служанки, да при этом входить в её взмокшее лоно резкими толчками, погружаясь почти по самые яйца.

Юнь-Ли пронзительно вскрикнула, а потом из груди её стали рваться безудержные стоны. Тело, охваченное наслаждением и сейчас не подвластное ей вовсе, извивалось, билось и металось. Самсет издал звериное рычание и его ягодицы судорожно задергались.

— О да! Всё в тебя спущу, маленькая сучка!  — взвыл стигиец, опорожняя ноющие яйца во влагалище девушки. Его 

горячее семя выходило сильными толчками. Колдун весь взмок от пота, глаза его сверкали безумием, из перекошенного рта вниз по подбородку тянулась слюна.

Наконец закончив, он отошёл от пленницы тяжело дыша, весь при этом поник и ссутулился. С его члена остатки спермы капали на пол, оставляя там мутно-белые, жирные пятна. Юнь-Ли тихо хныкала, прижавшись спиной к камню. Плоть её получила удовольствие, но при этом душевно девушка ощущала себя униженной и опозоренной. Ничего подобного, столь противоречивого с ней ещё не случалось.

Самсет отыскал глазами Арамту:

— Эй ты, иди сюда.

Уродец осторожно приблизился к брату, заметно вздрагивая всем телом. Колдун усмехнулся и кивнув на кхитянку, а затем на Белит сказал:

— Слушай меня внимательно, выродок. Помой этих женщин, приведи в порядок, умасти их тела благовониями. И поторопись. Через час я вернусь. И чтобы всё было готово. Будем проводить ритуал.

Арамту засопел, начал переминаться с ноги на ногу:

— А я... а меня... делать — переделать...

— Да, я помню,  — раздраженно бросил Самсет.  — Когда закончим главное, остаток магической силы я обращу на тебя и ты станешь красивым, стройным мужчиной. Всё, теперь займись делом.

Сказав это, Самсет выпустил из кончиков пальцев плотное облако в котором бесследно исчез.

* * *

Преодолев покрытые джунглями холмы пираты добрался до широкой долины в конце которой возвышалась огромная каменная башня. Её коническая крыша была отчетлива видна над верхушками даже самых высоких деревьев.

— Вот и логово колдуна,  — сказал иранистанец Махам.  — В прошлый раз мы застали его врасплох, но сейчас это вряд ли повториться.

— Посмотрим,  — буркнул Элмар.

Пираты устремились вперёд. Долина полого уходила вниз и местность вокруг с каждой минутой становилась всё более болотистой. Ковер из листвы над головами стал значительно гуще и солнечные лучи едва пробивались сквозь него. Поэтому вокруг царил полумрак, пахло сыростью, из кустов доносились странные, порой зловещие звуки, исходящие из глоток существ, которых пираты, ни то, что ни разу не видели, но даже и представить себе не могли. В вонючей жиже, среди бурых водорослей, камышей и коряг что-то с шумом плескалось, злобно фыркало, пускало пузыри. Несколько раз на пути отряда появлялись похожие на обезьян твари, только с голой зеленоватой кожей и огромными, сияющими глазами. Когда в них пускали стрелы и бросали копья, существа скрывались в зарослях, издавая жуткие, полные злобы вопли.

Вот, наконец и подножье башни. Только приблизившись к ней вплотную, пираты смогли оценить её истинные размеры. Огромное сооружение состояло из плотно пригнанных друг к другу каменных блоков, любой из которых могли бы сдвинуть с места, разве что сотня людей. Кто проделал титаническую работу по сооружению такой башни высотою локтей в триста, на забытой богами острове, можно было только гадать.

Попасть внутрь можно было через огромные двустворчатые ворота. И сейчас они были настежь открыты. Отряд в нерешительности замер. Такого открытого приглашения никто не ждал.

— Что-то мне это не нравится,  — пробормотал Элмар, покрепче ... стискивая топор.

— Когда мы сюда пришли, ворота были закрыты 

и мы забрались внутрь вон через то окно,  — сказал Махам.

Элмар поднял голову и увидел на высоте двадцати локтей овальное отверстие, вполне пригодное, чтобы за раз мог протиснуться один человек.

— И куда мы попадём?

— В коридор, что спиралью обвивает всю башню снизу до верху — объяснил иранистанец.  — Колдуна мы схватили внизу в большом зале, когда спустились и миновали внутренний боковой коридор.

— А что бы могли значить эти открытые ворота?  — не без волнения спросил главарь пиратов.

— Первое, что приходит на ум — ловушка,  — Махам пожал плечами.  — Но может я и ошибаюсь.

— Вот что мы сделаем,  — произнёс Элмар, оборачиваясь к своим людям,  — здесь у ворот останутся десять человек. Их возглавишь ты, Н-Гона. С остальными я иду внутрь.

На том и порешили.

* * *

Для выполнения порученной ему работы Арамту принёс позолоченное ведерко полное чистой теплой воды и губку с деревянной ручкой. Первой, он занялся кхитаянкой. Девушка продолжала всхлипывать и стенать.

— Госпожа, что же с нами будет? Неужели мы погибнем? Кто такие эти Первые? Чьей матерью я должна стать?

— Я не знаю,  — удрученно откликнулась Белит.  — Вся надежда сейчас только на наших людей.

Юнь-ли это никак не могло успокоить. Она, то бросала взгляды на замерших у стен шестерых истуканов в латах, в которых, судя по всему жизнь уснула, то на горбатого урода, старательно обмывающего её тело губкой. Особенно тщательно он протер лобок и промежность кхитаянки, где всё было заляпано семенем Самсета. Прикасаясь к телу девушки, Арамту, аж открыл рот и высунул язык, при этом по губам его и подбородку потянулась слюна, а в глазах была не скрываемая похоть. Его набедренная повязка спереди неслабо оттопыривалась. Если бы не строгий приказ брата, этот урод наверняка воспользовался бы беспомощным положением девушек.

Наблюдая за братом колдуна, прислушиваясь к его похотливому сопению, Белит поняла, что спастись можно, лишь обманув этого урода. Вот только времени было мало. Нужно торопиться. У Белит созрел план. Он был не особенно хорош, крайне рискованный, но ничего другого не оставалось.

— Эй, ты!  — позвала она.

Удивленный Арамту повернулся. Его выпученный глаз, казалось сейчас совсем вылезет из орбиты, а второй, так и вовсе скрылся в тяжелых складках век.

— Иди сюда!  — позвала Белит.

Он приблизился, неловко ступая, весьма озадаченный и даже, как будто бы слегка испуганный.

— Не пора ли тебе заняться мною?  — спросила Белит.

— Да... а да,  — закивал Арамту.

Он опустил губку в ведро, затем начал обтирать груди Белит. Девушка видела, как он волнуется, чувствовала дрожь его рук.

— Скажи, Арамту, я нравлюсь тебе?  — с нежной улыбкой спросила Белит.

Стигиец отшатнулся, и отскочил, его выпученный глаз беспорядочно задергался.

— Ну признайся, ведь нравлюсь.  — Белит медленно и чувственно облизнула свои губы языком.  — Я видела, что ты делал, когда Самсет трогал меня.

— Нет... не... нельзя... Плохо... стыдно,  — торопливо забормотал Арамту, тряся головой.

— Да что же тут стыдного?  — рассмеялась Белит.  — Если мужчине нравится женщина, он не должен это скрывать. Это неправильно. Сбрось свою повязку.

Перекошенная 

рожа Арамту побагровела, теперь он трясся уже весь, а не только его руки.

— Сбрось же. Я хочу посмотреть. У тебя есть на что полюбоваться.

Уродец издал протяжный стон. Совсем нешуточная борьба кипела в нём. Белит начала подбадривать.

— Ну давай же, смелее! Твой член великолепен! И я ещё раз хочу посмотреть на него и поближе!

— Я страшный,  — заскулил Арамту.  — Урод! Урод!

— И что с того!  — Белит снова рассмеялась так, словно стигиец сказал ей о каком-то забавном пустяке.  — Думаешь, женщине так важна внешность мужчины? Мы всё равно красивее любого из вас. Нас интересует только ваши члены. И чем они больше, тем лучше. А у тебя он огромный! И толстый! Больше чем у твоего брата!

— Дааа,  — протянул Арамту и впервые на губах полоумного появилась кривая улыбка.  — Мой больше. Много больше.

— Так покажи мне его!

И стигиец сдался. Набедренная повязка упала. Чудовищный член: толстый, кривой, волосатый торчал чуть вверх, готовый к действию. Под ним раскачивались мохнатые яйца, каждое размером с хорошее яблоко. При виде всего этого ужаса Белит чуть не стошнило.

— О, как он хорош!  — тем не менее воскликнула она, стараясь изобразить восторг.  — Сколько в нём силы! И величия! Наверное, немало женщин ты покорил и осчастливил им?

— Нет, нет,  — Арамту засмущался.  — Я страшный. И глупый. Женщин не было у меня! Я не могу никому нравится.

— Неправда!  — с наигранным возмущением вскричала Белит.  — Ты мне нравишься! Подойди поближе!

Шлёпая босыми ногами по каменному полу, стигиец приблизился. Он прямо таки пожирал глазами пленницу. Трясся от возбуждения и сильнейшего волнения.

— Выбрось ты эту губку. Прикоснись рукой к моей груди.

Арамту разинул рот, потом закрыл его, дрожь в волосатых коленях урода усилилась. Но вот он отбросил губку и... Рука его замерла в нескольких дюймах от грудей пленницы. Он не решался. Его всего колотило.

— Давай же! Я хочу почувствовать твои пальцы.

И он, зажмурившись, прижал пальцы к запретной и такой вожделенной плоти и тут же отдернул руку обратно, словно обжегся.

Белит, едва сдержалась, чтобы не вскрикнуть от отвращения. Более того, она нашла в себе силы, чтобы одарить уродливого полудурка очередной обворожительной улыбкой, ибо если затеяла эту игру, следовало идти до конца.

— Возьми в ладони обе мои груди,  — прошептала юная шемитка, делая вид, что томно прикрывает глаза. На самом деле она не хотела видеть склоненную над ней рожу со слюнявым ртом.

Арамту выполнил её повеление и издал довольное хрюканье, ощутив своими грубыми шершавыми ладонями нежные, упругие округлости девичьих прелестей.

— Да... Так. Нравится тебе?

— А... да... очень... красивые...

— Теперь, сожми их немного.

Он выполнил, что было велено, учащенно и хрипло дыша.

— Ох! О, да! Видишь, как соски мои напрягаются?

— Вижу!

— Хорошо. Теперь веди руку по моему животу. Да вот так... Ниже... Ещё ниже.

Его ладонь, поначалу довольно решительно отправившаяся вниз, вдруг замерла в районе пупка.

— Смелее, ещё ниже.

Урод тихо взвыл и пальцы его скользнули по гладкому, бархатистому лобку Белит.

— Вот так 

хорошо,  — горячо зашептала девушка, сама вся содрогаясь от омерзения.  — Потрогай мой цветочек. Помнишь, как делал твой брат?

— Нельзя... Туда нельзя...  — стонал он.

— Можно. Я хочу.

Он коснулся заветного и запретного местечка, весь сжался при этом и зажмурился, словно сейчас в наказание за это преступление его поразит молния.

— Чувствуешь, какая я там горячая?  — спросила Белит, когда два пальца стигийца слегка втиснулись между её девичьих губок.

— Да... тепло...

— Нравится тебе там у меня?

— Очень!  — выдохнул он.  — Нравится... хорошо...

— Я могу быть вся твоею,  — простонала Белит, соблазнительно изгибаясь, насколько это позволяли оковы.  — Хочешь меня?

— Я не... Нельзя!  — Арамту вдруг снова испуганно отшатнулся.  — Нельзя! Грязно! Я грязный! Нехорошо! Самсет накажет! Будет бить! Пинать!

— Как можешь ты терпеть все эти издевательства!  — вскричала Белит.  — Сколько ещё ты будешь позволять своему брату обращаться с собой, как с собакой?

— Мой старший брат. Я подчиняюсь, подчиняюсь, подчиняюсь,  — затараторил Арамту.

— А я думала ты мужчина! Твой член достоин познать самых красивых женщин. Но у тебя никого ещё не было. Брат тебе запрещает? Он не дает тебе соединяться с женщинами?

— Нельзя! Он говорит — я урод! Я должен служить ему и терпеть. Он сделает меня красивым и тогда у меня будет много женщин!

— И ты веришь ему? Он лжёт!... Неужели такой могущественный маг не мог сделать тебя нормальным давно? Почему он не помогает тебе, а лишь обещает и тянет время?

Арамту не нашелся, что ответить. Он лишь переминался с ноги на ногу, однако лицо его стало задумчивым и печальным. Белит поняла, что если хочет добиться успеха, нужно сейчас только наступать и наступать.

— Вот твой шанс Арамту! Я та женщина, которая готова сделать тебя счастливым. Я готова отдать тебе всю себя! Бери меня! Владей мной! Ты имеешь право! Твой брат совокупился с моей служанкой не спрашивая тебя. Ты тоже имеешь право соединиться с женщиной!

— Я хочу! Хочу... Да!  — заскулил стигиец.

— Тогда освободи меня! Освободи и мы соединимся! Я буду твоей женой. Или если захочешь — рабыней.

Арамту, порывисто бросился к Белит. Он наклонился, чтобы приняться за оковы на левой ноге девушки, но тут отскочил, подвывая и роняя слезы.

— Нельзя! Боюсь! Самсет накажет!

Надежда, на мгновение вспыхнувшая в душе Белит начала стремительно угасать. Она рассчитывала, что освободившись найдёт возможность прикончить неуклюжего урода и тем самым лишит защитного заклятия Самсета. А потом и на колдуна найдётся управа. Но, похоже, страх перед старшим братом был сильнее всяких соблазнов. Или всё же не сильнее?

Арамту приблизился к пленнице вплотную. Его выпученный глаз лихорадочно блестел, губы изгибались, подбородок трясся.

— Ты будешь моей. Моей!

— Да, буду,  — Белит пару раз дернула руками и оковы зазвенели.  — Только освободи меня.

— Нет, нет, нельзя... Я не освобождаю... но стану твой! Как ты хочешь.

— Что?  — пискнула Белит, с ужасом осознавая что задумал мерзкий урод.  — Ты сделаешь это прямо сейчас, пока я беспомощна?

— А... агга,  — он радостно кивнул.

— Но если ты не 

освободишь меня, то я погибну!  — вскричала юная шемитка.  — Твой брат принесет меня в жертву!

Но Арамту уже не слушал пленницу. Неожиданно пришедшая идея, как получить вожделенное и не прогневать брата, полностью захватила его. Преисполненный гордостью за свою сообразительность, он навалился на Белит с радостным хрюканьем и похотливым рыком. Его руки жадно тискали груди девушки, скользили по её бедрам, мяли ягодицы. Разинув рот и высунув язык Арамту принялся облизывать соски юной шемитки. Он так усердствовал, что в результате измазал своими слюнями её груди едва ли не целиком. Затем, его обжигающие поцелуи шквалом обрушились на остальные части её тела. Когда не осталось ни одного не целованного, не облизанного местечка, кроме самых труднодоступных и потаенных, горбун присел на корточки перед Белит. Его гнусная рожа оказалась прямо напротив её... Арамту прижался носом к упругим, влажным складочкам. Закрыв глаза, он с наслаждением вдыхал запах Белит. А потом, в узкую влажную щелочку начал протискиваться его горячий, липкий язык. Стигиец издал некий нечленораздельный звук, похожий на мычание. Видимо так он выражал свое удовольствие. Белит же, прибывала в каком-то полушоковом состоянии. Она едва сдерживалась, чтобы не закричать от отвращения. И в то же время, её плоть, вновь повела себя предательски: сладостная и теплая волна удовольствия начала подниматься от низа её живота и разливаться по всему телу. Ну а там, где язык Арамту скользил по складочкам «раковинки», проникал между ними, ворочался в тугой узкой щелке, задевал набрякший бугорок, расположенный над входом в лоно билась сладкая пульсация, лишающая всякого здравомыслия, зовущая в объятия первобытных инстинктов. Белит начала бороться против желания собственной плоти. Нельзя поддаваться! Нельзя допустить, чтобы этот мерзкий выродок осуществил задуманное! Вот только как? Как этого не допустить?

— Арамту... не сейчас... Нельзя сейчас,  — сбивчиво заговорила Белит.  — Прекрати. Я прошу тебя — прекрати. Мы сделаем это потом, когда отпустишь меня.

Но горбун, был слишком охвачен возбуждением. Единственным его желанием было сейчас — овладеть ею. Белит могла бы заорать на него, осыпать проклятиями. Тогда, он скорее всего испугался бы и отступил, поскольку был труслив и малодушен. Но тогда, даже призрачный шанс на освобождение исчез бы полностью.

«О Иштар, дай мне силы все это вытерпеть!  — взмолилась Белит.  — Только бы все поскорее закончилось! »

Юная шемитка понимала, что игра ею же самой затеянная полна риска, да вдобавок всё пошло по непредсказуемому пути. Но отступать было поздно. Она завлекла Арамту, заставила поверить этого слабоумного, что испытывает страсть к нему и первый ход был за ней. Теперь, пришло время расплатиться за успех и цена — её девичья честь. Но если подумать, может, не такая уж и большая потеря? Главное — заполучить свободу.

Да, совсем не так представляла Белит свой первый раз и уж точно не таким представлялся ей её первый мужчина. Но что делать теперь? Всё, уже слишком далеко зашло и обратного пути нет. Надо стиснуть зубы, петь этому выродку в уши о своей страсти,  

всё вытерпеть и ждать. Ждать удобного случая!

Вот, насладившись вкусом её вагины, влажной и приоткрытой от возбуждения, горбун поднялся. Его уродливый толстый член торчал под углом вверх и угрожающе покачивался. Неужели это чудовище войдёт в неё? Какую боль придётся испытать?

Шумно пыхтя, стигиец плотно прижался к Белит.

— Хочу тебя. Хочу, хочу, хочу. Я сделаю... Будешь моей... Я люблю тебя.

Девушка закрыла глаза, чтобы не видеть мерзкой переношенной рожи с одним зажмуренным глазом, а другим выпученным и похожим на пузырь на поверхности гнилого омута.

Он начал проникать в неё. Толстая головка члена без особого труда раздвинула лепестки половых губок, но дальше всё было не так просто. «Раковинка» Белит испуганно и болезненно сжалась. Возбужденная от ласк, но теперь в преддверии нового и неизведанного, а потому пугающего, плоть начала сопротивляться вторжению. Арамту хрипло дышал и упорно продолжал вдавливать член в неподатливое лоно девушки. Белит застонала от боли, ощутив, как её девственная пленочка уступает натиску бесцеремонного мужского орудия. В неё, словно бы вползал скользкий, горячий, раздутый до невероятных размеров червь. А потом... внутри лопнуло, разорвалось, и всё лоно наполнилось пульсирующей болью. Арамту, тоже ощутил изменения и издал радостное хрюканье. Но плоть Белит, ещё не хотела сдаваться. Влагалище стиснулось вокруг агрессора, сжало его плотно, не желая пропускать ещё глубже.

Арамту чуть вытянул член из кровоточащей дырочки, но лишь для того, чтобы действуя им, как тараном прорвать оборону ещё более сильным натиском. Белит вскрикнула, ощутив, как грубое мужское орудие, разрывая, остатки её девственности, что-то сминая, расталкивая в стороны какие-то хрящички, уплотнения в стенках вагины прорывается внутрь на глубину, кажущуюся просто невозможной. Однако, боль испытанная ею оказалась по сути ерундовой. Ничего такого, чего нельзя было бы стерпеть. Она ожидала худшего. Намного больше юную девушку потрясла мысль о собственной беспомощности и уязвимости, о том, что в теле её находится чужая плоть. Это инородное тело суетливо двигалось в ней туда-сюда, раз за разом демонстрируя своё превосходство, прорываясь через все заслоны, делая тугую дырочку Белит эластичной и податливой.

Овладевая Белит горбун хрипел, сопел и что-то невнятно бормотал. Его член, покрытый кровью проникал глубоко, движения были, то резкие, то замедленные, а волосатый зад вихлялся из стороны в сторону. Прошла пара минут, может чуть больше, но это время показалось Белит вечностью. Скорее бы всё закончилось. Саднящее жжение внутри лона становилось всё более неприятным и раздражающим.

— О Белит, я готов... Готов наполнить тебя!  — застонал Арамту, вдруг начав судорожно дергаться всем телом.

— Не смей!  — взвизгнула она.  — Я не хочу сейчас!

— Но как же?  — урод растерянно заморгал.  — Я думал, ты будешь счастлива. Я думал... моё семя желанно для тебя. И как же теперь? И что же...

— Сейчас ... нельзя!  — вскричала Белит.  — А если твой брат проверит? Он обнаружит следы!

— Но что же делать?  — Арамту, уже тяжело дышал и яростно двигал бедрами. Толчки его становились всё более беспорядочными, дерганными. Член с хлюпаньем двигался 

во влагалище девушки, на полу под ногами кровавых пятен становилось все больше.  — Я не могу... Не могу сдержаться!

— На бедра! Кончи мне на бёдра! Или на живот! Только не внутрь!

— Аааа!  — на высокой ноте заорал стигиец. Он рывком отстранился от Белит. Весь липкий, покрытый кровью и вагинальным соком член дернулся раз, второй, третий... Густые струи спермы окатили живот Белит, немало попало и на правое бедро. Теплый скользко-жирный эякулят щекотно побежал по гладко выбритому лобку юной шемитки.

Издавая нечто среднее между скулением и оханьем, Арамту отступил ещё на шаг. Он заметно пошатывался, а на самом кончике его полуобвисшего члена болталась из стороны в сторону мутновато-белая нить спермы.

Душевно вымотанная и подавленная случившимся, Белит прижалась затылком к камню. Груди её поднимались и опускались от частого дыхания. В мыслях был полный кавардак.

Немного придя в себя, стигиец опять устремился к девушке. Издавая самодовольное хрюканье, он прижался к ней, обтер член о её левое бедро, искренне полагая, что пленнице это доставит удовольствие.

— Тебе понравилось? Я не очень умелый. Женщины не было раньше. Нельзя мне было. Да, да, я глупый, я знаю. Но я старался. Я научусь. И много-много тебе будет наслаждения. Ты счастлива теперь?

— Ты всю меня измазал,  — устало произнесла Белит.

— Аааа... Да-да. Нужно всё убрать,  — закивал Арамту своей уродливой головой.  — Самсет не должен видеть. Не должен знать. Узнает и забьёт меня. Совсем забьёт. Принесу ароматные эссенции, принесу воду. Вытру тебя, вытру кровь. Всё-всё вытру.

И что-то непрестанно бормоча, радостно похрюкивая, Арамту выбежал из зала.

— Госпожа,  — раздался тихий, слабый голосок Юнь-Ли.

Белит медленно повернула голову, и взгляд её встретился с полным сочувствия и искреннего переживания взглядом служанки. Глаза кхитаянки были влажны и щеки блестели от слёз.

— Мне так жаль, госпожа. Ваш первый раз и вот так... Как можно вынести такое?

— Ничего, Юнь-Ли, терпимо,  — Белит тряхнула головой, глаза её сверкнули, словно у раненой, но по-прежнему готовой к борьбе волчицы.  — Это ещё не самое плохое, что могло случиться. Нужно держаться и верить в лучшее.

Говоря это, юная шемитка пыталась подбодрить не только служанку, но и себя. Последствия первого в своей жизни соития с мужчиной, были весьма неприятны. Внутри появилось ощущение какой-то странной пустоты, внизу живота ныло, кровь продолжала капать на пол и теплой струйкой сползать вниз по левой ляжке, на половых губках и во влагалище было зудящее жжение. Но вовсе не боль и не физический дискомфорт угнетали сейчас Белит, и даже не потеря девственности, подло отнятой мерзким уродливым выродком, а провал её плана по освобождению. Сделав высокую ставку, она проиграла. Всё перенесенное ею оказалось бессмысленным. Арамту удовлетворил свою похоть, а она так и осталась прикована к проклятой каменной плите. И что будет дальше — неизвестно. Станет ли ещё раз Самсет проверять её? Если колдун обнаружит, что пленница, уже не девственница, какова буде его реакция? Может, стоит ему сказать? Потеряв для колдуна ценность, она 

станет бесполезной. Отпустит ли он её тогда? Или не стоит говорить? Не глупо ли рассчитывать на свободу, попав в лапы такого чудовища, как Самсет? Едва ли гнев его обратится, лишь на слабоумного брата. В приступе ярости колдун, скорее всего, уничтожит и пленниц. Да, именно так и будет. Белит вспомнила угрозы Самсета, когда он обещал ей скорую смерть, если та окажется непригодной. Что же ты наделал, Арамту, тупой проклятый ублюдок!

Белит не знала, что ей делать, не знала, как лучше поступить и это неумолимо тянуло её в пучину тёмного, безысходного отчаяния.

* * *

Вглубь башни от самого входа в неё вёл широкий коридор. Через двадцать шагов он начал плавно изгибаться и привёл в помещение на стенах которого, точнее в неглубоких стенных нишах на высоте двух человеческих ростов крепились четыре медные статуи, изображавшие странных существ. Тела у них были человеческие, мускулистые, пожалуй даже излишне, гипертрофированно развитые. Головы — бычьи, а ноги козлиные с выгнутыми в обратную сторону коленными суставами. В руках эти создания держали короткие мечи. Помещение освещалось десятком факелов и света было вполне достаточно, чтобы увидеть, что отсюда ведут ещё два коридора.

— Ну, и куда нам теперь?  — озадаченно спросил Элмар. Подумав с минуту, произнёс:  — Проверим оба коридора.

Он кивнул одному из черных воинов.  — Ниба, возьми десять человек и двигайся по правому коридору. Все остальные — за мной!

Отряд разделился. Воины Нибы быстро устремились в указанном для них направлении. Но едва они сделали с десяток шагов, как пол под их ногами дрогнул. Раздался тяжелый, рокочущий гул. Под ногами пиратов разверзлась черная яма и они, с отчаянными криками упали вниз. Плиты пола начали снова сдвигаться.

— Проклятие!  — взвыл Элмар, отступая к центру комнату. Его люди пятились следом. Под потолком внезапно появилось густое красноватое облако. Сначала, оно было бесформенным, но затем начало приобретать очертания человеческой головы. Вскоре, пираты увидели злобное лицо стигийского колдуна. Губы его насмешливо скривились.

— Приветствую, вас в моих владениях, друзья. Как вам мой приём? Он достаточно теплый?

— Что с моими людьми?!  — зарычал Элмар.

— С какими? А, с теми неграми? Они живы и находятся в яме. Пригодятся мне для разных надобностей. А вот вам жить осталось совсем недолго.

— Где Белит?!  — заорал шемит.

Но вместо ответа Самсет начал выкрикивать слова на каком-то неизвестном языке. Затем из красноватого облака вырвались четыре молнии и ударил в статуи на стенах. После этого изображение колдуна со зловещим и злорадным хохотом исчезло.

— Растянемся цепью по одному и обвяжемся верёвками,  — сказал Элмар.  — Если пол провалиться снова, идущие сзади вытянут упавших. И ещё нужны распорки, чтобы ямы не закрылись.

— Но могут быть и другие ловушки,  — заметил, стоявший рядом Махам.

— Всё равно нам нужно идти,  — главарь пиратов потряс топором.  — Я не оставлю дочь моего господина Аруша и наших людей в лапах этого стигийского паука.

Его прервал испуганный крик одного из негров.

— Смотрите!

Все начали в страхе озираться по сторонам, не понимая,  

откуда исходит угроза. Кричавший же воин, не отрываясь смотрел на одну из стен. Точнее на статую, что там находилась.

Она шевелилась!

И другие три статуи тоже.

Вниз посыпалась побелка и мелкое каменное крошево. С натужным скрипом статуи высвобождались из оков каменных глыб.

— О Митра лучезарный. О Иштар, милостивая, помогите нам,  — прошептал Элмар.

Erixx

2013