Воспитание покорности

Нормально ли жить в своем воображаемом мире? Словно наблюдая за окружающей действительностью со стороны... Иногда мне кажется, что даже родители чувствуют ко мне стыд, а мой старший брат Максим постоянно призывает меня быть проще.

Возможно, именно поэтому я одна в свои 19 лет и иногда беззастенчиво выдумываю истории о романах с мальчиками постарше. Хотя на самом деле мои приключения ограничивались лишь прогулками по вечнему городу… Хотя нет, это не совсем так.

У меня были отношения, но они определенно не соответствовали моим мечтам, и о том, что было и чего не было, я вам не расскажу! Родители всегда считали меня несколько странной. Да-да, не удивляйтесь! А знаете почему? Они – люди обыденных интересов, а я с ранних лет проявляла творческие наклонности: писала стихи и короткие эссе, которые читала всему классу.

С одной стороны, мне было приятно получать внимание от учителей и слышать их похвалу; с другой – я испытывала какое-то предательство от того факта, что выделяют только меня среди остальных. На самом деле многим просто все равно на мои таланты!

Например, математика была для меня настоящей пыткой… Каково это – после уроков русского языка или литературы получить двойку за контрольную или стоять у доски и пытаться решить уравнение, которое вообще не понимаешь? А родители игнорировали восторги учителей по поводу моих литературных успехов и вместо этого пилили меня за плохие оценки по математике…

Сколько раз мне приходилось сворачиваться клубком в своей комнате и тихо плакать в кулачок! Лишь Максим иногда находил нужные слова утешения. Он даже пытался объяснить родителям свою позицию, но сам получал нагоняй: мол, зачем ты за нее заступаешься? Надо учиться, а не сочинять стихи…

Я так и не повесила свой диплом, полученный за победу в творческом конкурсе школы, на стену. Не ощущала я гордости родителей, а их взгляды словно говорили: пусть балуется девочка, но ничего страшного, вырастет – станет умной! С юных лет у меня был талант к рисованию, который сначала одобряли мои близкие, но вскоре это увлечение стало восприниматься как пустая трата времени. Математика всегда ставилась выше искусства!

Когда начинались школьные каникулы, я с удовольствием разрисовывала дневники одноклассников и даже получала похвалу от учителей. Они предлагали мне поступить в художественную школу, но... Я не могла ослушаться родителей, которые считали, что это хобби окончательно разрушит мои уже слабые математические навыки. Поэтому они решили, что мне не помешает взять пару уроков.

Однако именно увлечение рисованием однажды обернулось для меня неприятностями, и хотя с тех пор прошло много времени, чувство стыда иногда всё еще накрывает меня. Но не будем спешить с рассказом – всё станет ясно позже.

Что касается моих отношений с мальчиками-сверстниками, то я развивалась как все подростки. Но моя замкнутость отдаляла даже тех парней, которые нравились мне. В этом тоже есть моя вина: на школьной дискотеке я часто отказывала в танце тем, кто приглашал меня... Я не была строптивой – просто испытывала страх!

Подростковый период был полон волнений и комплексов, от которых я так и не избавилась. Образ Кристен Стюарт из «Сумерек» стал для меня чем-то родным: я никогда не присоединялась ни к девчачьим компаниям, ни к парням; скорее всего держалась на расстоянии даже в кругу знакомых...

У Максима был близкий друг по имени Костик, к которому у меня возникли теплые чувства. Я надеялась, что он ответит мне взаимностью. Костя часто бывал у нас в доме, а вместе с братом они занимались спортом, накачивая мышцы. Мне нравилось проводить время с ним даже в такие моменты, когда он просто просил налить ему чай. Однако разговоры с ним давались мне нелегко.

Костя замечал мою скромность и неловкость и иногда подшучивал надо мной. Он казался таким уверенным и самодостаточным, что у меня возникало желание быть рядом с ним. Однажды, когда мы были втроем с братом, я решилась спросить:

— Как ты думаешь, если я отдамся Косте, он начнет меня уважать?

Максим пришел в шок от этих слов. Он начал трясти меня за плечи и громко кричать:

— Я не позволю своей сестре стать потаскухой! Никакого Кости! У него полно девушек – кому нужна еще одна?

После этого разговора во мне что-то сломалось, и при следующей встрече с Костей я почувствовала лишь неприязнь.

Что касается рисования... Это был мой особенный мир, столь же личный, как и мои творческие эксперименты! Если бы я просто увлекалась традиционными темами — природой или натюрмортами... Но нет! Меня притягивало нечто совершенно другое! Видимо, на это повлияло как мое воображение, так и воспитание.

И Максим тоже оказал влияние на меня! Да-да, мой брат увлекался книгами и историями в жанре фэнтези и живо делился со мной сюжетами о невероятных героях с выдающимися физическими или магическими способностями. Иногда я так захватывалась его рассказами, что начинала рисовать на бумаге. И именно Максим заметил мою способность передавать эти образы через рисунок и однажды сказал мне:

— Привет! Это целый комикс! Тебе стоит серьезнее к этому отнестись...

— Ты серьезно? — усмехнулась я тогда, хотя его слова меня радовали. Эти нарисованные персонажи были мне почти дороги... — На мой взгляд, это детство!

Брат погладил меня по голове, распустив волосы.

— Люди порой на любимом деле зарабатывают неплохие деньги!

Я задумалась: Максим действительно прав! Миры гоблинов и троллей, принцесс и амазонок завораживали меня, а мое воображение стремительно рисовало сцены, которые я тут же переносила на бумагу с помощью карандаша. Однако возникла одна загвоздка, которая поставила меня в неловкое положение перед матерью. Она развелась с отцом, который жил в другом городе...

Мать не воспринимала мое увлечение всерьез и порой с недовольством смотрела на мои рисунки. Тем временем я начала замечать, что образы героев, которых я особенно любила, выглядели неполными. Я старалась их улучшить: одевала в новые наряды или даже оставляла без них... Будучи сама довольно скромной, я придавала героиням пышные формы, а мужчинам-героям не только создавала рельефные мышцы, но и акцентировала их анатомические особенности.

С течением времени я создала несколько журналов: один из них был доступен всем и лежал на столе, а другой — более личный — я прятала под тетрадями на полке и доставала лишь в моменты вдохновения, когда была уверена в своей безопасности. Я прекрасно осознавала, какой выговор ждет меня от матери в случае разоблачения моего сомнительного увлечения.

О, конечно... Девочка, которая лишь пару раз стеснялась целоваться, создала такие работы! Например, представьте себе фею и кентавра. Вот одна из её картин...

Изящная фея в легком плаще держит руки на плечах мифического существа, глядя ему прямо в глаза. Его рот открыт в страстном ожидании удовольствия от второй феи, которая расположилась у него под ногами. В её руках мощный конский орган создания, и она искусно дразнит его. Бедный кентавр — обладая огромной силой, он даже не может удовлетворить себя самостоятельно!

Листаю дальше — следующий рисунок: дикое племя пытается уничтожить пленницу из-за их обычаев... Кто она? Возможно, одна из тех, кто пришёл сюда установить свою власть. Может быть, чья-то жена или дочь... Её судьба уже решена! Меры её соплеменников были слишком жестоки по отношению к чужим народам, считавшим эту землю своей. Попав в плен, чего ей ждать от варваров-мужчин? Дикие нравы и жажда мести!

Девушку положили на какую-то платформу лицом вниз и связали руки и ноги. В её красивых глазах читается страх и ужас от происходящего; она понимает свою безысходность и осознаёт, что это — расплата за войны её племени против захваченных ими женщин.

Тем временем один из Диких приближается с огромным членом к её открытому рту — такого размера, что кажется способным причинить ей боль! Она могла бы проявить упорство и стойкость, но сзади её поджидает ещё один Дикий! Он смотрит на неё с желанием, и судя по форме ягодиц девушки, его член превосходит размеры того же соплеменника.

Следующая сцена – продолжение: рот девушки широко разевается от входящего в него члена, который все еще проникает в нее. Глаза красавицы находятся на грани слез, блестят от эмоций... Рядом ждут своей очереди еще два мужского достоинства Диких!

Или представьте себе такую картину: высокопоставленная особа занимает трон, при этом раздвигая ноги. Между ними – обнаженный мужчина-раб со связанными руками за спиной. Его голова находится между ног его хозяйки. Она обладает холодной самоуверенностью и красотой. Рядом с троном – голый страж, старающийся сохранять терпение и не поддаться искушению. Но для него это трудно – я передала это на его лице – словно его яички лежат в ее изящей ладони, а член бьется и пульсирует напряженными нервами.

На следующей картинке этот же член находится во рту у бедного раба, почти полностью проникший в него. К тому же я "разрешила" ему кончить, и густая сперма заливает пол под ними и все еще вытекает, а высокопоставленная особа, задрав голову, наслаждается этой сценой, не скрывая своей полуголой красоты.

Или вот другая сцена: две подружки-амазонки с любопытством рассматривают член знакомого парня, указывая на него пальцами, двигая их вниз. В то время как член беспомощно висит, заставляя парня чувствовать себя неловко.

Но на следующей картинке девушка жестом пальцев указывает вверх, и член парня откликается на это стремительным подъемом. Это вызывает улыбку у второй девушки, и она хохочет над этой ситуацией.

Я завершаю сцену следующим эпизодом: девушки прижимают ладони к члену парня, который начинает фонтанировать от неудержимости большими каплями. Рот парня спазматически искривляется, а девушкам доставляет удовольствие эта ситуация и реакция дошедшего до оргазма парня...

Хорошо, я закрываю журнал, хотя в нем еще осталось множество интересных тем... Как-то раз я не заметила, как оставила его на столе, и он каким-то удивительным образом попал к моей матери! Она пришла в ярость, и я получила несколько пощечин этим самым журналом, а в порыве гнева даже вырвала из него несколько страниц.

— Что за мерзость, пошлость! — закричала она.

Я не могла сдержать слезы, глядя на уничтоженные образы, которые мне так нравились. В тот момент я сильно ненавидела свою мать!

Хотя альбом полностью не исчез, впоследствии я больше его не видела. Моя мать решила устроить мне еще одно унижение — сводила к психологу. И там она пыталась вновь устроить мне допрос, тыча этими рисунками в висок.

— Скажите, это нормально? Она в порядке?!

Представьте себе мое состояние: я уже окончила школу и училась в университете, а меня словно первоклассницу вычитывали на глазах у всех.

Но психолог оказалась на моей стороне. Хотя ее могли шокировать эти картинки, ее голос звучал спокойно, слова были разумными. После нашего общения она пришла к выводу, что таков мой способ восприятия мира и отношения к нему. Не стоит запрещать девушке что-либо или осуждать ее за это — у каждого свой путь развития!

Я была благодарна специалисту; хоть моя мать и смотрела на нее с недоверием и ничего не сказала после нашей встречи.

Более того, пару дней мы вообще не разговаривали друг с другом, каждый переживал ситуацию по-своему.

Максим тоже узнал о произошедшем и получил свою порцию критики: мол, он забил мне голову своими фантазиями и комиксами — вот откуда вся эта ерунда! Когда же он попытался поддержать меня и объясниться с матерью, она снова разозлилась и строго наказала ему больше не увлекаться подобной мерзостью!

Если честно, некоторое время я опасалась брать в руки новый альбом и карандаши, чтобы просто рисовать что-то нейтральное. В памяти до сих пор стояли те моменты, когда мама вырывала из альбома мои рисунки. Я ощущала почти физическую боль от утраты...

Только Максим оказался рядом, поддерживая меня и вдохновляя продолжать творить, несмотря на все запреты.

Я продолжила... Тайком, когда в квартире уже гас свет. Я больше не пыталась восстановить своих старых персонажей и начала создавать новых...

Я догадывалась, что мама иногда перебирает мои вещи в поисках улик против меня, поэтому старалась быть осторожной, хотя временами это казалось настоящей паранойей.

Когда в новом альбоме появилось около дюжины образов, я решила показать их Максиму.

Ведь он был моим братом, который меня очень любил и всегда поддерживал...

Я сама вручила ему этот альбом. Когда он стал листать страницы, я с гордостью комментировала свои работы.

— Вот тут я так изобразила... Хотя сначала видела иначе... А это будет с продолжением... только чуть позже... Через пару страниц... Вот...

Я заметила блеск в его глазах; на каждую картинку он реагировал восторженно:

— Классно! Здорово!!! Как же здорово…

Мне было интересно наблюдать за его реакцией на отдельные картины, заполнившие альбом; я замечала как подрагивают его веки, как он чаще дышит, порой краснея и пытаясь сохранить самообладание.

Меня развеселило то, как дернулись мышцы на его лице при взгляде на следующий рисунок: над героиней с скинутой накидкой открывались полные прелести её груди с набухшими сосками; вокруг неё парили бабочки, за которыми она завороженно следила. При этом она сидела на спине мужчины с напряжёнными мышцами рук и сосредоточенным лицом…

Брат сконцентрировался на груди главной героини, и я не могла не заметить этого, поэтому лукаво улыбнулась, хотя он этого и не отметил. Я с нетерпением закусила губу, ожидая момента, когда он перевернет страницу. У Максимки от нахлынувших эмоций отвисла челюсть!

Эта же пара, только теперь героиня ловит в воздухе бабочек, подняв руки вверх, из-за чего её грудь выглядит почти невесомой. Мужчина же стоит перед ней на четвереньках с руками сложенными как будто в молитве... Он смотрит вниз к её «киске», не смея поднять взгляд выше.

Какое удивительное сочетание: физически мужчина превосходит мою героиню и мог бы легко сломать её пополам своими сильными руками, но... он беззащитен перед её неземной красотой!

— Мне хотелось создать такой контраст… — произнесла я. — Как думаешь, удалось?

Брат просто кивнул...

Вот ещё один образ: юная фея с весьма крупным бюстом на фоне тонкой талии и стройных ног сидит на спине своего раба, который стоит на четвереньках. Его голова опущена, поскольку поднимать её ему запрещено. Фея смеется над шутками здорового мужчины – его крупный член соответствует его мускулистому телосложению. Он радует её остроумными комментариями, а его плоть полна жизненной силы!

Далее в истории этот молодой человек изливает свою семенную жидкость в ладони феи, которые она держит как ковшик. Видно, что набралось довольно много жидкости, но его возбужденный член продолжает выделять новые порции: так впечатлила его знакомая и любимая фея.

В конце концов девушка-фея поит своим рабом этой мужской субстанцией, а обессиленный мужчина с расслабленным членом всё ещё выглядит внушительно и присел у тонких ног своей хозяйки.

Следующий рисунок буквально привёл моего брата в замешательство. В первом альбоме я обычно старалась изображать ярких и фактурных персонажей с выраженными формами, но здесь я решила изменить подход. Девушка-фея получилась изящной, утончённой и лёгкой... А её лицо... Открою секрет, я пыталась создать свой автопортрет, и сходство было заметным! Брат даже моргнул, словно увидел меня в образе этой красавицы...

Лишь позже до него дошло, почему этот рисунок оказался в этом альбоме. Тонкая ладонь феи была направлена назад, удерживая под мошонкой мускулистого гиганта, нагруженного её вещами — сумками и рюкзаками. Член этого мужчину был возбужден, но он послушно следовал за своей хозяйкой, испытывая сильное желание, а она лишь слегка улыбалась ему, предвкушая его усилия.

Как сейчас я наблюдаю за Максимом.

— Ему бы уже пора разгрузиться… — пошутила я. — Хотя я пока не придумала, что рисовать дальше…

Макс покраснел от смущения, но ничего не смог ответить.

И тут в комнату вошла мама, нарушив нашу атмосферу. Я выхватила альбом из рук брата, а он быстро выбежал из моей комнаты. Но я четко заметила, как у него под спортивными штанами что-то дрогнуло!

Но самое интересное произошло через пару минут: после стандартного приветствия мамы Макс ушёл… в туалет! Вернувшись оттуда через некоторое время, он был красным как рак и на мгновение замер при встрече со мной взглядом.

— Всё в порядке? — спросила я с улыбкой.

Он рассеянно кивнул, что только вызвало у меня ещё большее amusement.

И тут же мне пришла в голову идея для второго рисунка! Гигант пал к ногам утончённой девушки. В её руках всё ещё оставалось его семя, которое теперь стекало с её изящной ладошки прямо на его голову... Вот это закономерный финал!

Я рассмеялась вслед Максиму, который спешил убраться в свою комнату. Именно так меня и застала мама, тут же окрестив истеричкой за мой неудержимый смех!

— Лучше иди и помоги мне с ужином!

На протяжении всего вечера я не могла избавиться от мысли о новом рисунке, потратив почти всю ночь на его создание и завершив его под утренние сумерки. Я устала, но чувствовала удовлетворение от своей работы. Даже моя фея-героиня как будто светилась от радости...

Мне пришло в голову подшутить над братом и оставить ему этот самый свежий рисунок из моей коллекции. Мне было интересно увидеть его реакцию...

Осторожно, чтобы не разбудить маму, я тихо прошла мимо её комнаты и вошла в спальню брата. Он мирно спал, такой спокойный и... уязвимый!

Я на мгновение задумалась: не слишком ли рискованно оставить рисунок на его столе — вдруг мама заглянет сюда? Второго разоблачения я бы не выдержала.

Наверное, лучше все-таки подождать и показать Максиму рисунок позже, чтобы избежать неприятностей.

С этой мыслью я уже собиралась покинуть комнату, когда внезапно...

...меня охватило совершенно глупое желание взглянуть на... мужскую часть тела брата! Просто посмотреть на него! Учитывая, что мне никогда не уделяли внимания мужчины, много ли я видела? А кто еще может предоставить такую возможность?

Летом, когда даже я спала под одной наволочкой, Максим накрывался ею лишь для формальности. Чаще всего он сбрасывал её с себя к утру,

и в этот раз большая часть тела моего брата оказалась почти полностью обнаженной. Даже эта наволочка облегала его словно римская тога, и я невольно задержалась взглядом на Максе.

Он был достаточно развит для своих лет и мог претендовать на образ, который я иногда изображала на своих картинах. Теперь, когда уже наступило утро, а брат был полунагой, я смогла убедиться в этом. Какую картину я бы посвятила ему?

Может быть, пробуждение какого-то героя, чей сон был нарушен... феей?

Я опустилась на колени возле его кровати и слегка приподняла край одеяла, открывая его. Мое удивление не знало границ, когда я увидела брата... полностью обнаженным! Трусы отсутствовали, как будто он сам готовился к волшебству этой ночью или чудесному пробуждению под лучами солнца.

Увидев его мужское достоинство, у меня забилось сердце в висках, а челюсть слегка опустилась. С одной стороны, я осознавала греховность своих мыслей и испытывала стыд за это, но с другой... Не так ли интересно героиням моих рассказов наблюдать за мужским достоинством тех, кто оказался в их ласковом плену?

Макс спал, спокойно и безмятежно...

Он даже не замечал, как его утренняя эрекция, столь естественная для юношей его возраста, проявляла свое существование из-за желания и страсти.

Головка его члена была такого большого размера, что даже край кожицы на ней не смыкался. Убедившись, что брат все еще спит, я не могла удержаться от того, чтобы прикоснуться к ней кончиками пальцев. Едва ли это можно было назвать прикосновением – такое тонкое и едва заметное!

Брат не изменил выражение лица, его глубокий вздох подтверждал его сон!

Это даже вызвало у меня некоторую насмешку, и я опять прикоснулась к самой головке члена, которая реагировала пульсацией! Казалось, она сама желала оказаться в теплых и нежных девичьих пальцах.

Мне захотелось сжать ее в кулачке, пальцами, но при этом не получилось бы не потревожить брата. И все же искушение было сильным, и я осторожно присела на край его постели, стараясь делать это аккуратно, словно я была невесомым созданием!

Мне удалось сложить на его головку кольцо из пальцев, и скользнуть остальными пальчиками чуть ниже, обхватывая сухой и горячий мужской орган. В какой-то момент естественные чувства переполнили меня, и я даже подумала, что не выпустила бы его члена из рук даже в случае пробуждения Макса.

В своей ладони я держала - странные аналогии вызывали у меня смех! - символ мужественности, выразительный символ мужской гордости, но он находился под моим контролем! Тонкими пальчиками, которыми я обычно держала только легкий карандаш или кисть для рисования, я теперь удерживала фаллос брата... Нет, скажем просто "это был молодой мужчина"!

Я так увлеклась своими мыслями, что непроизвольно стянула тонкую кожицу на его головке, и она почти полностью обнажилась, показывая мне свои самые нежные и чувственные стороны...

Я взглянула на лицо брата, который, словно ощущая что-то, уже начал двигать веками.

Оставить его сейчас - и он никогда не узнает, что послужило причиной его пробуждения!

А я буду страдать от желания снова и снова посещать родного брата, мучимая порочными страстями.

Я разжала хватку, оставив головку слегка пульсировать, и переключила внимание на его мошонку, где среди вен выделялись яички.

Я провела кончиками пальцев между ними, чувствуя их упругость, а затем легким прикосновением коснулась каждого из них. Прохладные на ощупь, они словно просились в теплую ладонь, и я закрыла их, ощущая, как они подтянулись в своем мешочке.

Я снова взглянула на мужественное лицо своего брата, его широкие плечи и торс. Максим выглядел сильным и подтянутым, и я не могла удержаться от смеха, думая о том, насколько беззащитными оставались его яички.

С самого начала своей зрелости, Максим всегда берег эти два мужских символа! Он гордился ими и осторожно оберегал... И все же, какая-то девушка могла легко контролировать их движениями пальцев, и он не мог ничего с этим поделать!

Брат вздохнул, словно прочитав мои мысли, и я немедленно посмотрела ему в глаза...

Максим пришел в себя и смотрел на меня со странной комбинацией недоумения и даже страха!

Что бы я делала, если бы он подошел ко мне и стянул с меня одеяло?

Был только один способ успокоить его тревогу...

Я быстро улыбнулась ему нежной улыбкой, словно фея, и приложила ладонь к его губам, чтобы он не начал задавать ненужные вопросы.

— Доброе утро... — прошептала я.

Губы брата дрогнули, но не в ответ, а от возбуждения, так как его член и яички требовали внимания и не позволяли ему думать о чем-то другом. Они просили его быть терпеливым и ждать продолжения, чтобы не испугать Фею, которая могла бы улететь, оставив его в недоумении.

Я переместила ладонь от мошонки к основанию его члена, подняв его вертикально и решительно вверх. Вторую ладонь я убрала с губ брата и положила на головку члена, делая несколько движений вверх-вниз...

Я не отводила глаз от этого зрелища: твердый член, которым я мастерски управляла, цвел в моих руках. Головка словно выступала из-под кожицы и хотела освободиться полностью

Я лишь однажды посмотрела в глаза брату, его дыхание стало частым и теплее, чем раздраженная кожа в моих руках. Он еще не осознавал, что происходит, испытывая не столько неловкость, сколько смущение, но не прогонял меня и замер, словно опасаясь спугнуть.

Я снова положила руку на его мошонку и улыбнулась, ощущая, как покорные яички начали вращаться под моими ладонями с удивительной легкостью и доверием. Максим тихо выдохнул, откинув голову назад.

Я провела пальцами так, чтобы его яйца попали в них. Полные энергии и желания, они ждали своего момента для выполнения главной задачи своего владельца! Я весело потрясла ими в руке...

Брат доверял мне полностью, не ожидая от меня ничего дурного. Из его пересохших губ вырывались вздохи и слова: «По... жалуй.. ста...». Это складывалось в настоящие слоги!

Все происходило так же, как я себе представляла! Мужчина находился в состоянии блаженства и готов был умолять свою Фею управлять им, целиком передавая ей контроль над собой! Это льстило мне; я с удовольствием улыбалась своему превосходству и стала активнее разминать его головку левой рукой, тогда как правой крепко обхватила ствол у основания.

Моя ладонь стремительно скользила вверх-вниз по нему, напоминая работу поршня — я сама наслаждалась тем эффектом, который производила на брата; он буквально растекался рядом со мной от желания! Если бы он мог свободно выражать свои эмоции, он бы закричал от удовольствия. Но боясь разбудить мать, он сжимал губы так сильно, что удерживал все звуки внутри себя!

Все это доставляло мне удовольствие, и я, взглянув в его глаза, улыбнулась, точно персонажи моих рисунков, довольные результатом!

Максим полностью доверял мне, предоставляя свое тело под моим контролем, и я приблизилась к нему чуть ближе, продолжая наращивать интенсивность. Волосы, падавшие на мое плечо, я неосознанно откинула назад за лопатку, раскрывая для братского взора плечо и большую часть лица.

И вот член брата реагировал на это особым образом, что я ощущала своими руками: толчки и повышение температуры, указывающие на высокий уровень возбуждения!

Пришлось слегка снизить скорость движений по головке и сосредоточиться на артериях и мышцах у основания члена. Брат издал стон и подтвердил мне выбранную тактику. Гормоны закипели в его яичках и сжались в мошонке, которую я ласково обхватила ладонью.

— Тише... Ти-ш-ше... Ш-ш-ш-ш-ш... — словно заклинание, шептала я, глядя на возбужденную головку. Кожица была полностью оттянута назад.

От неудержимого желания скрючило скулы брата, в его глазах, полных страсти, блеснули слезы... Пальцы сжимали простыню! Он был готов умолять меня и дать себе извергаться!

— Часто занимаешься самоудовлетворением? — спросила я, поражаясь своей смелости.

Ответ Максима поразил меня признанием:

— Два-три раза в неделю... Иногда — дважды в день... Если очень хочется...

— А сейчас — очень хочется? — насмехалась я.

Макс не ответил, но его взгляд все раскрыл передо мной.

Держа его за головку напряженного члена, я задумалась о ней, точно пожелав остудить ее!

Но эта ситуация ещё больше взволновала Макса! Представляю, что он представил себе в тот момент, когда милое лицо девушки наклонилось и губы стали приподнятыми...

Размечтался!

Такая грань была непреодолимой для меня. Независимо от того, как он пытался меня завлечь или что просил. И он просил... Я слышала это!

— Про... сти...

Я изменила позу и улеглась на кровать так, чтобы мои ноги были возле его лица. Снаружи это выглядело как жест подчинения передо мной, что только укрепляло мое самолюбие и значимость! Хотя я не могла явно командовать братцем, сейчас было очевидно, что других доказательств не требуется.

Сухие губы брата прижались к моим ступням.

И только после этого я продолжила двигать рукой вдоль его члена, постепенно увеличивая скорость и силу сжатия пальцев.

Бурлящую страсть я ощущала подушечками пальцев, но не спешила остановиться!

Я жаждала испытать те чувства, которые любимые героини пробуждали у своих мужчин, доводя их до критической точки блаженства... чтобы потом посмеяться над их неудержимостью!

Максим не выдержал больше и сам лишь немного времени. Я уже собиралась спросить у него, готов ли он кончить, когда вдруг он залил меня своим потоком, от которого ему было несколько раз отказано ранее.

Жидкость заполнила его живот, образуя лужу в пупке, и это вызвало у меня смех, который я не стеснялась выразить.

Член Макса все еще пульсировал, выбрасывая крупные капли, а вместе с этим колебались его нижний живот и изможденные бедра.

В моих руках увядал член, головка скрывалась под кожицей.

Моя ладонь была покрыта его соком.

Я вытерла руку о простыню и протянула брату ее для поцелуя,

— Благодари меня! — я жаждала признания.

Несмотря на то, что брат только что кончил в эту руку, он поцеловал ее звонко и сочно, не забывая сказать "Спасибо!".

— Может быть я похожа на... Фею? — возникла странная мысль в моей голове?

— Именно так! — ответил мне брат своими страстными и любящими глазами.

... Наши отношения с Максом изменились. Он всегда был на моей стороне во всех отношениях, защищал меня от нападок матери. За это я была благодарна...

Однако признанием Макса было то, что он перестал заниматься самолюбованием! По крайней мере, он изменил свою привычку.

Теперь он просил меня об этом.

— Сможешь ли ты быть для меня... Феей? — он говорил каждый раз робко.

И глядя ему в глаза, я не могла отказать.