Семейное счастье aka Семейный нудизм фото видео Часть 2

Надо рассказать, как любовник у барыни завелся, раз уж был упомянут. Дело было так: собрался Платон Карпыч в соседний уезд к тамошнему помещику вояж совершить. Елизавета Никандровна сразу вышивание забросила, не ест, не пьет, меланхолию и ревность демонстрирует. Спрашивает ее барин, в чем причина такого настроения, а она отворачивается, игру женскую ведет. Вы, говорит, Платон Карпыч не любите меня совсем, все в разъездах, а мне никакого внимания.

На это барин рассмеялся, в лобик супругу поцеловал и адье за порог. Пообещал, правда, подарок дорогой привезти. Но Елизавета Никандровна недолго горевала, отослала записочку вдове пехотного полковника в соседнее имение «Комарики». «Мария Филипповна, душенька, погибаю от одиночества, прошу прибыть на чай с баранками и скрасить оное беседой. Примите уверения, Ваша Е. Н. »

Мария Филипповна прибыла тотчас, потому как, из беды подругу нужно выручать, тем более способ известен — тут непременно нужен любовник.

Отдельно надо сказать о вдове. Досталось ей огромадное имение после смерти мужа. Сама молода еще, лицом румяна, кожей бела. На передок женский пол слаб, почти весь, чтоб не соврать, но такой етивой особы никто отродясь не видывал, почитай со времен великой императрицы нашей Катерины. Слухи ходили, что Мария Филипповна полковника на тот свет отправила как раз через свою неуемную похоть.

Порой муж едва ноги волочит от усталости, а она знать ничего не хочет — исполняй супружеский долг, и все тут. Вынеси такую каторгу, попробуй. Оставшись одна, вдова не в силах обуздать свою пылкость пошла давать налево и направо, всем и каждому. Так по сию пору и не успокоилась. Горбатого могила, говорят, исправит.

Так вот, прихватила Мария Филипповна в поездку к соседке альбом для журфиксов. В нем гости глупые стишки и благодарности хозяйке черкают, ничего важного, но если опыт есть как у полковничихи, из этого можно большую психологию с философией сделать. Что написал, какие слова применил, по-русски ли, по-французски, какой почерк — все в дело идет, и портрет как живой вырисовывается.

Описала она претендентов, кто сумеет барыне меланхолию развеять, а ей все не так. Тогда вдова с другого боку подступилась:

— Что вас, душенька,  — спрашивает,  — больше всего на свете волнует?

Елизавета Никандровна отвечает:

— Моды разные люблю.

Тут Марию Филипповну и осенило. Есть, говорит, один бонтонный человек. Аркадий Парисович, окончил университет в самом Санкт-Петербурге. Одевается по распоследним веяниям и по женской части новинками интересуется.

Барыня затребовала его к себе без промедления для близкого знакомства. С этим вдова ее и покинула, пообещав все устроить в лучшем виде и скорости.

Так и появился студент. Платон Карпыч за порог, а он тут как тут с журнальчиком под мышкой. Сразу все не приносит, выгоду делает. Если враз все показать, барыня объестся той модой и не захочет больше Аркашку принимать. А у него свой интерес, интимного плана. Елизавета Никандровна хороша собой, не стара и не слишком молода, самый возраст. Да и студент в таких летах, что супротив Платона Карпыча на целый корпус 

впереди скачет. Если бы ему капитал, как у нашего барина, вот была бы у него с Елизаветой Никандровной гармония телесная и душевная.

Но недолго длилась идиллия — студент вот как себя один раз непочтительно показал. Укатал он барыню до беспамятства, и по обыкновению откланялся, но в бричку садиться не спешит. Пожелал квасу испить после бурных утех. Ульянка и повела его на свою беду в холодную. Там квасу-то всякого припасено, выбирай не хочу — на клюкве, на меду, с мятой, с малиной, красный, белый. Да ойй, всего не перечесть.

Аркашка грушевый выбрал, а пока горничная наклонялась, да наливала в малый кувшинчик, он юбки ей задрал и давай наголо круп щупать. Ульянка замерла, рот открыла от такого вероломства, а закричать боязно. Так всегда было — какое происшествие не случись, виновата прислуга. Вот она и рассудила, уж лучше пусть господин студент ее использует для своих похотливых целей, а она промолчит. Прохор-кузнец давно уж ее попортил, не велика беда. А она девка видная, откуда ни посмотри — грудяное богатство наличествует и с тылу вид прелестный.

Студент, узрев такое смирение, портки расшнуровал и не устрашась епитимьи вошел по скотскому подобию. Не в афедрон, конечно, Боже упаси. Это есть грех содомский, противоестественный, великое беззаконие и богоотметное ненасытное согрешение. Тьфу на его пособников и почитателей. Ульянка за стол ухватилась, чтобы не упасть и смекает — надо потрафить господину студенту, а ну как барыня заметит долгое отсутствие. И показала ему свое лихачество. У Аркашки от такой прыти глаза на лоб полезли, удивился он ее нескромным умениям. Ярились они тогда недолго, но со всей страстью. Употели даже. А за свое искусство получила горничная пятак.

Аркашка к барыне тотчас охладел, в постель ложился с неохотой, пеняя на свое нездоровье. Потом, как у горничной скопилось тех пятаков на целую корову, и вовсе перестал жаловать визитами, сговорился с Ульянкой о встречах в соседнем лесочке. Там уж полюбовники не таясь, блудили во всю свою фантазию. Студент и реноме барыни перед Платоном Карпычем сберег, и себе счастье приобрел. Ульянка-то влюбилась в него без памяти.

Это я вот к чему веду — жизнь такая штука, что не угадаешь, приходится семейное счастье ковать с тем, кто рядом. Будешь гнаться за мечтой, до седых волос в несчастье проживешь. А чужое брать не смей, барин ты или простой человек.