Графиня из провинции. Часть 1

Прозвучал сигнал будильника — старый советский, с двумя чашечками сверху и раздражающим звоном. Приоткрыв один глаз, я резко нажал на кнопку отключения, но в этот момент из коридора донесся мамин голос.

— Федя, просыпайся!

Мама суетилась с чем-то и проходила мимо двери моей комнаты. Сегодня первое сентября — день начала учебного года для меня в новой школе и первый рабочий день для мамы, которая преподавала русский язык и литературу.

— Встаю, мама! — крикнул я, открывая второй глаз и медленно поднимаясь. Откинув одеяло, я поймал ногами тапки рядом с кроватью и вышел в ванную только в трусах. В коридоре стояла мама: она была уже одета в длинное коричневое платье чуть выше колен, которое подчеркивало её фигуру. Черные волосы распустились по плечам кудрявыми локонами, а на шее сверкали бусы. Мама накладывала светло-розовую помаду, глядя в большое зеркало прихожей. Увидев меня, она бросила на меня взгляд и слегка улыбнулась.

— Иди почисти зубы, умывайся и завтракай. Сегодня будет непростой день,— произнесла она, восхищаясь своим отражением.

— Мамочка, когда ты уже купишь мне нормальный телефон? Этот бабушкин будильник доведет меня до белого коленя! Ты же знаешь, как он орет?

— Феденька, ты понимаешь, что мне едва хватает денег на твои школьные нужды? Ещё нужно погашать долги за коммунальные услуги; наша бабушка оставила после себя много долгов,— мама повернулась ко мне и грустно вздохнула при взгляде на меня сонного и в одних трусах.

— Но мам! Все в городе давно с современными смартфонами ходят — у многих даже айфоны! А я всё ещё мучаюсь с этой кнопочной дрянью с поломанным динамиком,— махнул я головой в сторону своей комнаты, где лежал мой телефон, обиженно посмотрев на мать. Её выражение лица изменилось: от грусти оно стало серьезным и даже строгим.

— Фёдор! — всегда так злилась на меня мама. — Я не могу позволить себе покупать тебе айфоны, а потом сидеть с пустым кошельком и голодным желудком. Ты что, собираешься есть свой айфон или вместо штанов его носить?

— Мам, да я вовсе не прошу у тебя айфон. Купи хоть какую-то Нокию — все равно лучше, чем то, что у меня сейчас! — снова указал я на свою комнату.

— Сынок! — мама уже начала злиться по-настоящему. — Не трепи мне нервы с утра пораньше. Беги в ванную!

Я раздраженно топнул ногой и обиженно надул губы, направляясь к ванной. Остановившись у двери, я снова позвал маму:

— Мам?

— Что еще нужно?

— Ты сегодня отлично выглядишь!

Раздражение исчезло с её лица, и она улыбнулась.

— Иди уже, подхалим!

Умывшись холодной водой, я пошел на кухню. На столе стояла старая эмалированная кружка с чаем и кусочек черного хлеба с небольшим слоем масла.

Сделав пару глотков чая, я откусил от бутерброда, и тут вошла мама с тремпелем в руках: там висели темно-синие брюки, белая рубашка и пиджак того же цвета.

— Федя, давай быстрее доедай и одевайся. Нам нужно выйти пораньше.

— Сейчас, мам! — пробормотал я с набитым ртом и выпил еще глоток чая.

Пока я доедал завтрак, мама сняла брюки с тремпеля и повесила их себе на руку.

Закончив трапезу, я быстро натянул брюки из её рук. Следом она протянула мне рубашку, а пиджак временно разместился на спинке стула. Я одел рубашку и вдруг мама подошла ближе и начала застегивать мне пуговицы снизу вверх одну за другой.

Её пальцы слегка касались моей кожи, а я незаметно разглядывал её грудь, выступающую из глубокого выреза. Мамины руки медленно спускались вниз, и по моему телу пробегали мурашки, следуя за их движениями и останавливаясь внизу живота. Я почувствовал, как щеки начинают гореть, и в этот момент мама застегнула последнюю пуговицу, сделала шаг назад и внимательно посмотрела на меня.

— Ну просто жених! Свадьбу можно играть хоть сейчас! — произнесла она.

Я покраснел ещё сильнее, не отрывая взгляда от маленькой родинки на её груди, которая находилась прямо на границе декольте.

— Да ладно, мама, не говори ерунды,— пробормотал я и опустил голову, пряча взгляд. Мама сняла пиджак со спинки стула и накинула его мне на плечи.

— Пойдем, иначе опоздаем. Жених! — сказала она с улыбкой и слегка потрепала меня по волосам. Взяв свой рюкзак, мы вышли из квартиры.

На улице нас встретил шумный город с толпами людей. Хотя мы переехали сюда в начале лета и вроде бы привыкли к этому месту, такой суеты я ещё не видел. Сотни нарядных людей спешили куда-то и создавали невыносимый гул. Мне хотелось зажать уши руками чтобы избавиться от этого звука.

Увидев моё состояние, мама обняла меня за плечи и тихо шепнула почти у самого уха: "Привыкай, здесь не наша деревня!" Я поднял голову и посмотрел на неё: "Как же она красивая! Почему её папа ушёл?" — подумал я про себя, но вслух ничего не сказал.

Далее нас ждала переполненная маршрутка с давкой и шумом; спустя около пятнадцати минут (которые показались мне вечностью) мы наконец прибыли в нашу новую школу.

Праздничная линейка прошла так же как всегда в школах, но вот людей было невероятно много. Я стоял среди своих новых одноклассников и ощущал себя словно муравей среди огромного муравейника. Хотя я не самый низкий по росту, в новом классе чувствовал себя совсем маленьким. Линейка закончилась, толпа снова начала двигаться вперед, а я оставался стоять в нерешительности о том что делать дальше. Вдруг рука мамы коснулась моего плеча.

— Федя, послушай. У вас сейчас классный час, затем два урока: биология и литература. Классный час проходит в 202 кабинете, биология — в 308, а литература — в 215. Мама быстро проговорила это и, чмокнув меня в щеку, исчезла в толпе людей. Я запомнил только то, что классный час проходит в 202 кабинете.

После некоторого времени поисков нужного кабинета, я оказался на втором этаже и вошел внутрь. В классе уже сидели ученики — шум стоял невыносимый. Ничего нового для меня: такой же гул был и в нашей деревенской школе, хоть учеников там было меньше. Никто не обратил на меня внимания, и я тихо прошел к свободной парте у двери.

Через минуту вошла наша классная руководительница — женщина среднего возраста с длинными светлыми волосами, невысокого роста и строгим взглядом зеленых глаз за маленькими очками. Все встали, чтобы поприветствовать её; я же замешкался от растерянности. Она тут же обратила внимание на меня:

— Почему вы не приветствуете учителя? — спросила она с легкой насмешкой.

Я мгновенно спохватился и вскочил; стул с грохотом упал на пол, что вызвало смех у всего класса. Я почувствовал прилив жара к щекам от стыда — мне хотелось провалиться сквозь землю.

— Не спешите так! А то всю мебель сломаете! — заметила учительница, обращаясь ко мне, а затем к всему классу:

— Садитесь!

Я наклонился, чтобы поднять стул и занять место, но она посмотрела на меня и произнесла:

— Вы пока постойте.

Я остался стоять на месте и смотрел на неё; она снова обвела взглядом весь класс своим проницательным взором.

— Познакомьтесь, ребята. — она указала на меня. — Это наш новый ученик, Фёдор Косухин...

— Хи-хи. Фёдор! Федя съел медведя. — с задней парты донесся грубый смех и хрипловатый голос.

— Тишина там! — строго произнесла учительница. Смех мгновенно прекратился, и она ободряюще улыбнулась мне.

— Я Наталья Васильевна, ваш классный руководитель...

— Хи-хи. Самая классная! — снова раздался тот же голос с той же парты. Ответом на это вновь послышался смех с той стороны. Учительница взглянула в их сторону.

— Да, Кирсанов, я действительно самый классный руководитель. Есть еще что сказать?

— Нет-нет, Наталья Васильевна, продолжайте.

— Спасибо за разрешение! — весь класс рассмеялся и сразу же замер, а Наталья Васильевна вновь обратилась ко мне.

— В общем, Фёдор, все вопросы и предложения — через меня. Если эти хулиганы будут тебя обижать... — она махнула рукой в сторону шумной парты, откуда доносился смех, — обращайся ко мне.

— Да вы что, Наталья Васильевна? Мы никогда никого не трогаем! — снова прозвучал тот же голос. Я повернулся посмотреть на говорящего и увидел темноволосого парня спортивного телосложения с дерзким выражением лица. Он заметил мой взгляд.

— Чо пялишься, Фёдор? Хи-хи. — Я быстро отвернулся. Учительница опять сделала ему замечание и более мягко обратилась ко мне:

— Садись, Федя. В общем-то ты понял: если что-то случится, обращайся ко мне.

Я кивнул и занял своё место.

Далее учительница начала говорить о важности знаний и других подобный вещах, которые нам обычно рассказывают каждый год.

Звонок, наконец, прозвенел, и следующим уроком по расписанию была биология. Я не запомнил номер кабинета, который мне сообщила мама, поэтому просто пошел за остальными. Кабинет оказался на третьем этаже, достаточно просторным. В углу стоял скелет человека.

На столе лежали макеты различных внутренних органов и костей – все атрибуты человеческого организма. Подошел Кирсанов, парень с крепким телосложением. Он схватил большой макет полового члена и начал корчить смешные рожицы, подбрасывая его в воздух и даже делая вид, что собирается заняться с ним оральным сексом.

Класс смеялся так громко, что, наверное, это было слышно даже на улице; я тоже не удержался от улыбки. В этот момент мимо проходила одна из девочек – очень привлекательная с разноцветными косичками, в короткой юбке и с заметной грудью. Кирсанов подошел к ней и ткнул макетом под юбку прямо между ягодицами, резко дернув вверх. Юбка высоко приподнялась, и весь класс увидел черные кружевные трусики на её белоснежных ягодицах.

— Ты что совсем с ума сошел? — возмутилась девочка, быстро поправляя юбку.

— Да ладно тебе, Людка! Твой парень тебя так не тыкает? Или у него нет таких размеров? — смеясь сказал Кирсанов.

— У меня нет парня! А ты вообще придурок! — ответила она и вернулась на своё место. В этот момент из подсобного помещения вышла учительница биологии – молодая женщина в белой блузке и черной юбке чуть выше колен.

— Кирсанов, учебный год еще не начался, а ты уже всех в школе на уши поставил! Убери это... — Женщина замялась, заметив, что именно держит Рома в руках, её лицо слегка покраснело от смущения. Она откашлялась.

— Рома, верни наглядное пособие на место. Вам еще рано с этим работать.

— А что такое, Жанна Олеговна? Что это? Я даже не в курсе. — Кирсанов подходил к учительнице, потирая предмет в руке. Я огляделся в поисках свободной парты и сел на предпоследнюю рядом с окном. Позади меня сидели двое парней, и я услышал один из них говорит другому:

— Ну Романов молодец. Скоро её точно «покорит».

— Да-да! Смотри, как она покраснела!

— Тише тише, глядите. — Разговоры за спиной стихли, и я вместе со всеми начал следить за происходящим. Рома подошел почти вплотную к учительнице.

— Жанна Олеговна, покажите мне, как этим пользоваться?

— Кирсанов, сядь на место и убери... — Она снова запнулась и покраснела ещё больше.

— Жанна Олеговна, у вашего мужа такой же? — Рома тряс предметом перед её глазами.

— Кирсанов, да я... Да тебя... У меня нет никакого мужа! — Учительница выкрикнула это громко и начала махать руками. А Ромка с нарочито спокойным тоном произнес ей в глаза:

— Нету му-у-ужа? Хм, Жанна Олеговна, так может он вам вместо мужа? — Он поднес предмет к своему лицу и понюхал.

— Ммм, пахнет вами! — Весь класс залился смехом; бедная учительница закрыла лицо руками и выбежала из класса. Кирсанов небрежно бросил искусственный половой орган обратно на стол и направился ко мне.

— Молодец, Романов!

— Ты её обошёл! — донеслись голоса с задней парты. Рома подошел к ним, хлопнул по рукам одному, потом другому и уселся рядом со мной.

— Привет, Федот! Что, решил со мной посидеть?

— Да я... не знал. Я новенький. — Я замялся и уже собирался встать, чтобы пересесть, но Рома хлопнул меня по спине.

— Сиди уж, новенький. Откуда ты? — спросил он, развалившись на стуле.

— Мы с мамой переехали из Клюевки.

— Откуда? Клюевка? Пердоклюевка! Ха-ха! — рассмеялся Рома, а ребята на задней парте начали ехидно хихикать.

— На самом деле это Клюевка! — попытался я сказать строго, но дрожащий голос выдал мой страх, и Кирсанов рассмеялся еще громче.

— Не обижайся! — сказал он и наклонился ко мне, приобняв за плечо. — Есть деньги, Федот? — моё сердце забилось от страха.

— Мама не дает мне с собой деньги. — Я пробормотал это. Ромка явно хотел что-то добавить, но в этот момент дверь открылась, и вошла Жанна Олеговна вместе с директором школы. Невысокий мужчина с проседью и внушительным животом строго взглянул на нас за партой.

— Кирсанов! — закричал директор.

— Я тут! — ответил Рома, вставая со стула и поднося руку к лбу в воинском приветствии. Пацаны позади снова тихонько захихикали.

— В армии так козырять будешь после того, как тебя из школы выгонят. Что здесь происходит?

— Не выгонят меня, Виктор Михалыч! И в армию я не пойду! — нагло ответил Рома; меня удивило то, как директор сразу потерял уверенность. Он замялся и для видимости строго погрозил пальцем Кирсанову.

— Не веди себя плохо! — сказал директор, после чего его взгляд остановился на Жанне Олеговне.

— Продолжайте урок, не обращайте внимания на это.

Учительница аккуратно вытерла глаза носовым платком и тихо кивнула в ответ. Рома вернулся на своё место, директор ушёл, и занятие продолжилось без особых инцидентов. Только я оставался в тревожных мыслях о том, что ждет меня на следующем уроке, который будет вести моя мама.

Сигнал звонка прозвучал, и я с облегчением вышел из класса; Ромка больше не приставал ко мне, но сам факт его близости вызывал у меня раздражение и страх. Перемена была короткой; спустившись на второй этаж, мы вошли в класс русского языка и литературы. Вдоль потолка висели портреты известных писателей, а подоконники были заставлены цветами, создавая уютную атмосферу.

Пропустив Кирсанова с друзьями вперед, я обратил внимание на то, куда они уселись и решил разместиться подальше от них. Как обычно Ромка сел за последнюю парту у окна, а я выбрал первую парту ближе к двери, так что между нами оставалось целое расстояние класса. Я не боялся Ромки, но его присутствие меня раздражало; я ощущал его нахальство и желание доминировать над другими и старался по возможности избегать общения с ним.

Мамы в классе еще не было; я слышал её шум книг или каких-то других предметов в подсобке. Наконец раздался звонок. Она вышла из помещения для учителей — в классе воцарилась тишина, все поднялись со своих мест. Учительский стол находился в углу класса у окна напротив входа; чтобы добраться до него маме нужно было пройти через всю аудиторию. Она двигалась уверенно, немного покачивая бедрами и прижимая к груди какие-то книги; её волосы струились по плечам. Моя мама была такой прекрасной, что я невольно восхищался ею и гордился тем фактом, что она моя мать.

С задней парты раздался пронзительный свист. Я обернулся и увидел, что это Ромка делает такие звуки.

— Вот это да! — произнес он, продолжая посвистывать.

— А ты заметил, какие у нее буфера? — подхватил его друг, рыжий парень с веснушками.

— А ты видел, что у нее на шее? Ха-ха! Бусы! Ха-ха! Моя бабушка в таких еще при царе носила! — ехидно заметил третий друг Ромки, худой парень с длинным носом.

— Графиня! Ха-ха-ха! — громко рассмеялся Ромка. Его друзья поддержали смех, и весь класс тихо захихикал. Мне стало стыдно за маму, но она оставалась спокойной. Я заметил, как она чуть-чуть прищурилась, запоминая лица смеющихся и молча прошла мимо. Заняв место у учительского стола, мама оглядела класс и остановила взгляд на смеющихся ребятах.

— Здравствуйте! Садитесь на места.

— Привет, красотка! — откликнулся Ромка, усаживаясь на стул. Мама снова не проявила никакой реакции на его слова.

— Меня зовут Людмила Ивановна. Я ваш новый преподаватель русского языка и литературы. Я новичок здесь, поэтому будем знакомиться по мере учебного процесса...

— А можно поподробнее? Людмила Ивановна, какой у вас размер груди и объем бедер? — перебил ее Ромка и снова начал хохотать вместе со своей компанией.

— Кто же так веселится и проявляет любопытство? Встаньте и представьтесь, пожалуйста. — Ромка встал и дразня сказал:

— Кирсанов Роман Андреевич, рад вас видеть!

— Очень приятно познакомиться, Роман Андреевич. Судя по всему, вы любите поговорить? Я могу вам предоставить такую возможность. Но чтобы урок не срывался, давайте обсудим что-то в рамках учебной темы. Что вы читали летом? — мама смотрела на Кирсанова с чувством превосходства, а я сидел внутри себя ликуя: "Вот тебе расплата за наглость!"

Ромка снова рассмеялся и сказал:

— Инструкция на освежителе воздуха!

Весь класс начал смеяться, но мама, не обратив на это внимания, спокойно ответила:

— Прекрасно. Ну что ж, выходите к доске и расскажите нам об этом увлекательном чтиве.

— Вы серьёзно? — Ромка явно смутился и немного замялся, в то время как класс продолжал хихикать над ним.

— Конечно, серьёзно. У нас литература. А инструкция с освежителем — это именно литературный жанр, техническая литература. Так что, Роман Андреевич, пожалуйста, подойдите к доске и расскажите нам о том, что вы прочитали.

— Легко! — сказал Рома и вышел из-за парты с самодовольной походкой к доске. Он подошёл к учительскому столу и глядя маме в декольте начал объяснять состав баллона с освежителем воздуха:

— Там, значит, бутан, пропан и отдушки...

— Стоп-стоп-стоп! — прервала его мама. — Во-первых, вы рассказываете не мне, а всему классу; во-вторых, в технической литературе не должно быть слов "ну" или "короче". Всё должно быть точно и конкретно. Если вы говорите "короче", уточните по сравнению с чем именно короче и насколько? Давайте заново, Роман Андреевич. — Мама стояла у края стола с лёгкой улыбкой только на глазах. Я был в восторге! Как здорово она поставила этого нахала на место! Класс стал шуметь ещё громче; все смеялись теперь уже над Ромкой. Я заметил, как он покраснел; наглая улыбка исчезла с его лица, а расправленные плечи вдруг опустились и стали сутулиться. Мама решила больше его не мучить.

— Садитесь, Кирсанов. Сегодня оценок не будет, но ваше летнее задание выполнено неудачно. — Ромка вместо того, чтобы занять свое место, подошел к доске, взял мел и натер им ладонь. Мама отвернулась, раскладывая книги на столе и открывая журнал. Кирсанов положил мел обратно и проходя мимо мамы шлепнул её по ягодице всей рукой. Отпечаток его ладони отчетливо остался на ее платье, а звук удара разнесся по классу.

— Ой, Людмила Ивановна, кажется вы испачкались! — с язвительной улыбкой произнес Кирсанов. Мама резко обернулась к нему от неожиданности; её рука дрогнула в воздухе, но она сдержалась. Указав вытянутой рукой на парту Ромки, она строго сказала:

— Спасибо за предупреждение. Теперь вернись на место. — Ромка повернулся и пошел к своей парте, а мама достала салфетку из сумочки и принялась стирать след от его ладони.

— Могу помочь, если не дотягиваетесь! — произнес Ромка уже сидя на своем месте.

— Благодарю за предложение, Кирсанов, но я справлюсь сама. А то боюсь запачкаться ещё больше из-за тебя! — Ромка замолчал; казалось, он даже не уловил намек мамы. Тем временем она продолжила урок как ни в чем не бывало после того как убрала мел с платья.

Конец занятия удивительно прошел гладко. Мама знакомилась с остальными учениками и делилась множеством интересных фактов о предстоящем учебном году. Ей это было интересно; класс же слушал её речь с явным безразличием – включая меня. Наконец раздался звонок. Не выдавая своих отношений с мамой, я одним из первых собрал свои вещи и приготовился выйти...

Она окликнула меня.

— Федор, подожди минутку, мне нужно с тобой кое-что обсудить. — Я кивнул и сел на свое место. Все ученики проходили мимо, а Ромка, проходя мимо учительского стола, на мгновение остановился и бросил взгляд на маму, слегка кивнув.

— До свидания, Людмила Ивановна.

— До свидания, Кирсанов.

— Классные бусы! — усмехнулся Ромка. Но мама спокойно ответила:

— Спасибо. — В окружении своих друзей Кирсанов направился к выходу из класса, при этом его взгляд мельком встретился со мной, что вызвало у меня легкое беспокойство. Наконец все вышли, дверь за ними закрылась, и я подошел к маме.

— Что случилось, мама?

— Федя, сегодня у нас собрание учителей. Возможно, я задержусь. Ты поужинай сам; в холодильнике есть макароны – просто разогрей их. И не забудь собрать рюкзак на завтра...

— Да ладно, мама! Разве я еще маленький? Все знаю. А ты когда придешь?

— Не ночью. Но вдруг задержусь.

— Понятно. Можно идти? — Я немного обиделся: похоже, у мамы намечается вечерняя встреча, а мне придется сидеть дома одному.

— Иди уже. Ах да, Федя... Бусы действительно ужасные? — Я взглянул на бусы на маминой груди: "Бусы как бусы; но грудь-то очень привлекательная", — подумал я в уме и лишь произнес:

— Обычные бусы. — Пожал плечами и вышел из кабинета.

Я направлялся к выходу из школы и вдруг услышал голоса, спускаясь по лестнице. Ничего особенного в них не было, но узнав голос Ромки, я остановился и решил подождать пока они уйдут. Кирсанов с компанией друзей стояли у окна и Ромка говорил что-то увлеченно.

— Эта новая учительница, ух, и стерва!

— Да ты что? Нормальная женщина. — Это говорил парень с длинным носом.

— Ага, нормальная! Вот бы её... — раздался голос темноволосого, который оказался третьим другом Ромы. Затем послышался звук пощечины.

— Эй, Романов, ты что творишь? — обиделся темноволосый.

— Да ничего. Я её немного приучу, вот увидите. Она ещё за мной бегать будет. — Сказал Рома, и парни тихонько засмеялись.

Не в силах больше слушать их разговоры о моей матери, я начал громко топать вниз по лестнице. Голоса сразу смолкли. Я почти прошёл мимо них, как вдруг услышал ехидный голос Ромы позади:

— Эй, колхозник!

Я остановился, но не стал поворачиваться.

— Как тебя там зовут? Федот? Эй, к тебе обращаюсь!

Повернувшись, я увидел их ухмыляющиеся лица.

— Чего тебе нужно? — буркнул я, стараясь скрыть легкую дрожь в голосе.

— Графиня оставила тебя после урока? Понравился ты ей?

Рома усмехнулся напряженно и неестественно.

Не желая говорить им правду о том, что она моя мама, я придумал первое что пришло в голову:

— Она спрашивала про школьную программу нашей школы. А что такого?

— Да ничего особенного, гуляй.

Кирсанов улыбнулся на этот раз искреннее и шире. Я развернулся и пошёл домой, размышляя о реакции Ромы.

Вернувшись домой, я бросил рюкзак в комнате и направился на кухню. Аппетита особо не было, но надо было что-то перекусить. Достал из холодильника вчерашние макароны и высыпал их на сковороду, поставив на плиту разогреваться. Пока они жарились и издавали аппетитный шорох на сковородке, я налил воды в чайник и поставил его на соседнюю комфорку.

Внезапно в голове возникли мысли: "Как же прекрасно жить в городе! Не приходится ежедневно ходить к колодцу или колонке за водой, чтобы заварить чай или принять душ. Нет необходимости таскать тяжёлые дрова и уголь для того, чтобы разжечь огонь и приготовить еду или обогреть дом. Жители города утратили ценность этих простых вещей, которые в деревне достаются трудом".

После ужина я на всякий случай оставил немного макарон для мамы, вымыл всю посуду и немного прибрался в квартире, не замечая, как на улице стало совсем темно. Мама всё ещё не вернулась, и взглянув на настенные часы, показывающие 22:00, я направился в свою комнату. Завёл ненавистный старый будильник бабушки и лег в кровать, глядя на потолок. В мыслях прокручивал события прошедшего дня: выходки Ромки, поведение мамы и сравнивал её с другими учителями. Увлечённый этими размышлениями, я незаметно уснул.

Меня разбудил шум и стук в прихожей. Я приоткрыл сонные глаза, тихо поднялся и заглянул в коридор. В темноте по силуэту и тихому "Вот блин, прямо коленом!" понял — вернулась мама. Я хотел её окликнуть, но она покачиваясь прошла мимо моей комнаты даже не заметив меня и с громким звуком открыла дверь в свою комнату, не потрудившись закрыть её за собой.

Почувствовав что-то неладное, я последовал за ней. Заглянул в открытую дверь; слова сами напрашивались на язык, но застряли у меня в горле по одной причине. Мама лежала на кровати лицом вниз спиной ко мне. Я видел её красивые стройные ноги под платьем; они были слегка раздвинуты по сторонам, а таинственная тень между ними притягивала взгляд.

Я наблюдал и не мог отвести глаза. Мысли о разных виде трусиков, которые я видел в порно роликах, настойчиво проникали в мою голову и не хотели уйти. Вся эта развратная картинка начала возникать перед моими глазами, я представлял все это на своей маме.

Она стала дышать быстрее. Я заметил, как ее руки начали сжиматься и складывать одеяло. Мама повернула голову то вправо, то влево, а затем начала двигаться и изгибаться всем телом. У меня возникла мысль, что ей плохо. Я почувствовал себя смущенным из-за этих пошлых мыслей и уже собирался подойти и помочь, но тут она сползла с кровати на пол и стояла на коленях, при этом продолжая лежать грудью на кровати.

Комок слов у меня застрял в горле. Платье задралось наверх, обнажив бедра мамы лишь немного, чуть не показывая ягодицы. Глотнув комок вместе со словами, которые хотели вырваться, я смотрел на свою мать, не отрывая глаз. Мой член напрягся, трусы стали тесными, и я краснел (ведь это была моя мама), но продолжал смотреть.

Мама начала тихо стонать, ее попка начала двигаться, словно в порно фильме. Я увидел, как ее руки скользнули по бедрам, она резким движением подняла платье вверх, и наконец-то я увидел мамину попку и ее трусики в полной красе. Несмотря на все мои извращенные ожидания, на ней были обычные трусики - широкий треугольник сзади закрывал промежность и большую часть ягодиц.

Они были белого цвета и выделялись своим контуром даже в темноте. Я снова проглотил слюну, потер свой член сквозь трусы еще сильнее, хотя уже казалось бы сильнее не куда. Но я продолжал смотреть на свою мать. И мама продолжала ласкать свою попку, нежно проводя пальчиками по ягодицам вдоль линии трусиков и двигая попкой из стороны в сторону.

Затем она резко остановилась, громко похлопала себя по заднице и начала двигаться вперед-назад. Ее стоны стали все чаще, а звуки похлопывания стали все громче. Мой пенис начал пульсировать от этого уникального зрелища.

Наконец мама поместила руку под трусики и я увидел, как ее мышцы напряглись, а слышался хлюпающий звук. Ее задница снова начала качаться из стороны в сторону, а стоны стали все громче и громче. Она шептала что-то невнятное, и я пытался разобрать хоть что-то, но не смог.

Наконец мама начала дрожать, выгнула спину и через секунду опустела на кровать. Я услышал ее ровное тихое дыхание и понял, что она заснула со своей рукой в трусиках. В комнате распространялся запах женских выделений - запах, который я помнил из тех времен, когда заходил к маме в комнату по утрам. Теперь я знал, откуда он берется.

Смело подойдя поближе, я наклонился к маминой заднице. Резкий запах ударил мне в нос, и я увидел влажное пятно на ее трусиках. В ответ мой пенис предательски дрогнул и начал кончаться прямо в мои трусы. Мама содрогнулась, и я поспешно, стараясь не шуметь, убежал в свою комнату, а сперма продолжала выстреливать из моего члена.