Грязный досмотр мамы. Серия: Порно комиксы мамы и сына

Мы ехали в переполненном автобусе, среди нас были только женщины и дети. Женщины выглядели испуганными, а дети не понимали, что происходит, но их пугал солдат в форме с автоматом на плече, стоявший у передней части автобуса. Я тоже испытывал страх. Хотя считал себя смелым для своего возраста, этот военный внушал мне ужас.

Моя мама крепко держала мою руку, словно боялась потерять меня. Нас забрали прямо у подъезда, не дав даже возможности зайти в квартиру. Мы с мамой возвращались из магазина, и пакеты с продуктами остались там же; апельсины рассыпались по двору. Один из солдат саркастично заметил: «Хорошо живёте».

Мама нервно теребила подол своего чёрного платья в белый горошек — её тревога была очевидна, я это чувствовал. Мне редко доводилось видеть её такой испуганной. Другие женщины также выглядели напуганными — их глаза выдавали страх.

Солдат с автоматом строго приказал не разговаривать в автобусе. Все молчали, но маленькие дети всё же шептались между собой; матери тут же прижимали им руки к ртам и бросали взгляды на сурового военного. Я оставался молчаливым на протяжении всей поездки, не зная никуда нас везут и почему это произошло так неожиданно.

Когда мы прибыли к высоким воротам больницы, там тоже было много солдат. Они подгоняли женщин впереди, крича: «Быстрее! Двигайтесь!» Я стал свидетелем того, как один военный ущипнул женщину за попу и засмеялся; остальные солдаты поддержали его смехом. Женщина лишь охнула от неожиданности и покраснела от стыда — она не могла ничего ответить или сделать в этой ситуации; нас гнали вперёд словно скот.

Вскоре мы оказались в холле больницы, где началось распределение. Один из солдат заметил мою маму среди толпы и схватил её за руку. Он потянул её прочь, и мама закричала:

— Нет! Остановитесь! Остановитесь! Мой сын!

Солдат замер и обернулся. Мама помахала мне рукой. Я подбежал к ней, и она крепко прижала меня к своему бедру, не отпуская, пока нас вели по длинным серым коридорам. Мы поднялись по лестнице и продолжили путь по коридорам. Они казались бесконечными. Вокруг военные заставляли женщин с детьми идти или даже тащили их за руки. Женщины выглядели так напуганно и потеряно, что не пытались сопротивляться.

Наконец, наш конвой остановился перед дверью с номером «78». Он открыл дверь и затолкнул нас внутрь. Сам вошёл следом, закрыл дверь и встал к ней спиной с автоматом на груди.

Мы оказались в обычном врачебном кабинете стандартного размера. Слева стояла кушетка и шкафы, справа — гинекологическое кресло; я понимал его назначение, хоть был ещё молод. Половое созревание уже началось весной, а сейчас был душный август, но в кабинете было прохладно.

За столом у окна сидел мужчина в белом халате с очками. Он поднял взгляд на нас; перед ним лежал открытый журнал. На вид он был моложе моего отца лет на 30-35: каштановые взъерошенные волосы и лёгкая двухдневная щетина на щеках. За стёклами очков мелькали маленькие карие глазки. Он осмотрел мою маму с ног до головы, а на меня едва обратил внимание.

— Присаживайтесь, — сказал он жестом, указывая на два стула перед своим столом.

Мы с мамой уселись. Она скрестила руки на коленях, и они тряслись, а пальцы она постоянно закручивала. Доктор слишком откровенно смотрел на неё, из-за чего маме стало не по себе, я это ясно почувствовал.

— Назовите ваши имена, возраст и адрес проживания, — приказал он.

Мама заговорила дрожащим голосом:

— Краснова Елена Анатольевна, мне сорок четыре года... Это мой сын Саша...

— Полное имя! — резко перебил её врач.

— Краснов Александр Степанович...

— Ваш адрес?

Врач был очень суровым и грубым. Это меня напугало. Обычно врачи не бывают такими злыми. Мама отвечала ему на все вопросы. Он спросил о моём отце, мама ответила что-то и доктор начал изучать свои записи, быстро листая страницы.

— Ага, — наконец произнёс он с улыбкой. Подняв взгляд на военного у двери, добавил: — Жена партийного деятеля. Этот самый Краснов из семёрки Ежова. Да у нас здесь ценный экземпляр!

Солдат рассмеялся. Врач закрыл свой журнал и посмотрел на маму с хитрой ухмылкой перед тем как заговорить снова. Он говорил долго и много; я не понимал даже половины сказанного. Речь шла о моём отце, которого этот доктор выставлял врагом народа и говорил ужасные вещи о том, что его поймают и расстреляют вместе с остальными. Мама пыталась объяснить ему, что папа ни в чем таком не замешан, но даже я чувствовал её дрожь.

Она пыталась лгать, но у неё это никогда не удавалось хорошо. Я ничего не знал о работе папы, но мама знала правду. У меня в голове всё путалось от происходящего. Плохой доктор заявил нам о том, что нас могут отправить в лагеря вместе с другими женщинами и детьми до выяснения обстоятельств — так он сказал. Мама пыталась спорить и умоляла его об этом решении, но безжалостный врач оставался непреклонным.

— Прежде чем вас отправят в лагеря, мы проведем обследование, Елена Анатольевна. Полный медицинский осмотр.

— Меня? — изумленно переспросила мама и почему-то взглянула на меня.

— Да, — ответил врач, выходя из-за стола и наклоняясь над ней с суровым выражением лица. — Вставайте и раздевайтесь.

Мама посмотрела на меня, потом на него, открыла рот, но доктор не дал ей возможности возразить. Он крикнул: «Живо!» и потянул её за руку на ноги.

— Не затягивайте время, госпожа Краснова. Чем скорее начнем, тем быстрее закончим.

— Но как? — удивленно спросила мама, стоя посреди комнаты. — Мой сын...

— Он останется здесь.

Мама нервно сглотнула и обратилась ко мне:

— Саша, отвернись.

— Нет! — резко произнес доктор и с хитрой улыбкой посмотрел на меня. — Пусть мальчик наблюдает. Я хочу, чтобы он всё увидел.

— Зачем вам это?! — нахмурилась мама. — Что вы за люди такие?!

Доктор закатил глаза и жестом указал солдату:

— Разденьте её.

Солдат подошёл сзади и схватил маму за талию, начиная поднимать её платье.

— Нет! Как вы смеете! Отпустите меня!

Он настойчиво задирал платье выше, почти до пупка. Я испугался; мама пыталась сопротивляться.

Солдат с раздражением продолжал тянуть ткань вверх; вдруг она хрустнула и порвалась.

— Я сама справлюсь! — закричала мама. — Отпустите меня!

Солдат бросил взгляд на доктора, тот нехотя кивнул в знак согласия. Солдат отпустил маму, которая была вся красная от стыда и унижения. Она посмотрела на меня, а затем снова на врача.

— Пожалуйста, не при сыне.

— Снимай одежду! — рявкнул доктор. — Быстро!

Мама опустила голову в отчаянии; похоже, выбора у неё не осталось. Она больше не смотрела на меня; а я не знал куда деться от этого кошмара. Отвернуться тоже было невозможно: доктор косился в мою сторону с пугающей усмешкой на лице.

Мать сняла платье через голову, обнажив своё тело. На ней оставалось лишь простое, скромное белое нижнее бельё. Когда она избавилась от платья, солдат грубо выхватил его и бросил на кушетку. Она покраснела от смущения. Мне тоже было стыдно в этой ситуации; хотелось провалиться сквозь землю.

— Снимайте всё! — приказал доктор, заметив её замешательство.

Он больше не обращался к ней на «вы». Мама старалась избегать моего взгляда, когда расстёгивала бюстгальтер. Она делала это осторожно и сразу прикрыла грудь рукой после того, как сняла лифчик с плеч, но я успел заметить мелькнувшие соски, и мне стало ещё более неловко. Я чувствовал жгучий стыд за то, что смотрю... Почему-то я не мог отвернуться и наблюдал за тем, как мама одной рукой поддерживает грудь и другой снимает трусики. Они медленно сползали по её бёдрам, обнажая тёмные лобковые волосы. Она подняла одну ногу, потом другую, освобождаясь от трусов. Солдат забрал её бельё и кинул сверху на платье. Мама выпрямилась и прикрыла ладонью интимные места.

— Руки вдоль тела! — велел врач и взял фотоаппарат со стола. Мама не хотела опускать руки. Тогда солдат грубо схватил их и прижал к её бокам.

— Руки по швам! — рявкнул он ей в лицо. — Вот так! Стой прямо!

Мама прожигала ненавистным взглядом этого молодого солдата, который был годен ей в сыновья. Теперь я отчётливо видел её обнажённое тело: небольшие аккуратные груди с торчащими сосками из-за прохладной температуры в кабинете и густые тёмные лобковые волосы контрастировали с белоснежной кожей матери. Солдат ухмыльнулся:

— И как же теперь супруги представителей партии не подвергают свои интимные места процедуре бритья?

Мама была охвачена стыдом и ещё сильнее покраснела, возмущенно взглянув на солдата. Доктор посмеялся и приподнял фотоаппарат к лицу.

— Смотрите в объектив. В объектив!

Мама стояла неподвижно, держа руки у боков. Я опустил голову, но не закрыл глаза. Мой взгляд был устремлен на ее обнаженное тело, на пышные волосы, окаймляющие интимную зону, на формы ее женственных бедер, живота и груди. Мне было стыдно за то, что я не мог оторвать глаз от этого зрелища.

Доктор сделал несколько снимков и потребовал повернуться. Мама повернулась спиной. Я напряженно проглотил слюну, окинув взглядом ее обнаженную задницу. У нее были прекрасные большие ягодицы. Белые, гладкие, упругие. Солдат также смотрел и улыбался. Доктор сделал еще несколько снимков и сказал:

— Прогнись вперед. Положи руки на ягодицы и разведи их в стороны.

Мама издала возмущенный стон и повернулась.

— Зачем это?!

— Делай, что тебе говорят! — рявкнул солдат и насильно заставил ее нагнуться раком. Он шлепнул ее по ягодицам, чуть ниже верхней точки. — Ноги на ширину плеч!

Мама была вынуждена подчиняться. Солдат и доктор раздражались, когда она мешкала или выражала недовольство. Я даже испугался за нее. Она послушно нагнулась, расставив босые ноги.

— Руки на ягодицы! — повторил доктор, приподняв фотоаппарат перед собой и приблизившись к ней. Мама провела руками за спиной и положила их на задницу.

— Разведите в стороны! Шире! Шире!!

В этой унизительной позе я видел интимную зону мамы, окруженную темными волосами лобковой области. Она раздвинула ягодицы в стороны, и был виден ее анус. Я не мог оторвать взгляд. Анус мамы слегка раскрылся. Он был гладким, без волос, большим и аккуратным. Красивый женский анус, не такой, как у мужчин. Таких интимных деталей женского тела мне приходилось видеть впервые. Я пылал от стыда за маму, но предательски смотрел, как она стоит раком и раздвигает ягодицы, а доктор фотографирует ее самые интимные части тела.

Сделав снимок, он попросил ее отойти к стене, прижаться спиной и присесть на корточки. Мать больше не выражала свое недовольство словами, но ее взгляд говорил громче. Она ненавистно смотрела на этих мужчин, которые заставляли ее принимать такие неприятные позы перед ее сыном. На меня она не обращала внимания, было видно, что ей было стыдно. Она опустилась на корточки у стены, скрестив колени.

— Руки за голову и разведите бедра широко. Ну живее! — приказал доктор.

— Бесподобные! — прошептала мама.

Но она подняла руки и положила ладони на затылок. Бедра она развела не настолько широко, поэтому солдат пришел на помощь и сделал это за нее, унижая мать еще больше.

— Шире!

Эта поза была еще более унизительной. Мама сидела на носочках у стены, широко разведя бедра и держа руки за головой, как заключенная. А двое мужчин нависали над ней. Солдат ухмылялся, доктор делал фотографии, а я просто смотрел. В этой позе я еще отчетливее видел ее интимную зону.

Она оказалась не такой, как у молодых девушек в эротических журналах. Вагина мамы была больше, половые губы крупнее. Зрелая вагина, розоватая, разрез между ее бедер, окруженный темными волосками. И этот разрез бесстыдно раскрылся перед взглядом фотографа, солдата и ее сына. Как стыдно должно быть маме сейчас! Она была красная от унижения.

Доктор делал много снимков под разными углами. Я не понимал, зачем он это делает. Зачем все эти фотографии? Ведь он говорил о медицинском осмотре. Что происходит здесь на самом деле? Наверное, и мама задавала себе те же вопросы.

Доктор убрал фотокамеру и обратился к маме:

— Встань у стены, прижми ладони к ней и прогни спину. Ноги на уровне плеч.

Он отступил к стеклянному шкафчику и открыл его. Солдат следил за тем, чтобы мама заняла нужную позу. Она, как было приказано, положила руки на стену и немного прогнулась, расставив ноги в стороны.

В этом маленьком, холодном сером кабинете она была совершенно обнажена среди двух мужчин и своего сына. Стояла в такой унизительной позе, а я не мог отвести взгляд от её тела. Хотя сейчас я не видел её ануса, четко различал контуры половых губ и волосы на лобке. Мама склонила голову, длинные черные волосы свободно спадали вниз. Я не видел её лица.

Доктор натянул белую резиновую перчатку на правую руку. Он выдавил прозрачный гель на пальцы и начал разминать его подушечками. Вернувшись к маме, он сказал:

— Раздвинь ягодицы.

Увидев тюбик геля в его руках, мама расширила глаза:

— Что вы собираетесь делать?!

— Делай то, что велено! — грубо ответил доктор. — Быстро раздвигай ягодицы!