Монастырские рассказы. Глава 7. Из книги Инцест рассказы

Во время рассказа Эмили я заметил сильное возбуждение среди молодых дам нашей аудитории. Например, Адель стояла на коленях, положив голову между плеч настоятельницы; что она там делала, я точно не видел. Сама Эмили сидела широко раскинув ноги с совершенно беззаботным видом, а Лиза занималась своими скрытыми частями тела.

Я думаю, что лучше остановиться немного в своих воспоминаниях о твоих возбуждающих приключениях с красивым молодым парнем и последующей потере девственности, которая вызвала обычную реакцию ума и тела присутствующих молодых леди, очень чувственно заметила моя тетушка.

Я не знаю, какое впечатление это произвело на умы молодых леди, но я знаю, какое впечатление это произвело на мужской орган одного молодого джентльмена. Несмотря на все мои предыдущие усилия, мой орган начал гордо поднимать свою рубиновую головку, как бы выискывая вокруг себя новую жертву. И это, как помнит читатель, оказалось не очень легкой задачей, так как я уже трахал госпожу Адели и всех девушек в комнате, кроме Адель. Но поскольку у меня на коленях сидела Агнес, то мне не пришлось долго искать необходимое пристанище. Ведь когда на стороне человека молодость и здоровье, какой же у него возбудительный порог наслаждений. Как быстро ему становится понятно его действия. И как часто он может повторять свои наслаждения и с какой беззаботностью. Но достаточно морализаторства, когда я захотел высказать свои похотливые намерения и переложить обнаженную попку Агнес на свои колени, она краснея прошептала мне на ухо "Дорогой Огюст, мне так больно. Боюсь, что сегодня я больше не смогу вынести твоих любовных объятий". На что я возразил, что лучше бы я понял ее, чем кого-либо другого. Но мои животные страсти достигли такой высоты, что мне действительно необходимо утолить жар и лихорадку своего чудовищного члена в жаркой киске какой-нибудь девушки. Я сказал ей также, что пользовал всех девушек, находящихся тут, кроме Адель, но она, как я имел основания полагать, была оставлена моей тетей для ее собственных противоестественных целей. Однако все мои подозрения Агнес объявила шуткой.

В одно время моя тетя, которая что-то шептала Адель, обратила нас и попросила объяснить о чем мы, молодые люди, разговариваем.

— В самом деле, Огюст, сказала она, мы все очень равные Агнес. Ты монополизировал ее на протяжении последнего полчаса. Она сидела как я вижу своим обнаженным задком на твоих голых коленях и только стены монастыря Сен Клер знают что ты мог сделать с ней на глазах у всех нас, произнесено все это было очень дерзко но с явным оттенком ревности.

Я ответил что ни ей ни другим очаровательным девушкам, сидящим вокруг нас, ни в малейшей степени не стоит равнять потому что как бы ни была моя дурная воля мой милый мужской друг (на котором сидела Агнес целую минуту) чувствовал сейчас себя очень уставшим к тому же я слишком уважал всех очаровательных девушек чтобы всаживать свое пыльсировающее оружие в их нежные дырочки тогда когда они голодают и истекают кровью.

Конечно это было не совсем правдой и я опирался на то что если бы в комнате не было никакой другой девушки или женщины кроме Агнес ей в любом случае пришлось бы пострадать либо спереди либо сзади вне зависимости от того 6олит у нее или не 6олит.

Как бы то ни было все очень хорошо приняли мою вежливую речь. Особенно громко меня хвалила Адель, которая считала что я совершенно прав, ни одну молодую девушку нельзя трогать больше одного раза по крайней мере в ее первый день. Но хитрая девчонка прекрасно знала что я вначале провел ночь с госпожой настоятельницей, потом утром я поимел Эмили и после этого еще покусил девственность у Лизы и Агнес поэтому вполне естественно что она думала и надеялась что вскоре настанет и ее черед. И я нисколько не сомневаюсь что именно это она и высказала в том разговоре шепотом который как я уже упоминал состоялся между ней и госпожой настоятельницей.

Наконец моя тетя встала с дивана и сказала Адель: "Дорогая, не расстраивайся, ты получишь это. Я хочу, чтобы ты меня оттрахала искусственным фаллосом, потому что в отличие от других молодых леди у тебя есть определенный опыт в этом деле. И в то же самое время будешь трахаться с нашим дорогим Огюстом. Я знаю, как устроить все так, чтобы его возбуждение над тобой сохранялось до тех пор, пока ты будешь держать искусственный орган во мне, придающий тебе дополнительные стимулы. Тем самым я смогу испытать то удовольствие, которое передастся мне через вторые руки."

"О это будет так захватывающе!" - воскликнула Адель, глядя за необходимым инструментом.

Тем временем моя тетя начала медленно снимать свой хитон и нижние юбки оставшись в одной нижней сережке и чулках. Затем спокойно приступила к осмотру своей сочной покрытой волосатой шерстью киски, чуть раздвигая губки и вставляя в нее палец. Она медленно двигала им вперед и назад, то погружая его вглубь до косточек пальцев, то затем вынимая его почти полностью и просто щекоча сладкий игорок плоти, который выпирал на входе ее норки. Полагаю, что она нашла все удовлетворительным, потому что я был совершенно уверен в одном - я не мог причинить ей никакого вреда, как это сделал с остальными молодыми леди.

Что же касается меня самого, то я тоже готовился к священнодействию, сняв свое шелковое платье и юбки с оборками, которые будут мешать моим предполагаемым движениям. В этом мне любезно помогла Агнес, значительно сгладив мою неловкость. Так что когда Адель вернулась в комнату полностью обнаженная и с прикрепленным к своей талии искусственным фаллосом, моя тетя была в полной готовности принять и ее, и меня всех вместе.

- Ты правильно поступил, разделилась, не заметила тетя, Огюст твои чулки очень хорошо сочетаются с ее кремовой кожей, не правда ли. И я надеюсь, милочка, что твой искусственный инструмент прикреплен как надо, чтобы не помешать ему войти в тебя сзади. Наклонись слегка, раздвинь губы чуть шире, чтобы наш красавец самозванец мог своими глазами увидеть, что вход для него свободен, а я тем временем найду самое подходящее положение. Ты будешь удовлетворять меня, а мой племянник со своими длинными ногами и стоячим членом будет я уверена хорошо обращаться с тобой сзади.

Поняв этот намек я опустился на колени и раздвинул ее ягодицы, чтобы лучше рассмотреть свой путь к ее узкой пещерке.

Фаллос был хорошо привязан к ее животу возле ее любовного гнездышка была свободна и я потянулся к нему, приоткрыв губки. Они были гладкими и влажными, а внутренние складки напоминали розовую и блестящую раковину. Тем временем моя тетушка с помощью Эмили легла на стол так, что ее задок находился прямо с краю. Когда Адель приблизилась к ней, она закинула ноги на плечи молодой девушки и та немедленно двинула свои губы вперед, прицынув стержень с головкой из слоновой кости в предназначенное ему лоно. Я же со своей стороны сначала слегка обсосала языком это святилище, в которое собиралась вторгнуться, облизывая все вокруг и внутри улыбающихся мне губ, а затем ввел туда пылающую головку своего члена. Оказалось, что положение, которое Адель занимала по отношению к моей тетушке, было просто замечательным для того, чтобы я мог проникнуть в самые скрытые части прекрасной круглозвадной послюшницы.

Бoлee тoгo, я всегда наслаждался изящно изогнутыми ногами и зрелой грудью моей тети. Но сейчас речь не о чувственном наслаждении, которое отражалось на ее лице, когда Адель начинала разогревать ее своей распахнутой страстью. Я должен упомянуть, что когда я в третий раз глубоко погрузился в ее широко раскрытую и темпераментную киску, она слегка вскрикнула. Но единственное истинное возглас, который она услышала, доносился из уст моей тети: "Раздвинь свои бедра шире, моя милая. Не обращай внимания на ее крики, Огюст. Она не девочка, я лишила ее девственности. Трахни ее хорошенько, достаточно свободна".

Услышав это, я начал жестко теребить ее протягивая свои сильные руки и лаская ими ее колыхающуюся грудь.

И как раз в тот момент, когда леди Агата была доведена до крайнего экстаза и ей уже требовалось лишь два или три последних сильных толчка и впрыскивание теплого крема из искусственного фаллоса мадемуазель Адель оказалась в таком же затруднительном положении. Я заметил это по тому, как она начала задыхаться, яростно вертеть задком, выкрикивать мое имя с каждым проявлением ласки и казалось совершенно забыла о распахнутой перед ней киске своей настоятельницы. И все это произошло потому, что она чувствовала возбуждающее воздействие моего великолепного члена позади себя с упрямой регулярностью врывающегося в ее пещерку любви. Все это время моя тетя вскрикивала "Давай сильнее, Адель, сильнее! Глупая девчонка, дай мне молока", но было уже слишком поздно. Я почувствовал, что Адель слегка сбилась с ритма, но для нее это было хорошо, потому что, хотя и был на грани того, чтобы взорваться внутри нее, все еще сохранял присутствие духа.

Я уже ощущал, как ее теплый поток любви наполняет меня и увлажняет мой член до самых корней, полностью пропитывая волосы. Я понял, что нельзя терять ни минуты, поэтому крепко схватил ее в объятия и сделал несколько мощных толчков, чтобы заставить фаллос войти внутрь ее тела как можно глубже. Затем, взяв в руки упругие шарики инструмента, нажал и произвел трехкратное излияние к великому удовлетворению госпожи.

— Как это мило, пробормотала она. Я уже думала, что пропущу это, и опустившись на подушку, находилась в мечтательном состоянии наслаждения. Набирай в поисковике «секретные рассказы» и читай (18+).

Что касается меня, то я крепко держал мою прекрасную подругу в своих объятиях и через одну секунду почувствовал, как мой член расширяется до предела и щедрым запасом "эфирного масла" снабжает ее, что действительно переполнило ее щедрую норку и потекло вниз по ее гладким бедрам ярко выделяясь на фоне алых чулок к огромному восторгу трех оставшихся девушек, Эмили, Агнес и Лизы, которые ни в коем случае не оставались равнодушными или даже праздными наблюдателями этой маленькой драмы.

В самом начале действия я услышал, как Эмили сказала Лизе:

— Дорогая, пойди и принеси мне свечу очень большую. Неважно зажжена она в святилище или нет, просто принеси ее сюда. И Лиза ушла прочь.

Вернувшись, она застала Эмили на диване, который недавно занимала моя тетя с задранной нижней юбкой. Одна длинная нога свешивалась со спинки дивана, а другая покоилась на полу. Конечно же, разоблачение девушки было настолько полным, насколько только можно было желать. Ее розовая маленькая киска под щедрой соломенной крышей была полностью открыта моему голодному взору и потому привлекала любой мой взгляд, который я мог оторвать от своих непосредственных дел.

Когда Лиза появилась с огромной свечой, Эмили велела ей вставить ее в свое зияющее отверстие. Лиза, возбужденная действием, разыгравшимся на главной сцене, и благодарными воспоминаниями о моих услугах, не медлит воспользоваться этим. Она засунула свечу глубоко в Эмили, по крайней мере настолько, насколько считала это безопасным, а затем начала работать с ней с видом опытного практикующего врача. Но что же все это время делала помощница Агнес.

Я полагаю, что эта чрезвычайно очаровательная и доисторическая молодая леди уже сожалеет о том, что она когда-либо ссылалась на свою болезность как на оправдание того, что ее еще не использовали. Преданность, которую она выказывала по отношению к моей скромной персоне, навела меня на мысль, что она не очень бы и жалела о том окажись она на месте Адель со своей шальной киской и всем прочим.

И в разгар самого действа она опустилась на колени возле меня и не только несколько раз поцеловала мои обнаженные крепкие ягодицы, но и уделила повышенное внимание моему члену. Она целовала и облизывала его так, что это подняло бы член даже у самого способного мужчины на свете. Когда я выходил из жадного любовного вместилища Адель, она скользила языком по стволу и яйцам, и даже заглатывала головку, и как только я вставлял его обратно, Агнес возвращалась к тому месту, которое оставалось открытым ее трепещущим языком. Конечно, основной выигрыш от всего происходящего получила Адель, хотя по окончании акта и Агнес насладилась изливанием моей теплой спермы на свое хорошенькое личико.

В любом случае она оказалась единственным человеком среди нас, у которого хватило ума и энергии что-то сделать после окончания нашей любовной драмы. Я в изнеможении опустился в мягкое кресло, леди Агата осталась на столе, Адель опустилась на такси, а Эмили и Лиза лежали рядом на диване, обнявшись и прижимаясь друг к другу грубами. Свеча все еще торчала между грудью Эмили, а растаявший воск смешался с ее собственными выделениями. Конечно, это была интересная группа, любой художник или скульптор мог бы безразлично обшарить весь мир в поисках более великолепных конечностей или более изящных форм, а любой распутник пришел бы в неимоверное возбуждение при виде полных ягодиц пышных киск округлых грудей и пламенеющих соек выставленных напоказ без всякого притворства или скрытия. Проверь что нового, загугли "истории Стефана".

Эффект от этой демонстрации усиливался атмосферой сладострастной истомы и полной отрешенности, которая овладела всеми нами. Единственным исключением была Агнес. Она явно считала, что надо что-то предпринять, чтобы сохранить видимость приличий и прежде всего обратила свое внимание на меня. Я с благодарностью воспринял ее заботу, с которой она тщательно и нежно вытерла мой член своим новым платком. Затем она надела мне через голову мое платье и хорошенько застегнула его так, что я почувствовал себя вполне комфортно, а после того как подошел к шифету и налил себе бокал шампанского, окреп еще больше.

Агнес оттащила Лизу от Эмили одновременно убирая свечу и приправляя ее нижние юбки, чтобы та выглядела вполне прилично, а также попросила ее накинуть на Адель какую-нибудь накидку или свободное платье. Затем она обратила свое внимание на свою настоятельницу, которая худощаво знакома с подобными любовными атаками, сумела сохранить свою одежду не в таком плачевном состоянии, но все равно горячо благодарила Агнес за то, что та обтерла ей киск и принесла бокал вина. Тетушка принялась с ее помощью одеваться и к моему удивлению и восхищению через несколько минут выглядела так как ни в чем не бывало.

Когда порядок был частично восстановлен, настоятельница заметила:

— Надеюсь, Эмили, ты не слишком устала, чтобы продолжать свой рассказ. Ах, ты развратная девчонка! — воскликнула она, едва сдерживая смех. — Опять эта свеча. Я думаю, что ты когда-нибудь напугаешь сама себя до смерти, если не будешь осторожна.

— Прошу прощения, мадам, — томно ответила Эмили. — Но в этот раз за меня всю работу проделала Лиза и проделала очень хорошо. И когда она немного оправится от своего насилия, я сделаю для нее то же самое.

— Все это прекрасно, — ответила леди Агата. — Но поскольку Лиза взяла свечу и как я вижу одну из самых больших и лучших в монастыре, хвала Всевышнему, что она не сломалась из-за ваших движений и извиваний, то ей лучше пойти и поставить ее на свое место и зажечь ее снова, а ты можешь продолжать свой рассказ.

Но как раз в тот момент, когда Эмили собиралась продолжить повествование, дверь отворилась, и в комнату вошли отец Юстас и мадам Д'Эрмонвиль. Только благодаря присутствию духа Агнес комната и ее обитатели оказались лучше готовы к примем покетителей, чем десять минут назад. Но все же в комнате царил некоторый порядок. Определенно юные леди выглядели слегка расстрепанными, их платья хоть они и были разглажены едва ли можно было назвать опрятными. У Агнес и Лизы покраснели щеки и блестели глаза, а все потому что их желание не было удовлетворено, в то время как у Адель и Эмили проявлялась бледность, а глаза выглядели уставшими. Безошибочная атмосфера похотливой чувственности довлела над всеми четырьмя. Что касается меня, то я старался выглядеть как можно более беззаботным и сидел, обняв одной рукой за талию Агнес, чья голова покоилась на моем плече. Полагаю, что со стороны мы являли картину двух нежных молодых девушек. Проверь, что нового, гугли "Сефан Истории".

Очевидно, отец Юстас решил пошутить надо мной и подошел ко мне, положив руку мне на голову.

— Я радуюсь, дочь моя, что ты выросла такой честной и благородной женщиной, как сестра Агнес. Путь вашей дружбы будет тесным и продолжительным.

Я очень уверенно заверил его, что наша дружба действительно будет очень близкой и интимной, и еще больше приобнял Агнес за талию, которая прекрасно поняла значение происходящего.

Тем временем госпожа Д'Эрмонвиль, поздравившись со сестрой, сообщила, что они с отцом Юстасом прогуливались по саду и почувствовав голод и усталость вернулись к обеду.

— Но я вижу, сказала она, что мы опоздали поскольку обед перенесен со стола в буфет.

Агатика уже собиралась сказать, что обед так и не был накрыт, но к счастью вовремя остановилась услышав следующее замечание моей матери.

— Но тебе нужно быть осторожной, Агата. Не позволяй неряшливым людям проливать теплое масло на твой красивый стол. Гляньте сюда, и она указала на то самое место на краю стола, где покоился задок ее сестры и который был покрыт обильными слизистыми выделениями незамеченными во время общего переполоха и уборки. Услышав такую намек тетя сохранила невозмутимый вид заметив лишь что конечно же это не безрассудство, но она думала что это просто молоко. Она попросила Адель вытереть пятно и пригласила сестру и отца Юстаса немного освежиться. Они с радостью приняли это предложение особенно святой отец, который ел и пил так как будто намеревался восстановить всю свою растраченную энергию.

Во время их обеда мадам спросила сестру, как они провели время и как я себя вел на чем-то. Настоятельница ответила, что я вел себя прекрасно (сделав на этом слове небольшое ударение) и произвел хорошее впечатление на нее и на всех молодых леди, самый высокий ей почтения оценка по себе. Что же касается их развлечений, то Эмили рассказывала им короткую историю о своих приключениях в юности, которые, безусловно, были занимательными и даже достаточно запоминающимися, но конечно же несли в себе глубокую мораль, поскольку именно они пошли ее искать единения под сенью монастыря.

Как только наши почетные гости закончили есть, она предложила продолжить эту историю. Когда же Эмили высказала мнение, что такое глупое маленькое повествование едва ли годится для развлечения таких гостей как мадам Д'Эрмонвиль и отец Юстак, тот быстро ответил, что ему нравится слушать разнообразные истории, хорошие или плохие, чистые или грязные. На самом деле он предпочитал последние, поскольку они давали ему возможность наложить на рассказчицу соответствующую эпитимью, если он считал это необходимым. Тут он взглянул на Эмили, которая от этого взгляда засмеялась и покраснела. Проверь что нового, ищи "Стефан Истории" в Яндексе.

— Ты должна понять, дочь моя, — сказал красивый монах обращаясь ко мне, что мы священники можем делать, конечно же без греха, все что хотим при условии что нами двигают исключительно благие намерения.

На это я ответил что нисколько в этом не сомневаюсь а моя матушка повернувшись к тете со смехом сказала

— Интересно были ли у него сейчас добрые намерения в саду.

— Расскажите нам все о Генриетте, воскликнула леди Агата.

— Мне так неудобно от стыда, ответила мадам, но так случилось сегодня утром я в одиночестве прогуливалась по саду, когда к мне присоединился его преподобие который после нескольких замечаний указал мне что я так не исповедовалась ему в последнее время и добавил что единенная скамейка на южной стороне сада станет очень подходящей исповедальней. Я отчасти догадывалась что это означает и как предполагала очень скоро обнаружила что первейшая обязанность исповедника по видимому состоит в том чтобы запускать руку под нижнее железо кающейся а затем этой кающейся раздвигать поперек ноги. И сейчас поскольку я разговариваю с опытными молодыми дамами и мне нет нужды стесняться то могу сообщить что я получила полное отпущение грехов лежа на спине с широко раскрытыми плечами в виде самого энергичного треха и была удостоена обильного окропления тем что я могу назвать "святым маслом". И в самом деле когда я села ошедать мой живот был наполовину полон этой жидкостью. Могу сказать я не очень возражала против этого да и вообще мне это очень даже понравилось.

— Но конечно, решительно перебил ее отец Юстас.

— Когда же мы после этого продолжили прогулку по саду собирая и поедая отборные фрукты нам повстречалась монахиня, очень красивая женщина однако очень бледная лицом. К ней мой спутник обратился как к сестре Элен спросив ее хорошо ли она себя чувствует после родов.

— Это была Элен без всяких сомнений, ответила тетя, Причины по которым она попала в нашую святую семью никому не известны кроме нее самой однако никого это интересует. Ребенок родился мертвым она быстро оправилась и я думаю что она снова готова к актам любви.

— Неожиданно прервала мать, Вот послушайте меня. После небольшой встречи с соседкой, к которой я присоединилась, обнаружила, что сестра Элена очень благовоспитанная особа. Дорогой Юстас спросил ее, очистилась ли она после родов. С некоторым удивлением она ответила "Нет", после чего он сообщил, что ей совершенно необходимо немедленно пройти этот обряд, так как в своем текущем состоянии она не годится для христианского общества. При этих словах она посмотрела на меня с большой тревогой, как будто желала, чтобы я не покидала их общество на что я тотчас же согласилась. S e f a n . r u — новые рассказы из жизни реальных людей.

Мы стояли в тот момент возле большого ивового дерева, которое стоит на лужайке в окружении лавровых кустарников. Отец Юстас попросил свою жертву прогуляться с ним под сень деревьев. Я последовала за ним, чтобы своими глазами увидеть, что произойдет. Ветви, окружавшие нас, скрывали, но не полностью, а лишь частично.

Он сказал ей встать спиной к стволу дерева и велел ей поднять нижние юбки и рубашку до пояса, что она и сделала без слов. Затем его преподобие опустился на колени и раздвинув ей ноги начал лизать ее киску своим страстным языком. Кудряшки на ее лобке были редкими, и он тщательно смачивал их своей слюной, пока они не прилипли к ее дрожащим губкам. Потом он начал вводить в ее киску свой палец и произносить то, что он называл благословением и отпущением грехов. Все, что я могла слышать так это его шепотание "Действительно очень тугая совсем девичья ведь четыре месяца прошло как ее трахали", и прочие благословения подобного рода. С каждым словом он яростно прокручивал палец в ее норку, вращая и двигая его так, что тот выходил из нее мокрым и скользким.

Однако все это быстро закончилось, так как святой отец уже не мог сдерживать свои эмоции. И вот я увидела его поразительный член, который был огромным инструментом, как мадемуазель Эмили знает, который почти прорывался сквозь его одежду. Оказалось, что для завершения акта так называемого очищения сестры Элен нужно было стоять прислонившись спиной к дереву. "Хорошенькое очищение", подумала я, и сразу же вспомнила, что всего двадцать минут назад этот благочестивый отец предоставил мне настолько безупречное доказательство своей силы, что я даже не предполагала, что он способен на такие короткие промежутки времени воздержаться и дарить должное другой прекрасной женщине".

Но очевидно, что нет ничего лучше перемен и разнообразия. Я худенькая и светловолосая, а волосы на моей сладострастной груди рыжеватые, тогда как сестра Элен стройная и загорелая, а волосы на ее лонах черные. Что касается других незначительных различий, то я всегда ношу белые шелковые чулки, тогда как красивая монахиня носит исключительно черный шелк, и это очень подходит, смею сказать. Мне представляется, что мадемуазель Агнес очень благоволит ко мне, как хорошо известно моей дочери, раз она так любезно все выставляет напоказ.

Последнее замечание было адресовано Агнес, которая в порыве своей любовной страсти немного забылась и перебросила свою левую ногу через мою правую, приподнявшись таким образом на моем колене и выставив напоказ свою изящную длинную ножку. Девушка покраснела, остальные засмеялись, а мама продолжила.

— Но как ни говори, отец Юстас оказался готов удовлетворить свою новую возлюбленную, но только после того, как смог настоящим образом проникнуть в ее душу. Первоначально это было для него сложной задачей, хотя ее сердце не было таким запертым и невинным. В конце концов он сделал резкое движение вверх, поднимая ее почти с ног и вводя ее на свой путь. Следует отметить, что она явно откликалась на его призывы, хотя ее положение не было самым комфортным для ответных движений. Тем не менее, она делала все возможное и именно в тот момент, когда он начал делать последний мощный рывок, она подняла левую ногу так высоко, чтобы он мог зацепиться за нее и продемонстрировать всю красоту этого таинства. И выяснилось, что это заметил не только я, но и один из проходивших мимо садовников. Он только мельком посмотрел на это интересное представление и с изумлением произнес: "Господи, благослови святого отца." (Автор неизвестен)

— Благословляю тебя, сын мой, - ответил отец Юстас, извлекая свой инструмент из монахини на несколько дюймов и затем резко проникая в нее до самого конца и достигая оргазма глубоким толчком. Я думаю, он также испытал удовольствие, потому что прощаясь с Элен и целуя ее в прощание, он казался подавленным. Как долго он сохранит свое спокойствие после этого я не могу предугадать, но боюсь, что если у него будет какая-нибудь соблазнительная женщина для исповеди, особенно после такого обеда и большого количества шампанского, то это может быть недолгим. А теперь, дамы и господа, позвольте мадемуазель Эмили закончить свой рассказ. Если только вы не слишком устали после таких эмоций. Я сильно подозреваю, что здесь происходила небольшая оргия. (Романтический автор)

— О, моя драгоценная мадам Д'Эрмонвиль! — воскликнула Эмили, самая смелая и опытная из всех девушек. — Неужели здесь никого нет, кто сможет удовлетворить нас?

— Ты прекрасно знаешь, дерзкая девчонка, — ответила моя мать, покачивая головой и смеясь. — Кроме того, если все слухи верны, то иногда можно обойтись без мужского члена. Хорошая свеча или даже пальчики одной из ваших хорошеньких спутниц доставят тебе удовольствие, если рядом не будет ничего подходящего.

Эти слова точно отразили наше состояние, и мы все рассмеялись. Так что Эмили поклялась отомстить нам и заявила, что расскажет мадам и отцу Юстасу о всем, что мы делали перед тем, как они вошли в комнату.

— Пожалуйста, рассказывай, дитя мое! — сказала тетушка. Ей было все равно на то, кто что знает или видит.

Эмили, не колеблясь, приступила к описанию всей произошедшей между нами сцены. Она сосредоточилась главным образом на своей настоятельнице Адель и на мне, но также не забыла упомянуть и о себе, слегка преувеличивая роли Агнес и Луизы.

— Ох, как было бы мне хотелось присутствовать при этом! — воскликнула госпожа Д'Эрмонвиль. — Мне кажется, что самая интересная часть спектакля разыгралась здесь, между Адель и Огюстом.

— Сынок мой… — серьезно произнес отец Юстас. — Какая же задница у этой красивой девушки!

Я всегда щедро хвалил задницу девушки, поэтому он прошептал мне:

— Думаю, ты обидел Агнес. Если это так, то помни, что у нее есть две дырочки. И если ты хочешь повторить мой опыт с Адель, то Агнес будет только рада позволить тебе чем-то заняться.

Я не совсем понимал его, но был готов и поэтому начал ощущать прилив сил к своему мужскому достоинству.

— Подойди сюда, прекрасная дочь, — сказал отец Юстас Адели, — и покажи мне свою задницу. Я полагаю, ты еще никогда не исповедывалась и не получала от меня прощения грехов.

— Никогда, ваше преподобие, — ответила Адель, дрожа всем телом.

— Не бойся, — сказал монах. — Однако склони голову и разведи ягодицы. У вас есть помада? [здесь имелось в виду густое масло для волос] или флорентийское масло, сестра Агата?

— Луиза стоит на буфете флорентийское масло. Передай его святому отцу, — ответила тетушка.

— У тебя ничего не получится, Юстас, — сказала моя мать, подходя к священнику, чтобы посмотреть как он смазывает анальное отверстие послушницы маслом. Она конечно не маленькая, но ты просто огромный.

— Не волнуйся, я справлюсь, — ответил он. — Дорогая мадам, возьмите Агнес к себе и держите ее, пока Огюст будет проводить над ней такую же операцию, что и я над Адель. Он лишил ее девственности и она затаила обиду.

— Конечно, — быстро ответила моя мать. — Иди ко мне, моя милая, — сказала она, усаживаясь на диван и притягивая к себе Агнес.

— О дорогая мадам! — воскликнула она. — Я сделаю и вытерплю все, чтобы угодить вашему красивому дорогому сыну.

— Принеси масло, мой дорогой Огюст, — сказала мать. — И хорошенько его намажь своим членом и ее анальное отверстие. Если ты все правильно сделаешь, то легко проникнешь внутрь.

Я поднял одежду Агнес до плеч и раскрыл белые половинки ее ягодиц. Вставил в отверстие свои пальцы, пропитанные маслом. Оно показалось мне таким маленьким, что я сначала испугался и подумал, что никогда не справлюсь с этим. Но после небольшого трения и осторожного приоткрытия я увидел, что это вполне осуществимо. Я уже начал намазывать свой твердый член маслом, когда услышал громкий возглас "Оооо", заставивший меня обернуться. Тут я понял, что моя матушка была абсолютно права — отец Юстас был слишком велик для своей предполагаемой жертвы. Он просто не мог втиснуть головку своего члена в задницу Адель.

— Положи голову на диванную подушку дорогая Агнес, сказала мадам, Я сделаю все что в моих силах чтобы эта девушка не пострадала, с этими словами она встала и добавила уже для священника

— Дорогой Юстас ты действительно не должен этого делать. Я бы хотела чтобы ты сделал все что угодно только не это. Ещё больше истopий читaй на сефaн.py

— Все что угодно Генриетта, многозначительно спросил святой отец.

— Да все что угодно, ответила она густо краснея, хотя я предпочла бы чтобы это происходило не на глазах у этих девушек.

— Ну я же не могу ждать, ответил Юстас, а ты достаточно вместительна и лишь одно это является сплошным утешением.

С этими словами он самым грубым образом задрал платье мадам Д'Эрмонвиль склонив ее голову на диванные подушки на которые я уже уложил Агнес и без всяких предисловий немедленно засунул свой огромный член в ее маленькую заднюю дырочку. По крайней мере она показалась такой маленькой по сравнению с огромными молочно белыми полушариями между которыми она находилась. Я тут же последовал его примеру и просунул головку своего члена внутрь маленького отверстия Агнес имевшего форму морской звезды. Поначалу мне было тесно но также я почувствовал большую эластичность и далее никаких затруднений не возникло. Я хорошо чувствовал как каждый дюйм моего стержня движется вперед по ее тугому анальному каналу и уверен что Агнес не чувствовала боли а если даже и не испытывала от этого никакого удовольствия то усиленно делала вид что испытывает его. Наслаждение испытываемое мной было действительно изумительным совершенно экстатичным и я полагаю что отец Юстас испытывал такой же восторг. Мы стремительно и сильно входили и выходили в прекрасные попки держа руки на широких бедрах наших партнерш до тех пор пока оба одновременно не погрузили полностью в них свои прекрасные мужественные органы и не заполнили их своей горячей животворной жидкостью.

После того, как мы аккуратно вытащили наши инструменты с громким звуком, напоминающим выдергивание пробок из бутылок, и нежно прикоснулись к округлым белоснежным вершинам, которые только что подчинялись нашему давлению, мы восстановили наряды наших партнерш. Отец Юстас заметил, что теперь Эмили свободна продолжить свой рассказ.