МЮРИЭЛ или итоги работы победившей похоти. Глава 3. Из сборника Минет на работе

Из записей Филиппа

Мне не хотелось сопровождать их сегодня в этой так называемой поездке, однако уже сообщили Сильвии, что мы отправляемся, и я не смог примять для нее отговорку и остаться. В любом случае, мне нужно было купить в городе пищевую 6умагу. Тамошний магазин канцелярских принадлежностей - это такое же излюбленное место, как и книжная лавка, где всегда есть хороший выбор, несмотря на то, что хозяина я бы не назвал образованным человеком. Некоторых посетителей он иногда принимает в комнатке, расположенной позади основного помещения. Не знаю, зачем это, если только это не связано с его торговой деятельностью. Они, кажется, не покупают книги, лежащих в лавке, но часто выходят из комнаты со свертками. Впрочем, это не мое дело, и выспрашивать об этом нет особой необходимости. S e f a n . r u - новые рассказы из жизни реальных людей.

- Куда мы направляемся? - спросил я у Мюриэль.

Она ответила, что "я сам все увижу", и приказала остановить экипаж у меньшей из двух гостиниц, по ее выражению, "для того, для чего они всегда это делали", добавив тем самым загадочности и вызвав у меня то любопытство, которого не было и в помине. Затем меня повели вниз по Хай-стрит к небольшому переулку, называемому Коблер-вей.

У небольшого домика на полдороге мы остановились. Дверь была потрескавшейся, краска облупилась. Мне абсолютно не хотелось заходить, но позади стояла Джейн, а впереди - Мюриэль, которая дернула за звонок.

- Зачем все это? - спросил я.

Никто мне не ответил, а потом женщина в переднике, открывшая дверь, провела нас внутрь. Холл был устлан ковром, но был холодным. На стенах висели дешевые литографии. Перед нами неясно вырисовывалась лестница.

— Вы идете? — спросила женщина, обнаруживая умение считать.

— Вы нас помните? — спросила Мюриэль. Женщина нахмурилась и покачала головой, на что Мюриэль сняла свою шляпку и распустила волосы, а потом склонилась и что-то прошептала ей на ухо.

— Ой, мир, так это опять вы! Уже пять лет прошло... А вот и ваша сестра! По крайней мере, — простите меня, мир, — я всегда думала, что это были вы, — сказала она Джейн.

— А тот джентльмен, который всегда приходил с нами? Его вы пом¬ните? — спросила Мюриэль. Дверь уже заперли, мы зашли в холл. Я чувствовал себя неловко, в горле у меня стоял комок.

— Ой, мир, неа... Эти мужчины... Они же приходят и уходят... Но дайте подумать. Он был с черной кожей, не так ли? Да, с черной кожей. Крепким был мужик, прямо как этот джентльмен с вами сейчас, — женщина произнесла это с явственным презрением, глядя на меня.

— А цветы помните? — спросила Джейн, чья рука, к моему неудобству, поджимала меня сзади.

— Цветы? Ах, ты Боже мой, ну конечно! Букет всегда мне дарил. Какой джентльмен был! Никто мне, мир, больше никогда не дарил букетов. Вот теперь вспомнила. Вы всегда приезжали по четвергам, не так ли? Привозили бутылки вина и всегда давали мне деньги и посылали за стаканами. В руке у вас была корзинка. Хорошенькая такая, из ивняка. Последний раз вы ее здесь оставили. Если она вам нужна я ее сохраняла правда немного ей попользовалась мир если вы не против.

От всего что я услышал моя голова пошла кругом. Четверги. Корзинка. Я вспомнил. Уже шесть лет как нет дяди Реджи. Он был самым младшим из маминых братьев. Бедолага умер от холеры а мы никак не могли понять где он ее подхватил.

— Я помню все, — сказала Джейн. Мы перешли в небольшую комнату невероятно маленького размера, где едва могли двигаться из-за тесноты.

— Какое замешательство у женщины, когда она приходит в гости, — улыбнулась Джейн.

— Там за кроватью были пятна от пролитого вина. Но это было не мы, как вы знаете, а я помню это пятно. Оно еще там.

— Да, пятно оно там. Я хотела прикрыть его, но руки не дошли. Но это смутит? Она снова нахмурилась.

— Нет, конечно же нет. А теперь позвольте мне посмотреть, — медленно проговорила Джейн, посмотрев на меня и затем обратившись к женщине, — два часа вы играли с него четыре шиллинга. Правильно.

— Всегда за два часа играли. И да вы быстрее были. И почти всегда. Один или два раза вы оставались почти три часа. Но ваш джентльмен всегда за все это платил. Даже подкидывал в придачу монетку или две. Таких мужчин не часто встретишь. Я знала и таких, которые за лишние полчаса кровью изойдут так спорят. Простите меня, сэр, обратилась она ко мне, а потом к моему ужасу спросила: Вам теперь на два часа как в старые времена не правда ли, мистер?

— Не сегодня бы мы заглянуть. Просто чтобы оживить воспоминания о былом. Вот вам полкороны за успокоительное. Мы не задержимся здесь больше

десяти минут, а после вас совсем не обеспокоим.

— Никакого успокоительного, мистер. Приятно снова видеть старых клиентов. Прощу прощения я хотела сказать гостей.

— Ну конечно, — рассмеялась Мюриэль. Пойдем, милый, обратилась она ко мне очень ядовитым тоном и мы двинулись по узкой деревянной лестнице как моллюски запертые в раковине.

— Я не желала подниматься по высокой лестнице, но благодарю мир за деньги, — сказала женщина и закрыла свою дверь.

— Я не хочу подниматься, пробормотал я, но Джейн толкнула меня сзади. Я опасался, что они сейчас поднимут шум, а та женщина все услышит.

— Тем не менее ты поднимешься, — сказала Мюриэль, ее зад маячил у меня перед глазами. На маленькой площадке она остановилась и указала на дверь. Там раковина, где мы тогда умывались и приводили себя в порядок Филипп. Вот здесь спальня. В другую комнату мы никогда не заглядывали, там комната хозяйки. Вперед. Помнишь, что я говорила про пятно.

Она меня опередила. У меня не было возраста. Джейн имела нахальство толкнуть меня в спину. Дверь открылась и я увидел большую железную кровать с латынными перилами на обоих концах латинные насадки серверы зеркальную подставку и два старых стула обращенных к ней стоявших напротив дальней стены. Пятно растеклось по старой выцветшей широке которые подобно отвратительным цветам вились среди раскрашенных шпалер. Пол был черный покрытым изношенными ковриками.

— Видишь эти ручки серверы. Я помню, как они звучали. Слушай, произнесла Мюриэль и чуть тряхнула спинкой. Ручки зазвенели и дрожали пока она не отняла руку.

— Не желаю ничего знать, сказал я. Слишком много горьких мыслей терзало меня.

Я оттолкнул Джейн и начал спускаться как можно тише. Сестры с минуты стояли было слышно как они шепчутся а потом прыснули со смехом. К моему удивлению снова возникла хозяйка по прежнему вытирающая руки о передник. Больше историй читай на cefan.ru

— Они замечательные девушки. Не хотите остаться? - спросила она. Меня почти стошнило от ее жуткой ухмылки, но я только покачал головой.

— Они не девушки, а дамы, сказал я наконец.

— Я не хотела говорить дерзости, - ответила она, очевидно имея в виду "дерзости".

Мои сестры с шумом спускались вниз. Они слышали, что я сказал и захохотали.

— Он ревнует миссис Уайт, - сказала Мюриэл. Вдруг я не выдержал и в испуге хлопнув дверью вышел вон.

— О как мило как здорово. Но все таки вы вернетесь, правда ли? - крикнула женщина, но я уже шагал по улице переполненный стыдом от подобных прозвучавших мне вслед слов. В конце концов в гневе я остановил такси, но потом вспомнив, что нас ожидает экипаж решил вернуться к старому отелю. Таксист что-то говорил мне вслед, но я не мог опуститься до того чтобы что-то ему ответить.

Я добрался до отеля за минуту до того как это сделали мои сестры и не был настроен их ждать, но потом снова передумал и решил остаться. Наконец они молча вошли и сели, не сказав как я надеялся ни слова.

— О Филипп ты же всё достаточно хорошо помнишь, - сказала Джейн когда экипаж снова повернул на Хай-стрит.

— Сегодня же вечером вы уже покинете мой дом, я отвернулся и поджал губы.

— Мы никогда не путешествуем ночью дорогой, - сказала Мюриэл притворно зевая, хотя я знал, что это неправда. Они уже прекрасно знали, что я не мог выставить их вон поскольку об этом узнала бы Сильвия. Или что еще хуже, они самыми скрытыми способами бы ей об этом рассказали как это когда-то сделала моя бывшая возлюбленная и обязательно добавили бы что я жестокий типой и вздорный. К тому же женским чутьем они разу поняли, что я действительно все помню. Четверги всегда были их "днями для визитов" как они говорили, а дядя Реджи был их с разрешения сказать провожатым. Они играли с собой корзинки которые я вижу как сейчас со сладостями и вином "для закуски" и чаще всего возвращались уже в сумерках. Несколько раз мама хотела отправиться с ними, но они всегда говорили, что ей будет скучно. Да, все эти воспоминания вернулись ко мне отчего мой рот наполнился горечью.

В экипаже царила тишина, которая беспокоила меня, но я старался не нарушать ее. Мюриэл иногда начинала напевать что-то, чтобы еще больше раздражать меня. "Вы противны и непостоянны", хотелось мне закричать, но я сдержался. Я ощущал насмешливые ответы, которые получил и которые не помогут мне в моих делах. Я поднялся и укрылся в своей комнате. Я слышал, как они с Сильвией смеются внизу. С каждым часом растет во мне страх того, что они могут сказать, чтобы позорить ее невинность.

Из дневника Эми Мэнсфилд

Сегодня я увидела, как Ричард целовал маму. Ее юбка была поднята, а его рука лежала на ее ноге. После этого я отказалась разговаривать с ними целую неделю. Ещё больше историй читайте на сайте sefan.ru.

В отличие от первого раза сейчас Ливерпуль мне не нравится. Я хочу вернуться домой, но мама запретила мне даже думать об этом. Я бы написала папе и рассказала ему всё, но знаю, что не смогу. Мама спросила у меня, почему я такая тихая, и продолжала задавать вопросы до тех пор, пока я уже не знала, что ей сказать. Сначала я ответила, что это все из-за Ливерпуля. "Нет, нет, здесь что-то другое", сказала она, и я уже не зная, что еще сказать, выпалила то, что видела, как Ричард гладил ей ногу.

— Ой! Меня укусила мошка, а он как раз зашел. Он повел себя глупо перед Эми и стал чесать мой укус, но я его сразу же оттолкнула. Некоторые мальчики иногда просто глупы – ты не знала? – сказала она.

Я извинилась и призналась, что не видела как она его отталкивала. Впрочем последние слова я произнес только в мыслях. В конце концов я рада, что не написала папе. Мама говорит, что сообщает ему все наши новости, но я ни разу не видела, чтобы она носила письма на почту.

Из записей дневника Дейдре

Я надеюсь и верю, что Эми не подозревает ничего и не смышленит. Признаюсь, после того, что она мне рассказала вчера, сначала меня охватило чувство вины, но потом мои эмоции успокоились. Чтобы видеть все это, она должна была подсмотреть сквозь щель между дверным косяком и самой дверью, просто зайдя таким образом в комнату. Я сказала Ричарду, что больше "обнимашек" не будет (это такое эфемерное выражение для всех этих похотливых шалостей, которые мы используем). Он выглядел очень задумчивым. Я сообщила ему, что Эми стала свидетельницей того, чего сама не должна делать. Полагаю, это немного смягчило мое категоричное заявление, но он всё равно ходил задумчивый весь день, а я чувствовала себя неуютно.

Однако вчера произошли изменения. Я познакомилась с очень воспитанным джентльменом, который помог мне, когда я поскользнулась на тротуаре. Честно говоря, он не дал мне упасть, а потом сопроводил меня до ближайшей кофейни и предложил что-нибудь выпить, чтобы я успокоилась.

Мне он показался очень привлекательным. Он примерно моего возраста и очень крепкого сложения. Недавно он прочел захватывающий труд Г. на Кэпполла и оценил его идею как "разработку короля и капусты", что означает полную свободу в выборе темы. В ответ на это я согласилась с его восторгом, извинившись лишь за то, что в разговоре позволяю себе высказывания, которые обычно не приличествуют дамам.

"Но это как раз то, чего я искал, дорогая," - воскликнул он с восхищенным видом, передвигая мое лицо фигурой и мое платье.

— Пpизнaюcь, мaдaм, этo былo пpeдлoжeниe c тaким вcepeй серьезным нaстрoeниeм, чтo я и мoя супруга являемся пpиверженцами либepтapиaнcкoгo мышления и oбладaeм шиpoким кpугom знaкомых-свободомыcлeщиков для того благopодствия, как его oписывают, котоpое paзделяется общеcтвeнностью или же говоря иначе для того, чтобы попытаться делать это почаще редко удаётся найти такую возможность. Moгy ли я приглашить вас встретиться с моей половиной? С нею вы сможете насладиться даже более свободно, чем со мной. Ещё больше читайте на sеfаn.гu.

— O я вовсе не скромная женщина. He в большей степени, чем она подразумевается. Mы просто поговорим, сказала я хотя всем сердцем захватываясь откликом на все изыски моего ума.

— Пойдёмте же отсель, к моему изумлению заявил он и после некоторых мягких возражений я была поражена в кэше и мы отправились в их дом неподалёку откуда меня встретила очаровательнейшая леди по имени Эвелин.

— Eщё одна обращенная моя дорогая, сказал ей муж представляя меня.

— O что до этого так я ещё не знаю, рассмеялась я однако непосредственность дружелюбной атмосферы оказалась такой, что я вскоре сняла верхнюю одежду перчатки и шляпку и была приглашена выпить шерри с этой парой.

У Эвелин фигура, как песочные часы несмотря на двух дочерей и сына. Волосы уложены так высоко, что вся головка остается совершенно открытой для восхищенных взглядов. У нее полновесные груди и полный округлый задок. Морис ее муж обратил на себя ее внимание около года тому назад в Риме. Они тогда оба овдовели относились друг к другу с большой любовью и скоро поженились. У Мориса есть свой сын и дочь.

— Я никогда не мечтала о том, чтобы Филипп делал со мной то же самое, — сказал он, склонившись и откинув голову ещё крепче. Как бы я рада была, если бы он смог так поступить при других. Мне так хочется иногда быть видимой во время страстного желания.

— Несколько домов ещё есть, дорогой, — сказала его жена и рас¬смеялась. Мне явно следовало поднять удивленно брови, что я и сделала. Я держала в руке уже третий бокал шерри и весьма осмелела.

— Каким образом? — спросила я, и сразу же мой вопрос показался мне наивным и глупым, но видимо удовлетворил их обоих. Эвелин поднялась и подошла ко мне. Такая особенная походка мне в некотором роде знакома и поэтому я всегда ставила свой бокал на столик у кресла. Она склонилась надо мной и поднесла свою руку к моему подбородку. Мой взгляд растаял в ее мерцающих глазах.

— Приходи завтра вечером и увидишь, — сказала она, а потом добавила еще нежнее, — Можно я тебя поцелую, чтобы скрепить наш союз.

Я знала, что она поцелует меня в губы под взглядом Мориса. Он уже всколыхнулся как коршун. Чтобы немного ее подзадорить, я ничего не ответила, но тихонько приоткрыла губы. О, какие сладкие и мягкие были ее уста. Наши губы встретились, языки соприкоснулись. Я почувствовала, как она взялась за моё платье, но поспешно оттолкнула её руки едва она обнажила мои колени.

— Нет. Пожалуйста пока нет, — пробормотала я отворачиваясь. Наступило краткое молчание, она ухмыльнулась выпрямилась и раз¬гладила моё платье.

Я проснулась, пошутила. Морис улыбнулся. "Поцелуй ее еще раз", попросил он. Его глаза просто горели. Они даже не светились, а просто лучились и не желанием, а радостью за нас обоих.

— Я уйду завтра и она это знает, сказала я. Эвелин рассмеялась и захлопала в ладоши, говоря: "Господи, как ты мне нравишься. Ты придешь правда. Да, я знаю, что придешь". Морис заедет за тобой в нашем экипаже, если хочешь.

— Нет, я возьму свой, сказала я. Мне вовсе не хотелось попадать в зависимость хотя бы даже к такой приятной компании. К тому же я могла бы покинуть их в любой момент по своему желанию. Морис проводил меня в холл.

— Когда придешь она спросит с тебя панталоны, сказал он однако без малейшего намека на непристойность.

— Если только я останусь надолго, поддразнила я. Остановка была теплой и свободной, я не чувствовала с их стороны никакого типого понятия памятного мне по юности, когда игривые и похотливые мужчины вели себя со мной вольно несмотря на мое желание.

— Наш экипаж отведет тебя домой, дорогая, сказал он и любезно проводил меня до него.

Если бы таким был Филипп, каким чудесным был бы наш разговор.

Из дневника Ричарда

Вчера мама явилась домой в очень необычном расположении духа, не объяснив даже где была. Она мурлыкала и напевала, но все время избегала меня. Эми весь день экспериментировала и задирала передо мной нос. В любом случае мне наплевать, что там она все это размышляет. Я попросил маму позволить себя поцеловать, но она не разрешила и сказала, что больше мы этого делать не будем. Я обнял ее, но она просто пришла в ярость и устроилась.

— Могу ли я обнять тебя сегодня ночью? — спросил я.

— Нет, нельзя, милый Ричард, нельзя. Мы должны положить конец нашим проказам, ответила она.

Я почувствовал себя потрясенным и пожалел, что у нас нет хорошенькой горничной, с которой я мог бы покувыркаться, а то наша вся сексуальная жизнь стала скучной и плоской. Однако на сегодняшнюю ночь у меня свои планы. Я всего лишь хочу поцеловать свою милую маму, но она ни за что не поверит, что это все, что мне нужно. Я припал на колено и поцеловал ее ноги.

— О, Ричард, не дави на меня, милый, пожалуйста! — сказала она, вышла наперекор и заперла за собой дверь.

Если я осуществлю свой план, уверен, она не устоит.