Трижды три. Часть 3: Лара

Приступая к написанию третьей части этой повести, я перечитал первые две. На мой взгляд, по сравнению с ними это будет самая тусклая часть как с точки зрения ситуации и мест секса, так и сценария начала и бурности процесса. Здесь не будет минета от беременной на последнем сроке женщины и секса в конторе, не будет девственницы, ставшей за одну встречу женщиной во всех трех дырках. Скорее, здесь будет скучное исполнение обязанностей, с моей стороны чтоб быть хозяином своего слова, с ее стороны — ради... Впрочем, не будем торопиться, и попробуем снова начать сначала.

Итак, Лара, третья женщина в моей сексуальной жизни, знакомству с которой я обязан своей жене. Дальняя ее родственница, не то троюродная, не то четвероюродная сестра. Но из-за того, что она жила недалеко от родительского дома моей жены, то часто захаживала в гости, и несмотря на дальность родства, как бы считалась близкой родственницей. Отношение к ней, особенно со стороны тещи, тещиной сестры, в общем, пожилых женщин, было двоякое. С одной стороны, им было по-женски и по-родственному жалко ее, мать-одиночку, которая на мизерную зарплату жила и растила дочь; с другой, их возмущало все безрассудство поступков, на которые иногда бросалась Лара.

Она на отлично окончила школу, поступила в престижный вуз (хотя, как я стал понимать, узнав ее вблизи, знания ее носили вызубренный характер, а не означали сути понимания предмета). Стала встречаться с человеком, старше ее на 10 или 15 лет. Родные ее отговаривали, она не послушалась, и вышла замуж, бросив учебу. Родственники со стороны мужа, в свою очередь, тоже были против такого союза, что воплотилось в постоянных ссорах со свекровью.

Предчувствуя, что ее брак продлится недолго, ей советовали не рожать. Она наперекор всем забеременела и родила. Несколько лет после рождения ребенка она жила то в родительском доме, то в мужнином, смотря на какой стадии конфликта была ссора со свекровью. Со временем стало понятно, что все-таки можно считать ее разведенкой, несмотря на наличие штампа в паспорте. Муж стал ее навещать не пару раз в неделю (официально считалось, что в бедах виновата свекровь, а муж ее и ребенка искренне любит), и тогда ее родители выходили с внучкой на прогулку, оставляя их наедине (помня, что несколько раз он ее забирал к себе после таких встреч), а строго раз в месяц, после получки, отдавая ей оговоренную часть на содержание ребенка, и оставаясь в прихожей не более нескольких минут, чтоб отдать деньги и мимоходом погладить по голове дочь. Муж ее работал инженером на среднего уровня предприятии, она сама типа пионервожатой в школе (не знаю, как эта должность называется в постсоветских школах, но на тот момент, конец XX века, еще существовала), родители пенсионеры, причем отец-диабетик, постоянно на лекарствах. То есть жили довольно бедно, и родители моей жены часто приглашали ее с дочкой в гости, чтоб накормить вкусненьким, дать какую-нибудь одежду, из которых выросли их старшие внуки, иногда и денежку сунуть на «конфеты-мороженое».

Казалось бы, нормальный человек должен воспринимать такие действия с благодарностью, или же, если чувствовал свое унижение ролью приживалки, бедной родственницы, то не принимать их. Лара поступала практичней. Она и принимала все подарки (причем не только дочери дарили, моя жена ей что-то дарила из своих тряпок и парфюмерии, я чисто по-родственному помог ее школе с настройкой компьютерного класса), но и вела себя как королева. Причем королева-хамка, ей ничего не стоило сказать моей теще, если та, не расслышав, переспрашивала чью-то фамилию по телевизору, «тетя, да ты оглохла что ли», или заявить, что институтские дипломы у всех купленные и все равно никто ничего не соображает (не имея своего притом).

А внешне она действительно была королева. Очень красивая, стройная, высокая, белокожая брюнетка с выдающейся грудью. То есть любоваться на нее можно было долго, но ровно до того момента, когда она соизволила открывать рот. Ее любимыми темами были: как все плохо в этой жизни, как все дорого стоит и недоступно бедной матери-одиночке, как перевелись все благородные мужчины, которые бескорыстно бы помогали красивым женщинам, и апофеозом мечтаний был брак с депутатом ГосДумы. На замечание о том, что надо выходить тогда за начинающего политика, и начинать с городского и районного уровня, она презрительно фыркала, на пословицу «чтоб стать генеральшей, надо выйти замуж за лейтенанта» отвечала, что депутатов тысячи (причем каждый раз, так и не запомнив, что это в Верховном Совете СССР было 1500 человек, а в Думе 450), и наверняка кто-то в разводе или вдовец.

Мужчины тоже на нее реагировали двояко. Понятно, что при первом взгляде первая мысль была, вот бы трахнуть такую! Потом, если им удавалось завязать с ней разговор, она вываливала на них все свои беды и проблемы, и каждый разумно отступал, понимая, что никакой бурный секс не искупит те материальные и моральные ресурсы, которые потребовалось бы истратить, чтоб Лара осталась довольна.

Глава 1. ВАГИНАЛ.

И вот, как-то в конце лета, было некое мероприятие у родителей жены. Выпито и съедено было прилично, балкон был набит курящими под завязку, женщины убирали со стола и накрывали заново под сладкое, и я пошел перекурить на кухню в открытое окошко. Там Лара мыла посуду, и что-то недовольно бурчала себе под нос. От нечего делать я наугад спросил, чем недовольна — посуды много мыть, что ли? И получил в ответ, что и посуды много, и во власти одни взяточники, и дочку ей в школу готовить, а купить надо и то, и другое, и десятое, и мужчины нормальные перевелись. Если верно помню, то ее фразой, с которой все и зацепилось, была примерно такая:

— Помог бы мне добрый человек, я б и отблагодарила от души.

— Слушай, но ты же знаешь, что для мужчин является наибольшей благодарностью?

— Конечно, знаю, не первый год на свете живу! — все время разговора она стояла ко мне спиной, моя посуду. Теперь вдруг на секунду обернулась и внимательно посмотрела на меня, — только помочь надо не словом.

— А чем, делом?

— И не делом!

— А чем тогда? — искренне удивившись, спросил я.

— Не давайте мне советов, а помогите мне финансово, — процитировала она то ли фильм, то ли анекдот.

— И в каких купюрах Центробанка предпочтительней, мадам? — я продолжал говорить в том же шуточно-игривом тоне, чтоб в случае чего и в шутку можно было перевести, и уровень притязаний тоже можно было узнать.

Теперь она уже не на секунду обернулась, а повернулась и встала ко мне лицом, глядя мне в глаза.

— В зеленых, и не нашего Госбанка.

Я сыграл разочарование и демонстративно повернулся лицом к окну, выпуская туда дым:

— Не-е, это не к нам. Я тебе не депутат Госдумы.

Она тоже повернулась к мойке. Беседа себя исчерпала. Я докурил, и, выходя с кухни, уже не флиртующим, а нарочно деловым тоном сказал:

— Но если сумма будет отконвертирована в рубли, я над предложением подумаю.

— Хорошо, — не оборачиваясь, тихо ответила она.

Мероприятие потихоньку подошло к концу. Огромнейший торт не был съеден даже наполовину, и чтоб не переводить добро, было решено всем гостям отрезать по приличному кусищу с собой. И когда Лара мне вручила пакет с нашей долей, другой рукой дала мне крохотную записку. — Потом прочтешь, — шепнула она. И уже громко, как положено при расставании хозяйки и гостя, — спасибо, было очень приятно, заходите еще. — Да, да, обязательно, — ответил я на обе ее фразы, сунув записку в карман.

Записка не жгла мне карман, но все равно было интересно, во сколько оценивает Лара свою «помощь». Поэтому, оказавшись дома, не переодеваясь пока в домашнюю одежду, я зашел в туалет, и там развернул ее. Там было две строки: 5000

223322

Лара совсем охамела, спокойно подумал я, потому что подсознательно ждал именно очень высоких сумм. 5000 баксов, еще чего, и перевела в рубли по 40 с лишним рублей за доллар, да нет такого курса нигде, пусть отдыхает. И вообще, что за ...