Переиграй всё, Сэм. Часть 8

Мы совершили более двадцати попыток уничтожить террористов. Это может показаться невысоким показателем успеха, но вероятно, мы могли бы остановить ядерную бомбу еще в первых нескольких попытках. Я быстро отменил бы все это, если бы кто-то из нас пострадал. Как я и ожидал, Сайн и Ми также не собирались сдаваться. Мне пришлось устроить какой-нибудь переполох и позволить зудящим пальцам террористов пошутить обо всем этом.

Я рассматривал все эти первые попытки как начальный опыт, наблюдая, как наемники и северокорейцы реагируют на различные тактики. Что могло заставить их взрываться? Это был большой вопрос. Потребовалось несколько проб и ошибок, чтобы понять. Я был более чем когда-либо уверен, что если я вызову кавалерию, они просто нанесут авиаудар, чтобы уничтожить здание. Правительство должно знать о прихоти опасности прямой атаки. Они никогда не рискнут. Проверь, что нового, гугли "Стефан истории".

Одно, что я узнал из наших неудачных попыток, заключалось в том, насколько сильно Джулия заделась обо мне.

Это было в четвертой попытке. Обязанности Джулии сводились к тому, чтобы подкраситься к одному из террористов и уничтожить его. Она не могла для этого использовать оружие, но то, что у нее было - это монтировка и элемент неожиданности.

Проблема заключалась в том, что Джулия не была склонна к насилию. Она понимала всю серьезность ситуации и была готова внести свой вклад, но ей было очень трудно подойти к незнакомцу и проломить ему череп. Половина моих инструкций ей состояла в том, чтобы «ударить его изо всех сил», потому что она бы это сделала наполовину, если бы я не дал ей абсолютно ясно понять, насколько все важно.

Во время нашей четвертой атаки она ударила его недостаточно сильно. В комнату я вошел, когда он подошел сзади к ней. У него уже был пистолет в руке. На этот момент я уже вооружился одним из пистолетов наемников, так что он прицелился в меня. Джулия увидела, как расширились мои глаза, и инстинктивно поняла, что происходит. Она прыгнула вперед и накрыла меня своим телом как раз в тот момент, когда террорист выстрелил. Я почувствовал, как ее тело, прижатое ко мне, дернулось от удара пули. Я поднял свой пистолет и выстрелил через нее, разрядив в него огонь.

Я поддерживал Джулию на руках.

- Зачем ты это сделала? Я же говорил тебе, что ничто не может причинить мне боль.

Джулия только улыбнулась, обнажив окровавленные зубы.• • •

какую-то сложную игру.

Кроме того, я все еще не был уверен, как именно работает петля. Стоял ли весь мир на паузе, пока я заново переживал этот день? Или время шло для других, но не для меня? Было слишком много неопределенности, чтобы рисковать чьей-то жизнью.

Но Джулия рискнула. Либо она полностью верила в меня на все сто процентов... либо просто была готова за меня умереть...

Я знал, что она меня любит, но...

Ее жертва ослабила часть гнева, который я все еще подсознательно сдерживал. Я не знал, что это будет значить для нас после того, как петля закончится, но это заставило меня пересмотреть некоторые из моих планов. Хотя мне в основном удавалось выкинуть Джулию из головы, всегда было очевидно, что, когда петля закончится, я приму политику выжженной земли.

Возможно, уже слишком поздно спасать нашу супружескую связь, но, быть может, это не должно быть так враждебным. Мне придется еще немного размышлять об этом.

И вот что произошло во время атаки номер 27.•  •  •

она это осуществит.

— А теперь, не отключая звука, переключи канал на то, что тебе нравится.

Джулия улыбалась, словно будто мы играли в какую-то игру.

— Хорошо, — сказала она, — и что дальше?

— Ты включила канал сети домашних магазинов. Сейчас там продают беззвучные бирюзовые украшения для пожилых людей.

Джулия нахмурилась, отчасти потому что ей нравится бирюза, а отчасти потому что она начала удивляться, как я догадался. Она перевела взгляд с меня на телевизор за моей спиной, затем оглянулась чтобы убедиться, что я не установил зеркало или что-то подобное.

— Послушай, я закрою глаза. Переключись на что-нибудь другое... Теперь это сеть развлечений и спортивных программ. Ты попыталась меня провести и выбрала канал, который никогда не смотришь. Рассказы на sefan точка ру.

Я открыл глаза.

— Теперь включи звук.

Когда Джулия включила звук телевизора, я задержался на секунду чтобы послушать, где идет передача, а затем начал разговаривать со спортивными комментаторами. У меня было около двадцати минут его запоминания, так что я смог синхронизироваться с ним так хорошо, что это звучало словно я говорил в стерео. Все это время продолжая жонглировать.

Наконец, я бросил апельсины, подошел к Джулии, взял пульт из ее безжизненной руки и выключил телевизор.

— Что это было, черт возьми? — спросила она дрожащим голосом. — Это было чертовски мощно, Сэм. Как тебе это удалось?

— Ты всегда выбираешь одни и те же телеканалы. После двадцати или тридцати попыток это становится очень просто.

Глаза Джулии шевелились, но не издавали никакого звука. Я отвел ее на кухню и посадил за стол.

— Я переживаю один и тот же день, сегодня уже больше четырех лет. Точно я не знаю, я потерял несколько дней здесь и там. Каждый день я просыпаюсь в гостевой комнате, и этот день — 15 июля.

Конечно, у нее были вопросы, на большинство из которых я все еще не мог дать ответа. Теперь у меня было много предположений о том, как работает временная петля, и одна очень значительная — о том, как ее остановить. Но я избегал этих вопросов, пока мы не разобрались с основной проблемой.

Прошло всего минут двадцать, прежде чем Джулия начала нервничать. Она умная женщина, умнее меня. До нее начало доходить, что я переживал этот день более тысячи раз... И она знала, что собиралась сделать сегодня в полдень... Знал ли об этом я? Как я мог не заметить ее намерения при таком количестве шансов?

Плюс, я не совсем... я. Не тот любящий муж, которого она знала раньше. Я не использовал какие-либо слова нежности или касание при каждой возможности.

Мы уже говорили об этом ранее, но меня все равно удивляло, что именно она подняла этот вопрос. Может быть, она догадается, что я знаю.

— Итак... Сэм. Если ты прожил этот день столько раз... Ты... Ты, вероятно, поймал меня на том, чего я не горжусь.

Прежде чем я успел ответить, она разрыдалась. Я долго размышлял, стоит ли оставить Джулию в неведении. Разобраться с ее изменой, если и когда наступит суббота. Если бы я захотел притвориться, она могла бы подумать, что я все еще не в курсе дела, но я не хотел этого делать. Я не хотел играть в дом. Скрытая ложь вскоре выйдет наружу, и если когда-нибудь наступит завтра, мы начнем его честно.

Мы немного поговорили о возможностях нашего брака. Помните, для нее всегда была актуальна свежая соль.

— Послушай, Джулия. Мы не будем сидеть здесь и размышлять об этом говне сегодня. Мне жаль, что ты этого не помнишь, но мы уже много раз это обсуждали. Полное разочарование, я прочитал твой дневник.

У нее перехватило дыхание.

— Подожди, подожди, не волнуйся. Да, все было плохо. Но ты, возможно, самая счастливая супруга в истории измен женщин. У меня было больше четырех лет, чтобы смириться с этим. Ты идешь скучать по той соли и страданиям, через которые прошел я. Ты даже не вспомнишь все мои мелкие уколы мести. Вводи в Яндексе "с е ф а н   р а с с к а з ы" и читай (18+).

— А что, если я тоже упущу свой шанс вернуть тебя? — фыркнула она. — А что, если у меня никогда не будет возможности попытаться спасти свой брак?

— Ну, все, что я скажу на это, так это то, что ты должна вернуться и перечитать свои старые дневники. Какие бы отношения у нас ни сложились в прошлом, ты можешь благодарить свою счастливую звезду за то, что судьба сохранила меня рядом с тобой. Потому что, если бы я не застрял во временной петле, я, возможно, никогда больше не подошел бы к тебе после прочтения того, что ты сделала.

Я оставил ее с маленькой надеждой. По крайней мере, с надеждой на то, что я не вычеркну ее полностью из своей жизни.

— Есть причина, по которой я сегодня вовлекаю тебя в эту деловую беседу. Я все еще мало знаю о временной петле, но думаю, что возможно понял как ее остановить.

Джулия взяла себя в руки. Думаю, она поняла, что лучшее, что она может сделать, — это держаться поближе ко мне и попытаться вернуть мою благосклонность. Если я разговариваю с ней и планирую с ней что-то... это — хорошие признаки. Поэтому она постаралась не зацикливаться на своих страхах за наш брак.

— Как ты можешь остановить это? — спросила она, вытирая слезы.

— Сегодня вечером или, точнее, завтра рано утром на Манхэттене произойдет взрыв ядерной бомбы.

— О, Боже! — Наши семейные неприятности были мгновенно забыты. — Ты уверен?! Конечно, ты уверен. Как? Почему?

— Я расскажу тебе все подробности в течение дня. Мне потребовалось много времени, чтобы понять, что происходит. Мой день сразу сбрасывается, когда взрывается бомба. Это происходит так быстро, что я никогда не понимал, что это такое. Так или иначе, я нашел место и составил план нападения. Мы уже предприняли несколько попыток остановить его.

— Предприняли? А, ну да. Это безумие. Так вот чем мы сегодня будем заниматься? Останавливать ядерный взрыв?

Джулия ответила немного нервным хихиканьем. Это была большая драма, чтобы проснуться. Не думаю, что я справился бы с этим так же хорошо.

У нас было расписание, так что, я потащил ее за собой.

Нам обоим пришлось взять отгул. Джулия мучительно думала, что сказать своему боссу.

— Она уже знает о твоих делах. Просто скажи ей, что тебя поймали, и ты должна провести день с мужем.

Глаза Джулии затуманились, но это соответствовало ее политике честности, и она так и сделала.

Я сказал своему боссу Бену то же самое, но сказал, что вернусь примерно через час, чтобы кое-что уладить.

Мы с Джулией поехали на поезде в Нью-Йорк. Мы пошли в Бродэлл энд Маркс, где она ждала в вестибюле, пока я поднимался наверх, чтобы заказать свои дела до открытия рынка. Теперь, когда у меня появилась реальная перспектива вырваться из петли, я хотел быть уверенным, что этот денежный шар покатится. К тому же, сегодня он мне пригодится. S e f a n . г u — истории о любви, сексе и отношениях.

После этого мы отправились в город Сина, где я совершил подвиг, похожий на тот, что сделал для Джулии. В случае с Сином это было не телевизор, а радио. В городе все время играла музыка. Я попросил его выбрать канал, а я буду говорить вместе с диктором.

Син думал, что у него нет козыря в рукаве, потому что он использовал интернет-сервис для трансляции корейской ток-радиостанции. Когда он включил эту станцию на громкоговоритель спортзала, то сперва был шокирован тем, что я говорю по-корейски, а затем тем, что я разговариваю в полном уничтожении с радиоведущими.

Я предложил ему на демонстрацию пригласить его сестру Ми-Сук и она согласилась неохотно. После этого она все еще была в своем обычном кислом настроении, но я завладел ее вниманием.

— Вы, ребята, меня не знаете, но я знаю вас. Я уже много лет хожу в этот город. Мне хотелось бы думать, что при других обстоятельствах мы могли бы стать друзьями. Может быть, у нас еще будет такой шанс. Но сегодня вы все нужны мне для чего-то конкретного.

Син был заинтригован. Ми-Сук заинтересовалась.

— Чем я могу помочь? — спросил Син, в то время как Ми-Сук сказала:

— Я не собираюсь вмешиваться в дела этого американца.

— Мне понадобятся умения вас обоих. Син, я знаю, что ты был солдатом и переводчиком. Мне понадобятся твои языковые навыки. Ми Сук, я знаю, что ты входила в состав девятой бригады специального назначения Республики Корея.

Ее глаза расширились. Она выглядела так, словно хотела напасть на меня, чего я старался избежать, потому что она надрала бы мне задницу, независимо от моей подготовки.

— Мы много разговаривали (неправда). Я знаю, что ты не помнишь, но если бы у нас был целый день, чтобы поговорить, ты бы, в конце концов, поверила мне (большая неправда).

Я не думаю, что Ми-Сук купилась на мою чушь, но это немного смягчило ее гнев, поскольку она, по крайней мере, рассматривала такую возможность. На самом деле практически все, что я о ней знал, пришло из вторых рук — от ее брата. Она никогда не говорила мне больше десяти фраз за день, прежде чем мы вместе не начали атаковать террористов. Я знал, что должен перейти к делу, пока у нее не кончилось терпение.

— Северокорейские террористы планируют сегодня вечером взорвать бомбу в Нью-Йорке.

Это привлекло их внимание. Единственное, что Ми Сук ненавидела больше, чем вежливые разговоры, была Северная Корея. Сын питал удивительно мало враждебности для человека, выросшего в разделенной стране, но Ми Сук ненавидела Север. Она хотела узнать больше и выглядела готовой выбить из меня все, если я не был откровенен.

Я должен был быть очень осторожным с тем, сколько информации давать Сыну и его сестре (особенно его сестре). Они, возможно, и поверили мне относительно временной петли, но не доверили бы мне возглавить атаку, если бы знали всю историю.

В первый раз, когда я попытался привести их сюда, я сделал ошибку, сказав, что бомба была ядерной. Только тот факт, что Ми-Сук не имела представления, что я умею драться, позволил мне выпутаться из этого додзе. Я удивил ее, когда она попыталась схватить меня и вышел на улицу. Я подозреваю, что провел бы остаток дня испытывая сильную боль, если бы не сказал ей именно то, что она хотела знать.

В пути я предупредил Джулию, чтобы она не упоминала о том, что этот взрыв был ядерным. Мне пришлось значительно снизить серьезность этого теракта, иначе Сью и Ми Сук потребовали бы, чтобы мы передали информацию соответствующим органам. Они все еще пытались, но мне удалось обмануть их просто помочь мне.

Как только Ми-Сук прониклась идеей, она сразу же захотела разрушить северокорейский заговор, даже если я позволил ей поверить, что он невелик по размеру. Когда приблизится час Х, и я выдам больше информации, они поймут, что там было больше, чем я показывал, но к тому времени будет слишком поздно привлечь кого-либо еще.

Я оставил их с инструкциями очистить свой вечер и быть готовыми к выходу в семь вечера. Мы заберем их после ужина.

Мы пошли перекусить. Мне нужно было убить время, в то время как посмотрю свой банковский счет. Я начал давать Джулии инструкции на сегодняшний вечер, а также множество напоминаний о том, чего нельзя говорить в присутствии Сьюна и его сестры.

После обеда мы отправились в шоурум проката автомобилей, где можно взять в аренду автомобиль, который я никогда не мог себе позволить. Я разрешил продавцу показать мне "Феррари" и "Ламборгини" на несколько минут.

- Что мне действительно нравится, так это что-нибудь удобное, что просто кричит о роскоши. У вас есть какие-нибудь полноразмерные седаны, не лимузин, но может быть что-то вроде.

Как я и предполагал, он повел меня в другой гараж, где стояли в ряд три Майбаха. Они были темно-серый, серебристый и черный.

Продавец провел меня к серебристому автомобилю, но я его остановил:

— Я возьму черный. Он элегантен.

— Сэр, у этого есть некоторые особенности. На самом деле он не...

— Тогда это именно то, что мне нужно. Берушка линии. Кроме того, я люблю черные машины.

Выражение его лица было чем-то средним между восхищением и раздражением.

— Сэр... этот автомобиль сдается в аренду за восемнадцать тысяч долларов в день... может быть, вам будет удобнее другая машина?..

— Эта — та самая, — сказал я и вытащил свою кредитную карту.

Продавец не стал готовить документы, пока банк не одобрил сделку. Он пытался сказать мне, что этот Майбах — эксклюзивный автомобиль. Я знал это, но хотел, чтобы он честно признал при случае, что ничего мне не говорил. Просто на случай, если кто-то потом захочет узнать, почему я сегодня вечером оказался за рулем маленького танка.

У машины также была передовая радиосистема на готове, потому что у большинства людей, арендующих ее, была команда сотрудников службы безопасности, которая должна была оставаться на связи. Проверь что нового, вводи "сефан истории" через Gоogle-поиск.

Моя история должна была состоять в том, что мы с женой переживали тяжелые времена в нашем браке и хотели провести ночь в городе, не жалея денег. Затем мы проводили день в разных местах, прежде чем забрать наших «друзей» Сун и Ми Сук.

Затем мы «случайно» натыкались на террористов, подслушивая радиопередачу в арендованной нами машине.

Очень, очень хрупко. И потребовалось бы некоторое искажение доказательств, чтобы сделать их хотя бы отдаленно правдоподобными. К сожалению, ничего лучшего я придумать не смог. Нам нужен был предлог, почему мы пошли в атаку сами, вместо того чтобы ожидать полицию.

Мы были в курсе того, что услышали нечто подозрительное и находились в этом районе, кружа нашим арендованным роскошным автомобилем. Сознавая всю серьезность ситуации, мы, как законопослушные граждане, оружественно разъярили одиннадцать террористов.

Да... точно.

Я рассчитывал на большую благодарность за то, что мы сделали, и не слишком много вопросов о том, почему или как мы это сделали.

Единственным оправданием, на которое я мог указать, было то, что Ми-Сук была спецназовцем, Сун был бывшим солдатом, а я утверждал, что являюсь их звездным учеником. Мне просто нужно, чтобы в этом они поддержали меня. Джулия была там потому что являлась моей женой и потому что мы не планировали ввязываться в перестрелку.

Мы с Джулией колесили по Нью-Йорку на Майбахе, посещая все то, что обычно полагается в таких случаях: Бродвей, Таймс-сквер, Центральный парк. Мы поели в другом итальянском ресторане, потом заехали за Сун и Ми Сук.

Мы сделали один крюк, чтобы перехватить курьера и дать ему крупную взятку, чтобы он позволил мне испортить еду, которую он нес. Я постарался надеть толстовку большого размера и не дать ему увидеть мое лицо. Мне пришлось показать ему, что именно я кладу в еду, чтобы он не подумал, что я пытаюсь кого-то отравить. За две тысячи он перестал задавать вопросы.

Мы продолжали целеустремленно кружить по Манхэттену. Цель была двоякая - наехать на много миль на Майбахе, чтобы я просто оправдал его аренду, и осмотреть свои планы нападения со всей группой.

Сун понимал свою роль в этом - его необходимость.

Продажа всего оказалась немного сложнее.

— Мне нужно возглавить главный штурм. У тебя нет подготовки к чему-то подобному. На самом деле, никто из нас не должен этого делать. Надо позвонить властям.

— Мы уже говорили об этом, Ми-Сук. Я не могу объяснить, откуда знаю то, что знаю. Не правительству. И у них нет моей внутренней информации. Я не хочу, чтобы меня арестовали по подозрению в том, что я сам террорист, что они сделали бы в принципе, если бы у меня было так много знаний о внутренней работе настоящих террористов.

— И твоя роль очень важна,— добавил я.— Я не могу сам это сделать. Только у тебя есть навыки.

— Мне все равно это не нравится,— проворчала она. Ищи через Яндекс "Стефан рассказы" и читай без регистрации.

Ей это понравится гораздо меньше, когда она поймет все то, о чем я ей не рассказываю.

Мы снова и снова обсуждали план, и я рассказывал им о всех возможных ловушках, о которых узнал из предыдущих попыток.• • •

припарковался на Майбахе на парковке под высотным зданием, воспользовавшись выездом на 56-ю улицу. В гараже использовалась автоматизированная система получения билета и оплаты. В это время ночи в гараже было всего несколько автомобилей, поэтому я свернул в тихий уголок и оставил двигатель работать на холостом ходу.• • •

911, какая у вас проблема?

— В здании на перекрестке 57-й улицы и Парк-Авеню террористы. Они заявляют, что у них есть бомба.

— Сэр, могу я узнать ваше имя и местонахождение? Офицеры уже направлены...

— Нет времени, я должен попытаться остановить их.

— Сэр! Не...

Я прервал связь с диспетчером. С террористами и угрозой взрыва полиция просто так не справится. Им придется вызывать специальную группу реагирования и саперов. К тому времени, как они приедут сюда, все будет кончено, так или иначе.

В 4:09 я остановился в трех метрах от баррикады, именно за пределами видимости наблюдателей террористов.•  •  •

разговаривают по радио. Основной задачей Суна было внимательно слушать северокорейца, руководящего действиями из офиса службы безопасности.

Как только Джулия разобьет тому голову, Сун должен будет выйти на радиочастоту и сыграть его роль. Это была работа, подходящая для него. Он и северокорейцы происходили из деревень, которые разделяла корейская демилитаризованная зона всего в десяти милях друг от друга. После часа прослушивания Сун смог повторить его голос и речь настолько точно, что обманет даже других северокорейцев, особенно через радио.

Теперь нам нужно было объяснить этот шум.

Остальные трое северокорейцев находились в кабинете посла на четвертом этаже, который был хорошо звукоизолирован. Вероятно, они ничего не слышали. Но в холле посольства находились два наемника, которые определенно услышали бы шум. S е f а n . г u — истории о любви, сексе и отношениях.

— Что это за звук? — спросил один из них.

Сун подключился:

— У меня на камерах ничего нет. Видимо, это снаружи.

Теперь пришла моя очередь. Снайпер был южноафриканцем. У меня было месяц, чтобы выучить его голос.

— Какой-то пьяница не заметил баррикады. Он свернул и врезался в угол здания.

— Мы скомпрометированы? — спросил Сун. — Нужно ускорить работу?

— Ответ отрицательный, — ответил я. — Идиот уехал от здания и ушел прочь. Здание выглядит безопасным. У нас все в порядке.

Это должно было успокоить тех, кто находится наверху, по крайней мере, в течение следующих десяти минут.

Я побежал в офис службы безопасности. Дверь открыла мне Джулия. Северокореец, которого она сильно ударила по голове, сидел за мониторами, потеряв сознание. Как обычно, Джулия не приложила всю свою силу к удару, поэтому он был просто непритомен.

В руках я держал пистолет с глушителем, который изъял у наемника в вестибюле.

Три раза выстрелил я ему в грудь — тихие выстрелы раздавались: "твап-твап-твап".

Джулия испуганно вскрикнула:

— Прости. Я раньше ничего не говорила, но выживших быть не может. Мы не можем позволить им опровергнуть историю, которую мы намерены рассказать полиции и правительству. Если хотя бы один из них останется живым, его будут допрашивать до изнеможения и заметят расхождения в нашей истории. Эти люди планировали убить миллионы невинных людей. Я не хочу лишиться сна из-за них.

— Хорошо, — сказал я. — Нам нужно продолжать двигаться вперед. Ты выключила камеры наблюдения?

— Да, сразу после того, как я ударила этого парня, я выключила их, как ты мне приказал.

Было что-то, что я не хотел, чтобы кто-то обнаружил позже. Как будто у меня не было видеозаписи, где Джулия покидает офис службы безопасности. Она должна была быть в машине. Если кто-то увидит ее выходящей из офиса, они могут вернуться назад и выяснить, как она попала туда и заметить, что кто-то уже вошел за четыре часа до прибытия террористов. Теперь записи начинаются с 4:13 и дальше будут пустые. Им придется просто поверить нашим словам о том, что мы все проделали.

Так же как я не мог оставить живых террористов, я не мог сохранять визуальные доказательства наших лживых заявлений о произошедшем сегодня вечером. Когда меня спросят, откуда я знаю все это, я не смогу рассказать правду. Власти никогда не поверят, что я попал в ловушку времени. Они разрушат мою жизнь, чтобы узнать, как я предварительно узнал о ядерной атаке.

Ты когда-нибудь слышал о необычном поведении артиста?

Из-за этого я вынужден был прибегнуть к обману. И Джулия тоже, хотя ей это было неприятно. Я не мог оставить никаких свидетелей или видеозаписей, которые противоречили бы моей версии событий.

Я проверил, отключены ли камеры. Джулия уже ранее приводила в замешательство.

Было 4:21.

— Хорошо, — сказал я. — Вот пульт управления лифтами. Через две минуты я хочу, чтобы ты нажала на эту кнопку. Понятно?

— Понятно.

— Как только это будет сделано, садись на заднее сиденье Майбаха и оставайся там. Ищи в интернете "рассказы Стефана" и читай больше.

Джулия обняла меня, когда я уходил. Я разрешил ей это.

Я пробежал через фойе к лестнице и по дороге подмигнул Суну большим пальцем. Его работа на радио завершилась. Теперь у меня было всего семь минут, чтобы закончить все. В 4:28 северокорейцы активируют ядерную бомбу с тридцатиминутным обратным отсчетом. Я не знал, как остановить таймер, поэтому мне нужно было успеть туда до этого времени.

Теперь Сун отвечал за уборку. Я бросил рацию, которую снял в фойе, на пол рядом с телами. Сун должен был взять эту рацию и выключить шифрование у двух мертвых наемников снаружи. Ми-Сук делала то же самое с радиостанциями снайперской команды.

Мы не могли допустить, чтобы разговоры по радио услышали в нашей машине, если бы все их приемники были зашифрованы. Я сказал им обоим держать радиостанции через рубашки, чтобы не оставлять отпечатков пальцев на экранах.

Тем временем я стремительно поднимался по лестнице на четвертый этаж.

Подойдя к входной двери на четвертом этаже, я приподнял пистолет и ожидал, когда Джулия вызовет лифт.

Когда лифт подъехал, раздался звук "Динь".

Я распахнул дверь, ведущую на лестничную площадку, и первым вышел. Оба охранника, стоявшие на посту, повернулись в сторону лифта.

Один из них был справа от меня. Я дважды выстрелил ему в спину. Второй охранник успел повернуться наполовину, прежде чем я дважды выстрелил в него. Они оба упали.

Подойдя к ним, я еще раз выстрелил им в головы, чтобы убедиться. С тех пор, как меня тошнило при виде крови в первую ночь, когда я застрелил одного из них, прошло много времени.

Я остановился у двери кабинета послов.

Я уже достиг этой точки шесть раз.

4:25 - "Время для представления", - прошептал я.

Ворвавшись в комнату, я увидел знакомую картину.

По всему помещению были расставлены камеры, направленные в центр.

Прямо посередине стояла ядерная бомба. Это был металлический ящик размером около восьми футов, похожий на узкий гроб с клавиатурой сверху. Его привезли на тележке для мебели.

Двое террористов стояли над сжавшимися послом и его семьей. Один из них удерживал жену за волосы. Другой смотрел в камеру на другом конце комнаты и выкрикивал свою националистическую речь против Южной Кореи и США.

Третий стоял рядом с атомной бомбой. Он находился между нею и мной.

У всех северокорейцев были пульты дистанционного управления. Я предупредил Джулию не дышать даже в сторону офиса службы безопасности, где хранилась другая бомба. Все трое установили свои пульты на ядерную бомбу, при этом один из них всегда был в зоне досягаемости оружия.

Я прицелился и выстрелил из пистолета в направлении террориста, который находился возле бомбы. Этот парень был опасным преступником. Я не такой умелый стрелок, чтобы рисковать попаданием в голову, и знал по опыту, что если я выстрелю в него менее четырех раз, он все равно активирует детонатор.

Я отбросил пустой пистолет в сторону.

Возникло напряженное молчание, когда двое оставшихся северокорейцев стояли в недоумении и ошеломленности.

Это было мое время произнести что-то героическое. Я долго обдумывал это. Мне приходили в голову разные мысли о крутом и патриотическом заявлении типа: "Ты не пройдешь через мою родину!" Но я не Тоби Кейт. Если интересно, найди "с е ф а н   р а с с к а з ы" в поисковике и прочитай (18+).

В конечном счете, я решил использовать цитату из фильма. Она больше соответствовала мне.

— Я пришел сюда жевать жвачку и принимать меры... а у меня закончилась жвачка.

Тишина... и вдруг дочь-подросток засмеялась. Она не промах.

Один из северокорейцев побежал к детонаторам. Я поспешил за ним. Это была гонка.

Мы шли с одинаковой скоростью, но он замедлился, чтобы схватить детонатор. Я же не останавливался. Подойдя ближе, я взлетел в воздухе и нанес удар по его голове.

Моя нога крепко попала ему под челюсть, отклонив его голову вверх и в сторону. Звук, который раздался при ломке его шеи, напоминал выстрел.

Я неудачно приземлился и с трудом поднялся на ноги, но последний террорист просто стоял и уставился на меня раскрытыми глазами. У него не было оружия, и я стоял между ним и ядерной бомбой. Его единственный способ достичь детонаторов — это через меня.

Он набросился на меня с жестокостью, использовал древние боевые искусства. Однако у меня была своя техника, которая оказалась эффективнее в реальном бою.

Я ответил несколькими мощными ударами по его телу. Вскоре он пал, но я не стал держать его в плену.

Когда он попытался атаковать сверху, я ловко схватил его ногу. Благодаря своей физической силе я с легкостью поднял его и ударил коленом в живот, оторвав от земли.

У меня все еще была его нога в руках, а он не мог стоять только на одной. Так что он упал и ударился головой о пол. Я последовал за ним и сильным ударом локтем доставил ему боль в горло.

Я оставил его кашлять и причинять боль самому себе, а сам направился к семье посла. Я заговорил с ними на их родном языке.

— Вам больше нечего опасаться. Вы в безопасности. Скоро прибудет полиция.

— Спасибо. Большое спасибо. Эти люди... они сказали, что это... ядерная угроза.

— Я слышал об этом. Скоро придут профессионалы и разберутся.

Я обратил взгляд на последнего противника, который все еще пытался двигаться.

— Почему бы нам не эвакуировать вашу жену и детей? Зона ожидания пуста. Вы могли бы спрятаться там, пока мы ждем подмоги.

Посол кивнул согласно и вывел свою семью из комнаты.

Как только дверь закрылась, я направился к ноутбуку, которым террористы записывали свои видеоролики. Они хотели отправить его своим сообщникам для гордости. У меня же были другие планы на использование этих материалов.

Сначала я приостановил все потоки видеозаписей, затем обошел помещение и удостоверился, что все камеры выключены.

Я собрал все видеоматериалы и загрузил их в свой личный аккаунт хранения в облаке. После этого использовал ноутбук для отправки нескольких электронных писем с видеозаписями моим родителям и Джулии, прикрепив короткое сообщение о возможном задержании для допроса, но с ключевой информацией, которую им следует знать. S e f a n . r u - новые повествования из реальной жизни людей.

Видеоматериал сам по себе был очевиден. Террористы четко объясняли свои действия, повторяя это как на корейском, так и на английском языке. В записи также будет показан момент моего вторжения в комнату и спасения ситуации.

Особенно я надеялся достучаться до моего отца, который был бывшим адвокатом. Может быть, я был подвержен паранойе из-за теорий заговора, но я опасался, что правительство попытается замять это дело - в ущерб мне.

Лучше быть предельно осторожным, чем потом жалеть об упущенном.

После завершения всех действий я позаботился о том, чтобы изменить настройки радиостанций всех террористов на этом этаже. Теперь их рации работали на незашифрованной частоте.

Я спустился в фойе и проверил, что Сун поменял частоту радио в автомобиле. Затем собрался в спортивную одежду, которую мы с Джулией использовали днем поверх своей одежды, и отправился в подвал, где они утилизировали документы с помощью мусоросжигающей печи.

Только вернувшись в фойе, я увидел полицию, прибывшую на полную катушку и заполнившую улицу от одного конца до другого.

Я посмотрел на часы: 5:03.

Я дожил до субботы!