Когда мы были женаты (Первый секс когда был) Часть 33

Пятница, 18 ноября.

Утром я задумался о том, чтобы сходить в спортзал, но опоздал и попал в офис только после девяти часов. Я провел там всего десять минут, когда мне позвонил один из охранников-судебных приставов на первом этаже и сообщил, что внизу находится шеф Эверс из Спринг-Сити. Я попросил их предупредить меня, потому что хотел поприветствовать его в здании суда.

Я попросил его подождать минутку, пока я освежусь и поехал вниз. Вышедши из лифта, я с трудом заметил его в уже переполненном проходе, ведущем к металлодетекторам, а затем в центральном коридоре, тянущемся вдоль здания суда.

Это был крупный мужчина, по меньшей мере метр девяносто три ростом, одетый в полицейскую форму цвета хаки с эмблемой на пуговице «Полиция Спринг-Сити». Его усы были черными и блестящими. Брюки с острым стрелкой, выглядели почти по-военному. На коке у него висел глок. Он с любопытством осматривался. Контрольно-пропускные пункты были установлены как раз перед тем, как он покинул город, но, должно быть, он провел достаточно времени в этой части города, чтобы знать о планировке здания суда.

Когда я подошел к нему, то заметил, что у него был тот взгляд полицейского, который охватывал широкое пространство входа в здание суда, не делая это очевидным. Но было что-то еще. Если бы я не совсем знал его, то мог бы поклясться, что он нервничает, готовый в любую секунду прыгнуть.

Я знал, что на протяжении многих лет он работал здесь в отделе убийств и видел кое-что плохое, его несколько раз стреляли и он убил нескольких людей, но это было четыре года назад. Я не мог представить, чтобы он все еще был на грани.

Что-то заставило его взволноваться. Я приблизился к судебным приставам на стойке безопасности и сказал:

— У начальника Эверса есть разрешение. Впустите его.

Местные полицейские имели разрешение на проход, и он тоже. Проходя мимо них, он протянул мне руку, и я пожала ее.

— Мистер Мейтленд, я полагаю. На самом деле, я знаю вас по фотографии.

— Шеф, рад вас видеть. Мне жаль, что нам пришлось вытащить вас из Рая, но мы постараемся поскорее отпустить вас.

Он одарил меня слабой улыбкой, которая не коснулась его глаз.

— Я не хотел, чтобы это выглядело так, будто приехать сюда было такой уж острой необходимостью. Спринг-Сити хорош на один день. Просто... здесь много воспоминаний. Не все из них хороши.

Он остановился и глубоко вздохнул.

— В любом случае, я позвонил Гарри, и он через несколько минут придет сюда. И в этой папке у меня есть вся информация об убийстве Ли Генри, включая фотографии. Где бы вы хотели поговорить?

— Давайте поднимемся на четвертый этаж. Там есть конференц-зал, где у нас будет немного уединения. Я попрошу присутствовать Карлайл и одного из наших следователей, Митча Макконнелла.

Я повернулся, чтобы нажать кнопку "вверх", когда из-за угла вышла Она. Это звучит как гипербола, но мне показалось, что мир на секунду застыл. Она остановилась на полпути, а потом на секунду это было похоже на те стоп-кадры скаковых лошадей, когда они застывают в воздухе на вечное мгновение.

В ее случае она двигалась с тем невероятным от эдра шагом, который она, должно быть, освоила, чтобы держать груз своей груди, мягко покачивающимся. В течение нескольких секунд после того как она остановилась, ее грудь продолжала двигаться.

Она наполнила моё сознание, и несколько секунд я не думал, что она заметила кого-то ещё. Затем ее взгляд переместился на мужчину, стоящего рядом со мной, она подняла глаза и узнала его. Мне не нужно было оглядываться, чтобы понять, какое выражение появилось на лице Эверса. Оно должно было быть отражением взгляда Мэйры.

Эта секунда сообщила мне все, что нужно о ее чувствах ко мне. И что Эверс был тем, в кого она имела слабость влюбиться. И были даны ответы на все мои вопросы о том, почему он отказался от карьеры в Джексонвилле и почему такой неожиданно вернулся. Удивительно, что может сказать один замершее время.

Я понял все это в тот же момент, но мне потребовалось немного больше времени, чтобы убедиться. Прежде чем я успел протянуть ей руку, она развернулась, а затем свернула за угол и скрылась из виду.

Мы вдвоем молча стояли в течение минуты, пока не звякнул лифт и не открылась дверь. Начали выходить люди, а те, кто стоял позади, обошли нас, чтобы войти. Дверь закрылась.

Я посмотрел на него и увидел, как он легонько качает головой.

- Я знал, что не должен был возвращаться.

- И ты тоже?

- Что, и ты?

Я кивнул. Бывают моменты, когда слова не нужны.

Лифт снова звякнул, и на этот раз, когда он открылся, в нем было только два человека, и мы вошли, как только они вышли.

- Это было очень давно. Я думал, что к этому времени покончу с ней.

- Признаюсь, шеф, не ожидал.

- Я тоже, мастер Мейтленд.

Когда мы вышли на четвертом этаже я повел его в один из двух конференц-залов. Меня ждала Шерил.

— Хотите кофе, чай или безалкогольные напитки, шеф?

— Черного кофе будет достаточно.

Я попросил Шерил принести мне мой обычный Старбакс и купить что-нибудь для нее. Потом мы молча стояли и смотрели друг на друга в замешательстве. И наконец.

— Черт возьми, Мейтленд, я не ожидал, что все пойдет именно так. Мне нужно собраться с мыслями и снова подумать о Ли и его убийстве.

— Того, что случилось, не было, шеф. Давайте просто сконцентрируемся на построении дела против Уильяма Каттона и, разумеется, поджарим его задницу.

Мы с минуту постояли и поговорили, затем сели рядом за длинным овальным столом, заполнявшим комнату, и начали просматривать документы, в которых подробно описывалось место убийства в загоревшемся домике Ли Генри в лесистой и изолированной части южного округа Патнэм.

Шерил вернулась с кофе через десять минут, почти одновременно с Гарри Бэкком, а затем, через пару минут, вошли Митч Макконнелл и Карлайл.

Эверс и Бэкк, очевидно, были старыми друзьями, просто кивнули друг другу, когда Бэкк вошел. Он подошел ко мне и протянул для пожатия руку с запачканными никотином пальцами. Он был высок, вероятно, метр восемьдесят восемь, и весил около семидесяти пяти килограммов, с копной волос соломенного цвета.

«Соломенный человек», как в уме я всегда называл его, отступил на пару шагов.

— Мистер Мейтленд... великие умы и все такое, я только что говорил с Гордоном о связи между вашим убийством и его, и ваш офис связался с нами. Если бы не знал, я бы подумал, что это — случайность. Мне становится легче, когда я знаю, что этим делом занимается Ангел Смерти.

Он не мог не ошибиться, чтобы показать, что точно знает, насколько этот термин - пустяк, но это была дружеская ошибка. Гарри, должно быть, был одним из самых привлекательных мужчин, каких я когда-либо видел. Узкая челюсть, длинное лицо с выступающим носом-клювом и глубоко посаженными умными серыми глазами.

Возможно, он был не столько привлекателен, сколько привлекающий взгляд. В переполненной комнате, конечно же, его было невозможно игнорировать. Может быть, именно поэтому он оказался в постели стольких замужних женщин и женщин, что были достаточно молоды, чтобы быть его дочерьми.

- Как ты это сделал, Гарри? Интуиция?

- Одно из тех предчувствий, которые испытываешь. Это случилось после того, как ты возбудил дело против Саттона. Я был в гостях у Гордона. Он бился головой об стену, пытаясь найти какого-нибудь подозреваемого, придумать какую-нибудь причину, по которой кто-либо мог бы убить Ли. Мне пришло в голову, что Ли был убит всего через несколько дней после миссис Саттон и до того, как ее тело было обнаружено. А, как вы знаете, маршрут из Джакса в Окалуша, где жил со своей матерью Саттон, проходит прямо через Спринг-Сити.

- Что заставило нас задуматься, нет ли какой-либо связи между этими двумя преступлениями? - сказал Эверс, открывая папку и раскладывая по столу фотографии. Там были фотографии сгоревшего дома с современными устройствами пожаротушения, обугленные останки, предметы, найденные возле огня, жидкие фрагменты, похожие на обугленный воск, которые были всем, что осталось от Ли Генрий и фотография, на которой был изображен симпатичный тридцатилетний мужчина в штатском, улыбающийся в камеру.

— И когда мы проверили, то поняли, что в ночь исчезновения Миссис Саттон Ли работал в ночную смену, — вмешался Гарри.

Эверс, не теряя ни секунды, подхватил:

— И то, что Гарри узнал на этом конце, как вы, ребята, думали, что Саттон улизнул на машине своей мамы и поехал в Джексонвилл поздно вечером, убил свою жену, а затем вернулся домой, чтобы добраться туда ранним утром, заставило нас задуматься о том, как быстро должен был ехать Саттон, чтобы встретиться со своей женой, убить ее, избавиться от тела и затем вернуться домой в Окалу.

— Другими словами,— вмешался Митч,— Саттон должен был вести машину словно адская летучая мышь.

— Достаточно быстро, чтобы офицер Генри смог заметить его, остановить и выписать штраф за превышение скорости,— сказал Карлайл.— Штраф за превышение скорости Саттон должен был подписать, оставив копию Генри, и он, вероятно, оставил на блокноте отпечатки пальцев.

Гарри улыбнулся, оглядывая сидящих за столом.

— Как я уже сказал, великие умы...

Когда Гарри ушел, требовалось потратить секунды, чтобы решить, радоваться он или страдает. Это еще раз доказывало, что если тебе нужны женщины, то лучше быть уродливым, чем просто некрасивым.

Я позволил себе минуту помечтать.

«Это так прекрасно, я не могу заставить себя поверить, что это действительно случилось. Это не только дало бы ему мотив для убийства офицера Генри, но и пробило бы достаточно большую дыру, чтобы позволить шестнадцатиколесному автомобилю пройти через алиби, которое состряпали они с матерью. Это не докажет, что он убил свою жену, но заставит присяжных понять, что они с мамой откровенно лгут. И всегда есть шанс, что, если у нас будет достаточно свидетелей, чтобы показать, каким мудаком он был всегда, они могут осудить его лишь потому, что он им не нравится. Если нам повезет». Еще больше историй читай на сефан.py

Остался еще один огромный вопросительный знак.

— Существуют ли какие-либо доказательства, подтверждающие этот сценарий? — спросил я Эверса. — Вы нашли копию талона?

Он покачал головой.

— Нет. Это первое, о чем мы подумали. Мы его не нашли, но это ничего не значит.

— Почему?

— Ты должен понимать, что Спринг-Сити — это не Джексонвилл. Это даже не Кистоун-Хайтс и не Гастингс. В городе проживает всего около четырех тысяч человек, и город был заселен всего около двадцати пяти лет назад. Еще пятнадцать лет назад у нас не было полиции. Патрулирование на нерегулярной основе осуществлял Офис шерифа округа Патнэм и он же отвечал на жалобы. Но это место любят рыбаки и спортсмены. Теперь у нас есть мотели, несколько хороших отелей и ресторанов. Есть завод, который на самом деле производит рыболовные приманки, которые продаются по всему миру. Итак, десять лет назад городской совет, три человека, которые служат ради престижа называться членами совета, проголосовали за создание полицейского управления.

— Сегодня у нас — отдел из трех человек. Это я и офицер Эвелин Смит, и третьим был Ли Генри. Чтобы заменить его, мы приняли на работу молодого парня, Кейси Коллинза. Мы обычно работаем посменно, и у каждого из нас восьмичасовая смена. У нас нет самостоятельного отдела связи. Мы можем разговаривать друг с другом, но обычно общаемся через окружного диспетчера. У них круглосуточное дежурство,— он зашарил пальцами по столу.— Это далеко не означает, что за долго до того, как я приехал туда, они складывали штрафы в коробки и разбирали их по дате. В здании, которое мы арендовали для полицейского участка. Город пять лет назад, наконец-то, построил нам настоящий одноэтажный полицейский участок. Таким образом, записи были перемещены два или три раза. У нас МНОГО штрафных талонов. Я не скажу, что мы сидим в засаде, но многие водители думают, что ограничение скорости в нашем городе составляет девяносто миль в час, и город зарабатывает на этих штрафах много денег. Во всяком случае, у нас много коробок в здании из бетонных блоков, которое раньше было частным сараем.

Он смотрел на меня с немного удивленным выражением лица. Это был другой мир, но он был полицейским в Джексонвилле и знал, что такое настоящая система ведения записей.

— В течение четырех лет, что я там работаю, у нас было пять убийств, и, за исключением Ли и еще одного, с которым мне помог наш друг Гарри, все они были бытовыми. Может быть, шестьдесят нападений — обычно муж против жены или напарников или парень с девушкой. Или девушка с девушкой. Или парень с парнем. Большинство из них мы можем не передавать в суд. Так все гораздо проще. Я хочу сказать, что мы — не преступная банда, и нам достаточно закутка. С эфангу-истории о любви, сексе и отношениях.

— Но вы не можете найти талон?

— Нет, мы смотрели, но нет никакого способа убедиться, что Ли просто не положил его не в ту коробку. Или его не выровняли. Большинство людей оплачивают талон на месте. Они не хотят приезжать еще раз. Таким образом, отмененные талоны не хранятся ради чего-либо, кроме как ради их сохранения.

То, что он сказал, имело смысл. В маленькой закутке городского участка, где талоны были просто свалены, могли потребоваться недели или месяцы, чтобы найти один нужный, и я не спрашивая знал, что у Эверса не хватает ресурсов, чтобы кто-то его искал. Мы могли бы обойтись этим. Вероятно, мы могли бы найти деньги, чтобы нанять кого-нибудь в Спринг-Сити, кому Эверс доверил бы просмотреть всю массу файлов.

— Единственное, что меня хоть немного беспокоит, шеф, это то, что это все еще чертовски ненадежно. Мы предполагаем, что Генри остановил Саттона и выписал ему штраф или сделал что-то, может быть, просто предупреждение, а может быть в ту ночь и не было штрафа. У вас есть что-нибудь, чтобы подтвердить это подозрение?

Мистер Мейтленд улыбнулся.

— В самом деле, мистер Патнэм, точно так и было. Помните, я говорил о том, что мы будем использовать диспетчера офиса шерифа для всех сообщений или заявлений, которые нам нужно сделать? После того как Гарри установил связь, я подошел к шерифу и попросил проверить журналы его диспетчеров. Они записывают каждый звонок. И они их хранят. И они располагались в хронологическом порядке.

— Я нашел запись той ночи, когда была убита миссис Саттон. И ясно как божий день, Ли находился там в час ночи, зарегистрировавшись с сообщением, что он остановил машину, мчащуюся со скоростью девяносто миль в час на 17-й перед съездом на 95 Северную. Это всего лишь небольшой перекресток, и в час час ночи, в такой глуши, скорее всего вы не столкнетесь с полицией. А как только выскочите на 95, то попадете в движение Джексонвилла и станете невидимкой.

— Это был обычный звонок. Я всегда подчеркивал всем нашим офицерам, когда они одни и останавливаются ночью, чтобы они докладывали в офис шерифа. Просто чтобы знали, что так нужно поступать. Я говорил им, чтобы они всегда давали описание машины, которую они остановили, и номерной знак.

— К сожалению, Ли служил в Ираке и совсем не боялся того, чего должен был бояться. Итак, все, что он сделал, это дал краткое сообщение о том, что остановил машину и очень краткое описание машины. Никаких номерных знаков. А через десять минут он перезвонил в офис шерифа, чтобы сообщить, что водитель был очень вежлив и раскаивался, заплатил штраф на месте и он уже в пути, пообещав следить за скоростью до своего возвращения домой.

— И что же ты думаешь, Макконнелл? — спросил Билл с нетерпением.

— Боже мой, Билл... мистер Мейтленд... Это-то ты о маминой машине говоришь. Мы поймали этого негодяя.

— Возможно, во Флориде ездит несколько тысяч таких автомобилей этой марки и модели, и еще несколько тысяч такого цвета.

— Правда, — согласился Гарри. — Но это дает нам основание для обвинения Ли в убийстве. Теперь у нас есть не просто предположения.

— Это все еще предположения, — сказал я, стараясь сдержать свое волнение рациональностью. — Но это обещает быть интересным.

— Ты слишком стараешься сохранять адвокатскую хладнокровность, — заметил Гарри. — Это так захватывающе, Мейтленд. Теперь у тебя есть два кусочка пазла. Ты можешь продолжать искать что-нибудь, чтобы связать его с убийством жены.

— И его сына, Гарри. Нельзя забывать о нем.

Он посмотрел на меня. Я сомневаюсь, что многие люди, не говоря уже о ком-то вне нашей семьи, знали о ребенке, которого мы потеряли, но были времена, когда я подозревал, что у Гарри есть сверхспособности.

— Ты прав, Мейтленд. Я не уверен, сможешь ли ты обвинить его в убийстве его еще нерожденного сына, но если ты обвинишь его в убийстве жены или Ли, это не имеет значения. Его можно убить только один раз.

Эверс резко встал и потянулся, пошевелив левой ногой.

— Извините за прерывание. Давным-давно получил пулю в ногу. Ее извлекли и она больше не вызывает проблем, но иногда чувствую легкое онемение при холоде. Не возражаете, если я пройдусь?

— Конечно.

— У нас все еще есть проблемы, господин Мейтленд. В убийстве Ли есть что-то непонятное. Если это был Саттон.

— Какие именно?

— Мы попросили местного коронера провести более тщательное вскрытие тела Ли и большой сторожевой собаки, которая была у него. Но не обнаружили никаких следов стрельбы или пуль. А собаку, огромную собаку, зарезали. Она весила около 30-40 килограммов и была предана Ли. Если бы она была жива, то не допустила бы никого подойти к хижине Ли, особенно в глуши, а Ли всегда был осторожен. И он сказал, что в Ли тоже не стреляли. Был поврежден череп. Сильно поврежден, сказал он. Кто-то просто раздробил его голову чем-то тяжелым.

— Почему Саттон не использовал пистолет? — спросил Карлайл. — У него хватило нахальства убить безоружную женщину ломом до смерти, но я не вижу, чтобы он мог так поступить с вооруженным полицейским. А Саттон не дурак.

— Все гораздо сложнее, — сказал Гарри, — Гордон, его приятель и ребенок проверились, но никто не помнит, чтобы Саттон проводил время в городе. Ли был убит всего через несколько дней после смерти жены Саттона. Во-первых, как Саттону удалось узнать, где Ли живет? И что у него есть большая собака? Как он узнал что-либо о хижине Ли? Где мог быть Ли? Где могла быть собака? Ищите "Стефан рассказы" и читайте больше.

— И остается большой вопрос, почему он не использовал пистолет? — сказал Эверс.

Я размышлял об этом, и ко мне пришел проблеск идеи.

— Пpедыcтopoжнocть paзyмнa, — втopично заметил я. — Caттoн нe пoльзoвaлcя opyжиeм, кoгдa eгo женa былa ycmepeть. Bepoятнocть того, чтo oн cпocoбeн был бы yбить ee, дaжe ecли бы y нeгo никaкoгo opyжия нe былo, ocтaвлялa шapы пpимepными. Paзвe caм факт того, чтo eгo могли пpeкpacить и пpинять винy этой ycmeptи, нe yxoдил из головы.

Я пpишел в движение и немного поправился на cтуле.

— Oфицep Гeнpи не pизкocil eгo cвоим opyжием, когда остановил его. Oн мог быть yбитым мужчиной без peшения oб этом. Hо еcли Хэpри считал, что у Генри есть номер регистрации его машины, то он не хотел рисковать. И Генри - крупный человек с пистолетом; Саттону было все равно.

Чем больше я говорил, тем лучше звучали мои слова. Это были всего лишь предположения, основанные на небольшом количестве фактов, но они звучали убедительно.

— Итак, он заплатил штраф и уехал. Hо он не знал, когда тело его жены будет обнаружено. Может быть через месяц или даже на следующий день. Он не мог позволить себе, чтобы ее тело было обнаружено через несколько дней. И если это было так, и если это было возрождено, то был хороший шанс, что Генри вспомнит парня, которого он остановил за превышение скорости. Саттон этого не мог допустить.

— Тогда он не мог купить пистолет, потому что мы следили за ним и вероятно получили приказ на обыск его матери — прервал меня Карлайл.

— Да, единственный способ убить Генри без оставления улик, который привел бы его к казни — это убить Генри так же, как он убил свою жену. Просто и чисто. Штыком или дубиной.

Эвепс все еще продолжал двигаться вперед.

— Я понимаю, но все еще остается проблема, как Саттон узнал с кем он связался. Откуда он узнал о сохаке, о хижине?

Гарри щелкнул пальцами.

— Вернись, Гордон, и найди кого-нибудь, кто исчез, покинул город примерно в то же время. Держи пари, это была женщина. Ли был осторожен с парнями, но у него было много женщин ночами за эти годы. Держи пари, у вас были женщины, которые могли бы описать это место с завязанными глазами. Саттон точно знал, чего ожидать и как с этим справиться.

— Господи, Гарри, ты думаешь, он убил трех человек?

— Пятерых,— сказал я, глядя на темные искореженные останки того, кто был хорошим полицейским и другом Эверека.— Его жены, его еще не родившегося сына, офицера Генриха, неизвестной женщины и старика по имени Белл, которого он недавно убил в здешней больнице.

— Это плохой человек,— сказал Гарри.— Он столкнулся с вооруженным полицейским и большой сохакой, имя в руках только дубинка или лом. У него нет недостатка в яйцах. Рассказы на севан точка ру.

— Да, он плохой человек. И у него есть яйца.

Мы поговорили еще час, решая, как будем координировать наше совместное расследование. После того как наши планы были достаточно хорошо утверждены, Макконнелл и Карлайл ушли.

— Когда ты когда-нибудь успокоишься и заставишь их дать тебе треть рабочего места, где ты сможешь сидеть и работать под кондиционером?— спросил я Гарри, зная ответ.

— Когда умру, Мейтленд, когда умру. Ты читал стихотворение Мэйсфилда «Глина спит, а кровь — в движенье». Ты образованный человек. Это правда. Пока жив, ты должен продолжать двигаться. Беда в том, что я люблю то, чем занимаюсь. Я выхожу на свежий воздух, и никто ежедневно не встречает больше новых женщин, чем репортер. Каждый день — это рог изобилия новых возможностей.

— Пока не встретишь мужчину, который будет отличным стрелком. Рано или поздно это должно случиться. Я готов к твоим походам.

Друг лег на спину.

— Он ведет увлекательную жизнь, Мейтленд. Он, вероятно, переживет нас всех и женится на какой-нибудь женщине с миллионом долларов.

Он только улыбнулся. Не знаю, но случались и более странные вещи.

— Горд, я спускаюсь вниз. Я умру, если не закурю сигарету. Черт бы побрал этих нацистов, шуршащих с курением. Не хочешь встретиться на ланче и угостить меня стейком?

— Я?

— Ты запишешь это в наши расходы. Я знаю, как действует Мейтленд. "У Бенни" неплохое место, чтобы перекусить стейком.

— ТЫ — очень прозорливый. Ладно, спускайся вниз и заколоти еще один гвоздь в свой гроб. Дай мне около двадцати минут.

Басс посмотрел на Эверка и покачал головой.

— Ты не должен этого делать, Горд. Оставь ее в покое.

— Ты — мой друг, а не мать. Убирайся отсюда.

Когда Харри ушел, мы постояли молча.

— Плохо разговорились?

— Можно и так сказать. Я так понимаю, сейчас с ней вы.

— Еще несколько дней назад.

— Как долго?

— Мы знаем друг друга уже пять лет, но... что-то серьезное — всего несколько недель назад. Это продолжалось недолго. А вы?

— Год.

— Она просила вас?

— Взаимно. Думаю, мне досталось самое худшее. Я знаю, что это так.

— От нее трудно уйти.

— Это правда, Мейтленд, это правда. Если бы дело было только в сексе, и то было бы достаточно трудно. Вы знаете о чем я говорю. Но она проникла в мое сердце. Я и впрямь начал задумываться о том, чтобы обуздаться.

— Это невероятно неприятно, когда женщины испытывают больше страха перед браком, чем мужчины. Мир изменяется.

Он молча направился к выходу. Но перед тем, как достигнуть двери, он замедлил шаг.

— Я мог бы предостеречь вас, Мэйтленд, но это не принесло бы вам пользы. Вам придется извлекать уроки из горького опыта. Как и я. Удачи.• • •

сделал. И я встретил замечательную женщину, и мы скоро сделаем наши отношения официальными. Я чувствую, что она хочет только меня. Мы справимся.

Эти изумительные зеленые глаза сверкнули на свету, когда она произнесла:

— Желаю тебе всего самого лучшего, Гордон. Правда-правда желаю. Надеюсь, она сделает тебя счастливым.

— И я бы пожелал тебе всего хорошего, Дульсина, но честно говоря, не верю, что ты когда-нибудь найдешь кого-то, кто сможет сделать тебя счастливой. Мне ты искренне жаль.

Она следила за ним взглядом, пока он удалялся.• • •

по делу, связанному с вашим офисом.

— Конечно. Я, вероятно, все равно никуда не уйду. Чем могу помочь вам, мисс...?

— Хиггинботем. Дженнифер Хиггинботем.

Войдя в мою комнату и бросив взгляд на мой стол, она на мгновение замедлила шаг. Она изучала стол, а затем продолжила свой путь к стулу напротив меня. После того как села, она продолжала рассматривать рабочую поверхность.

Когда я сам сел, я также ее разглядывал. Я не знал ее. Почти уверен был в этом. Но что-то было... что-то особенное. В лице или голосе. Когда мы закончим свои дела, я спрошу ее об этом. Такие вещи доводят до безумия, когда ваш разум не может отделаться от одной мысли до тех пор, пока она, наконец, не вырвется наружу.

— Итак, мисс Хиггинботем, в чем был ваш вопрос?

Она достала из своего портфеля папку и аккуратно положила ее на стол. Затем открыла папку и передвинула фотографию и досье ко мне. На фотографии был изображен молодой темноволосый мужчина, который работал в Департаменте исправительных учреждений Джорджии. В досье было указано его имя — Джонни Ли Паттон, а также информация о том, что он отбывает пятилетнее заключение за угон автомобилей и продажу краденого имущества. Рассказы на сефaн точкa ру.

— Пять лет — это не слишком долго для таких серьезных преступлений, как угон автомобилей и продажа краденого имущества. Я предполагаю, что речь идет об автомастерской, где машины угоняются, разбираются или же, если они горячий товар, подвергаются некоторым изменениям и перепродаются в другие штаты или страны. Верно?

— Именно так. Он получил пять лет заключения, потому что Джонни Ли был привлечен к этому делу своим старшим братом Фрэнком, который создал банду. До этого у Джонни не было никаких преступлений в юном или взрослом возрасте. Он был хорошим парнем, но ему не повезло с братом.

Я отодвинул фотографию и досье назад к ней.

— Хорошо. Как это связано со мной?

— Джонни отсидел только два года в тюрьме строгого режима и был освобожден досрочно. После выхода на свободу он познакомился с Эмбер Тэлвин, которая живет в Джексонвилле. Она была в Коламбусе, чтобы увидеть свою замужнюю сестру, и они случайно встретились и начали встречаться уже два года.

— И что с этим связано?

— Это первая любовь.

Она посмотрела на меня таким образом, какой может быть у человека средних лет, когда они сталкиваются с безумствами молодых людей, совершаемыми ради любви. В ее глазах было раздражение, усталость и немного зависти.

— Она усердно трудилась, стараясь встречаться с ним как можно чаще. Но на протяжении двух недель ей не удалось этого сделать, и он понял, что не выдержит еще одного дня. Вечером в пятницу он решил отправиться в Джексонвилл. Они пошли со своими подругами в бар, где какой-то парень начал приставать к ней, и Джонни вступил в драку. Естественно, его арестовали, и при проверке оказалось, что он находится на условно-досрочном освобождении и не должен был находиться во Флориде. Так что сейчас он находится в тюрьме округа Дюваль и ждет отправки обратно в тюрьму в Джорджии.

— Он нарушил условия испытательного срока. Я не знаю, что могу предпринять, мисс Хиггинботем.

— Проведя два года в этом адском заключении, которое мы называем тюрьмой, он все равно остается хорошим парнем, мистер Мейтленд. Если его вернуть туда, я не уверена, повторится ли все то же самое. Это все из-за его юности, глупости и влюбленности.

Я снова пристально посмотрел на ее лицо. Это было больше, чем просто чувство. Но кто она такая, черт возьми?

— А что касается того, что вы можете сделать, вы же руководите этим отделом. Всем это известно. Вам всего лишь нужно пересмотреть случившуюся драку и арест Джонни, признать ее просто банальной потасовкой в пятницу вечером и снять обвинения. А я, как инспектор по условно-досрочному освобождению, решу, что Джонни заслуживает наказания, но не заключения под стражу. Я назначу ему еще шесть месяцев испытательного срока, которые он должен будет отбыть до того, как покинет штат. Ищи "ceфaн рассказы" в Гугле и найдешь больше информации.

Я на мгновение задумался.

— А вы не думали о том, что таким образом вы не решаете его проблем? Ему придется ждать еще шесть месяцев, прежде чем снова быть со своей возлюбленной.

Она улыбнулась и покачала головой.

— Она согласилась на его предложение, хотя он был за решеткой. Как только он освободится, они поженятся, и она уже планирует переехать в Коламбус и снять квартиру. Ему придется временно остановиться у друга, но они будут видеться каждый день. Я думаю, он сможет смириться с этим. Оба они найдут способ.

— Все разъяснено?

— Я надеюсь на это. Кроме вас, мистер Мейтленд. Ваше решение играет большую роль. Но у меня есть чувство, что Билл Мейтленд, которого я знала, поступит правильно и проявит сострадание к этой паре влюбленных.

— Итак, мы знакомы. Я чувствовал это. Но все еще не могу вспомнить откуда. Мне очень жаль, но...

Она поднялась со стула и указала на старинный парусник с часами внутри, который следовал за мной из колледжа в офис уже двадцать лет.

— Ты все еще его хранишь. Я всегда думала, что Дебби заставит тебя избавиться от него. Она всегда была ревнивой и злой женщиной.

Сняло пелену с моих глаз, словно все части головоломки внезапно сложились. Я обошел стол и она встретила меня посередине комнаты.

— Дженни. Дженни... Труден. Не могу поверить. Откуда ты взялась и куда пропала? И почему?

Она была в моих объятиях, и я сильно ее обнял. Поцелуй не последовал за объятием. Это было другое объятие. Ее глаза заблестели.

— Дженни...

— Коламбус, Коламбус, ты знаешь, почему я уехала.

Она была одной из моих самых близких подруг, лучшей подругой на протяжении всего первого курса университета, она изучала юриспруденцию. И когда я расстался с Дебби, она помогала мне учиться, писать работы, иногда мы ходили есть и выходили из баров, где я часто терялся в забытьи. Она была настоящим другом для меня.

И я решил отойти от неё, забыть о ней и обо всём том, что она сделала для меня в тот вечер, когда Дебби сказала, что примет меня обратно, если я обещаю никогда больше не сомневаться в ней. Полностью доверять ей, независимо от слухов и насмешек студентов, когда мы идем вместе:

— Я думал, ты уехала в Атланту. Никто уже не слышал о тебе.

— Я хотела, чтобы все думали, что я живу в Атланте. Но уже двадцать лет я живу в Коламбусе.

— А люди говорят...

Она отступила и улыбнулась.

— Я знаю, что люди говорят. Это было предсказуемо. Но трудно иметь ребенка без полноценных отношений.

— Но ты была популярной. За тобой бегали парни...

— Только не тот, с которым я хотела быть. Он всегда видел меня только как подругу.

Я старался придумать, что ответить.

— Тебе не нужно объясняться, Билл. Я знала, что ты любил только Дебби. Но я не могла ничего изменить. Как я уже сказала, была молода и глупа. Я знаю, как это бывает.

— Думаю, мы все были молоды и глупы. Это же определение того прекрасного времени в нашей жизни?

Она промолчала и вернулась к столу, собрала свои бумаги и положила их в папку.

— От имени Джонни и его девушки благодарю тебя, Билл. Ты сегодня хорошо поступил. Мне пора уходить. Я знаю, что у тебя много дел. У меня тоже есть пара дел. Я забронировала номер в отеле "Омни", но мне нужно будет уехать рано утром. Мой сын остался у друзей, но я обещала ему купить несколько вещей к Дню благодарения в субботу.

— Это твой сын?

Что-то в моем голосе подсказало ей, и она засмеялась.

— Расслабься, Билл, у меня не было никаких отношений с тобой, когда ты был пьян и не в себе. Впрочем...

Она улыбнулась.

— Должна признать, что пару раз я об этом думала. Но... это никогда не могло сработать. Ему уже пятнадцать лет. Я была замужем за его отцом всего четыре года. Это было слабое основание для брака, но благодаря этому у меня есть Лайам. Так что все это стоило того, — она направилась к двери. Протягивая руку, я успел схватить ее за запястье. Она остановилась, но не посмотрела на меня.

— У тебя есть какие-нибудь большие планы на вечер, Дженни?

— Нет, просто перекусить где-нибудь сегодня вечером. Может быть, просто остаться дома и заказать еду на комнату и посмотреть первый фильм из списка. Приятно иметь возможность потратить счет.

— Мы были хорошими друзьями... были. И уже почти двадцать лет прошло. У меня есть дела, но я могу выйти к шести или семи. Позволь мне пригласить тебя в какое-нибудь место на ужин и выпить. Мы можем наверстать все упущенное за эти годы.

— Не думаю, что Дебби понравится эта идея. Разве она не ждет тебя домой вовремя?

— Нет, она меня уже не ждет. И больше никогда не будет ждать.

— Я так и знала. Я слышала об этом. Это было мелочью с моей стороны, но мне приятно это услышать.

— Это старая история, Дженни. Восемь месяцев, но кажется, что гораздо дольше.

— Забавно, как все повернулось, Билл. Я думала, что она будет вертеть тебя как на веревочке до самой смерти.

— Это мне не кажется забавным. Но такое случается. Позволь мне пригласить тебя на ужин в ресторан "Риверуок". В каком номере ты остановилась?

— Номер 322.

— Ты можешь освежиться, а я свяжусь с тобой, когда освобожусь. Хорошо?

Она поцеловала меня в щеку и сказала:

— Я просто не могу привыкнуть к тебе с этим бритым черепом, Билл.

— Волосы отрастут, — ответил я, когда она ушла.