Житие лейтенанта Зуева. Часть 12: Женщины, согревающие душу мужчины, и ее охлаждающие. Из сборника Женщины извращенки порно

«Вино согревает душу, вода лишь приносит прохладу»

(Вонг Кар-Вай)

Как-то встретил я своего старого знакомого. Мы не были друзьями. Просто учились в одном высшем военно-морском училище. Закончив его, наши пути разошлись. Я, как и мой герой лейтенант Зуев, попали на Тихоокеанский флот, который в то давнее время в конце пятидесятых только становился на ноги, а мой знакомый прослужил на лодках Северного флота. Посидели в одном из Севастопольских уютных кафе, вспоминали юношеские годы, посудачили о карьере наших друзей и пришли к общему мнению, что на флотах, да и как в армии вообще, (на гражданке по-своему тоже), продолжает существовать традиция,» когда дети офицеров становятся офицерами, а дети адмиралов — адмиралами». Об этом нам поведал один из офицеров (наших преподавателей), ответивший на вопрос одного самого любопытного из нас, почему он не стал адмиралом? Оба мы, как поется в одной из песен «Капитан второго ранга... « были именно этими офицерами в отставке, но жаловаться на судьбу было уже поздно, да и зачем? Прослужили родине честно по тридцать лет, да и работали сейчас инженерами во флотских частях: он в Питере, а я на своей родине в Севастополе. У обоих дети уже взрослые и наградили нас внуками, жены уже ушли в мир иной, а новые, моложе нас на три 18 летки, занимались, в основном своими внуками и детьми.

— Ты помнишь Витю Скутского? — спросил он.

— Еще бы. Сын адмирала. Тогда все училище гремело, когда одна из дочерей известного адмирала заставила его на ней жениться, во избежание скандала по обвинению в изнасиловании. И что же?

— Он на ней таки женился. Сейчас тоже на пенсии, но контрика все же ухватил...

— И за что ему прилепили контр-адмиральскую звезду?

— Известное дело. Жена постаралась. Она красивая бестия и сейчас, в любую щель пролезает. Легла, сучка, под одного в Главном штабе ВМФ, вот и стала она адмиральшей. Ты же помнишь, как у нас говорили: «Где муж не силен головой, то жена пробивает пи...

— Это точно, — постучал я по фужеру, кончиком вилки, приглашая официанта, рассчитать нас.

— Ну, тот пролез в адмиралы через плечо тестя, а ты, Эд, как же упустил такую возможность? Говорили, что ты в наше училище попал чуть ли не по личной рекомендации самого Берия?

— Правильнее сказать по его совету, — ответил я.

— Расскажи подробнее, когда и как это произошло?

— Да что тут рассказывать? Было это в 1952 году. Мне как раз восемнадцать стукнуло. Заканчивал десятый класс и готовился в высшее. А в это время выборы в Верховный Совет СССР, и Берия в нашем округе баллотировался в депутаты. Ждали мы встречи с ним. Еще бы! Он же еще и маршалом был. А я был секретарем комсомольской организации выпускной роты в следующем году. Вызвал меня начальник полит отдела и говорит:

— Знаешь, что у нас встреча с самим Лаврентием Павловичем будет?

— Так точно, товарищ капитан первого ранга!

— От комсомольцев училища выступать будешь. Вот твоя речь, вызубри наизусть и с трибуны в три минуты уложись, голубчик, понял? И чтобы было внятно, громко и красиво...

— Есть! — товарищ капитан первого ранга, — ответил я и взял листок с отпечатанным тестом.

В тот день мы сидели, как на иголках. Еще бы! Генсек внутренних дел... Все боялись и говорили друг с другом чуть ли не шепотом.

Ровно в двенадцать часов мы сидели в нашем большом зале, а я в президиуме рядом с нашим адмиралом. Справа от него было пустое место. Вдруг все встали, зал взорвался аплодисментами, на сцену поднимался Лаврентий Павлович, приятно улыбаясь и посверкивая звездой героя социалистического труда. Аплодисменты не смолкали, пока он не сел рядом с адмиралом. Наконец все сели, я положил на красную скатерть стола свою напечатанную речь, повторяя в уме ее текст, как вдруг после третьего выступающего мне дали слово от имени комсомольцев училища. Меня все знали, так как на всех парадах я ходил под знаменем училища ассистентом знаменосца с палашом в руке. Берия тоже мне хлопал, сказав: «Ну, комсомол, вперед!». И это придало мне силы и уверенности. Звонким юношеским голосом я произнес пылкие слова, восхваляющие Сталина, партию и лично товарища Берия, и под гром аплодисментов пошел к своему месту. Проходя за спиной высокого гостя, вдруг увидел, как он быстро обернулся и выхватил у меня мой листок. Он положил его перед собой и стал читать.

Берия выступал последним. Четыре часа мы слушали его речь. Говорил он без бумажки, четко, внятно, очень убедительно. Я еще подумал, что вот он достойный преемник Сталина.

Когда собрание закончилось, то адмирал пригласил весь президиум в свой кабинет. Теперь за адмиральским столом сидел только Лаврентий Павлович, а мы все сидели на стульях у стен кабинета. Берия держал в руках мой листок и вдруг пронзительным взглядом посмотрел на меня: «Это сам писал или кто помогал?» — спросил он.

— Текст мне выдал начальник полит отдела и поручил выступить на собрании, — ответил я, стоя перед маршалом, который был в гражданском костюме и со своим знаменитом пенсне на носу.

— Хорошо написали, а? — спросил он.

— Неплохо, товарищ маршал...

— Молодец, что правду сказал. Отец погиб в 42-м в Севастополе. В разведке флота служил? У матери еще двое на руках?

— Так точно!

— В следующем году в высшее училище идешь?

— Мечтал в политическую академию...

— А почему только мечтал?

— Начальник училища не советует...

— И что же он советует?

— Идти в инженерное училище...

— Чем же он мотивирует?

— Говорит, что из инженера можно сделать полит работника, а не наоборот...

— А он, пожалуй, прав, ваш начальник, — засмеялся Берия. — Товарищ Новиков, правильно ответил ваш нахимовец?

— Так точно Лаврентий Павлович, — встал адмирал.

— А ви садитэсь, товарищ Новиков, спасибо вам, что воспитали честных курсантов, которые только правду говорят, — махнул рукой Берия.

После этой беседы я переписал рапорт на инженерное училище и попал в него на химический факультет.

— Да, Эд! Судьба играет человеком, — ответил мой однокашник и добавил: Мы всю жизнь говорили только правду из-за чего, может быть и не вышли в адмиралы... — и рассмеялся.

Так и капитану третьего ранга Зуеву после встречи с доктором Суриковой младшей, известном враче и очень красивой женщиной, способной как марочное вино согреть душу мужчины, на ее прямой вопрос: «А ты любишь меня»? — Зуеву в ответ пришлось только растеряться, так как он не верил в искренние чувства женщины, к тому же такой красивой, как Лиля, которая вряд ли способна по-настоящему кого-то любить, постоянно пребывающей в кругу энергичных мужчин, упорно добивающихся близости с этой красивой, умной и удивительной женщиной. Такая фея способна не только согреть его нежным чувством, но и сварить в кипящем котле бешеной страсти. На что способны женщины, которых охватила страсть овладеть понравившимся мужчиной, Зуеву подсказывал тот случай, когда его жену уложили с аппендиксом в гарнизонный госпиталь, а лучшая подруга ее по совету мужа решила навестить одинокого мужчину и оказать ему бытовую помощь. Первое, что сделала верная подруга, после приготовленного ужина, пожаловаться на живот и улечься на диване, укрывшись покрывалом. Зуев в это время мылся в ванной, и когда пришел, то увидел слегка постанывающую Шурочку. Он испугался, так как всегда боялся больных людей. Он, вытираясь на ходу полотенцем, будучи в одних трусах, тут же присел на край дивана, нежно коснувшись руки смазливой женщины.

— В чем дело, дорогая? — наклонился он к ее губам.

— Поцелуй меня, Феденька. Что-то съела, что в желудке укололо...

Зуев просунул руку под покрывало и обнаружил, что на Шурочке, кроме кофточки, ничего нет. Он стал поглаживать ее живот, но ей показалось этого мало. Она схватила его руку и стала опускать ее все ниже и ниже, пока его еще не высохшая ладонь не наехала на кустики ее волос...

— Так, где же болит? — задал ...