Портрет

Князь, занимающий место за столом, на котором был сервирован завтрак, откинулся на спинку стула, повертел в руках салфетку и произнес своим обычным, немного постаревшим голосом:

— Княгиня, сегодня вы будете позировать художнику.

Княгиня, сидевшая на другом конце стола, подняла на него недоумный взгляд огромных черных глаз. Они влажно блестели, взгляд словно пронзал того, на кого был направлен.

— Да,— заметив ее удивление, кивнул князь,— я пригласил его для того, чтобы он написал ваш портрет. Вы — моя супруга и, следовательно, член нашей семьи. В фамильной галерее должен быть ваш портрет.

— Как вам угодно,— тихо отвечала княгиня, опуская глаза.

Она была совсем юной, лет 18. Месяц назад ее, девушку из благородного, но обедневшего рода выдали замуж за князя Андрея Бутырлина. Между ними существовала не только разница в положении, но и в возрасте — тридцать лет. Конечно, князь не был дряхлым стариком, но его здоровье порядком пошатнулось в нескольких военных компаниях. Рассказы на семейных торжествах точка ру.

— Катя,— вызвав ее перед свадьбой к себе в кабинет, осторожно сказал отец.— Я понимаю, что... тебе придется в чем-то сдерживать себя...— он опустил глаза,— конечно, возраст князя не помеха для семейного счастья. Но дело в том, что... князь не может... иметь наследников. И он... вообще не сможет... дать тебе женского счастья... Он бывший военный и...

— Ах, папенька, я совсем не желаю этого от него! — вскрикнула Екатерина.— Ведь я не люблю его. Мой брак спасет ваше положение, мои младшие братья перестанут вести жалкое существование. И это для меня уже есть счастье!

— Все верно, моя дочь, но... Я хотел бы попросить тебя... не позорить честное имя твоей семьи. О! Выслушай, не возражай! Порочить имя можно только одним небрежным жестом, недостойным... знакомством. Ты молода, очень красива и... тебя ожидает множество искушений... Поэтому ты должна всегда осознавать свои поступки.

Старик замолчал, трогая руки. Молчала и девушка. Она не поняла слов отца. Какой жест? Какое знакомство? Искушения? Однако Екатерина была послушной дочерью, присев, отвечала с милой улыбкой:

— Да, папенька, я все поняла. Будьте спокойны, я обещаю выполнить вашу просьбу.

Екатерина сидела в кресле, читала книгу. Неожиданно в комнату вошел князь. Он всегда заходил без церемоний, словно полновластный хозяин. Впрочем, он им был в этом огромном дворце. Екатерина всюду ощущала себя мухой в банке. Ей везде представлялись колючие тускло-серые глаза князя. Только ночью она могла быть уверена, что не столкнется с его появлением. И его сухая, прямая фигура не возникнет перед ней внезапно и не заскрипит треснутым голосом.

— Дорогая, вот, наденьте для портрета эту прическу, — сказал князь и протянул ей бархатный футляр, в котором лежали роскошные серьги антик со диадемой и ожерельем в таком же стиле.

— Благодарю вас, князь, но... — девушка запуталась, разглядывая взглядом.

Гарнитур был роскошен, и она, непривыкшая к такой изысканности, просто не осмеливалась прикоснуться к нему.

— Вам не нравится? — брови князя удивленно нахмурились, на уголках глаз образовались недовольные складки.

— О, нет-нет, ...

Великолепно! - Екатерина подняла на него влажные глаза. - Но... это прилично взрослой женщине, а я...

Она вновь замолчала, осознав, что ее слова задели его. Однако князь, не подав видa, сказал с настоем:

- Вы и есть взрослая, замужняя женщина. Не перекословьте! В конце концов, я не заставляю вас носить это... только для портрета.

Он поставил футляр на столик и быстро вышел.

Около полудня Екатерина встретилась с художником.

- Екатерина Павловна, это месье Морель,- представил его князь.- Жан Морель. Он замечательный портретист.

- Вы мне льстите, князь,- смущенно улыбнулся художник.

- Нисколько,- покачал тот головой.- Я привык открыто говорить свое мнение. Видел ваши портреты, они мне понравились... Иначе я бы ни за что не доверил вам свое сокровище,- усмехнулся он.- Я удаляюсь, чтобы не мешать.

Едва хозяин дома вышел. Художник, любезно улыбаясь, попросил:

- Мадам, просьба вас сесть вот сюда,- и он поставил маленькое кресло так, чтобы солнечный свет выгодно освещал лицо княгини.

Екатерина послушалась. На ней было воздушное белое платье с высокой талией, умеренным декольте и маленькими рукавами-фонариками, прикрывавшими только самый верх плеч. Полупрозрачная ткань охлаждала тонкий стан, не скрывая очертаний фигуры. Блестящие тёмные волосы были уложены в задумчивую причёску, которыми локоны спадали на плечи. Нежный оттенок кожи подчеркивали роскошные украшения.

Личико с тонкими правильными чертами было, пожалуй, холодным. Но эта холодность придавала юной княгине сходство с ангелом. Довершала облик смущенная улыбка перламутрово-розовых маленьких глаз.

Взгляд художника скользнул по ней, зацепиваясь на отдельных деталях. Казалось, он оценивает её. Ещё никогда глаза мужчины не смотрели на неё с восхищением и так внимательно, словно проникая в глубину существа. Екатерине стало немного не по себе, она опустила лицо.

— Мадам, прошу, не отводите взгляд, — разъяснил Морель. — Я ведь должен изобразить ваше лицо, — он вновь улыбнулся. — Глаза – это зеркало души, так, кажется, у вас говорят. Без них портрет не пойдет.

Княгиня послушалась, но её лицо порозовело от смущения, с которым она никак не могла справиться. Постепенно она привыкла к его взглядам и незаметно для себя стала тоже изучать художника. В его высокой, тонкой, но широкоплечей фигуре проскользила какая-то затаенная сила. Иногда он отходил от мольберта, слегка откидывал голову на крепкой шее, всматривался в свою работу внимательными сине-серыми глазами. Немного вьющиеся длинные черные волосы, четкий, с небольшой горбинкой, орлиный нос, тонкие подвижные брови. Было в его лице что-то дьявольски завораживающее. И руки... её поразили его руки. Крупные ладони с длинными жиловатыми, нервными пальцами. Эти пальцы все время находились в движении – то скользили кистью по холсту, то размешивали краску на палитре, то просто разминали, комкали испачканную маслом тряпку, а потом задумчиво взлетали к подбородку.

И вдруг ей захотелось дотронуться до его руки. Просто коснуться длинных пальцев, ощутить их тепло на своей коже. Княгиня почувствовала стыд от этого странного желания, краска стыда затопила нежные щёчки, плавно перешла на грациозную шею. Глубоко вздохнув, красавица пролепетала извиняющимся голосом:

— Месье, я... должна на сегодня покинуть вас... — неуверенно разрешил он.

Она спешно вышла из комнаты. По лестнице поднялась в свои покои, задыхаясь, подошла к зеркалу и уставилась на свое отражение. Испуганно прижала ладони к щекам. Лицо горело, по телу прошла какая-то непонятная дрожь, словно ее всю лихорадило.

В этот вечер, собравшись на головную боль, она не вышла на ужин. Долго не могла уснуть, а когда провалилась в безупойный сон, ей снились его руки. Юной княгине приснилось, что художник подходит к ней, осторожно берет за руки и, чуть прижав ее ладонку, скользит нервными пальцами к запястью, потом поднимается до изгиба локтя и обхватывает ее плечико под самым рукавчиком. При этом он улыбается, раскрывая ее в своем внимательном взгляде, а его влажные губы приближаются к ее лицу.

Княгиня проснулась в холодном поту. Оглядела комнаты почти беспомощным взором. Сон был таким реальным, что на мгновение ей показалось, что Морель действительно проник в ее спальню. Но нет, это был только сон... И вдруг к своему стыду она пожалела о том, что это так. Она опять захотела в реальности ощутить его руки на себе. И теперь уже представила, как его крепкие ладони обхватывают ее талию.

— Боже, что со мной? — прошептала она. — Я... я схожу с ума? Зачем он так смотрел на меня? И... и... как я хочу, чтобы он всегда смотрел на меня! И почему я хочу этого?!

Закрыв ладонями пылающее лицо, она разрыдалась.

Утром служанка передала ей записку от мужа. Он сообщал, что уезжает на несколько недель по важным делам и просил продолжать работу над портретом. С раздражением Екатерина разорвала записку на мелкие клочки и бросила в камин. Ей очень не хотелось встречаться с Морелем. И в то же время она считала часы до встречи с ним. И когда, наконец, он пришел, она торопливым шагом, едва сдерживая отчаянно колотившееся сердце, вошла в комнату.

— Госпожа, позвольте мне выразить свое восхищение, — проговорил он, окутывая ее теплыми лучами своих глаз. — Вы вошли, и словно солнце осветило эту комнату.

— Месье, давайте продолжим, — немного покраснев, начитывая равнодушным и строгим тоном сказала она.

И опять его взгляд скользил по ней, стараясь не упустить ни одной детали. А она продолжала изучать его. Иногда их глаза встречались. Морель как-то странно усмехался, юная княгиня алела щечками, на мгновение опускала личико. Это походило на безмолвную игру.

Вечером, оставшись одна, скинув одежду, она лежала на кровати и вспоминала прошедший день. И о чем бы она не подумала, все ее мысли возвращались к художнику.

 

— Интересно,— неожиданно подняла княгиня,— что это значит быть замужем? Что можно чувствовать если рядом с тобой лежит чужой мужчина, человек, которого ты никогда не знала?..

Она стала осторожно поглаживать ладошками свое тело. Маленькие налитые яблочки на груди от прикосновения тонких пальчиков напряглись, заострились вершинками. Екатерина прищурилась к новым неизведанным ощущениям, вдруг охватившим ее. Сжав сильнее правый выпуклый холмик, она неожиданно застонала. •••

Ножки согнулись, сводя вместе точеные колени. Рука поплыла по нежному невесомому животику и скользнула ниже, на бархатисто-кудрявый островок. Слегка взлохматив короткие, мелкие завитки, опустилась еще ниже, к таинственному пространству между ножками. Талия чуть изогнулась, новый стон слетел с заалевших губ.

 

Красавица и представить не могла, что так приятны прикосновения к ее сокровищам. Раздвинув ножки, она стала нежно ласкать пальчиками свою тайну, воображая, что это руки Мореля поглаживают ее в сокровенном месте. Неожиданно между лепестками нащупала крошечное зернышко. Одной рукой удерживая лепестки, второй дотронулась до этой крошки. И вдруг горячая стрела пронзила тело, заставляя трепетать и выгибаться. Княгиня вскрикнула и упала, словно пораженная этой неведомой силой, между ножками стекала тягучая влага. Погрузив в нее пальчик, она попробовала влагу на вкус. Это было что-то сладковатое. Екатерина уснула с улыбкой на губах.

На следующий день Морель был грустным. Он не произносил своих обычных комплиментов, которыми одаривал ее каждый день, заставляя ее сердце биться быстрее, и даже показался ей чем-то тревожным. И сегодня у него явно не складывалась работа над портретом. Он все время что-то исправлял, хмурился и недовольно покачивал головой.

Екатерина решительно встала со стула.

— Месье Морель, я полагаю, на сегодня хватит, — она посмотрела на него вопросительным взглядом черных пронизывающих глаз.

— Мадам, я не отпущу вас, — вдруг ответил он, тянущимся его странным, поглощенным взглядом.

Неожиданно он шагнул к ней и уверенно взял за руку. Потом, не давая опомниться, поднес ее руку к своим губам и стал покрывать поцелуями изящную кисть с тонким запястьем, потом выше, к локтю и дальше... Как в том сне. Юная княгиня не успела прийти в себя и осознать происходящее, как уже его горячие объятия страстно обвили ее шею. Она издала какой-то невразумительный звук и, не отталкивая его, напряглась.

— Княгиня, — шепнул он, — с самой первой минуты, едва я увидел вас, я думаю только о вас... Вы — ангел... самая прекрасная из женщин... И я чувствую, вы также страстно желаете того же, что и я... Так зачем сдерживать наши чувства? Давайте сделаем друг друга счастливыми...

— Прошу вас, — всхлипнула Екатерина, пытаясь вырваться из его крепких объятий, — у меня есть муж... И... сюда могут войти...

— О, Катрин! — как безумный выдохнул он, — разве ваш супруг сделал вас счастливой? Ведь он старик... А вы — нимфа, богиня... А я, поверьте, смогу дать вам часы неземного блаженства... Это будет нашей маленькой сладкой тайной... Я умоляю вас стать моей!..

Наконец, превозмогая последние сопротивления, он овладел ее мыслями. От его страстного поцелуя она чуть не потеряла сознание, покорно вися на его руках. Поцелуй обволакивал ее разум, туманил его, уносил на волнах непознанного блаженства. И княгиня сдалась. Слабый стон вырвался из ее поднимающейся груди. А когда она почувствовала, как его рука сжала одну из ее прекрасных выпуклостей через тонкую ткань платья, Екатерина прошептала:

— Я... согласна...

И вдруг немного придя в себя, испуганно глядя ему в глаза, попросила:

— Но... не сейчас... вечером... приходите ко мне в покой вечером... Дверь будет незаперта...

Он еще раз, уже очень нежно поцеловал ее ручные запястья, кончиком языка скользнул за край декольте и разжал крепкие объятья. Княгиня вырвалась из комнаты. Оставшись один, искуситель с достаточной улыбкой поправил волосы и вновь подошел к мольберту.

Поздним вечером Морель, закутанный в черный плащ, скрываясь прошел в половину дворца, где располагались покои княгини. Оглядевшись, осторожно нажал ручку двери. Дверь тихо подалась, впуская его внутрь. Он вошел, плотно закрыв ее.

В комнате стоял полумрак, лишь из алькова строился тусклый свет горевших на канделябре свечей. Художник беззвучно скользнул туда, на ходу снимая плащ. Юная хозяйка покоев сидела у туалетного столика. На ней было серое полупрозрачное пеньюар. Роскошные волосы, спускающиеся до талии, сверкали как шелк. Морель преклонился к ее ногам, обнял колени, прижался лицом к грудям. Маленькая ручка осторожно легла ему на голову. Искать "Стефан рассказы" и читать больше.

— Катерина... — шептал он, страстно целуя ее ножки.

— Сударь... я... полностью в вашей власти... — отвечала она дрожащим голосом, сверкая влажными глазами. — Вы возжелали меня... Но я сама страстно желаю этого...

Бабочки, не зная истинной силы огня, приковываются к прекрасному цветку пламени в неутолимой жажде узнать его красоту. Так и юная княгиня всем своим существом хотела ощутить то неведомое, что происходит в момент соединения мужчины и женщины. Она поддалась со своим желанием, но все-таки, сломленная пылким напором красавца-художника, уступила.

Морель подхватил ее на руки, проник губами к ее устам. Его язык раздвинул трепещущие губы и проник в ее ротик, соединившись с ее язычком, обвивая его, подчиняя себе. Теряя остатки своих сомнений, княгиня запела и ответила на его поцелуй. Он целовал так, словно хотел насытиться ее свежими, нетронутыми губами. У Екатерины кружилась голова, она вдруг поняла, что готова отдать все за эти его поцелуи.

Перьевой пыль полетел прочь. Ее обнаженное прекрасное тело лежало на руках Мореля. Он опустил ее на широкую кровать, сам тоже обнаженный навис над ней. Встретившись с его возбужденным взглядом, княгиня заалела щеками, выдохнула его имя:

— Жан...

— Моя королева... — улыбнулся он и положил руку на одну из ее пирамидок, осторожно сжал, скользнул своими чувствительными нервными пальцами по вершинке, вокруг напрягшегося бриллиантика.

Екатерина застонала громче и выгнулась навстречу ласковым рукам. О, как ей хотелось, чтобы они дотронулись до нее везде, чтобы владно сжимали, скользили, поглаживали. И он понял это ее желание. Сжал второй холмик. Потом губами всосал бриллиантики, аккуратно пощекотал их кончиком языка, втянул вершинки до медальончиков. Застонал сам от их нежного трепета.

Его руки двигались по ее телу, словно обнимали эти непревзойденные формы, все их плавные, точеные изгибы. Сильные пальцы впились в упругие половинки ягодиц, притянули ... ее к нему, заставляя ощутить его напряженный, рвущийся низ.

И вдруг он снова положил ее, раздвинув ножки, ласково провел ладонью между бедрами. Там было влажно, пламя все сильнее охватывало маленькую тайну юной княгини. Ладонь опустилась на пышный холмик,...скользнула ниже, к самому скровенному.

— Жан... — прошептала она, испуганно глядя расширившимися глазами.

Попыталась сжать ножки. Но он, улыбаясь и ничего не говоря, не позволил этого. И сразу его лицо опустилось между ее бедрами. Губы стали осыпать горячими, ожигающими поцелуями то ее скровенное местечко. Неожиданно он раздвинул язычком находящиеся створочки раковины и проник внутрь них.

О, эти его ласки не шли ни в какое сравнение с тем, что она сама делала с собой, одинокими ночами лежа в пустой постели. Закрыв глаза, Екатерина полностью уплывала на волнах невиданного наслаждения. Она запылалась пальчиками в его волосы,...пыталась сильнее прижать его лицо к своему сокровищу. И сама стала посасывать свой пальчик на другом руке. Губы Мореля стали играть крупной жемчужиной, скрытой в раковине. И тут княгиня закричала, изогнувшись, захлебнулась в сладком экстазе, из раковины вылился горячий сок. Рассказы на Сефан точка ру.

Придя в себя через некоторое время, растерянно спросила:

— Жан, что это было?

— Вы испытали наслаждение, Катрин,— улыбнулся он и, вновь склонившись к ее сокровищу, до капли собрал сок губами.

— Ммм, это прекрасно! — с энтузиазмом выразил он и поцеловал ее горящие губы.

Екатерина обхватила его шею, прижалась к нему, прошептала, заливая своими глазами сиянием:

— Дорогой Жан, пожалуйста, любите меня...

— Катрин, моя возлюбленная! — губы художника опять запорхали по ее разгоряченному лицу.

Неожиданно он опрокинул ее на спину, чуть согнув в коленях, высоко задрал и раздвинул точеные ножки. Осторожно продвинул между створочками раковины свою напряженную до изнеможения плоть. Глядя в ее затуманенные жаждущие глаза, уперся в хрупкую преграду и пронзил ее одним настойчивым движением. Княгиня вскрикнула, вцепилась пальчиками в шелк простыни, превозмогая боль до крови прикусила нижнюю губку. И там, между ее ножками тоже всё оказалось охагрено кровью.

Она вдруг почувствовала его часть внутри себя. Это были странные, непередаваемые ощущения. Словно какой-то толстый стержень пронзал ее самое сокровенное место. И чем дольше и быстрее он двигался в ней, тем больше она желала впустить его внутрь своей горящей, истекающей пламенем раковины. Боль сменилась необъяснимым удовольствием. Она громко стонала от наслаждения и начала двигаться навстречу ему, стараясь сжаться внутри, удержать его в себе.

Внезапно она почувствовала удар пламени, он обжег ее лоно, заставил закричать, изгибаясь, теснее соединиться с ним. Художник издал рычащий возглас и упал рядом с ней. Мгновения они лежали и смотрели друг на друга полузакрытыми глазами. Вдруг он поцеловал ее между ножками, испачкав губы в остатках ее крови, перемешанной с его слюной. А потом нежно поцеловал в алые губы.

— Почувствуйте, наш век, моя госпожа, — пробормотал он с шепелявой улыбкой.

Она томно запрокинулась, прижимаясь к нему.

Мораль исчезла от нее на расстоянии.

— Катрин, я умру, если вы не позволите еще встретиться с вами, — пылко сказал он, горя ее глазами.

— Я... я тоже хочу этого, — опуская глаза, призналась она. — Но... я... замужем...

— Какое нам дело до вашего мужа?! Разве он сможет дать вам то, что даю я? — настаивал он, сжимая ее своими •••

сильными руками.

От его объятий она поднялась к небесам, окончательно теряя остатки воли.

— Хорошо... Мы увидимся... — сдалась она. — А теперь — ступайте, скоро проснуться слуги...

— У меня есть прошва, — вдруг сказал он. — Подарите мне какую-нибудь вашу игрушку... Чтобы в часы разлуки я мог любоваться ей и представлять ваш нежный образ...

Княгиня из сказ слов отдала ему перстень, подаренный ей когда-то отцом.

На следующий день она едва дождалась, чтобы позировать ему для портрета. Как только служанка ушла, оставив их одних, Морель приблизился к ней, обнял и осыпал поцелуями. Его пыл буквально сводил ее с ума.

— Ах, милый Жан, что вы делаете со мной? — засмеялась она со слезами в прекрасных глазах.

— Катрин, моя госпожа! — то и дело восклицал он.

Его губы вновь встретились с ее полуоткрытым ротиком.

Наконец, поправив платье и расправившуюся прическу, она села в кресло, а он встал у мольберта. Но через несколько минут все с тем же горящим взором тихо сказал:

— Катрин, я не могу так... Я не могу взирать на вас и не сметь коснуться хотя бы вашей прекрасной ручки... Я желаю вновь обладать вами...

— Хорошо... — она покраснела и с милой улыбкой подняла на него свой влажный взгляд. — После полудня... в саду, в моей розовой беседке...

С этого дня они стали встречаться регулярно.

— Что я делаю? — думала княгиня, когда на рассвете художник покидал ее спальню и она оставалась одна. — Наверное, опять об этом говорил папенька... Но я... я не могу без него... Будь, что будет! В конце концов, я не желаю быть одним из украшений дворца князя... Я для него вещь, которая тешит его тщеславие... Он показывает меня в обществе и только... А милый Жан меня любит... Всей душой! И я... я просто без ума от него... Мне так нужна его нежность... Никто... никто больше не даст мне такой нежности... О, как он смотрит на меня! Князь никогда так не смотрел... А его руки... Едва он коснется меня и тем более обнимет, я забываю обо всем на свете... Он только что ушел, простыня еще хранит его тепло, а я уже скучаю... мечтаю снова оказаться в его объятиях... Мой милый Жан...

Однажды, когда она позировала ему, сидя в кресле, Морель печально сказал:

— Портрет почти закончен... Остались мелкие штрихи...

— Вы... покинете меня? — дрожащим голосом спросила княгиня.

— Если бы можно было иначе... — с горечью ответил он.

Она молчала, не имея сил сказать что-либо. В глазах стояли слезы. И вдруг Морель бросился к ней, упал на колени, обнял ее ножки, прижался к ним лицом.

— Катрин, я... нам придется расстаться. Но я умоляю, подарить мне еще несколько ночей счастья...

— После завтра возвращается князь... — почти равнодушно ответила она. — При нем я... не смогу... Это слишком опасно...

- Да, я понимаю, - он внимательно посмотрел ей в глаза. - Это опасно для вас...

- Глупый! - печально усмехнулась княгиня. - Какой же вы глупый! Это опасно для вас... Князь - военный... Если дело дойдет до дуэли, ваша жизнь будет стоить и гроша...

- Но ведь у нас есть еще время! - вскликнул Морель и стал целовать ей руки. - Катрин, моя королева... Вы - моя муза! Этот портрет... Он... он прославит мое имя в веках... Ваша красота, такая нежная и возвышенная, сводит меня с ума... Катрин, умоляю вас!

- Вы изводите меня, - прошептала холодными губами.

- Но разве вы... не хотите того же? - удивился он.

- Да, хочу, но... Чем больше я вижу вас, тем труднее мне становится расстаться, - призналась княгиня и разрыдалась.

Он прижал ее к своей груди, поцелуями осыпал слезы.

- Катрин, я не могу ждать... я хочу вас немедленно! - он обжег ее своим взором. Ищите через Яндекс "сефан рассказы" и читайте без регистрации.

- Ах, милый Жан, сюда могут войти слуги... - пролепетала Екатерина, сама умирая от желания.

Не отвечая, лишь улыбаясь дерзко и насмешливо, он закрепил двери ножкой стула. Потом схватил княгиню и резко развернув к себе спиной, высоко подняв согнутую в колене ножку, прижал ее к стене. Садрал сзади юбку, в нетерпении застонал и стянул с княгини полупрозрачное трико. Екатерина упиралась голенью и ладонями в стену, словно пыталась ползти по ней. Кругленькая попочка подергивалась.

- Ооо, Жан, - только и смогла простонать Екатерина.

Смелая рука Мореля скользнула между ножками. Ощутив тягучую влагу, он довольно облизал пальцы и, вцепившись в упругие ...ягодицы, задвинул ей резко на всю свою длину.

Княгиня была удивлена, словно не ожидала этого, с радостным трепетом приняла на своем лоне страстного гостя. Художник скульптурно моделировал красавицу своими чертами лица, преданно прикасаясь к ее цветку.

— Милый, милый, слушай... Я прошу вас — слушай, — стонали алые губы.

И когда его вулкан излился в нее горячей лавой, княгиня едва не размазалась по стене. Она захлебнулась, повисая на его руках.

Но Морель не дал ей опомниться. Всё так же резко развернул ее лицом и унизил на колени. Она подняла на него недоумевающий взгляд.

— Катрин, докажите мне, что вы действительно ко мне неравнодушны, — с хитрой улыбкой произнес он.

И не дожидаясь ее ответа, провел по выпуклым губам своими пальцами, в капельках лавы, стержнем. Губы раскрылись, пропуская его в маленький ротик. Головка красавицы стала старательно насаживаться на вновь изневающую плоть художника. Очаровательные черные глаза то и дело всматривались в любовника. Маленькие мягкие ладошки сжимали и ласково поглаживали тяжелые шары. В последнем порыве сильнее притягивая лицо княгини к себе, Морель заскрипел и, дернувшись, выстрелил в нежный ротик.

Она проглотила несколько жизней, хотела облизать губы, но он не позволил. Поднял ее и впился в прекрасный ротик страстным поцелуем.

— Я приду ночью, моя богиня, — шептал Морель, целуя губами крошечную мочку.

— Я буду ждать... — простонала она.

Поздним вечером Екатерина ожидала художника. Обессиленная она укладывалась на высокой огромной кровати в своей спальне. Вот осторожно открылась дверь, и знакомый силуэт приблизился к ней. В таинственном тусклом свете пышная фигура юной княгини была еще прекраснее.

— Катерина... — шепнул Морель, — сегодня я хочу наслаждаться вашей красотой... Полностью погрузиться в нее... Это наш последний вечер, и я хочу, чтобы вы навсегда запомнили меня, моя богиня...

Его глаза окутали ее светом нежно-голубого отблеска. Княгиня вздохнула со сладострастной улыбкой. Смело расставила ножки, проникла пальчиком в серединку розы и приглядывающимся взглядом пригласила своего возлюбленного. Морель не заставил себя ждать. Он страстно лизал ее палец. Затем, положив красавицу на край кровати, опустившись на пол и подняв ее ножки на свои плечи, он вошел в нее без предварительных ласк. Двигался быстро и решительно. Ей нравился его сильный, безжалостный ритм.

— Оооо, Жан, да... да... — стонала княгиня, скручивая простыню в руках и размахивая головой с густыми косами.

В этот миг она забыла обо всем. Значимость имел только тот факт, что горячая и пульсирующая плоть проникает в нее, заставляя ее утонуть в блаженстве. Он проникал в самые глубины, но казалось, что этого недостаточно — она хотела еще глубже. И с извивами и криками она двигалась навстречу ему. Рассказы на севан точка ру.

На рассвете Морель осторожно скользнул по спящим розовым губам прекрасной княгини и отрезал небольшой прядок из ее волос.

— Месье, — тускло-глазый князь внимательно посмотрел на художника. — Вы блестяще выполнили свою работу... Портрет бесподобен, однако... — он ухмыльнулся, — признаюсь, он не лучше оригинала.

Морель согласно склонил голову.

— А что же... вторая часть нашей сделки? — холодно и безразлично спросил князь.

Морель молча передал ему маленькую шкатулку. Открыв ее, князь увидел скромное золотое кольцо с капелькой изумруда.

— Что же... отлично, — равнодушно произнес князь, хотя его лицо выдало некоторое напряжение. — Вам будет полностью оплачено за ваш труд.

— Спасибо вам... — Морель снова наклонил голову. — Но... я отказываюсь от денег... Я думаю, что то, что вы мне поручили... оплатила княгиня.

Вечером за ужином Екатерина была печальна.

— Дорогой, вас что-то беспокоит? — почти сочувственно спросил князь.

— Нет... нет, все хорошо... Мне не хочется есть, — как-то рассеянно ответила она.

Он вдруг встал, подошел к ней и положил на стол маленькую шкатулку.

— Полагаю, вас тревожит потеря этого? — произнес своим обычным противным голосом.

Не отвечая, она открыла шкатулку. Ее руки задрожали, лицо окрасилось пунцовым. Перед ней было то самое кольцо, которое несколько дней назад она подарила Морелю.

— Откуда это у вас? — пробормотала княгиня, едва не потеряв сознание, не решившись посмотреть мужу в глаза.

— О, дорогая, я знал, что это безделушка для вас ценна, — усмехнулся он. — Ваш прекрасный француз... на самом деле это был мой подарок вам... Не правда ли, прекрасная игрушка? Я, как заботливый супруг, способен предугадывать ваши желания...

— Я ненавижу вас... — прошептала Екатерина, бледнея.

— Мне все равно... — он снова опустился за стол. — Надеюсь, вы дадите мне наследника, — улыбнулся холодной усмешкой.

Прошло несколько месяцев. У князя Андрея Бутурлина родился сын. Молодая мать скончалась при родах. [1] Парюра - набор ювелирных украшений.