То что вы желаете. Часть 5

Врач был прав: восстановление матери в домашних условиях прошло гораздо быстрее и более заметно, чем мы с отцом ожидали. Через три недели она уже самостоятельно ходила, хотя все еще прихрамывала, и ее голос перестал быть хриплым. Речь оставалась замедленной, и часто хотелось заканчивать предложения за нее, но все ее слова стали легко понятными.

Я полагаю, что это связано с тем, что Кристина каждый день после обеда приводила Бена к нам. Сначала я подумал, что она делает это ради меня, чтобы провести время вместе. Но я был очень занят работой и мог уделить только час или около того после полудня для игр с Беном на полу, кормления его обедом или просто наблюдения за его дремотой рядом с мамой. Как только он уснул, я возвращался к своей работе и старался закончить свою новую книгу. Потом я спускался вниз и проводил еще час с сыном до ужина перед тем, как опять вернуться к писательскому процессу. В общем, мой сон страдал от такого распорядка дня.

Несколько дней подряд Кристина ходила по комнате, пытаясь начать разговор со мной. Я ясно дал понять, что не готов обсуждать это сейчас, и она перестала беспокоить меня.

После первой недели Кристина приходила только на первый час или около того — время, которое я проводил с Беном — и возвращалась после ужина, чтобы забрать его. Похоже, она была более чем довольна тем, что мы с отцом можем проводить сыном время, которого она лишила нас, и я мог уделять ему два или три часа в день, в то время как мама и папа проводили с ним остальное время.

Вы, возможно, заметили, что я только что назвал Бена своим сыном. Это произошло из-за того, что результаты ДНК-теста стали известны только через пять дней после моего образца слюны. Он оказался моим, за исключением всех мужчин на Земле и нескольких других планет.

Это повлияло на остальную часть моего судебного процесса против Кристины Пустяковой. И все было решено за конференц-столом Джеймса МакНелли...

Я взял ее. Не зная, к чему это приведет, я протянул руку и взял ее, держа ее свободно.

"Я не шутила, когда говорила в тот день," - сказала она, ее голос был низким, ее рука сжимала мою почти до смерти. "Мне жаль. Я знаю, что не имела права скрывать его от тебя. Все начиналось не так - я не знала, что он твой и даже не подозревала об этом, пока ему не исполнилось пять или шесть месяцев," - но у меня нет оправдания тому, что я не сказала тебе или хотя бы не сделала что-то, когда узнала.

Я уставился на нее, застыв. Ее челюсть была неподвижна, как будто она пыталась держать себя в руках и не потерять ее, прежде чем сказать то, что она должна была сказать.

"У тебя есть полное право добиваться опеки над Беном," - продолжала она. "И я знаю, что у тебя есть все шансы добиться этого. Но я прошу тебя не делать этого, Тайлер. Пожалуйста. Ради Бена, не делай этого."

"Тогда что ты предлагаешь?" - сказал Макнелли, его голос был мягким и успокаивающим.

"Мы думаем..." - попыталась вмешаться Петровская, но Кристина прервала ее.

"Если ты хочешь опеки," - сказала Кристина, - "я не буду возражать против этого. Просто будь щедр на посещения. Не скрывай от меня моего сына. Нашего сына."

Она сдерживала свои эмоции, но ее несокрушимая решимость подсказала мне, что предложение было искренним. Теперь у меня было о чем подумать, и у меня было около десяти секунд, чтобы принять решение.

Прошла почти минута, прежде чем я принял решение, от которого Кристин готова была взорваться.

— Совместная опека, — сказал я. — Ты можешь быть родителем по месту жительства, Кристин. Я не собираюсь захоронить Бена у тебя. Но я хочу щедрые свидания.

Она кивнула, смахивая слезы, которые теперь текли по её щекам.

— Хорошо,— сказала Петровски, её облегчение было очевидным,— тогда что насчет алиментов?

— Мне ничего не нужно,— сказала Кристин.— Тайлер будет делать то, что нужно.

Я покачал головой.

— Две пятьдесят в неделю. И я буду оплачивать медицинскую страховку и медицинские расходы и создам фонд для его колледжа.

— Мне не нужны твои деньги,— сказала Кристин.— Я могу...

— Этого недостаточно,— вмешалась Мисс Петровски, повернувшись к Макнелли.— Вы знаете, что это лишь малая часть того, что ей дадут суд.

— Ни цента,— сказала Кристин.

— Мне придется настаивать,— сказал я, игнорируя адвокатов и улыбаясь Кристин.— Я не хочу, чтобы наш сын жил в нищете, потому что ты чувствуешь себя виноватой за то, что ты такая дрянь.

— Хорошо,— фыркнула Кристин, наполовину смеясь, наполовину плача, когда её слезы вытихли.— Спасибо.

— Посещения? — сказал МакНелли.

— Щедро,— сказал я.

— Я думаю, то, что у нас сейчас происходит, работает хорошо,— сказала Кристин.— И я хочу расширить его.

— Но я и так вижу его каждый день,— сказал я.— Ты же должна быть с ним видеться, не так ли?

— Я начинаю трудиться на семестровом перерыве, — сообщила она. — Преподавать в начальной школе. Одна из учительниц уходит в декретный отпуск, и они предложили мне контракт. Так что я надеюсь, что ты и твои родители сможете присмотреть за ним вместо меня.

— Ты собираешься работать? — спросил я, более удивленный этим, чем предложением о посещении.

Она кивнула, улыбаясь.

— Я знаю. Слишком поздно. Но лучше поздно, чем никогда, верно?

Я был потрясен. Она пыталась. Она шла по жизни, а не просто говорила.

— Праздники и выходные? — сказал Макнелли.

— Мы что-нибудь придумаем, — сказал я. — Просто напишите что-нибудь, чтобы мы посмотрели, и мы сможем это сделать.

— Кристин, — вклинился Петровский, с ужасом наблюдая, как тонет ее корабль,— ты должна подумать об этом. Ты от многого отказываешься.

Кристин посмотрела на нее, на ее лице было грустное и терпеливое выражение.

— Я уже думала об этом, Сэнди. Очень много. Я делаю то, что нужно для Тайлера и Бена. Я справлюсь, и я не собираюсь для этого отнимать у Тайлера деньги. Мне нужно стоять на своих ногах.

Кристин повернулась, чтобы посмотреть на меня, а я пытался сдержать слезы радости от того, что могу видеть Бена каждый день, и печали от того, как сильно изменилась Кристин после падения всех ее костей.

— Тайлер никогда бы не тронул меня, — сказала она, обращаясь к Петровскому, но глядя мне прямо в глаза.

Затем ее глаза засветились, и она обратилась ко мне.

— Как же я ни надеялась на обратное.

Я только улыбнулся.• • •

Стороны и есть в машине, пока меня не выписали штраф за двойную парковку.

— Очень важно, — сказала она.

— Тебе придется помочь мне, — сказал я, сосредоточившись на узкой улице, запруженной машинами с обеих сторон. — Это не мой район.

— Поверни направо впереди, — вот и все, что она сказала.

Через пять минут мы остановились у одного из заведений на Холстед-стрит. "Кафе Ба Ба Риба!" — гласила большая вывеска. И слава Богу, у них была парковка.

Это был испанский ресторан тапас (в Испании любая закуска, подаваемая в баре к пиву или вину - пер.). В котором я бывал всего несколько раз в прошлом. Будучи невеждой, я предоставил Марисе делать заказ, и она справилась. Маленькие тарелки с осьминогом на гриле, чесночный картофельный салат, козий сыр в легком томатном соусе, с поджаренным хлебом для намазывания. Груды закусок, все приходили и приходили.

В общем, все было замечательно, и все хватило, чтобы накормить целую армию.

Марисе, конечно же, все понравилось, она с восторгом поглощала каждый кусочек на каждой тарелке. Я открывал кусочек-другой, а она доедала. И так продолжалось в течение часа.

Мы провели это время, насмехаясь. Вечером у нее все шло хорошо, и она уже начала насиливать план романа.

— Идея, которая возникла, пока я разговаривала с тобой, — загадочно сказала она, но больше ничего не сказала.

Вместо этого она перевела разговор на меня, книгу и фотосессию для обложки, которую я пережил тем утром.

— Вы действительно думаете, что это уместно? — прокричал голос сзади нас, когда наша трапеза подходила к концу.

Я повернулся и увидел двух семидесятилетних женщин с синими волосами и потертыми, хмурыми мужьями, которые стояли возле нашего столика, направляясь к выходу. Они с отвращением смотрели на Марису в ее наряде.

— Мы что-то сделали, что вас удивило? — спросил я.

Они посмотрели на меня так, будто только что наступили в кучу говна.

— Это хороший ресторан, — сказал один из мужчин, глядя на Марису и подергивая носом.

— И я ожидал, что у здешних посетителей будут более приличные манеры, — сказал я в ответ. — Видимо, это не то, что они проверяют на входе.

Дамы задохнулись, мужчины переглянулись, а Мариса фыркнула.

— Если это поможет, — продолжал я, — мы можем попробовать сделать что-нибудь еще неприятное, чтобы еще больше удивить вас. Например, прервать ваш частный разговор своими пристальными взглядами?

Мариса теперь прикрывала рот салфеткой, пытаясь удержать еду во рту. Команда стариков запаниковала, надела другие пальто и шелковые шарфы и направилась к двери. Они успели остановиться у стойки администратора и сказать несколько горячих слов, как я заметил.

— Мне очень жаль, — сказала Мариса, когда я обернулся, чтобы возобновить наш разговор.

— О чем?

Она снова принялась за еду, теперь уже тихо и угрюмо.

— Будет ли что-нибудь еще? — сказала официантка, появившаяся как по волшебству. Судя по ее виду, она надеялась, что ничего не произойдет, что только раззадорило меня.

— Какие-то проблемы?

Она скосила взгляд на менеджера, стоявшего рядом с администратором, потом снова на меня, умоляя всеми щелями своей энергии.

— Я бы хотел чашечку эспрессо, — сказал я. — А моей гостье — что-нибудь на десерт.

Мариса начала протестовать, ее лицо говорило мне, что она просто хочет уйти.

— Десерт выбирайте сами, — сказал я официантке. — И бокал вина, который подойдет к нему, если вы не возражаете.

— Зачем ты так делаешь? — спросила Мариса, когда официантка ушла.

— Потому, — сказал я. — Потому что я счастлив быть с тобой, я наслаждаюсь нашим обедом и не дам мешать нам парочке старых злобных людей.

Она кивнула, ее лицо смягчилось.

И она уничтожила десерт, который принесли ей.• • •

Вздрагивание члена, когда она начала раскачивать бедрами в мою сторону.

— Ты можешь ненавидеть меня, — сказала она, ее голос смягчился. — Я понимаю это. Я сама тебя ненавидела. И я ненавидела тебя, вообще-то. Когда ты был с Элли.

— Это не имеет никакого отношения к...

— Я знаю. Тем не менее, она рассказала мне, как ты хорош. В более наглядных подробностях, чем я хотела услышать. И все, что она сделала, это заставило меня плакать от того, что у меня когда-то был ты.

— Попробуй посмотреть на моей стороне, — сказал я, чувствуя, как мои бедра снова прижимаются к ее тазу. — Я был тем, кого просили. Потом я узнал, что ты была с ним до того, как мы... когда ты еще была со мной. Жила со мной. Даже не разошлись, не говоря уже о разводе. Прочитай рассказы на стефан точка ру.

Она кивнула, прикусив нижнюю губу и сильнее прижавшись ко мне тазом. Она была близка к тому, чтобы кончить. Я видел этот взгляд миллион раз и знал, что она близка к этому.

— Что ты делаешь? — сказал я, мой голос был не громким, чем хриплый шепот.

— Ты ненавидишь меня, — сказала она. — Я хочу, чтобы ты выместило это на меня. Чтобы... Я...

Она задержалась, корясь за то, чтобы не закрыть глаза во время оргазма, ее взгляд устремился в мой, когда ее подбородок поднялся, а тело напряглось.

— Что это было?

— Это было так давно, — сказала она. — Пожалуйста?

Я был тверд как камень, мой член напрягся в ожидании освежения.

— Ты хочешь, чтобы я на тебя освежился, наказал тебя, хотя ты только что оторвалась на мене? А я все еще сижу здесь и слышу тебя?

Чувство вины захлестнуло ее черты, она опустила глаза.

— И когда мы должны это сделать? — спросил я. — После того, как ты испытаешь еще два или три оргазма в наказание?

— Мне жаль, — сказала она.

— Ты еще пожалеешь, — сказал я, встал, покрылся и просунул ее на стол.

Я подошел к двери, закрыл ее и вернулся к креслу.

— Откройся,— сказал я, стоя перед ней.

Она подняла на меня глаза, ее лицо теперь было неуверенным.

— Ты сказала, что хочешь, чтобы я на тебе отыгрался? Ну, ты меня уже довела до такого состояния, так что сделай что-нибудь.

Ее пальцы дрожали, когда она потянулась к моей молнии, медленно расстегивая мои штаны, прежде чем потянуть молнию вниз.

— Всего минуту назад, ты так хотела, чтобы я начал, — прошептал я. — Почему ты медлишь?

Она подняла голову, и на ее глаза навернулись слезы.

— Я... ты... Я не хотела...

— Я так и думал,— сказал я, отступая назад и снова застегивая штаны.

После нескольких минут молчания, Кристин заговорила.

— Ты так сильно изменился.

— Ты вырвала мое сердце и растоптала его, Кристин. Чего ты ожидала? Благодарности?

— Нет такого гнева,— сказала она.

— Я не злюсь,— сказал я. — Я просто думаю, что ты играешь со мной в игры. Игры, на которые у меня нет ни времени, ни сердца.

Она несколько •••

С самого начала она пыталась сказать что-то, но прерывалась. Мне приходилось ждать ее. Примерно до шестого раза. Потом мое терпение лопнуло.

— Просто скажи это, ладно?

— Мне очень жаль, — сказала она. — За то, что было несколько минут назад и все такое. Просто... ну... Я думала об этом.

— О чем?

— Ну, знаешь. Что-то вроде "друзья с выгодой"? Я хочу быть с тобой, проводить с тобой время. И если это единственный способ, то так тому и быть.

Я покачал головой.

— Я сделал достаточно, когда получил и согласился на развод. Достаточно, чтобы хватило на всю жизнь.

— Тогда до свидания? — предложила она.

— Дай мне подумать об этом.

— Но ты уже думал об этом, — сказала она. — Ты думаешь об этом уже пару месяцев. И каждый раз, когда я поднимаю этот вопрос, ты просто говоришь, что подумаешь. Ищи через Яндекс "сефан рассказы" и читай без регистрации.

— Тебе нужен мой немедленный ответ? — сказал я.

Ее глаза сжались от выражения моего лица и тона моего голоса.

— Ты когда-нибудь думал, что скажешь "да"? Не на то, чтобы принять меня обратно. Просто дать мне шанс? Шанс доказать, как сильно я тебя люблю и как много я готова сделать, чтобы загладить свою вину перед тобой?

— Я не знаю, Кристин, — вздохнул я. — Честное слово, не знаю.

ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ

В начале ноября, мне позвонила Натали.

— В августе будет отчет двух недель, — пропела она.

— Что будет через две недели? — спросил я.

— Вечеринка, в честь выпуска твоего первого "Великого американского романа".

— Это мистический триллер, — поправил я ее.

— О, не скромничай, — ворковала она, закашляв в конце. — Он великолепен, и с нами согласны четыре знаменитых автора.

— Действительно? — спросил я, удивленный тем, что уловка с рассылкой авансов за комментарии сработала. — Кто это читал?

— Джеймс Паттерсон, Тэмми Хоаг, Дэнни Линкейн и, поверьте мне, Стивен Кинг.

— Стивен Кинг?

— Да, — сказала она, удивленная и потрясенная не меньше меня. — Обычно он мало что комментирует, но эта книга ему очень понравилась. До такой степени, что он, возможно, пойдет на вечеринке.

— Правда?

— Правда.

— Тогда что тебе нужно от меня?

— Новый костюм, — сказала она. — И быть на вечеринке шестнадцатого числа, в образе автора. И быть очень милым с издателями и всеми остальными.

— Хорошо, — сказал я, потом подумал о чем-то. — А кто еще там пойдет? Из нашей группы?

— Ну, я, конечно же, пойду там. И Сьюзен. Я подумал, что ты хочешь, чтобы она была там.

— Конечно, — сказал я. — А Марица?

— Марица? — сказала она, ее голос стал настороженным. — Ты уверен?

— Она действительно единственная, кто заслуживает похвалы, — сказал я. — Ты знаешь это. Это она заставила тебя посмотреть на это — на меня — и ее редактирование было... ну, это гораздо лучшая книга.

— Хорошо, — медленно сказала она. — Я посмотрю, что мы можем сделать.

— Не покажется ли тебе так уверенной? — сказал я.

— Не пойми меня неправильно, — сказала она. — Я имею в виду, несколько человек знают о ней. Просто... ну, ты понимаешь.

— Никто из них, никогда не видел ее... личом к лицу?

— Что-то вроде этого.

— Ну хорошо, она придет, — настаивал я. — Даже если мне придется тащить ее туда пинками и криками. Это даст ей некоторую известность, может быть, поможет ей завести какие-то связи.

Неожиданно возникла идея.

— Это ваше мероприятие.

— Я сам придумал это, — ответил я. — Ты не волнуйся. Я уже все продумал. Ты только следи, чтобы нас не выгнали, когда мы придем, хорошо?

— Ты уверен, — сказала она и отключилась.• • •

когда проходила мимо, поставила бутылку и стаканы на столик.

— Садись, — приказала она, наливая вино в стаканы до верху.

Я подчинился, протягивая ей книгу.

— Моя?

Я кивнул.

Она открыла её.

"Марисе", — написал я на внутренней стороне обложки. — "Безмерная благодарность никогда не сможет возместить все твое помощь для осуществления моей мечты. С глубочайшей искренностью и благодарностью, с любовью, Тайлер Коллинз".

— Очень прекрасно, Тайлер Коллинз, — сказала она, прочитав посвящение.

— Ты не видела всего, — сказал я, беря книгу в руки и перелистывая страницу посвящения, прежде чем передать её ей обратно.

— С искренней благодарностью и большой любовью, — прошептал я, пока её глаза читали это. — Эта книга посвящается самым необыкновенным сестрам на Земле. Марисе Ки и Сьюзен Караповой.

— Ты просто безумно глуп, — сказала она, закрывая книгу и кладя её на журнальный столик между нами.

— Извини, — сказал я. — Но я серьезно относился к каждому слову.

Она просто смотрела на меня, глотая вино и затем выпивая его за один раз.

— Хорошо, — сказала она. — Тогда давай устроим небольшую вечеринку, хорошо?

Она встала и включила музыку. Джон Колтрейн играл на своем саксофоне, наполненном меланхолией.

— Это замечательно, — сказала она, садясь обратно и наполняя свой стакан.

— Все еще не все, — сказал я, немного прикусывая губу.

— И что будет дальше?

— Через несколько недель они устроят вечеринку по случаю публикации. На Манхэттене. Там будут издатели и, возможно, множество авторов. Может быть, даже Стивен Кинг.

— Стивен Кинг? — презрительно фыркнула она. — Ему точно бы не помешал лучший редактор. Господи, его ранние работы были так замечательны. Так полные надежды. А теперь это просто текстовый мусор.

— Тем не менее, — ответил я, — это предоставит тебе отличную возможность познакомиться с настоящими влиятельными людьми.

Ее глаза стали уже, когда она осознала значение моих слов.

— Я заплачу за это, — заявил я. — Это минимум того, что я могу сделать. Не только за книгу. За помощь в издании, за редактирование.

Я выпил глоток вина.

— В честь моего сына.

Она смотрела на меня минуту и потом расхохоталась.

— Ты серьезно? — спросила она.

— Я знаю, что ты серьезен, — ответила она. — Именно поэтому это так печально. Ты представляешь меня там? С Стивеном Кингом? Может быть, с Джоном Апдайком? Будь реалистом, Тайлер.

Я громко стукнул стаканом по бокалу и впервые за все это время испугал ее.

— За что ты боишься? Что если ты познакомишься с этими людьми и, возможно, произведешь хорошее впечатление, то думаешь, что придется входить в общество? Это будет только на пользу тебе. Для твоей карьеры. И ты смеешься надо мной? Ты не разрешаешь мне хотя бы попробовать отблагодарить тебя за все, что ты для меня сделала?

Она ничего не ответила и продолжала смотреть на меня яростным взглядом, пока одним глотком опустошила свой второй бокал вина.

— Это отличная идея, — сказал я, поднимая бокал с вином и протягивая его ей. — Поднять рюмку. Отказаться от своего большого шанса.

Она разрешила мне налить ей вина, но выпила всего глоток, после чего поставила бокал на стол. Затем она встала и …

подошла к окну, глядя на улицу, пока саксофон Джона Колтрейна создавал атмосферу в тусклой комнате.

— Хорошо, — услышал я ее слова. — Я уйду.

Я тоже поднялся и подошел к окну.

— И ты будешь веселиться, пытаться заводить новые знакомства и быть дружелюбной? — сказал я, стоя рядом с ней и глядя на темную улицу внизу.

— Я постараюсь.

— И ты будешь праздновать со мной издание нашей книги?

— Это твоя книга, — прошептала она.

Я обнял ее за плечи, чувствуя ее напряжение под своими руками, когда повернул ее лицом ко мне.

— Это наша книга. Я никогда не смог бы написать ее без тебя, и она была бы ужасной, если бы ты не исправила ее.

Ее глаза замирали на моих. Эти прекрасные, глубокие, темные глаза с восточным оттенком.

Затем ее лицо приблизилось к моему, и ее невероятно нежные губы оказались на моих. Сначала легко и нежно, потом все более страстно, когда ее язык встретился со мной, а ее рука опустилась на мою шею и притянула меня ближе.

Сначала я колебался, удивленный и ошеломленный. Я никогда не задумывался о поцелуях с ней и тем более не представлял себе, что она будет первой. Но вот я здесь, чувствую, как ее тело прижимается ко мне, передавая свою страстную жажду, когда ее грудь прижимается к моей груди, а другая рука опускается на мою попу и притягивает меня ближе к ее тазу.

Без колебаний, я прикасался к ее спине, поглаживая руками волосы и бока. Между нами возникла неописуемая страсть, которую я никогда раньше не испытывал. Она была настолько страстной, беззащитной, полностью подавленной желаниями, которые, как я только теперь осознал, давно таились во мне. Это всегда происходило: что-то такое пробуждало во мне желание сблизиться с ней до предела.

Когда ее руки скользнули к моим брюкам и она начала развязывать рубашку, расстегивать пояс и играться с пуговицами и молнией, я понял, что она хочет продолжения. И я тоже понял, что внезапно хочу этого больше всего на свете. Мои пальцы нашли молнию на ее юбке.

Через несколько секунд мы остались только в рубашках и нижнем белье. Мои носки и ее колготки были сняты и выброшены в угол комнаты. Я провел рукой по спине ее футболки, пытаясь расстегнуть ее лифчик, в то время как она боролась с пуговицами на моей рубашке.

И все это время мы целовались. Наши губы сливались, наши языки играли друг с другом. Она ласкала мочку моего уха и шептала мне на ухо, а я целовал ее шею - вверх и вниз, до ямочки под основанием и снова вверх.

Затем, когда ее лифчик расстегнулся, я протянул руку назад и обхватил ее грудь. Она издала стон у меня в ухе, затем прищипнула меня за сосок, заставив меня вскрикнуть. Но это только усилило нашу жажду.

Я отступил на минуту, чтобы полюбоваться ею, одновременно снимая свою рубашку.

- И так тоже... - прошептала она, глядя на меня пылающими глазами.

Я слез с нее последний предмет белья и ее взгляд стал еще более дикий от желания.

— Теперь твоя очередь, — сказал я, протягивая руку и поднимая футболку выше головы, чтобы показать свой плоский живот, укрепленный мышцами.

Над левой бедренной костью была видна татуировка в виде кометы с блестящими частичками кометной пыли. Хвост кометы простирается до середины моих трусов.

Она сняла черный кружевной бюстгальтер и на мгновение дала мне взглянуть на свои совершенно формированные груди с темными ареолами и выступающими сосками. Затем она прижалась ко мне, толкая меня обратно на диван.

Я опустился на диван, наши губы все еще были соединены, но затем я почувствовал, как она отстранилась от меня.

Она отступила на несколько шагов и осмотрела меня сверху вниз, задержавшись на мгновение. Я потянулся к ней, чтобы вернуть ее обратно, и это побудило ее принять решение, которое она размышляла. Она улыбнулась победоносно, затем медленно сняла трусики до щиколоток.

Возвышаясь передо мной, она была высокой, гладкой и экзотической - самым невероятно сексуальным созданием, которое я когда-либо видел. Ее идеально формированные груди казались огромными на ее стройной фигуре, а ее подтянутые мышцы и длинные гладкие ноги сходились на выбритом стыке, подчеркнутом тонкой полоской черных волос. Хвост кометы из татуировки пробивался сквозь эту полоску, придавая ей экзотическую красоту.

Затем она вернулась, нависая надо мной и направляя меня в свое невероятно горячее и узкое пространство.

Ее рот снова был на моем, и я целовал ее сквозь задержанный стон, пока она медленно двигала бедрами вперед-назад.

Мои руки прикасались к ее телу, ощущая груди и играя с сосками, лаская идеальную попку и наслаждаясь шелковистой кожей спины. Наш поцелуй продолжался, мы жаждали друг друга, а движение вверх-вниз на моем члене становилось все интенсивнее, пока она не достигла оргазма.

Даже после оргазма мы продолжали целоваться, наши поцелуи становились более нежными. Мы прервали поцелуй только тогда, когда я был готов кончить.

- Я уже близок,- предупредил я.

В этот момент она начала двигаться с быстротой, которая меня удивляла, подталкивая меня вперед. Ее губы снова приближались к моим.

С долгим стоном я кончил в нее, а она испытала еще один оргазм, хоть и не такой сильный как первый.

После этого мы просто обнимали друг друга: ее голова лежала на моем плече, а я гладил ее волосы до тех пор, пока мой член не опустился.

- Хорошо,- сказала она через десять минут или около того. - Я постараюсь хорошо себя вести на твоей вечеринке.

Затем она отстранилась и начала целовать мой живот, лаская мои соски, пока ее рука играла с моим...

членом и яйцами.

- Может быть мы можем повторить? - спросила она. Затем она взяла меня в рот.

После двадцати минут оральных ласк мы продолжили игру.

И это было прекрасно.

Действительно прекрасно.

Просто незабываемо.• • •

У меня и так достаточно друзей.

- Ну и что, будет еще один. Ты так популярна, что не можешь найти время для меня?

Она попивала свой кофе, пристально смотря на меня.

— Ты даже не знаком со мной, — сказала она.

— В этом-то и вся загадка. Я хочу познакомиться с тобой лучше.

— Мы абсолютно разные, — возразила она, поднимаясь и обновляя свой кофе перед тем, как обновить мой. — Ты...

Она осмотрела меня от головы до ног, ее правая бровь приподнялась.

— Что?

— Проклятый яппи (подвид модных состоятельных молодых людей - пер.).

— И все сводится к одежде?

Она покачала головой.

— Это больше, чем просто одежда, и ты это знаешь.

— Правда? Как будто то, что я ношу джинсы и рубашки, а ты одеваешься как... ну, как ты, означает, что мы не можем узнать друг друга лучше? Может быть провести время вместе? Поужинать или выпить что-нибудь? Читай рассказы на сайте Стефана (имя фамилию автора изменено).

— Ты видел, что случилось, когда мы пошли обедать. Люди не обращают внимания на тебя. Они замечают меня. И они думают, что со мной что-то не так.

— Тогда зачем ты это делаешь? — спросил я. — Если ты знаешь, как они смотрят на тебя, то почему ты так одеваешься?

— Потому что это их чертово дело, — сказала Мариса, ее голос стал громким. — Я хочу, чтобы они смотрели на меня из-за меня самой, а не из-за моего стиля одежды.

— Но ведь я здесь и прошу сделать именно это, а ты отказываешься. Так почему?

— Ты не поймешь.

— Дай мне шанс.

Она ответила мне взглядом и прищурилась.

— Хорошо, — сказал я. — Тогда я позвоню Сьюзан. Ведь она знает лучше всего.

— Не связывай ее с этим.

— Без вариантов.

— У тебя нет права на это, Тайлер.

— Я понимаю, — сказал я, встретив ее взгляд. — Зови меня эгоистом или придурком. Но я намерен выяснить, что заставляет тебя так нервничать. В любом случае, я узнаю это.

— Ты не понимаешь, как это было, — умоляла она. — Я видела тебя. Как все в том маленьком городке Хиксвилл смотрели на тебя. Ты был прекрасным. Популярным. Золотым мальчиком. Я же никогда не была такой.

— Что? Взрослой?

— Взрослой. Средняя школа. Колледж. Я всегда была чудаковатой. Высокой чудаковатой без друзей, без денег и без перспектив.

— И поэтому ты решила...

— Решила стать самим собой. Пробовала делать все по-ихнему, но это не привело ни к чему хорошему. Теперь я делаю все по-своему, понимаешь? И мне это очень нравится.

— О, правда? — отмахнулся я. — Приводить домой какого-нибудь никудышного парня каждый месяц или около того для одного лишь удовольствия, отказываться от привязанности и дружбы? И это работает?

— Достала уже! — сказала она, хлопнув чашкой по столу и пролив на руки и стол. — И ты тоже.

Она улыбнулась, ее лицо пылало от гнева, обиды и миллиона других эмоций, которые я не мог разобрать. Я не отводил глаз от ее взгляда.

— Мне нравится то, какая ты есть, — сказал я, протягивая руку через стол. —

Мне все равно, даже если ты изменяешься.

— Да ладно! Скажи это через пару недель. Скажи это, когда мы пойдем на твою дорогую маленькую вечеринку, и все будут смотреть на меня так, словно я проклятое чудовище. А ты — чокнутый психопат, потому что со мной.

— Мне все равно на них.

— Ты так говоришь сейчас, но потом будет по-другому. Они будут иметь значение для тебя. Значение того, что они думают. И что думают твои родители и друзья и все остальные.

Ее голос стал умоляющим. Она убеждала саму себя в том, что я ничем не отличаюсь от других.

— Тогда давай попробуем вместе, — предложил я. — Что тебе мешает? Худшее, что может произойти, это то, что мы проведем некоторое время вместе и потом все закончится. И ты останешься на том же месте, где и сейчас. Загляни в "сефaн рaccкaзы" и читай бесплатно.

— Но я не хочу повторять это снова, — умоляла она. — Разве ты этого не понимаешь? Сколько раз мне нужно быть отвергнутой кем-то, всеми, прежде чем я смогу просто перестать стараться делать всех счастливыми? Сколько боли я должна пережить? Сколько раз должны относиться ко мне как к чему-то, на что кто-то наступил?

— Я никогда не буду так относиться к тебе, — обещал я. — Независимо от того, что произойдет, я знаю, что никогда так не поступлю.

— Все говорят так. В начале все обещают. А потом делают.

— Какая же альтернатива? Пройти через жизнь с серией случайных связей на одну ночь и умереть одинокой, старой, не имея никого, с кем можно поговорить?

— Или чтобы со мной обращались как с грязью следующие пятьдесят лет, — ответила она. — Есть лучшая альтернатива.

Я откинулся на спинку кресла, выпил глоток кофе и посмотрел на нее. Мариса смотрела на меня почти безумно и просила оставить все как есть. В ней было что-то большее, что-то значимое. Доброта. Даже преданность. Она прочитала мою книгу — книгу неизвестного автора — и что-то увидела в ней. И ради меня, полностью незнакомого человека, она потратила несколько недель своей жизни на помощь мне. Она могла бы сказать, что ей просто хотелось видеть эту книгу опубликованной или что это было полезно для ее карьеры. Но если бы это было так, ей не пришлось бы работать так усердно, как она делала это.

Нет, она заботилась о людях и стремилась получить их признание. Она просто желала этого признания, но по своим условиям.

— Я предлагаю тебе пойти со мной на ужин, — сказал я. — Выбирай место, где бы тебе было удобно. Одевайся так, как хочешь. Мне безразлично. Я просто хочу пригласить тебя на ужин.

Она опустила плечи, осознавая, что я не собираюсь отступать. Ее лицо коснулось стола, словно вся борьба выветрилась.

— Хорошо, — наконец проговорила она шепотом.

Я поднялся и обогнул стол, опустившись на колени рядом с ней. Взяв ее подбородок в свои руки, повернул ее лицо ко мне и глядел в ее темные глаза цвета шоколада.

— Мы можем идти так далеко, как...

ты захочешь, — произнес я. — Ты хочешь быть просто друзьями? Прекрасно. Может быть, ты хочешь увидеть, есть ли что-то большее? Тогда и это отлично. Все зависит от тебя, твой выбор. Хорошо?

Она кивнула головой в моей руке.

— Но я обещаю, — продолжил я. — От всего сердца. Я уже достаточно долго знаю тебя и понимаю, во что я ввязываюсь. Поэтому обещаю, что не брошу тебя, ладно?

Ее губы сжались, а глаза несколько раз моргнули, словно она пыталась удержать слезы. Затем она обняла меня руками за шею и притянула к себе для объятий.

— Хорошо, — произнесла она. — Просто помни свое обещание.