Лунный свет. Часть 2

Мы не включали свет, потому что в ту ночь Луна щедро освещала мою квартиру.

— У тебя прекрасный вид из окна... — сразу заметила она. — Днем здесь Солнце, а ночью — Луна... Как много Луны...

Я замолчал, слушая ее голос.

— Луна была на небе в день моего рождения. Она дала мне имя... Ты знаешь, что значит мое имя? «Посвященная Луне», «Лунное лицо»...

На мгновение я остолбенел. Вот как!

Марико...

В отличие от моего Марата, взятого по фамилии французского деятеля времен Великой Французской революции.

Но тут Марико удивила меня еще больше.

— А ты знаешь, что значит Марат у некоторых наших соседей?

Я покачал головой. Мама всегда говорила мне только о Жан-Поль Марате, том самом... И учительница в школе тоже. И меня всегда удивляло это, почему я-таки Марат, а не Жан-Поль! И тезка мой Башаров-Кошмаров, тоже Маратик... Лучше — Бельмондо! Тоже Жан-Поль, кстати... Читай рассказы на сэфан точка ру.

— Это значит: «желанный»...

Я проглотил слюну.

Оказалось, я стоял близко к ней, и даже сам не понял, когда осмелился сократить это расстояние.

Лунный свет лился в окна, отражаясь от ее лица.

Искрились звездами ее глаза.

— У нашего народа это не принято, но разве так плохо, когда девушка сама определяет своего желанного? Ты спросил, могу ли я прийти к тебе, но не уходи желанным, смогла бы я согласиться?

Это было что-то совершенно фантастическое.

Это ее признание, слова, которых мне не доводилось слышать.

Девушки, которые здесь порой «гостили», приходили за компанию, а уходя оставляли ощущение опустошения.

Не физического, морального...

И впрочем, зачем я приглашал сюда кого-то и для чего?

Связь на одну ночь, без обязательств.

В этом всё взаимно...

И здесь еще попытайся разобраться, кто кем пользовался!

Мохлико положила мне руки на плечи, а я принял ее ниже талии... Но это было не то прикосновение, которое с другими девушками. Всё было иначе...

Ее поцелуй был настолько влажным, что я даже запотел, а губы были такими податливыми, что буквально втягивали мои губы в ее...

Я сжал ее тело к своему и пальцы утопали в ее ягодицах, словно стараясь разорвать легкую ткань платья.

Мохлико опустила голову, и лунный отблеск отразился от ее шеи, которую я сразу начал страстно целовать.

Мохлико имела какой-то особый, пряный аромат, неизвестный мне. Я не мог понять запаха ее кожи... Наши "славянки" пользуются духами и туалетной водой, а Мохлико была какая-то натуральная с гречихой своим ароматом...

Я хотел полностью испытать и попробовать ее...

- Ты... Разденешься?

- Подожди... - ее глаза сияли блеском неведомых мне созвездий. - Я пойду в ванную... Там есть полотенца?

Я отпустил ее.

В ожидании прошло немного времени, но мое напряжение только возрастало, и когда Мохлико снова появилась передо мной, я находился на пике внутреннего напряжения.

- Ты идешь в душ? - спросила она.

- Не сейчас... Сейчас... ты...

Я был "голоден", и едва мы сошлись губами, как я подхватил Мохлико на руки и раскрыл ее, словно в невидимом танце, музыка которого звучала только в моих ушах.

На ней было то же самое платье, а видимые участки кожи были все такие же...

Капельки воды блестели на свете Луны, словно звезды на Галактике.

Я перенес ее на постель, положив на спину.

До этого момента девушки, как правило, сами выбирали себе место, пока я принимал душ.

Я же упал на Мохлико, принимая дар её поцелуев.

Поднявшись на руках, я смотрел на её лицо. Лунный свет полностью скрыл её природную загорелость, но придал ей удивительного оттенка красоты.

— Какая ты... неземная!

Я почувствовал, как её колено плотно опиралось мне в бедро, словно изучая и проявляя его силу и выносливость, и я поднялся, став на колени. Мохлико оперлась на локти, выжидательно глядя на меня.

Что дальше?

Я буквально скользнул по её ноге, согнутой в колене, и очутился меж стройной парочкой мыслей о которой так давно предупреждало мое сознание.

Помню, как в тот день, когда впервые подвозил её, мысленно касался её ног, а теперь - мог держать их в руках.

Я целовал её колени, уловив стон удивления и восхищения содеянным, и вдыхал едва ощутимый аромат, который разбавляла вода.

Блеск её стройной парочки ног манил меня дальше, и не в силах противостоять инстинктам и желаниям, я принялся выковыривать гушами оставшиеся капельки воды с её ног, от колена вдоль бедра правой, и обратно - вдоль левой ноги.

Мне нравилась тугая упругость её ног, крепкие бедра, выгодные для обхвата икры и изящные щиколотки. Я настолько увлекся ими, что получил насмешливое замечание:

— Ты всем своим девушкам делаешь... это?!

Возможно, такие долгие предварительные ласки действительно вызывали некие подозрения, но я не мог противостоять своим желаниям.

— Только вот...

Это была правда, и мне было все равно, поверила ли в нее Мохлико или нет. Но то, как она наклонила голову и как посмотрела на меня, не оставляло сомнений, что она хотя бы доверилась мне.

Я чуть развел ее ноги в стороны, при этом Мохлико поджала их в коленях.

Вид ее женской прелести и доступ к ней был открыт и щедро освещен светом Луны.

Я тут же проник к ней ртом.

До такого пора мне не приходилось делать девушкам ЭТО, и в ответ я не ждал минета. Да, я много читал и слышал об этих популярных ласках, приводящих в экстаз даже больше и глубже, чем соитие, но, вероятно, действительно в моей кровати оказывались не те девушки, на которых я хотел распалиться сам.

То, что Мохлико определила в моем имени — Марат-желанный — делало мне честь и возлагало ответственность, оправдать которую я был просто обязан.

Я читал и даже порой смотрел порно, где приходилось наблюдать за кунилингусом, знал, что есть даже некие упражнения для губ и языка, но... все эти знания утратили для меня значение, стоило мне оказаться с девушкой, к которой я действительно питал чувства...

За ее улыбку...

За ее глазки...

За темный водопад волос...

За угощения в офисе...

За рассказы и обмен впечатлениями о нашем городе...

За тот танец, наконец!

И все эти «ученые» советы и инструкции, следуя которым, якобы, можно доставить своей избраннице незабываемое удовольствие, написаны •••

Теми же и для тех, кто сам в поисках стоящего партнера.

Действуйте интуитивно и опирайтесь на вкус строк ее губ и то и дело выпадающего клитора, я сам доходил и улавливал то настроение и ощущение, которое было приятным моей желанной.

Её живот внезапно сжался, и сразу же это отразилось стоном со стороны ее губ, а значит, мой путь был верным!

Я еще плотнее прижал губы к ее грудкам.

У нее был совсем легкий шок, но и он улегся, пропитанный ее влагой и моей слюной. Ее запах еще больше дразнил меня... Уверен, у "славянок" он не такой...

Я почувствовал, как она положила ладонь на мою щеку и чуть пригладила волосы. Обычно так ласкают кошку, которая вдруг запрыгивает к вам на колени. Пустить этого не входит в ваши планы, но прогладить его вы не можете и начинаете гладить его, пока он и вовсе не ложится к вам на колени.

Я мел от тепла ее руки, пальцы которой приглаживали мои волосы, и ее ласка подтверждала, что я делаю все верно, и что не стоит следовать советам "бывалых", если ты можешь делать все просто хорошо, и как это нужно!

Иногда, когда я хотел перевести дыхание и проглотить накопившуюся слюну, я отвлекался, но сразу же переключал свое внимание и целовал внутреннюю часть роскошных губ Марлико.

Какие же они были теплыми...

Я смотрел на нее, облизывая выскочивший из строек клитор.

В свете Луны я отчетливо видел, как Марлико запрокинула голову, взметнув вверх густые волосы.

При этом мышцы ее живота подернуло рябью, точно по воде проходил ветерок, и клитор тут же поспешил спрятаться в теплые складки своей ракушки, если бы я не успел перехватить его губами, грея своим дыханием.

Марлико глухо ахнула, что только тонизировало меня!

Помню, как наследил за ней, глядя словно снизу-вверх, как Марлико приспособилась к повороту платья, высвобождая юную, еще стоящую торчком грудь. Этот вид заставил меня активнее вторгаться в нее языком!

Она лежала на спине, прикладывая одной ладонью к своей груди, а второй гладя мои волосы.

Я целовал низ ее живота и доступную часть бедра...

Я даже не думал о сексе...

Время пройдет хоть вечность, но только мы в ней Мохлико была удовлетворена!

А я как-нибудь смирюсь со своими желаниями.

Я снова ласкал, сосал и втягивал в себя расшалившийся клитор этой девушки, а она гладила меня по голове, доставляя эмоции и чувства, близкие по ощущениям к половому удовлетворению...

В какой-то момент я почувствовал, как она достаточно цепко хватила меня за затылок, не позволяя мне оттянуть головы или изменить ее положение.

Мой рот к тому моменту был полон слюны и ее вязкой жидкостью, и этот сгусток я вынужденно проглотил.

Мохлико приподнялась на одном локте, глядя мне в глаза, в то время, как низ ее живота и таз двинулись мне навстречу.

Она сама буквально имела меня в рот, а поскольку мой язык был глубоко в ней, я не мог вытянуть его.

Мои ладони грели ее колени.

Мохлико не •••

отличалась ростом, но ее ноги кажутся мне необычайно длинными в этом лунном свете.

Она что-то нервозно, на фоне возбуждения, сказала на своем языке, и я лишь нахмурил бровь, вопросительно глядя на нее.

— Смотри мне в глаза... — повторила она.

Я не смел ослышаться, чувствуя при этом, как по языку в рот вновь находит ее влага.

Глоток...

Мохлико сильно подалась мне навстречу бедрами, и, испытывая какой-то полустон-полюсторонний оргазм, наполненный блаженством и легкостью от освободившейся энергии, упала навзничь на кровать.

Грудь ее несколько раз высоко поднялась и опала, и лишь свет Луны высветил небольшое колебание ее кожи в районе диафрагмы, по которому можно было судить, что дыхание ее восстановилось до обычного...

... Я освежился в душе, ощущая, как с водой по лицу стекают ручейки ее влаги. Хотелось задержать их, я собрал их в ковшики ладоней и снова намазал на нос и щеки, точно желая насладиться запахом своей возлюбленной.

Душа взбодрила меня, и когда я вышел, завернутый в полотенце, Мария ждала меня, сидя на кровати. Глаза ее были прищурены, складочки платья исправлены.

Охваченный ее состоянием, я целую ее щеки и повинуюсь движению рук, сам ложусь на спину.

Мария отталкивает полы полотенца, и я чувствую прикосновение ее ладони к своему органу.

Она не раздумывает, и за то внимание, которое я уделил ей, она благодарит меня глубоким заглатыванием своих губ.

У меня уже отвисает челюсть...

Представить, что всегда улыбчивая, чистая и немного наивная улыбкой Мария могла делать своими губами ЭТО... О-о-о!!!

Мария нависает надо мной, оттопырив зад, и я вижу, как на видимой части ее тела и ткани, плотно обхватывающей ягодицы, плещется лунный свет.

Мария опускает голову все ниже, каждый раз зажимая мой член всей силой, и дыхание не пролится в нее в самый неподходящий момент и не запятнает ее платье, я поднимаюсь, сжимаю ее голову в свои руки и пристально всматриваюсь в глаза.

Черные зрачки вспыхнули светом далеких звезд.

Наплевав на все предрассудки, я страстно целую ее щеки, в которых мне было так хорошо...

... В отличие от остальных девушек, Мария сама спрашивает, как я хочу любить ее. Мне смешны и непривычны ее слова...

— Как ты хочешь обожать меня?..

«Обожать меня... Обожать...»

Сравни это с нежными словами Леры, которая так сильно прониклась ко мне матью.

— Как будем двигаться? Я вообще не очень люблю, когда мужчина сзади... Но могу и потерпеть, если тебя от этого прет...

Я снова возвращаюсь к ней, к Мохлико.

Те слова, которыми она обратилась ко мне, не позволяют мне ответить однозначно.

— Позволь я... хочу обожать тебя сзади...

— Да, как скажешь, Марат...

При упоминании своего имени я задаюсь вопросом: назвала ли она имя, или «желанным» на языке народа-соседа?

Но ее слова подкапывают, а та поворотность, с которой она разворачивается ко мне, не позволяют использовать ее грубо и равнодушно.

Я как раз нацедил...

на себя презерватив, а Мохлико, обернув головку, терпеливо ждет меня, не сводя глаз со 6лаченного в «мундир» члена.

— Такой большой... — слышу я.

Пусть я и более скромного мнения о «сексе», но никто из прошлых девушек на это и вовсе не обращал внимания. Слова Мохлико, точно сироп, которым был пропитан ее «хворост»...

Я вхожу в нее сзади, и створки ее грубок принимают меня.

Ладони я осторожно кладу на ее талию, и в несколько заходов начинаю погружаться в нее.

Свет Луны осыпает своим блеском ее спину и плечи, которые мне так хотелось разглядеть

Она низко сгибается, удерживает вес на локтях.

Под моими толчками, ее волосы начинают завиваться, и их темный оттенок четко отражает лунные переливы небесного светила. Создается впечатление, будто мы наблюдаем за вспышками северного сияния, неизвестного нам обоим. Рассказы на северной точке ру.

Мохлико поворачивает голову назад, и наши взгляды встречаются.

Она уводит меня в глубины познания и самопознания...

Да что там, какая разница, какая задняя точка у кого?

Наши оси — здесь, точка опоры — кровать.

Я проникаю в нее, и она ничуть не препятствует этому.

Я едва прикасаюсь к ее талии, будто боясь сильным и крепким хватом нарушить хрупкую грань нашего равновесия.

Лишь в какой-то момент, когда я решаю восстановить дыхание, и я замираю, так и не покидая ее объятьев, я чувствую, как Мохлико сама сажается на мой член, двигаясь назад, словно не желая потерять выбранный ритм.

Она готова дать мне передышку, но сразу же уступает мне, когда я продолжаю двигаться. А до этого она будет стимулировать себя и мой член.

Я наполняюсь дополнительной энергией и на этот раз достаточно решительно бросаю руки ей на плечи, а сам входит стволом в ее женское лоно почти до основания.

Три... Пять... Семь... Толчков-входов...

Я не спешу покинуть ее, потому что знаю, что презерватив выдержит всплеск давления и выстрел горячей жидкости.

Я уже не считаю, просто ощущаю внутренние сокращения члена, сокращение мышц внутри нее.

Я жду, пока поток не стихнет и внутренние мышцы Мохлико не расслабятся, выпуская меня.

Сама она, охая, обрушивается на кровать.

Лунный свет словно прикрывает ее...

... О, наше утро!

Мое первое утро, когда я безгранично счастлив.

Мы планировали провести этот субботний день вместе, но начали его раньше запланированного.

Солнце стало нашим союзником!

Мохлико жалуется, что кроме этого платья, которое было на ней вчера, у нее нет ничего надеть. Вся остальная одежда разбросана по комнате... А это... помятая, словно простынь!

Я передаю ей свою коллекцию шляп, в которых она выглядит очень соблазнительно, и... брюки!

— Но они же мужские? — удивляется Мохлико.

— Это не важно... Этого будет достаточно, чтобы спуститься в магазин за углом... там продаётся «брендовая» одежда! Купим тебе новую!

Мохлико падает мне в объятия.

Я целую ее и спрашиваю ее разрешения заняться любовью...

— Да, конечно...

Иного ответа я и не предполагал...

...Ее грудь озарена солнечным светом, но живым теплом, исходящим от ее тела.

Она с улыбкой наблюдает за тем, как я ласкаю ее сосок и гладила мою голову, прижимая к своей груди •••

сердцу...

... Два дня прошли для меня в одном порыве!

Привычный город ожил для меня в новом свете.

Изучая даже простые слова, которые так легко льются с ее губ, я представлял, насколько же сложно представителям этого народа овладеть русским. Но именно этот чужеродный язык я был готов слушать часами, и даже если бы Мохлико перешла на него в общении со мной, я бы, вероятно, понимал ее без слов.

Это лишь глядя на гастербайтеров, мы можем упрекнуть их:

— Что ты сказал, неудачник?! По-русски не умеешь, что ли?

Теперь мне хотелось одного: слышать и слышать...

Мое предложение заскочить в закусочную на углу, Мохлико пререкла:

— Позволь, я сама приготовлю нам обед...

Чувствуете, как сказано? Найдите в этой фразе ключевые слова, и вы поймете, насколько тонко звучит предложение, от которого поистине невозможно отказаться.

— Хомячок! — и Мохлико ставит на стол дымящуюся кастрюлю.

— Хомчто? — переспрашиваю я.

— Это "сырой суп"! Похож на шурпу, только все ингредиенты добавляются в суп без обжарки...

Она ожидает, чтобы я предложил первую ложку.

— Как же вкусно!

Кажется, она знает это и не из гордости заявляет:

— Наши девушки должны уметь готовить... Иначе — что же ты за хозяйка?!

А что за ужин из ее рук?

Если вы думаете, что восточные блюда — это традиционный плов, то ваши познания крайне скромны.

— Кавердук! — и на столе уже дымящееся блюдо из мяса, овощей и... нашей картошки! Приправы разжигают мой аппетит...

Я стараюсь повторить за ней название блюда, но получается какой-то "кюворк".

— Нет, кавердук... — исправляет Мохлико.

— О, да...

И сама сбегает со стола и вымывает посуду!

А ночью я любил Мохлико под свет Луны.

И лишь в возгорцеение вечера Мохлико загрустила.

— Мне нужно вернуться в общежитие. Завтра на работу...

— Завтра и вернешься... Но сразу на работу! Перевозим твои вещи ко мне...

Мохлико опустила глаза, и впервые на меня нашелась некая тень подозрения.

— Что-то не то?

— Все хорошо, Марат... Я так счастлива с тобой, здесь... Просто... Просто скучаю по дому... Если бы мои родные знали, насколько я счастлива...

Мы все же приехали в ее общагу, откуда Мохлико захватила какие-то личные вещи.

Еще ночь мы были вместе, и я любил ее, а утром в понедельник, "шифруясь", Мохлико попросила меня, чтобы я не возил ее на работу, а высадил где-нибудь по пути. Она объясняла это следующим:

— Я не хочу давать людям повод для сплетен. У нас такое не принято... Будь все так просто случилось...

Ее аргументы показались мне смешными.

- Можлико, ты - моя девушка, и мне все равно, что кто-то там думает! Можлико возпряла головой, да и я шел на работу воодушевленный.

Я, конечно, понимал, что не стоило лишний раз тревожить ее офис, но сидеть на месте и не проведать ее я тоже не мог.

Однако когда рабочий день подходил к концу, и я, наконец-то смог увидеть ее, эта встреча не доставила мне радости.

- Марат, отвези меня в общежитие,- попросила она.

- Но могу я узнать, что случилось?- встревожился я.

Она опустила глаза.

- ...

Я не хочу привязываться к тебе, и чтобы ты - ко мне...

- Что за девичий бред! - хохотал я. - Конечно, мы поедем ко мне...

В ее глазах я увидел слезы.

- Можлико...

- Марат...

Она посмотрела на меня, как могут только очень преданные и любящие люди.

- Просто не спрашивай, прости... Просто отвези меня назад!

Я не стал спорить и допытываться у нее правды. Зачем лезть в душу. Правда, сам я при этом терялся в догадках и мучился мыслями: что могло пойти не так?

...Ответ пришел во вторник утром, когда Можлико заглянула ко мне в офис. Двойственные чувства охватили меня - волнение и радость. С чем пришла Можлико.

Она улыбалась, но как-то грустно. В руках было письмо, которое она протянула мне. Рассказы на севан точка ру.

- Что это?

Письмо было на официальном бланке, но написано на чужом, не ведомом мне языке.

- Моя стажировка заканчивается... Заканчивается досрочно. Мне предлагают работу там, откуда я родом. В том же городе, представляешь? Такие предложения не делаются дважды...

Теперь я понял причину ее вчерашнего настроения. Слова несознательно вырывались из моих губ, хотя я и не желал произносить их вслух. — И ты... уезжаешь?... — Я не предполагала, что все сложится так, и что все получится так быстро... Но я нужна своей семье там... Я должна помогать матери, братьям и сестрам, и когда у меня появится эта работа, я смогу сделать это... Что сказать? Я был рад за нее, за возможности, которые перед ней открывались и за то, что выбранный путь оказался ей подвластен, но я говорю «Нет», осознавая, что теряю ее. — Я не предполагала, что все сложится так, Желанный...Что у нас будет так мало времени... Я пытаюсь найти контраргумент. — Но работу можно найти и здесь... И тут же останавливаюсь, вспоминаю различных посторонних людей у дверей ее общежития. «Не русские» - вот кто они в нашем сознании... Мохлико повторяет мне, словно читая мои мысли. Но чтобы ее слова звучали более трогательно, она берет в ладони мою руку и смотрит мне в глаза: — Пойми, для ваших людей я все равно буду чужой, той, которая «понаехавшая» и чье имя даже не могут произнести без ошибок... Что правда, то правда... Я вспоминаю искаженное лицо Марины-секретаря и слова Матвея, который называл ее Мохито... — Я не смог остаться здесь... Мне самому следовало проявить мужество и принять решение. — Когда у тебя... самолет? Мохлико отпускает мою ладонь. — Ближайший рейс... завтра днем... Я опускаю глаза и только ее голос заставляет меня посмотреть ей в глаза снова. — Ты... отвезешь меня в аэропорт? ... В тот вечер мы были вместе, перевозя вещи Мохлико ко мне домой.

В тот же вечер я завидовал смертным, которые не знают момента Х и просто ожидают. Наше время было ограничено ночью и истекало с наступлением утра...

— Я хочу любить тебя, — мое признание не было только физической близостью, и именно Мохлико помогла определить эту разницу между сексом и любовью.

— Я выполню все так, как ты пожелаешь... — обещала она...

... Но Мохлико сама хотела испытать то, что в будущем окажется ей недоступным. Хотя мы далеки от времени, когда она не встретит нового "желанного".

Свет Луны светил в наши окна, и обласканный этим светом Мохлико словно купался в холодном сумраке.

Она была сексуальной, но не в привычной позе "наездницы", а повернувшись ко мне спиной. Моему взору открыта ее ровная и напряженная спина, вдоль которой ниспадали волосы, и часть упругих ягодиц, которые словно накатывались на меня, когда Мохлико опускалась вниз с влажным причмокиванием.

Я держал ее за пояс, на этот раз крепко, точно готовый упустить, не дожидаясь рассвета.

Спина и ягодицы были скрыты от ночного света и казались темными, а ее лицо, шея, конечности груди и живот, всё то, что я так любил целовать, были освещены Луной, но оставались мне недоступными. Рассказы на сайте точка ру.

Обратная сторона Луны во всей своей красе...

Ирония судьбы, но в этот раз мы использовали последний из имевшихся презервативов...

Я сжал ее руку, чувствуя, что больше не могу сдерживаться, и Мохлико, возможно, от удовольствия или может быть осознавая все это, слегка повернулась ко мне.

Совсем чуть-чуть, даже не на четверть оборота, а скорее лишь подернув плечом...

Я увидел отчетливый силуэт ее лица с прикрытыми ресницами глазами, выпуклости, выбрасывающие очередной стон-выхлоп и горделиво приподнятую грудь, чей сосок трепетал.

Как же на меня нашло в тот момент!

Я резко подпрыгнул, желая поцеловать губы возлюбленной девушки и ее дрожащий сосок, залитый лунным светом.

Попытно я чувствовал, что слетает презерватив и что излишки спермы крупными каплями сочатся из моего ствола.

Многое, точно что-то ценное, поймала их в ладошку.

Жидкость в свете Луны отливала перламутром...

Я не знаю, на какое время я отключился, но когда я приоткрыл глаза, Машлико сидела рядом, изучая меня взглядом.

Я приоткрыл было рот, но она тут же прижала к моим губам свою ладонь.

Она источала тот запах, который кружил мне голову, когда я ласкал ее между ног.

Я вдохнул его, чувствуя знакомый дурман в голове...

Ресницы Машлико рассыпались в улыбке, точно созвездия...

Лунный свет остекал по изгибам ее обнаженного тела и от ее груди я никак не мог оторвать взгляд.

Она что-то сказала на своем языке, и слова показались мне знакомыми. Я напряг память...

Именно их я услышал в ту ночь, когда пил ее влагу, а она удерживала меня за затылок.

— Смотри мне в глаза...

Даже в темноте видно, что глаза моей возлюбленной девушки расширены. Они поглощают меня, точно Черная Звезда, но я абсолютно безмятежен перед ней.

— Смотри мне в глаза...

Ее губы приоткрыты в возбужденном и громком дыхании, и я лишь мог угадывать, какой маршрут сейчас и до этого момента проделывала ее ладонь. Я не спешу прерывать это движение.

— Взгляни мне в глаза...

И вот я вдыхаю теплый воздух ее выдоха, питаясь им, чувствуя, как гулко начинает стучать сердце в груди и отдаётся оно пульсацией в висках...

Но я ничего не делаю, только не отводю взгляд от ее глаз.

— Взгляни мне в глаза...

С громким стоном Мохлико припадает на кровать рядом со мной, прижимаясь лбом к •••

моему плечу, но за мгновение до этого я замечаю в ее зрачках отражение Звезды...

И сам застываю, пораженный ее сиянием!

Рассвет наступает неотвратимо, и я не могу помешать или что-то изменить в этой жизни.

Кто-то ждет рассвета, кто-то радуется наступлению дня и подъему Солнца.

Но рассвет уносит у меня возлюбленную девушку, Солнце считает наши последние минуты...

Луна уже спряталась, а я все лежу на краю кровати и целую ноги девушки, которая перестает быть моей. Своим прикосновением и теплом, своим отношением ко мне и гармонией в моей душе, она заслужила это.

Она пробуждается, мягко раскрывая ресницы, и видит меня, а я не прекращаю своих действий, целуя каждый пальчик, поднимая ступню и изящную лодочку. Рассказы на сефан точка ру.

Ее губы касается легкая улыбка, но стоит ее глазам выглянуть в окно, сквозь которое просачиваются лучи солнца, и уголки губ тускнеют от осознания реальности.

— Нам пора...

Она поднимается, заставляя меня опуститься на колени перед ней и, обхватив поперек талии, прижаться губами к такому любимому лона...

... И вот я же везу ее в аэропорт.

Мы практически не разговариваем, а Мохлико смотрит в боковое стекло. Я слышу ее редкие всхлипы, платок в руках полностью запачкан, но у самого не хватает решимости подбодрить ее.

Все эти разговоры о мессенджерах, электронной почте — всего лишь пустая болтовня, замена сахару, искусственная вишенка на торте...

Наши жизненные ритмы не совпадают: когда у нас день в самом разгаре, у них уже глубокий вечер, переходящий в ночь... А как оно быть онлайн, знакомиться друг с другом через экран монитора, разделенными обстоятельствами.

Я не осуждаю ее выбор и, будучи на ее месте, наверняка чувствовал бы себя предательницей.

Каково же Мохлико переживает все это?!

В аэропорту она не снимает темные очки, только по требованию при паспортном контроле.

Черные дыры поглощают звезды ее глаз, в которых я улавливаю свое отражение...

Держу ее руки и ощущаю, как медленно они становятся холодными...

Солнце больше не греет.

Она обращается ко мне по имени, но я слышу "желанный".

— Марат (Желанный), обещай, что будешь помнить меня... Даже если встретишь кого-то другого, люби его так же, как любил меня...

Я отвечаю лишь кивком головы. Недостает слов и эмоций.

— Я хочу, чтобы ты был счастлив и сделал свою избранницу счастливой...

Пассажиры спешат на свой заявленный рейс.

— Помни меня и... прощай...

... Стою у окна аэропорта, провожая взглядом удаляющуюся фигуру и наблюдая, как полуденное Солнце поглощает ее тень...

Она только мельком оглянулась у трапа самолета, но лучи солнца освещают стекла так ярко, что не дают разглядеть фигуры за ними...

Еще один шаг по трапу, шаг вдали от меня...

... Матвей привычно забрел в мой офис без стука.

— Принес тебе отчет на... сколько-то страниц... Почему ты такой серьезный? Ведь пятница!

Я невозмутимо улыбаюсь, вспоминая, что всего неделю назад я был в том клубе с Мохлико, куда Матвей сегодня, вероятно, приглашает меня пойти.

- Ну так... - я не хочу делиться...

с ним этим секретом.

- М-м. - он озадаченно треплет мочку уха. - Кстати, а где эта новая девушка, которая уже не такая уж и новая? Мохито...

- Мохлико, - исправляю я его.

- Да... Она...

- А ты не знаешь? - почему-то компания Матвея начинает меня раздражать.

Матвей равнодушно пожимает плечами.

- Ее стажировка закончилась, и она решила уйти в поисках чего-то лучшего...

Не отрицаю, что Матвей мог об этом не знать, но похоже, он даже рад такому повороту событий.

Он радуетcя тому, что это не коснулось меня.

- Ты грустишь? - вдруг пропел: - "Друг мой трудный..." Где же моя Мехито...

- Прекрати, не смешно... Поищи в Гугле "севанские рассказы" и читай бесплатно.

Матвей убрал улыбку с лица.

- Ладно, ладно... Шучу... Но скажи мне: ты хоть за нее заморочился?

Он смотрел на меня с той же улыбкой, которая всегда появлялась на его лице, когда мы говорили о пятничных и субботних посиделках. Но на этот раз он понял...

Понял по моему выражению лица и взгляду и тут же стал серьезным.

- Забудь, ну и ладно... Ушла - так ушла... Найдешь другую? Ведь пятница уже!..

И он уже было покинул мой офис, когда я догнал его своим окликом:

- Матвей...

- Что тебе нужно? - он оживился.

- Я не приду...

Он ничего не ответил и закрыл за собой дверь.

Я также не пришел. Ни в эту пятницу, ни в две следующие...

Отношения с Матвеем разрушались, становясь все более деловыми, и меня даже огорчало, что это происходило с нашей дружбой.

Однако поход в ночной клуб казался необходимым для того, чтобы вечер не превратился в пьянку.

Я не хотел приглашать случайных девушек-однодневок к себе в квартиру, где я чувствовал себя комфортно с Мохлико.

Не хотел, чтобы кто-то занимал ее место в постели...

Особенно в лунные ночи...

Конечно, я писал ей, и Мохлико отвечала на мои электронные письма, но все это были формальности, своеобразные отчеты, а имя Марат уже не звучало "желанным", которое прежде читалось с ее губ при наших встречах.

Иногда я замечал пропущенные сообщения и звонки от Мохлико в Скайпе или Вайбере, и каждый раз это происходило ночью у меня и днем у нее.

А когда я решал позвонить ей днем, то вспоминал, что у нее ночь, и Луна, вероятно, берегла покой моей возлюбленной...

... Через несколько недель я решил выйти из своего "одиночества". Не потому, что сказал себе "хватит", а просто чтобы наладить отношения с Матвеем, с которым уже формально здоровался и поручал дела по работе.

И вот наступила пятница, и я обратился к нему, перехватив на коридоре.

— Вот и пятница! Давай как-то разрядимся, а?

Матвей улыбнулся, но в его глазах я не увидел прежнего огонька дружеского расположения и энтузиазма. Его ответ прозвучал язвительно-горько:

— Ну давай, разрядимся, старик! Место все там же... И это было так...

Конечно, я прибыл вовремя и быстро нашел постоянные заведения. Матвей уже был в хорошем настроении, а его компания состояла из двух дам, которые предпочитали проводить вечер за счет других.

Возможно, потому что Матвей уже находился в хорошем расположении духа, он был радостен и дружелюбен.

— О, Марат! Рады видеть тебя... Позвольте представить Вику и Ташу... Потому что она Наташа! А это — Марат, мой друг!

Холодные и оценивающие взгляды на лицах с гладкими шкурами.

— Марат, как Башаров... — уточнили дамы.

— Да, Кошмаров... — ответил я привычно.

...Мне скучно, несмотря на прошедшее время и выпитое. Дамы уже потеряли к нам интерес, а Матвей интересен им только как спонсор для заказа коктейлей на вечер.

Извинившись, я покидаю столик, позвав Матвея с собой.

— Слушай, извини меня... Я должен уйти... Прочитай рассказы на сайте сефан точка ру.

Матвей, кажется, не удивлен, но играет видом, пытаясь удержать меня.

— Неужели ты уходишь... Мы только начали... И эти двое... как их...

«О друг, — думаю я. — Ты не только забываешь имя Мохлико. Ты также не можешь запомнить новых знакомых...»

— А представь себе, — перебиваю я. — Представь, что ты сразу с двумя! Это же твоя мечта!

Я попытался поднять настроение, но Матвей понимает, что это шутка и даже не улыбается.

— Ладно, пойду я... Увидимся в понедельник...

Он даже не потрусил мне руку...

...И вот я иду по освещенной аллее. Одинокий, но чувствую полное спокойствие и удовлетворение.

И ночью я буду один, но буду иметь чистую душу и спокойный разум, чтобы не осквернить место памяти, где когда-то был счастлив со своей бывшей возлюбленной...

Или все еще...

Я вглядываюсь в изображение Луны и...

Внезапно возникает мысль, и я отсчитываю время вперед.

Ведь если у нас глубокая ночь, то там, куда вернулась Мохлико — уже день! Не этого ли я ожидал, чтобы хотя бы раз увидеть еe снова, пускай и он-лайн, через экран монитора, и услышать еe голос, еe «Марат», что значит "Желанный"...

Как безумный, перехватывая дыхание и рискуя упасть на пути, спотыкаясь о брусчатку аллеи, я бегу домой, надеясь опередить рассвет!