Дела банные. Часть 5: Вместе. Любой ценой

Мы готовились к предстоящему Дню рождения Сюрги. За продуктами отправился на машине в Москву - оказалось, что даже овощи на Кунцевском рынке дешевле, чем под Калугой! Устал, конечно дело понятное. А на даче, распаковывать привезенное оставил родным и пересел в отцов Запорожец. Оставалось съездить за свежим хлебом для стола и пивом для хани в райцентр. Проблемы начались на обратном пути - прошел дождь, и асфальт, забрызганный глиной с колес карьерных самосвалов, стал скользким, как лед. Лысая резина и поведение соответственно, когда сильный шоковый ветер на склоне потянул легкий автомобиль в кювет. Ехал медленно, не больше восьмидесяти, и потому остался жив - машина, сделав сальто, плюхнулась в поле на брюхо. Вышел. Было темно. Головой кружилось здорово. Да и в позвоночнике боль не отпускала. В глазах потемнело, и я провалился в небытие. Очнувшись, сел за руль. Машина завелась, и я с огромным трудом, преодолевая боль в спине и голове, стал выбираться на дорогу. Не знаю, как проехал оставшиеся пять километров до деревни, а вот из машины сам выйти уже не смог. Колотило озноб, шея - не поворачивалась, в районе лопаток и в пояснице не переставая ныл позвоночник, а голову хотелось вытянуть со шеи: было такое ощущение, словно от удара о потолок в машине в ней вошла шея и не хочет выходить назад. Гугли "Стефан рассказы" и читай бесплатно.

Весь день прокурчался от холода, утром не смог даже есть. Короче, праздник был испорчен.

Братцы. Сколько людских бед и напастей им пришлось повидать, чтобы так безучастно соображать, что у тебя: трещина в позвонке, гематома от ушиба в черепе, защемление нервов, смещение позвоночных дисков! Первый шок я испытал, когда сопрался в туалет. Жена помогла подняться с постели так, чтобы не сгибаться вперед - назад, садясь. По стеночке ковыляю до унитаза, вытаскиваю из ширинки и вдруг понимаю, что не ощущаю прикосновения к своей мужской плоти руки. Сжал - ничего. Вот тут мне стало страшно.

Мы были вдвоем. Я лежал, жена сидела рядом на стуле, и мы думали о том, как жить дальше. Больше молчали. Оба понимали, что в такой ситуации, с ее настойчивым желанием, спасти брак - почти безнадежное дело, но расставаться оба не хотели. Разговор остался не законченным. Протекли грустные дни моего лежания пластом. Пока окружающие проходили - в голове рождались мысли о том, как супруга страдает, изнемогая без мужской ласки. Хоть локти кусай! Это становилось уже каким-то психозом - ни о чем ином думать я больше не мог, и в великой жалости к себе представлял тот день, когда жена, потупившись, тихо скажет, что голод - победил и что она снова ходила в баню с моим отцом. Так, незаметно, постепенно, я сам себя уговаривал в неизбежности этого события. Теперь каждый раз, когда жена ездила проведать моих предков и сына, я с волнением ожидал ее возвращения и этих слов. Для себя я уже решил, что если так сложилось, то мучить любимого человека постной... жизнью - не правильно, и если она скромно начнет новые ласки с моим отцом, то в очередных фразах дам ей волю на это, пока сам - не гожусь. Я понимал, что молодой женщине свою страстность никуда не деть и источник наслаждения - не зажить! И пошли новые размышления о том, что так может оно и лучше будет, чем любимая начнет невольные поиски на стороне. Стало вспоминаться все прочитанное мной по истории славянских семей, где однозначно говорилось о том, что отец, глава семьи, имел неоспоримое право на сношение с женой любого своего сына, что помолвочные ночи в постели со свекровью и дали это обозначение этим молодым женщинам, как "сноха". Если уже вековая мудрость скромно приняла такое положение вещей в семьях, то мне ли, в моем состоянии, идти против нее! Вспомнилось о том, как жены погибших или искалеченных мужей переходили в постель неженатого брата или вдового свекра, становясь им полноправной женой. Ну, да, это все раннее средневековье! А что после? Может быть, эту церковь стала замалчивать вековую традицию после христианизации, с её точки зрения дикую и греховную? Вполне вероятно. И как быть? Возврат к традиции показался мне не совсем желательным, но приемлемым и в какой-то мере достойным выходом из трудной ситуации. Однако принять осознанное решение и самому сказать об этом жене - язык не поворачивался. Стал ждать приезда мамы, чтобы посоветоваться с ней, как мне быть.

Ждать пришлось не так долго. Часы показывали полдень. Жена вышла на работу в школе, и теперь родители сами приезжали нас навестить раз в две недели.

Уловив момент, когда мы с мамой остались в комнате одни, я собрался уже начать разговор, но она меня опередила:

— Ну, как твоя? Не взбрыкивает?

— Мама, я вообще почти не чувствую себя там. Постыдится она. Ночью плачет от меня дальше, но себя благодарю! А ты говорила, что она такая разъетакая!

— Но ты же понимаешь, что всегда так продолжаться не может?

— Понимаю. Мама, я решил, что поговорю с ней, скажу, что — понимаю её муки и не стану ругать или винить, если все припрёт, и у них с отцом это снова произойдёт.

Мама долго молчала, горестно кивая головой, а после ответила:

— Может быть, ты и прав! Она же тоже живой человек, а так — даже лучше было бы, чем станет такаться и пойдёт по рукам! Ой, сынок-сынок! Как же тебя так угораздило! Не успел одну напасть разгрести, на, третье — новое! Значит, так любишь её, что даже такое готов терпеть? Может быть, ты и прав — чего ради любимого человека не сделаешь! А так — наверное, действительно, самый лучший вариант — хоть не узнает никто, и то — хорошо! Я отца говорить ничего не буду: пусть сама говорит с ним, когда терпеть станет совсем невмоготу! Надеюсь, что все это не на долго у них будет, и ты скоро станешь поправляться!

— Не знаю. Врач честно сказал мне, что если выздоровление... пойдет нормально, то через пару месяцев функция эрекции начнет возвращаться. Медленно, постепенно, но сначала я должен начать чувствовать себя. Он озвучил срок выздоровления до полутора лет, и то, не в полной мере. Вот, начал постепенно чувствовать тепло, даже прикосновение, но ощущение такое, словно отлежал. Так что, посмотрим, главное, что процесс пошел.

Через неделю я договорился со всей своей семьей и принял решение освободиться от оков, понимая, что столько времени терпеть невозможно! И нет смысла винить меня своим горьким ощущением предательства передо мной, честным, за потайные "прогулки в сторону"! Я сказал, что лучше всего признаться самому, что не могу устоять, и поэтому закрываю глаза на эту тему, чтобы не рассматривать это как измену или что-то подобное. Так и сказал. Она раскрыла глаза и начала меня успокаивать, надеяться на то, что может быть найдется лучший вариант и еще пару месяцев она выдержит это, хотя уже все болит там самым естественным образом. Я только слушал молча и ухватившись за помощь жены, попросил ее обратиться к врачу и проконсультироваться по поводу болей - не вызовет ли это какие-то серьезные последствия для ее здоровья. Рассказы на сайте точка рф.

... Рассказы на сайте точка рф.

— Я рассказала всю свою историю, и врач посоветовала мне поговорить с тобой. Нужно, чтобы ты хотя бы словами и прикосновениями облегчал мою боль. Она сказала, что если это не получится или не поможет - нам останется только договориться с тобой о том, чтобы ты меня отправлял раз в неделю к другому мужчине. Я знаю, что ты меня любишь и отпустишь на дачу, где я смогу иметь полноценный секс, чтобы ничего не возникло, но делать это с кем-то, кого не любишь - какое-то животное поведение! Будем стараться, чтобы у нас самих все получилось, правда?

Сказав все это, она стала пунцовой, прижалась ко мне, легонько обнимая. И я, прощая жене боль в спине, которую причинил мне этот жест объединения, шепнул:

— Я постараюсь!

— Попытайся, дорогой! Я уже просто измотана!

Голос ее дрожал от возбуждения и волнения.

— Подожди, я только сейчас в ванную спешу!

Она буквально побежала в ванну и вскоре вернулась, пахнущая моим любимым ароматом лаванды, в своей первозданной красоте. Она так стремилась ко мне для облегчения своей души, что даже не задумывалась прикрыть шторы на окне нашего первого этажа. Осторожно она опиралась на колени, уперев их с двух сторон от моей подушки. Будто ноги жены были достаточно широко разведены или она была очень возбуждена, но прямо над моим лицом я увидел раскрытую интимную часть ее тела, которая сокращалась в ожидании ласки и казалась шире, чем раньше. Это выглядело так провокационно пошло, что по мне пробежала дрожь, однако мой член только слегка поднялся и...

снова был сильно ударен.

— У тебя как будто здесь шире стало! Что-то делала?

— С твоей игрушкой тренировалась.

— И что? Надоели? Не слышу энтузиазма.

— Я ее уже не воспринимаю, как что-то, что можно назвать мужским членом. Толку от него — мало! Раньше представляла, что в меня входит мужчина, а теперь уже совсем не реагирую. Нет, конечно, как-то справляюсь, но когда я делаю это сама — не то! Нет удовлетворения, только так, чтобы утолить голод!

— Давай, я тебя помою!

— Зачем?

— Ну, ты здесь такая запущенная, что волосы так и лезут в нос и рот!

— Чтобы я выглядела как настоящая распутница или проститутка? Это они завидуют! Стыдно же!

— Что такое стыдно?

— Ну, что там все видно будет! Поищи в Гугле "Стефан рассказы" и читай больше.

— А кому ты собралась показывать себя?

— Никому, просто, мне неудобно чувствовать себя обнаженной. Да еще под осень! А это так важно?

— В моем текущем положении - да, очень!

Женщина помолчала и вздохнула шепотом:

— А как ты себе это представляешь? Я же - не умею!

— Я сам тебя оформлю.

— Только не полностью, а то точно, как проститутка будешь выглядеть! Ты там стрежешь, а спереди, на локте, волосы оставь. Хорошо?

— Хорошо.

Женщина принесла все, что я ей перечислил, и положила на двух табуретках перед диваном. Села на край разбитого дивана и откинулась спиной поперек него. Я осторожно сел на низенький пуфик и принялся за дело. То, что женщина может ощущать благодаря, как интимному ласку - для меня явилось открытием. Она содрогалась тазом и сдавленно стонала. Время от времени ее пробивала крупная дрожь, а мои прикосновения пальцами к окрепшему клитору и вовсе заставили ее протяжно завыть, проваливаясь в пучину наслаждения. Я вошел в мокрую нору тремя пальцами и ощутил раскаленность у нее внутри, словно в желе окунул. Но она только рада была моему присутствию и изо всех сил вжала мою ладонь свеже между ног ставшими необычно сильными руками. Полежав так, вдруг резко поднялась.

Переступив пошире ногами, стала прямо над моим лицом. Почему-то было немного стыдно и неловко ласкать милую кончиком языка, проводя им по нашей грешной грешке, ловить губами и потягивать на себя нежные лепестки, а после проводить языком между ними. Она еле сдерживала себя от того, чтобы не плюхнуться на меня всем весом своего тела, и даже задыхаясь от наслаждения и трясущись в конвульсиях оргазма, умудрялась стоять на коленях и не сделать мне больно своим падением на меня.

В один из вечеров она снова явилась ко мне (я спал в гостиной на диване), и, переступив через свое смущение, сама протянула мне игрушку, которой пришлось постараться, чтобы она испытала облегчение.

Отдохнув, жена прилегла рядышком и, облегченно вздохнув, тут же уснула. Пришлось сцепить зубы, чтобы не застонать, привставая и укрывая любимую своим одеялом.

Так продолжалось ежедневно неделю полторы, но постепенно радость с ее лица стала исчезать. Ласки мои приходились. Она хотела большего, я это чувствовал. И вот наступила ночь, когда в темноте я услышал неуверенный шепот жены:

— ...

Знаешь, я наверное сошла с ума: только про это и думаю. Так стыдно!

— Что стыдного! Нормально же пока не выходит!

— Понимаешь, я не знаю почему, может быть от того, что твои слова в голове застряли, ну, про твоего отца... даже говорить стыдно!

Мое сердце бешено заколотилось в ожидании страшных слов, но жена высказала другое:

— Знаешь, я старалась, честное слово, думать и представлять тебя вместо миляжа, а перед глазами все всплывает вид твоего отца и память возвращает к тем ощущениям, что у меня с ним были. Только не злись, я не нарочно, оно как-то само... Не знаю, что с этим делать!

— Знаешь! Просто меня обидеть боишься. Я не обижусь, честное слово! Даже буду рад, что хоть ты не мучаешься! Рассказы на Севан точка ру.

— Ты что, серьезно?! Тебе все равно, с кем я... ?

— Нет, далеко не все равно, но молча смотреть, как из-за меня ты страдаешь — не правильно это!

— Гулять от одного мужа? Я не смогу!

— Тогда пусть все остается как есть!

Прошло около месяца после этого разговора. Была поздняя осень. Родители позвонили и сообщили, что решили отметить День рождения отца дома из-за моей неспособности передвигаться. Пришли только самые близкие люди. Мы провели время вместе, я даже выпил немного коньяка. Вечером сестра уехала со своей дочерью, а отец с женой и сыном тоже ушли. В квартире остались только мои родители, мы с женой и сыном. Женщины начали убирать со стола. Я заметил, как матери вызывает восхищение стойкость моей жены, это было очевидно и меня это радовало. Пока они мыли посуду на кухне и разговаривали о чем-то, я с отцом обсуждали перспективы моего выздоровления и то, что нам предстояло построить на даче. Разговор шел не очень гладко: я понимал, что ему стыдно передо мной за происшедшее с моей женой в порыве страсти. Он знал, что я в курсе, но мы всегда избегали этой темы при каждой встрече. Отец выглядел очень угнетенным своей виной передо мной, и мне было не по себе, но я с трудом преодолел свое смущение и выразил это, когда он уже готов был покинуть комнату и отправиться в свою спальню:

- Папа! Я полностью понимаю тебя и то, что произошло! В Армии я сам много раз проходил через голодные дни! Моя жена - просто замечательная! С ней можно все пережить! Правда?

- Правда.

- Поэтому я не считаю, что это была твоя вина! Ей очень сложно сейчас, видишь как я разрушен! Я ей сказал, что если станет невыносимо, пусть обратится за помощью к тебе. Ты не отвергай ее в таком случае, хорошо? И самой ей будет очень стыдно и страшно.

Отец превратился в непонятного человека. Я никогда раньше не видел его таким. Он молчаливо кивнул головой и ушел, закрыв за собой дверь.

Прошло около полутора часов. За дверью раздалось какое-то движение, и по отрывочным фразам я понял, что сына переносят спать в братскую кровать. У нас есть три изолированные комнаты. Для кого оставляют детскую на эту ночь, было несложно догадаться, хотя и не хотелось верить в то, что это случится, да еще так: осведомленно, без лишних разговоров, словно рутинное событие в семье, когда все все зная и понимая делают вид, что ничего необычного не происходит и просто готовятся ко сну. Вскоре в коридоре прозвучало подтверждение моей догадки со стороны матери, не оставляющее сомнений. Она тихо, почти шепотом сказала отцу:

— Иди в ту комнату, я им уже постелила.

Вскоре жена подошла ко мне. Она уже переоделась и, приняв душ, была в своем халатике на голое тело. Она подошла в явной растерянности и неловкости от смущения, то же было написано и на ее лице. Она прижалась рядом со мной и, не глядя мне в глаза сказала: "Рассказы на сефан точка ру".

— Твоя мама, когда мы попыду мыли, сказала мне, что ценит то, что я при хорошем муже не шляюсь по мужикам. А потом огрызалась за то, что такое долгое воздержание, при моем темпераменте, может вылиться в серьезные неприятности по женской части, поэтому считает, что будет правильно, если я попрошу помочь мне твоего отца. Я просто сквозь землю готова была провалиться и задохнуться от ужаса ситуации! Такого я даже представить себе не могла! Послагодарила, конечно, её за заботу, а после ещё лежала под душем. Твой отец как раз сполоснулся уже, и освободил ванную. Я ничего не просила и не говорила! Она сама, пока я мылась, постелила новое полотенце у сына в комнате и сказала, что пока я мылась, она отправила мужа в ту комнату, где я сплю. Вот видишь, дорогой, твоя мама все за нас решила и устроила!

Женщина приблизилась ко мне и прижалась лицом к плечу. Мы долго молчали.

— Поцелуй меня!

Поцелуй был долгим и таким, что чувства рвали нам душу.

— Я не хочу от тебя уходить!

— Ты не уходишь! Ты — идешь в постель, спать.

— К твоему отцу.

— Вечером не велик! Завтра ты будешь для меня прежней, любимой. Не сомневайся во мне! Давай, иди, а то отец перенервничает, и у него ничего не получится, кроме неловкости перед тобой!

Женщина улыбнулась шутке, выдохнула, как это делает решившийся человек и резко поднялась на ноги. Оперлась, склонившись, коротко поцеловала в щеку, и, не оглядываясь уже, быстро вышла, плотно закрыв за собой дверь. А мне, продолжавшему молча лежать, просто сжалось сердце горечью и обидой на свою судьбу.

Уснул я ближе к утру. Полночи слышал, как просыпаясь, наголодавшийся, отец четырежды, с перерывами на отдых, начинал скрипеть постелью в комнате за стенкой, где была с ним моя жена. Слышал вздохи матери, сидевшей на кухне. Странно, но мысленно я даже сочувствовал с женой за то, что так откровенно передо мной и матерью она сейчас вынуждена получать...

необходимое ее телу. Представлял то, как стыдно ей сейчас и насколько невозможно отказаться от подобного предложения близости. Не знаю, может быть это психическое что-то, но оставаясь прежним ревнивцем, я совершенно перестал воспринимать этот секс с моим отцом, как табу, но только с ним и только переживал за то, чтобы ей не оказалось плохо или неприятно с ним. Когда же за стеной все окончательно стихло, я испытал даже облегчение от того, что все у них сладилось без конфликтов и скандала. Я еще лежал и некоторое время прислушивался, ожидая того, что жена встанет в ванную и на секундочку заглянет ко мне, чтобы убедиться в том, что со мной все в порядке, и я сплю. Возможно, она и заглядывала, но я уже незаметно провалился в сон. Читай рассказы на Стефан точка ру.

Мои родители уехали в дальнюю поездку, не расставшись со мной. Разлучила меня жена своим прикосновением, когда уже наступил вечер. Она не осмелилась поцеловать меня и только прижавшись щекой к щеке, нежно погладила по волосам. И маленькими, совсем невесомыми поцелуями в плечо и шею, тихо благодарила ими и просила прощения за то, что ей было хорошо не со мной. И мне было немного грустно, но в целом приятно от того, что подаренная ночь досталась любимой очень кстати, и подарок принят с искренней благодарностью. И еще стало как-то легче от того, что мы в семье стали открытыми друг перед другом, включая моих родителей. Не стало тайны за спиной и этим пошло хорошее. Да, обстоятельства не позволяли нам, сговариваясь вместе с моими родителями, говорить об этом открыто, но все мы были честны и чисты друг перед другом, и как водится, семья снова была единая, и мы сами прерывали проблемы семьи.