Цветочный отряд. Часть 3

За несколько лет до основных событий.

Уже третий час сидим мы с лейтенантом Самохиным в глубокой сырой землянке, вырытой лишь сегодня утром. Лейтенант Самохин — совсем ещё молодой парень, не успевший даже окончить Суворовское училище из-за войны и ушедший на фронт добровольцем. Теперь ночь, отряд отдыхает после четырёхдневного перехода. Командир сдержан, немногословен. Суровое, но добродушное лицо его скупо освещено тусклой лампочкой. Молодое, красивое, но уже испещрённое шрамами, всё в копоти от пожарищ, лицо лейтенанта Самохина — это лицо уральского народа, восставшего против оккупантов, лицо освободительной войны, с быстротой лесного пожара охватывающей не только предгорья Южного Урала, но уже и Северный Урал. Прихлебывая любимую похлёбку из видавшего виды, помятого, но добротного походного котелка, командир грустно, но спокойно рассказывает про смелые рейды в тыл к сатраповцам, про подрывы блокпостов и железных дорог, про недавний рукопашный бой с уйгурами, про захваченный врасплох монгольский десант. Лаконичные ответы лейтенанта я записываю дедовским способом — карандашом на бумаге. Смарты в отряде строжайше запрещены.

— Бойцы покрыли себя неувядаемой славой, — говорит лейтенант, вспоминая дерзкую августовскую вылазку на китайский блокпост. — Впятером не только перерезали восьмерых узкоглазых, но и взяли девку-киборга. Новейшей серии, представляешь! Эта девка, точнее кусок искуственного мяса, пока жива была, сослужила нам хорошую службу: неделю по её наводке ебошили сверху по китаёзам. Ну и как женщину, конечно, попользовали. Дырки у неё зачётные, всегда мокрые и готовые, и никакой волосни, представляешь!

— Представляю... Но речь сейчас не об этом. Говорят, ваши бойцы дали вам прозвище?

— Да. Квинт.

— А за что?

— Да хуй его знает. Видно после того случая с молдавским составом. У них спросите.

Идёт по дорогам Урала освободительная война своей тяжёлой, но победоносной походкой.

Нет здесь покоя врагам ни днём, ни ночью. Везде достанет их уральская пуля, уральский штык, уральский снаряд. Ничто не спасёт сатрапинских оккупантов и их уйгурских прихвостней от справедливого и жестокого возмездия.

Зреют гроздья народного гнева.

Шумит сурово уральский лес.•  •  •

гладить просыпающийся член Квинта.

— Наша гимназия. По моим сведениям, готовится налёт.

— Чепуха всё это! — Губы молодой женщины прикоснулись к губам сурового мужчины. — Что за нелюди нападут на бедных несчастных сироток?

Их губы слились в жарком поцелуе. Георгина задрала строгую юбку и села на Квинта сверху. Трусиков на ней уже не было. Она начала плавно двигаться на нём своим крепким спортивным телом, наращивая темп и издавая тихи протяжный стон. Мужчина расстегнул её блузку и стал мять небольшие, но упругие груди не рожавшей 32-летней женщины.

— Да-да, мальчик мой, да! ООО!!! Кончаааюууу...

Квинт прикрыл её рот, чтобы она сильно не шумела и их не услышали девочки. Она повисла на нём и обмякла.

— Я бы тоже не отказался завершить начатое, — объявил он спустя минуту.

— Да, да, милый, прости...

Она слезла с него и встала на колени между его ног. Её умелый рот уверенно накрыл большой торчащий орган, весь блестящий от её соков. Она быстро, но нежно сосала любимый член, умело работала язычком, ласково мяла тугие яички. Квинт прикрыл глаза, лицо его покрыла испарина, он утробно зарычал и с силой насадил женскую голову до самого паха. Сперма густой долгой струёй потекла ей прямо в горло, часть протекла сквозь губы наружу. Спустя долгие секунды он отпустил её голову и Георгина с лёгким кашлем освободила её.

— Ну ты и богатырь, такой фонтан! — Она улыбнулась и протёрла лицо от остатков спермы. — Вроде три дня всего прошло.

— Не всего, а ЦЕЛЫХ три дня, — улыбнулся он в ответ.

Тем временем Мари и Кики тихо и бездвижно, как могут только киборги, наблюдали за этой картиной сквозь решётку вентиляционного люка. Кики зашептала так, что обычный человеческий слух принял бы этот шёпот за лёгкое дуновение ветерка:

— Им это нравится?

Шёпот Мари был ничуть не громче:

— Да. Нам ведь тоже.

— Но мы так не реагируем. И не кончаем по-настоящему.

— А они кончают.

— И мужчины, и женщины?

— Да.

— И не пьют Сок?

— Не пьют.

— А зачем им тогда это? Ведь мадам Георгина бесплодна, у них даже детей не будет.

— Для кайфа.

— Для чего?!

Их диалог прервал резкий громкий хлопок. Стены здания затряслись, с потолка посыпалась штукатурка.•  •  •

крошить их тела из своих ручных пулемётов. Их осталось к этому моменту не так много, не больше десятка, остальные трусливо сбежали. Квинт громко прорычал:

— Оставьте нескольких для допроса!•  •  •

его надрачивать, продолжая обрабатывать язычком и губками настрадавшийся от Мармиллона рот парня. Она прервала поцелуй и уставилась голубыми и глубокими, как два горных озера, глазами в блеклое побитое лицо. Облизнула мокрые губы и с коварной улыбкой спросила:

— Наш победитель хочет ещё в бой? Хочет одержать ещё одну славную победу?

— Да-да, хочу!

— Да, я гляжу, твоё орудие стремится в бой! — При этих словах она обслюнявила свою ладонь и ещё энергичней принялась дрочить мокрой от слюны рукой его член. Парень учащенно задышал, готовясь вот-вот произвести выстрел из своего орудия. Девочка опустилась вниз и полностью заглотила разбухший и красный член, до самых яиц. В её горло ударила струя спермы, а вместе с ней пошло и Семя. Она всасывала его долго, смачно, до самой последней капли, до последней единицы!

Наконец, она встала, протёрла липкие губы и позвала:

— Наставник Квинт, готово.

Квинт вошёл, осмотрел ссохшееся, словно мумия, тело на стуле, с торчащим членом и выпученными глазами. Он начал распутывать верёвки и спросил у Герды:

— И сколько?

— Со всех троих в сумме сорок пять.

— Не очень много.

— Так это же обычное загородное отребье.

— И из этого «героя» сделала?

— А как же, так Сока больше. Эмоции, сами понимаете.

— Понимаю...

Квинт оттащил задеревеневшее тело в угол, к двум его прежним боевым товарищам.

— Ещё один герой прибыл, принимайте победителя. — И с хрустом ломаемых костей бросил того в общую кучу.

Негромко загудел утилизатор.•  •  •

голос звучал как на торжественной клятве. — Слава великой Корпорации!

— Слава в веках!

Последней подошла Герда и просто встала рядом.

— Извини, что всегда дразнила тебя коротышкой и неудачницей. Ты отличная девочка, и отличная сборщица Сока.

По её щеке побежала слеза и она быстро спряталась за спины остальных, чтобы не показать этого. Мари, как всегда звонко, прокричала ей вслед:

— Эй, киборги же не плачут! Опять тут драму разыгрываешь?! — И весело засмеялась.•  •  •