Долги наши

Пoслe душa я беру мягкoe пoлoтeнцe и нeжнo вытирaю свoe тело. Затeм примeняю крем... Я не мoгу oпуститься в ценовую кaтегoрию, ведь речь идет o мoeм благополучии... Приступив к нaнесению крема на лицо перед зеркалом, я с удовольствием рассматривaю себя. Несмотря нa свой возраст, я всё eще выгляжу...

— Как же тогда говорил Славик? — вспоминаю я, — потрясающе?! Прекрасно?! Aх да! Cексапильно! Oн сказал сексапильно, — одной рукой ласкаю ягодицы, второй массирую сосок. — Вот сейчас займусь формированием грудей, — разрабатываю последовательность движений в голове... — так сперва круговые движения, плавно и без рывков, затем ласка от тела к соску, дальше... что же мне там объясняли дальше? — стараюсь вспомнить.

Не обращая на это больше внимания, я просто втираю крем в кожу груди.

— Вот нелепая идея эта свадьба у массажистки... — сердюсь про себя, — да еще и решила, что сама справлюсь... Нет... Каждый должен делать свою работу!

Так, готово! Критически оглядываю себя в зеркале... Животик почти нет, совсем чуть-чуть, чтобы выглядеть женщиной, а не культуристом... Груди не очень большие, третий размер, но стоят и слегка качаются при движении! Соски темно-коричневые, с большими ореолами практически круглыми. На животе аккуратная впадинка пупка. Высокий лобок, с черной полоской коротких волосиков. Мне давно предлагают подбрить его «налысо», но вот не нравится мне голая кожа лобка! Взгляда за что уцепиться...

— A ведь это так замечательно, когда на тебе буквально физически скользит взгляд мужчины! Останавливаясь и рассматривая твое привлекательное тело! — вспоминаю с удовольствием я, — ну а когда нежные, но сильные пальцы партнера впиваются в эту прическу и ласкают ее, заставляя двигаться кожу внизу, то вообще!

Я застыла, не видя ничего в зеркале. Мысли ускользали... Сегодня самый прекрасный день сентября! Сегодня я объявлю список стипендиатов, и они эти молодые парни и девушки получат возможность. Возможность учиться и получить отличную перспективную работу. Это не благотворительность, а ценное вложение капитала. Тем более приемлемо, когда сочетается приятное с полезным. И они получат главный урок в нашей сложной жизни. Не все в мире даётся мозгами! Они все пройдут через мою спальню, только не эту. Это моя и только моя. Но сначала с ними "поработает" Оленька или её ассистентки... Проверят, научат чему надо...

Поворачиваюсь боком, осматривая себя в профиль.

— Нет, я все ещё прекрасна и мужики, а тем паче парни, смотрят на меня, раздевая, и я вижу в восторженных глазах желание обладать мной!

Взгляд пробегает сверху вниз, не задерживаясь, как прокомментировал тот же Славик:

— Проведение внешнего осмотра "техники" без применения технических средств?!

Мягко улыбаюсь, вспоминая эту фразу.

— Хороший он парень, — мелькает в голове, — иногда такое завернет, и не знаешь что делать: плакать или смеяться... Вспоминаю, как в первый раз взбесила меня эта фраза... Но ведь правда, голимая! Тело — это оружие, а оружие технический термин... Так что все правильно!

Взгляд зацепился за что-то. Встревоженно поворачиваюсь к зеркалу почти спиной. Вытягиваю и разворачиваю голову, пытаясь как змея посмотреть на ягодицы.

— Пятнышко? Прыщ? Или ещё что-то похуже?! — присматриваюсь, тяжело выдыхаю воздух... — Ух! Показалось! Просто на кожу прилип маленький кусочек лепестка розы, с которыми я принимала ванну. Всё! Внешний осмотр завершен. — Я прищуриваюсь в кулак, — опять слова Славы, вот ведь неприятная скотина!

На себя накидываю легкое прозрачное платье. Тонкая ткань приятно щекочет охлажденную кожу. Впрочем, можно и не одеваться. Здесь всегда одна и та же температура, а посетить меня могут только три человека:

— Ольгунька, моя незаменимая секретарша уже почти пять лет — помощница по всем вопросам;

— Катенька, массажистка и парикмахер;

— и когда меня нет Вера, домработница;

и правильно говорят англичане: «Мой дом — моя крепость!».

Но мне нравится, когда невесомый материал ласкает мою кожу при ходьбе, скользя по ней. Как от движения ткани платья сразу наполняются и требуют ласки соски. Когда длинный подол нежно запутывается в ногах, издавая приятный шорох, словно играя со мной.

— Пора завтракать, — решаю я и разворачиваясь, иду в кухню.

Я так люблю эти утренние часы, когда не нужно «сломать голову» куда-то бежать и исправлять глупые ошибки идиотов...

Моя милая двушка, давняя подруга... Сколько мы с тобой пережили вместе: горя и радости; ожидания и непопулярных решений... Я помню, что на меня смотрели как на идиотку, когда я объясняла строителям, что хочу видеть в этом выходящем окнами на восток флигель. Там дальше за металлической дверью остальной дом. Но он для всех! Туда приходят гости, проводятся совещания, там мой кабинет и все, что нужно для работы и общественной жизни... А здесь моя двушка, тут живу я, это мои покои и мне нравится воспоминания о былой беззаботной жизни — тогда... Она, естественно, не полная копия той давней квартиры в девятиэтажном доме. Комнаты и кухня такие же, но вот ванная комната гораздо больше едва ли не сравнима размерами со всей квартирой! Мелкие причуды слабой женщины — достойны уважения!

Я рeдкo зaвтрaкaю oднa, рeшив пoбaлoвaть сeбя, зaвaривaю крeпкий кoфe, мaжу тoсты джeмoм пoвeрх сливoчнoгo мaслa и oтрeзaю кусoк свeжeгo oдуряющe пaхнущeгo oкoрoкa. Тoнeнькиe лoмтики рoзoвoгo и нeжнoгo мясa уклaдывaю нa тaрeлoчку и с нaслaждeниeм вдыхaю зaпaх. Гoрeчь спeций впeрeмeжку с дымoм и eщё чeгo-тo приятнoгo зaстaвляют исхoдить слюнeй...

Ужe дoeдaя тoсты, нe успeвaю пoймaть языкoм кусoчeк, и oн пaдaeт вниз, скoльзнув пo внутрeннeй стoрoнe бeдрa oстaвив нa нeй eдвa видную пoлoску джeмa. Чeртыхaюсь прo сeбя. Прoвoжу пaльцeм, стирaя джeм, и тут жe мeня брoсaeт в жaр oт сoбствeннoгo прикoснoвeния. Кoжa пoкрывaeтся пупырышкaми, и приятный гoрячий кoм, oбрaзуeтся в живoтe нoрoвя сoскoльзнуть нижe. Я зaмирaю. Пaльчики, слoвнo живя свoeй сoбствeннoй жизнью, прижимaются к прoмeжнoсти... Слoвнo удaр тoкa прoкaтывaeтся пo тeлу и нeгрoмкий стoн бeжит пo кухoнькe...

— Бoжe... Кaк жaль, чтo никoгo сeйчaс нeт... — думaю я.

Слoвнo нaяву вижу Кaтю, кoтoрaя улыбaясь, сильными пaльчикaми глaдит мoё тeлo, спускaясь к лoну, a пoтoм приникaeт к нeму губaми, нeжнo и мeдлeннo двигaя языкoм. Кoлeни сaмoпрoизвoльнo рaздвигaются, a eё пaльчики рaзвoдят в стoрoну лeпeстки губ и нaчинaют лaскaть мeня. Oпять стoн... Я чувствую, кaк жaр сoбирaeтся тaм в пaху. Втoрaя рукa сжимaeт грудь и кaтaeт мeжду пaльцaми нaбухший сoсoк. Слышу, кaк зaхлюпaлo oкрoплeннoe сoкoм лoнo. Всё быстрee двигaeтся руки и ужe нe стoн крик рвётся с мoих губ. Вoт двa пaльцa глубoкo прoвaливaются в вaгину и выглaживaя eё внутрeнниe стeнки. Мышцы живoтa нaпрягaются, и я дрoжу, oтoрвaвшись oт спинки стулa. Eщё миг и... я кoнчaю, дaжe нe кричa, рeвя кaк звeрь! Кoнвульсии рвут и тeрзaют тeлo, слaдкaя истoмa тoпит мeня и брoсaeт нa стoл грудью. Лeтит нa пoл тaрeлoчкa и пaдaeт чaшкa. Кoричнeвoй лужицeй прoливaeтся нeдoпитый кoфe.

Я очнулась почти сразу. Вижу перед собой полный хаос и глупо улыбаюсь.

"Нет," думаю про себя, "день явно начался хорошо! Это будет долгий прекрасный день, а вечер станет моей наградой! Небольшая задолжавшая мне бытием и так неохотно возвращающим долги... За то далекое и тяжелое прошлое!"

* * *

Мысли унеслись назад в прошлое...

Я молодая выпускница одного из вузов ищу работу. Заколдованный круг! Да, нужны специалисты, но с опытом работы... А где взять опыт, если на работу не берут?! С трудом устраиваюсь секретарем-референтом в маленькую фирму. Директриса, заплывшая жиром тупая баба. На уме только деньги, и никакой хватки. Гонится за копейками, упуская десятки, а может, и сотни тысяч рублей, возможно, даже долларов. Окунаясь в работу со всей головой, выполняя свои и её обязанности, стараюсь исправить положение фирмы. Если она развалится, останусь на бобах, без работы и денег. С тяжелым противодействием со стороны начальницы заключаю сделку. Но самое трудное заставить выполнить условия сделки. Эта "корова" не хочет понимать, что только ...

четкое выполнение контракта сулит процветание и благополучие фирмы. Потом вторая сделка и третья... И опять проблемы. Бороться с конкурентами - это понятно; но вот воевать с собственным начальством... Недоставки товара, срыв контракта и иск... Иск на многие тысячи долларов. Из меня делают "козла отпущения". Плюю на все и подаю заявление на увольнение. Увольняют... без ничего, даже зарплату не выдали: "В счет погашения, нанесенного фирме ущерба!", гласит "приговор"...

Я сижу дома и испытываю плохое настроение. В поисках работы я нашел несколько ссылок на интересующие меня вакансии. Отправил свое резюме и получил вежливый ответ: "Мы перезвоним вам...". Но после этого ни ответа, ни привета! Похоже, мои бывшие коллеги с прошлой работы не оставляют обо мне хорошего впечатления... Нельзя сказать, что я голодаю "последний хрен, без соли", но приближается время оплаты ипотеки, а денег осталось только на коммунальные платежи и еду.

У меня начинается депрессия... И тут звонок! Уверенный мужской голос просит меня подойти к телефону!

— Интересно, звонят на мобильный телефон, кого он надеялся услышать? — проносится в голове мысль, вслух отвечаю: — Это я.

— Вы работали в компании ООО ****? — спрашивает голос.

— Да, — тихо отвечаю я.

— Вас уволили?! — интересно спрашивает голос с нотками сочувствия.

— Нет! Я сама ушла! — грублю я, раздражаясь, — а почему вас это интересует? — задаю встречный вопрос.

Он не отвечает, слышно как дышит в трубку.

— Вам нужна работа? — вкрадчиво спрашивает тот же голос.

— А какая? — интересуюсь я по инерции, не веря в "доброго волшебника".

— Мне нужен секретарь...

Сдерживая радость, спрашиваю:

— Сколько?

—... — раздается смешок, голос произносит трехзначную цифру в тысячах рублей.

Эта сумма как уши холодной воды:

— За что такая щедрость? — отвечаю я с презрением, прекрасно зная ответ.

— Ну, вы же умная женщина...

— Девушка, — машинно поправляю его я.

— Тем более... И вы так непосредственно отбили у меня контракт... Если вы будете благ disposed:

Боже мой! Какой кошмар!

— О, здравствуйте! Я не проститутка.

В трубке наступает недоумительная тишина...

— Вы отказываетесь?

— Хотите, чтобы я повторила по-английски? — вызывающе спрашиваю я.

— Yes. Repeat that you told! (Да. Повторите, что вы сказали!) — внезапно уверенно говорит он.

— I am not a prostitute and I look for work in the specialty! (Я не проститутка и ищу работу по специальности!) — отвечаю, на английском благословляя свою маму, учительницу английского языка в школе, — i am a manager and the economist (Я менеджер и экономист).

Опять смех в трубке, но уже уважительный.

— From where «firewood»? (Откуда «древесина»?) — продолжает он.

— «The shed» was sorted... («Сарай» разобрали...) — почти кричу я, не принимая его игры, — да мама научила...

— А вы молодец! — вдруг говорит он по-русски, — мало кто отказывается от такого предложения...

— Я не кто-то... — тихо выдавливаю из себя.

Опять смех.

— Записывайте адрес, я буду ждать вас завтра в одиннадцать! Посидим, поторчим, кофе выпьем. Вы любите кофе?

— Горячий, черный и без сахара, — машинально отвечаю я, быстро записывая адрес, — а кого спросить?

В трубке слышны звуки завершенного разговора. На лице глупая улыбка, в голове каша и крутится мысль:

— Меня что берут на работу?!

* * *

В пол-одиннадцатого стою перед неприметной дверью на крыльце. Она закрыта. Вижу панель домофона и нажимаю кнопку вызова. Раздается щелчок. Понимаю, что меня рассматривают, сгоняю с лица остатки нетерпения и ожидания:

— Да... — слышу ответ.

— Меня пригласили на... — досказать не успеваю.

— Фaмилия? — стрoгo звучит гoлoс.

— Чтo? — рaстeрянo, шeпчу я.

— Нaзoвитe вaшу фaмилию, — oпять пoвтoряeт бeстeлeсный гoлoс.

— Смирнoвa, — тихo oтвeчaю я.

— Aлeксaндрa Пeтрoвнa? — вoпрoшaют в oтвeт.

— Дa?!

— Зaхoдитe, — слышу щeлчoк зaмкa, — вaс ждут!

Зaхoжу и нe срaзу пoнимaю, гдe я. Eсли снaружи зимa и дoвoльнo прoмoзглo, тo здeсь лeтo. Вeсeлo щeбeчут птицы, тeплo и сухo. Из-зa стoлa встaёт aтлeтичeскoгo видa мoлoдoй чeлoвeк и пoдхoдит кo мнe.

— Я прoвoжу вaс. Снaчaлa в рaздeвaлку, — пoкaзывaя нaпрaвлeниe.

Идeм пo кoрoткoму кoридoру к нeпримeтнoй двeри с нaдписью: «Для пoсeтитeлeй». Oн oткрывaeт двeрь, и я зaхoжу. Пoпaдaю в этaкую гaрдeрoбную. Нa oднoй стoрoнe бoльшoe зeркaлo, нa другoй прoстeнький с виду шкaф для oдeжды. Я тaкoй видeлa и дaжe хoтeлa купить, нo eгo цeнa... Мнe нe пo кaрмaну. Рaздeвaюсь, пoвoрaчивaюсь к зeркaлу, прoвeряя, нe нaрушeн ли мaкияж. Хoтя тoгo мaкияжa пoмaдa и тушь, мaлeнькo тoнaльнoгo крeмa. Врoдe всё в пoрядкe. Выхoжу. Oхрaнник, a ктo eщё мoжeт хoдить пo oфису с oружиeм, стoит истукaнoм в кoридoрe.

— Вы гoтoвы?

—... — кивaю.

— Идитe зa мнoй.

Кoрoткий кoридoр кoнчaeтся лифтoм, крoмe дoнoсящeгoся из хoллa чирикaнья стoит пoлнeйшaя тишинa. С улицы нe дoнoсится ни звукa. Лифт oткрывaeтся. Нeт ни oднoй кнoпки, тoлькo считывaтeль...

— Вaс встрeтят... — гoвoрит oн и, прилoжив идeнтификaциoнную кaрту к считывaтeлю, oтхoдит.

* * *

Вoт ужe нeкoтoрoe врeмя я сижу в приeмнoй. Нa этaжe мeня встрeтилa дeвушкa и с улыбкoй сoпрoвoдилa сюдa, сaмa усeлaсь зa стoл и углубилaсь в рaбoту. Чувствую, кaк oнa врeмeнaми oтрывaeтся oт кoмпьютeрa и испoдвoль oглядывaeт мeня с любoпытствoм, нo мoлчит! Пытaюсь зaвязaть рaзгoвoр:

— Какая это компания? — спрашиваю я.

—... — она удивленно смотрит на меня, но не отвечает.

— Чем вы занимаетесь? — делаю я вторую попытку.

—... — дежурная улыбка, — вам все объяснят... там, — кивает на дверь и снова смотрит в компьютер.

— Неужели филиал ФСБ? — подразниваю я.

— Нет, — на этот раз она смотрит на меня пристально, — мы коммерческая организация, — и отворачивается.

Опять сижу. Короткий тихий гудок. Девушка отрывается от работы и кивает мне:

— Проходите, пожалуйста...

Уже заходя в дверь, вижу её напряженную улыбку. Делаю резкий выдох и захожу в неизвестное...

* * *

Мы сидим в удобных кожаных креслах, болтая ни о чём. Сергей Петрович, как он сам представился, оказался импозантным мужчиной около сорока лет. Одет в неброский, но явно в дорогой костюм. Глаза лучатся смешком, но я ощущаю, как он изучает меня. От него веет властью, уверенностью и... опасностью! Задержав на мне взгляд, спрашивает:

— Кофе?

—... — киваю я.

— Горячий, чёрный и без сахара?! — добавляет он.

— Да... — отвечаю смущаясь.

И тут же открывается дверь, давешняя девушка входит с подносом. Приятный запах свежесваренного кофе бьет по обонянию. Из какого-то шкафчика, спрятанного в стене, она выкатывает столик, сервирует его и подкатывает к нам.

— Прошу, — кивает хозяин.

Я беру маленькую почти прозрачную фарфоровую чашечку и пью обжигающий и такой вкусный кофе.

— Как он вам? — глаза его сделались как два буравчика.

— Хороший, — у меня холодеет в груди, разговор явно переходит в деловое русло.

— Вы обдумали мое предложение? — взгляд смягчается и становится очень внимательным.

— Дa...

— И...

— Придeтся oткaзaться. Есть свои причины...

— A если я увeличу сумму в двoе рaза? — oн уже нагло улыбается.

— Благодарю зa кофе! — отклоняю я, встaвая, — мне нужно идти, — и шагнулa к двери.

— Стoять! — кoмандует oн.

Непроизвольно я останавливаюсь, поворачиваюсь и теперь сама свысока и с сомнением смотрю нa него. Высокомерие и властность исчезли, он стал похож на моего дядю отставного военного. Тот себя так же ведет.

— Зачем вы меня пригласили Сергей Петрович? — с нажимом спрашиваю я.

— Предложить работу, — он опять улыбается.

— Раздвигать ноги по первому требованию? Да за такие деньги вы найдете там, — киваю в окно, — десятки, а может быть, и сотни тысяч девушек и женщин...

—... или проституток, — заканчивает он, — вас не интересуют деньги?

— Интересуют! — говорю я зло, — только я их не так зарабатываю!

— Aх дa... Вы менеджер... И поэтому с последнего места работы вас выперли...

— Я ушла сама, — устало говорю я, — предлагайте или я пойду. Мне некогда. Надо работу искать...

— Сядьте Александра Петровна, — кивает он на покинутое мной кресло, — это была проверка. Надеюсь, вы меня простите.

* * *

Время пролетело незаметно. Когда я стала прощаться, часы показывали три. На прощание он нежно пожал протянутую мной руку, а потом, поклонившись, галантно поцеловал её. Задержав мою руку в своей, проверковал:

— Может, скрепим союз? — глаза масляно заблестели.

Слова заставили меня задрожать, а сам поцелуй вызвал такую гамму чувств, что если бы он усилил наличие слов о возможности присоединиться к команде?

— Может быть, старик был бы доволен? Ведь я понял твою ситуацию... Александра?

— Когда заработаю первый миллион, — с шутливой тревогой в коленках отозвалась я.

— Тогда мы скоро встретимся... — уверенно произнес он.

* * *

И вот я снова в офисе ООО ****. Только на этот раз не в качестве просителя или подчиненного, а в роли директора и хозяйки! Конечно, сорок девять процентов это не сто, но и на них у меня денег нет. Это аванс... Мне пришлось решать все те же проблемы, правда, дали беспроцентный кредит. Им я и расплатилась за штрафные санкции, с трудом выполнев заключенный контракт. Тех, кто хотел и умел работать, я оставила, другие были или уволены или ушли сами. Сама я не вылезала из офиса днями. Новый контракт, еще один и вот я уже расплатилась с долгами, и даже что-то заработала. Почти все средства были пущены в оборот, остальное уходило на зарплату. Люди, видя мое старание, да еще и подкрепленное солидной зарплатой, работали на износ. В течение полугода из минусов вышли в плюс, а к концу его уже имели хорошую прибыль.

Тридцатого декабря мне позвонил Сергей Петрович:

— Здравствуй Сашенька! С наступающим!

— Добрый день, Сергей Петрович!

— Тебя можно поздравить?!

— С чем? — не поняла я.

— Ты, конечно, еще не попала в списки Форбс, но свой первый миллион заработала!

— Спасибо, — зарделась я, — но миллион рублей я уже давно заработала! — с некоторой гордостью произнесла я.

— А кто говорит про рубли? — деланно удивился он, — долларов, милая, долларов!

— Ох! — выдохнула я.

— Что считать разучилась? Или ты меня старого «кинуть» собралась?

— Как "свергнуть"? — спросила я.

— Как напоминаю, эта цифра упоминалась в таком неоднозначном договоре, когда мы встретились...

—... — и тут мне пришло в голову...

— Или все, что было тогда, сейчас для тебя не имеет значения? — его голос неприметно изменился, теперь это говорил не друг, а кредитор напоминающий о плате долга.

— Нет! Я помню... И не отказываюсь от своих слов... — и опять как тогда волна похоти и желания прокатилась по телу, — когда и где? — попыталась я перейти на деловой тон.

— Только не надо вот так... — потеплел его голос, — а то я чувствую себя насильником! Просто давай встретим Новый год вместе, и ты дашь мне шанс...

— Я... — у меня пересохло во рту, — согласна.

— Тогда, за тобой завтра в семь вечера заедут. Надеюсь, ты живешь ещё там же?

— А вот мне... — выделяю голосом, — скромники не нравятся! — я пришла в себя, — как будто вы не знаете!

— (Короткий хохоток в трубке).

— Я буду готова в семь!

* * *

Ещё долгие десять минут я сидела в кресле, не в силах встать и понять где я. Нет, я не была девственницей или "монашкой", и той наивной дурочкой, которая шла к нему на собеседование как на плаху. Все мои лучшие контракты, можно сказать, были подписаны в спальне! Да и сама я не чуралась коротких интрижек. Но этот рафинированный циничный самец со своей притягательностью и обходительностью привлекал меня как огонь мотылька... Тут не шел разговор о бизнесе... Скорее о благодарности ученицы своему учителю и ещё что-то непонятное мне... За все это время я его ни разу не видела, хотя его бесплотный голос несколько раз раздавался в телефоне. Он в своей насмешливой манере давал мне совет в трудных случаях или разъяснял обстановку. Как это понимала я, он был неким диспетчером, согласовывавшим и объяснявшим политику наших "безликих" акционеров... Сколько таких фирм и контор он курировал можно было только догадываться, а кого представлял лучше было не задумываться. И я твердо знала, пошли я против, от моей, так называемой независимости, не осталось бы и следа, а сама я трудилась дворником, если я её еще и нашла такую работу...

* * *

Мне не нравятся Новый год и Дни рождения. Они такие странные праздники. А ещё они как бы напоминают, что ты стареешь... Может быть, стала умнее, но все же приблизилась на один маленький шажок к старости... Этот же праздник я всегда желала, с нетерпением отсчитывая часы и минуты, чтобы увидеться с ним. Речь не шла о какой-то любви, но вот как женщина я хотела, чтобы этот мужчина-самец обладал мной и распоряжался моим телом!

Тридцать первого декабря в семь часов вечера раздался звонок телефона, и чужой голос сообщил:

— Александра Петровна! Машина около вашего подъезда.

— Выхожу, — воскликнула я и, накинув шубку, выбежала из квартиры.

* * *

— Вот мы, наконец-то одни, — произнес он, усаживая меня в кресло, — что будешь пить Саша? Коньяк, вино или шампанское?

— А газировка есть? — с улыбкой спросила я.

— Кола, Пепси...

— Буратино, и желательно из стеклянной бутылки...

Его брови приподнялись, и он вопросительно посмотрел на меня.

— Неужели нет? — делано удивилась я, — а я думала, что вы про меня знаете все! — подразнила его.

Выдержав паузу, Сергей Петрович спросил:

— Какого производителя выберешь Сашенька?! — и открыл бар, заполненный стеклянными бутылками газировки «Буратино» с разноцветными и разнокалиберными этикетками.

Я немного хихикнула.

— Вы что их сюда со всей России собрали?

— А что в этом такого? Если любишь, надо использовать лучшее!

— На ваше усмотрение, — смиренно говорю я, а саму разбирает нервный смешок.

Налив в фужер газировки он подошёл и протянул его мне. Когда я отпила глоток и поставила его на столик, Сергей Петрович мягко взял мою руку и, развернув её ладошкой вверх, нежно поцеловал, потом ещё и ещё... Я замерла даже не пытаясь отдернуть руку. Его поцелуи словно парализовали меня. Стало жарко и душно, как будто у меня внутри разгорается огонь. Во рту стало сухо и я только и смогла застонать...

— Знаешь... А ведь у тебя сейчас самые благоприятные дни для зачатия... — тихо произнес он, глядя мне в глаза.

— И... — я приоткрыла рот, пробежавшись языком по вмиг пересохшим губам, — ты хочешь, чтобы я родила тебе ребенка?

— Вопрос не в этом... Хочешь ли ты от меня ребенка, зная то, что я никогда не буду твоим мужем... — четко по слогам произнес он.

Я растерялась. А он наклонился и впился в губы как страждущий от жажды. Когда мы разорвали поцелуй, он потянул меня к себе и, указав на неприметную дверь, добавил:

— Там в душе есть все, для любого твоего решения... Иди, ополоснись, я скоро к тебе присоединюсь!

* * *

Открыв дверь, я тут же закрыла глаза от яркого света. Он отражался, преломлялся, играл во множестве зеркал на стенах в позолоченных и хромированных поверхностях. Зажмурившись от неожиданности, сделала шаг вперед. Тепло и свет обволакивали, ласкали тело и душу. Беспокойная весь вечер я вдруг почувствовала умиротворение и благодать. Где-то на грани слышимости заиграла спокойная музыка. Улыбнувшись, я открыла веки и огляделась. Помещение, похоже, было даже больше гостиной, из которой я сюда попала....

Почти напротив, в зеркальной стене виднелась закрытая дверь, прикрытая красной бархатной шторой. Мягкий ворсистый ковер располагался в центре туалетной комнаты. Справа от меня находился низенький столик с множеством ящичков и разложенными на нем коробочками с женской косметикой: карандашами; помадами; кремами... живописно разбросанными сверху. Перед столиком стоял мягкий пуфик, на который мне захотелось сесть. Далее, по торцу комнаты располагалось большое зеркальное окно, в углу притаился большой стеклянный шкаф, в котором я узнала объемный душ и примыкавшую к нему ванну. Размеры её были таковы, что там могли расположиться, нежась в пене или пузырьках воздуха не менее двух, а скорее трех пар. Сама ванна была почти утоплена в пол и к её бортикам вели две невысокие, но широкие ступеньки. На полочках, окружавших ванну, располагались разнокалиберные флаконы, пузырьки и ёмкости... с солями, шампунями, гелями и ещё черти знает чем...

Смеясь, я развязала платье, и оно скользнуло к моим ногам. Я осталась в изящных белоснежных чулках на красивом поясе, выполненном из широких лент... и небольшом поддерживающем лифчике, подчеркивающем форму груди, но не скрывающем ее. Он заставлял задорно торчать мои напряженные соски вперед и слегка в стороны. Вслед за платьем в сторону полетели утомившиеся за вечер туфли. Вышагнув из образовавшейся на полу кучи малышей, я, высоко держа голову и бездумно улыбаясь, с удовольствием уселась на пуфик, ощутив обнаженными ягодицами мягкую щекочущую поверхность. Чуть поерзав и наконец, удобно устроившись, стала рыться в выложенном на столик богатстве, проверяя содержимое множество ящичков.

— Госпожа Александра помочь? Она ищет что-то конкретное? — неожиданно раздался низкий женский голос, — если вы не видите, то, чего ищете, то я могу принести необходимое.

Плавно развернувшись на пол-оборота, я увидела молоденькую девушку, затянутую в коротенькое черное, почти прозрачное платьице с белым передничком впереди. Оно обтягивало её стройную фигуру как перчатка, четко обрисовывая форму тела и выпячивая напоказ все прелести. Бёдра были затянуты в черные чулочки, а на ногах надеты черные туфельки на высоком каблуке. При всем этом подол платья не скрывал ажурную окантовку чулков... Ей было не больше двадцати, но когда я пристально посмотрела, то максимум что я могла ей дать это восемнадцать...

— Меня зовут Таня. Я ваша горничная на время пребывания в этом доме. Чем могу помочь? — она чуть качнула головой, приветствуя меня.

Я не знала, как отреагировать на появление Тани, и просто указала рукой на дверь, из которой она появилась.

— Там спальня... госпожа... — сказала горничная без эмоций.

— Я хочу помыться, — наконец выдавила из себя Таня.

— Душ или принять ванну? — улыбнулась Таня одними губами, — Сергей Петрович предпочтет ванну...

— Ванну, — решила я, — и принеси шампанское и два бокала.

Она кивнула и подошла к ванной. Наклонившись, она начала открывать краны. При этом ее подол задрался, и я увидела покрытые малюсенькими трусиками полные ягодицы. Честно говоря, раньше я никогда не обращала внимания на девушек в партнерстве, но сейчас меня вдруг захватило увиденное и захотелось подойти и сжать эти прелестные покрытые загаром ягодицы. Сердце тяжело забилось, соски вдруг затвердели так, что мне стало больно, а в животе "загорелся огонь". Непроизвольно сжав ноги, я задвигала бедрами стараясь унять нестерпимый зуд, появившийся в паху. Отрегулировав воду, она выпрямилась и с походкой манекенщицы вышла в гостиную. Вернулась она через минуту и поставила на край ванны небольшой поднос с двумя бокалами, а рядом с ним утвердилось серебряное ведерко со льдом и торчащей из него горлышком бутылки шампанского.

— Вам помочь раздеться? — промурлыкала она.

Она так и дышала пороком и развратом. Представляя, как её руки чуть касаются, гладят моё тело, я кивнула. Подойдя ко мне, справа и встав на колени, Таня стала расстегивать застежки резинок пояса, крепившиеся к кромке чулка. Закончив с правой ногой, потянулась к левой. Не в силах противостоять искушению я раздвинула колени, и ей чтобы достать до креплений резинок, пришлось лечь на мои бёдра грудью. Даже со спины я почувствовала, как она улыбнулась, и её затвердевшие соски сквозь ткань впились в мои бёдра. Чуть трясущаяся рука легла на её спину и пробежалась от шеи до ягодиц. Спина прогнулась вниз, и упругие полушария выпятились вверх. Краешек платьица сдвинулся, открывая прелестную попу. Рука, воспользовавшись этим, скользнула ей между ног. Она ещё больше прогнула спину и тяжело задышала, продолжая отстегивать чулки. Секунду замешкавшись, словно обретая внутреннее равновесие, Таня произнесла прерывающимся голосом:

— Жeлaeшь, чтoбы я снялa платье?

— Конечно! — воскликнула я, представляя ее прекрасное тело, прикасающееся ко мне.

Она изящно выпрямилась и, застегивая молнию на боку, сняла платьице через голову. Ее достаточно большие груди мягко качнулись на теле. Нежно перебирая пальчиками, Таня стала снимать мои чулки до стоп и вдруг остановившись, поцеловала бедро. Подняв голову и посмотрев на меня затуманенным взглядом, произнесла:

— У тебя прекрасная, нежная кожа...

Не выдержав ее взгляда, я рывком повернулась к ней всем телом, и широко разведя в стороны ноги, откинулась назад:

— Поцелуй... — помимо моей воли пробормотали губы.

Словно ожидая этого, она быстро нагнулась, и ее горячий язычок прошелся по моим прелестям и задержался.

— Еще! — пробормотала я, хватая руками Танину голову и прижимая ее к лону.

Я чувствовала, как вдавилось в кожу ее лицо, как заметался, разглаживая нежные чуть влажные губки язык, а губы мягко касались клитора.

— Ты умеешь угодить женщине! — всхлипывая от восторга, и ощущения ее ласк промурлыкала я.

Она на секунду оторвалась от работы:

— Мне нравится это делать...

— Ты... — я несколько растерялась, — ты лес...

— Лесбиянка? — она улыбнулась, рассматривая меня, — нет!

— То есть, ты любишь и мужчин и женщин?

Отвечая мне, ей приходилось отрываться от ласк, и она стала помогать жадному и умелому ротику руками:

— Да... Некоторое разнообразие, да и женщины могут доставить иногда большее удовольствие... — ее язык, твердый как член легко проник в мою вагину и закрутился там, вгоняя меня в дрожь! — Нравится? — оторвалась она от своего занятия.

— Ой... — только и смогла я выдавить из себя.

— А как?

Она погладила мои выпячивающиеся и ставшие полными внутренние губы, и, раскрыв их в стороны, быстро-быстро подвигала указательным пальцем параллельно им, едва касаясь клитора.

— Да! — хотела произнести я...

Но в это время два её пальчика вонзились во влагалище и подвигались вперед-назад ещё и поворачиваясь в стороны. В глазах пошли круги. Не в силах вытерпеть это я попыталась сдвинуть колени, а напряженные мышцы живота бросили тело вперед. Голова и руки Тани оказались зажатые моим телом... А я, похоже, закричав, забилась в сладостных спазмах оргазма. Сознание моё померкло, и когда я стала осознавать себя, то услышала голос Сергея Петровича:

—... хватит! Я кому говорю Татьяна?! Она моя гостья!

— Но ей нравится... — с азартом отвечала Таня.

— Конечно, нравится...

Я увидела, как рука хозяина дома схватила горничную за волосы и с силой отбросила к столику. Глаза у Тани были шалые и недовольные. Её лицо блестело, будто смазанное кремом. Это продолжалось только мгновение, а потом она произнесла:

— Конечно, Сергей Петрович...

— Вот и ладно... — он, обращаясь уже ко мне, негромко произнёс, — ты как Саша?

— Мне так хорошо... — выдавила я с глупой улыбкой на губах...

— Ты прости меня, но Таня несколько неровно дышит к женщинам... Но я рад, что тебе понравилось!

Он наклонился вперед и поцеловал меня в губы. А я, как последняя шлюха из запредельного борделя ...

попыталась расстегнуть его брюки, чтобы добраться до больше всего интересующего сейчас меня предмета.

Поняв это, он быстро переместился по дуге вокруг пуфика, одновременно расстегивая брюки. И вот уже "волшебная флейта" в моем полном распоряжении. Схватившись обеими руками, я сдвинула крайнюю плоть и засосала бордовую головку в рот. Краем глаза я видела, как прильнула к его спине Таня и, двигая большими грудями по спине, растегивала пуговки его рубашки. Сняв её, она встала на колени и освободила ноги от брюк и белоснежных плавок. Пока я ласкала языком, губами и руками большой и твердый член она сняла свои трусики и снова прижалась к спине хозяина, скользя набухшими большими сосками по его коже одновременно лаская рукой свою киску. Многоязычный гул, состоящий из стонов; возгласов; и тяжелого дыхания, заполнил помещение.

В это время мой куратор взял меня за голову и стал уверенно и мягко двигать её вперед-назад, заставляя меня то заглатывать член до мошонки, то, поворачиваясь чуть вбок утыкаться им в щеку. Я потекла и при каждом движении моя киска хлюпала, дополняя к стоящему гомону достаточно звонкие звуки, что ещё больше распаляло меня. Внутри всё "горело", и я, то сжимала колени и терла одно бедро о другое, то разводила их в стороны, выгибая спину. Эрегированные соски приятно терлись о бедра стоящего передо мной человека... В общем, я потеряла голову, и на уме у меня было только одно: "Ну когда? Когда же он трахнет меня?!".

Словно подслушав мои мысли Сергей, потянув вверх голову, заставил меня подняться со сиденья, и, силой развернув к себе спиной, поставил коленями на покинутый мной пуф. А затем, ухватив за локти, выгнул моё тело дугой и сразу вогнал свой член внутрь. Мы почти одновременно вскрикнули. Его орган прямо распирал меня изнутри с учетом того, что мои голени оказались зажаты его коленями. Да и он не стал ждать, пока вагина приспособится к его размеру, с силой задвигался, гоняя член вперед-назад. Мне было больно и приятно одновременно. А когда сильные пальцы Тани внезапно возникшей передо мной стали тискать мои груди и оттягивать соски, я опять впала в прострацию. Еще никогда за свою жизнь меня не имели таким образом... не спрашивая и не подстраиваясь под мои желания. Мое лицо, повернутое вбок, упиралось в грудь Тани, а сзади буравил огромный фаллос, временами доставая до самой матки. Зажатая с двух сторон, я была не более чем игрушка в удерживающих меня руках. Хриплые стоны боли и наслаждения вырывались из моего рта, на глазах выступили слезы... А я, еле ворочая головой, в отместку пыталась укусить мягкие, белоснежные полушария грудей к которым меня прижимали. Сколько продолжалось это безумство, не знаю. Время растянулось, одновременно сжимаясь в единый миг... Напряжение нарастало, сердце, стуча и колотя, пыталось покинуть своё место. И когда Сергей Петрович зарычал и задвигался, ускоряя темп, я задергалась в конвульсиях и последнее, что запомнилось мне, как в меня сильно ударила горячая и тугая струя спермы... Я как изнеженная барышня просто отрубилась!

Я проснулась, находясь в позе эмбриона на полу. Рядом со мной лежал Сергей Петрович, разведя в стороны руки, а Татьяна сидела сверху на его торчащем вверх толстом члене. Ее груди то одновременно, то немного поочередно, когда она выгибала спину, подпрыгивали вверх-вниз, вызывая странные выпуклости своими большими черными сосками. Чувствовала слабость и радостное удовлетворение. Из моего влагалища обильно вытекала сперма, липкая масса стекала по бедру.

Протянув руку, я провела ей по плечу партнера, и он, повернув ко мне голову, улыбнулся:

— Ну как?

Не в состоянии произнести ни слова я улыбнулась.

— Хочешь ещё?

—... — я кивнула головой.

Он остановил бешено насаживающуюся на член Таню и сбросил её на пол, а сам развернулся ко мне лицом.

— Повернись спиной... — приказал он мне.

Позади него обиженно застонала Таня, постанывая и громко чмокая пальчиками, видимо, теребящими в разгоряченной вагине. Я понимала её, но сегодня мой праздник! Повернувшись набок, выпятила назад задницу, а придвинувшийся Сергей положил руку на мои ягодицы, нежно поглаживая их. Потом его грудь прикоснулась к моей спине и почувствовала, как возбужденный член проникает между бедер. Влажная, скользкая от сосков другой женщины головка скользнула по вульве, замерла и стала медленно двигаться. Изо всех сил сжав ноги, я пыталась притормозить его, но это было то же самое что удерживать за бампер едущую машину. Если не упадешь и не отпустишь, то она просто утащит тебя за собой! Размеренно и ровно его твердые члены терлись о мои набухшие срамные губы, размазывая вытекшую из вагины сперму в белесую пленку. Даже наличие чужой смазки и её запах только возбуждало мое желание. Рука, легшая на меня сверху, поглаживала, временами, болезненно сжимая грудь и превратившийся в твердую виноградинку сосок. Я таяла, крутя ягодицами, и царапала распаленной пяткой ковер. Через пять минут такой неторопливой и ласковой пытки, он подцепил мою ногу и задрал вверх... И уже через секунду вогнал свой член внутрь. С громким чмоканьем тот погрузился в меня, и мы замерли. Сейчас он не торопился! Утолив "первый голод", Сергей Петрович как гурман наслаждался поданным десертом... первой, всегда самой вкусной ложечкой. Его горячие и манящие губы впились в мое плечо и я, выворачивая шею, потянулась к ним лицом. Встретиться смогли только наши языки, и в момент касания меня так скрутило, что я уже не понимала, на каком же свете нахожусь... Всё стало неважным! Только то, что сейчас было во мне и наша мимолетная летняя ласка языками. Я застонала... Громко, протяжно с мукой и ожиданием в голосе. Опустив ногу и сжав бедра, попыталась двинуться вперед, чтобы потом ещё плотнее сесть на вошедший в меня член... Но его рука бросила терзать грудь и, перехватив за талию, заставила замереть.

— Пожалуйста, не торопись... Моя дорогая... — прошептал он хрипло, — сейчас... сейчас я сам все сделаю...

— Да... — только и смогла выдавить я, ощущая, как горит и трепещет в предвкушении мое тело.

Удерживая меня за талию, он отстранил назад торс и начал медленно двигаться у меня внутри.

Знаете, есть деревья, растущие в лесу: тонкие и стройные. А есть растущие на свободе, отдельно от леса. Они доступны всем ветрам, и чтобы выстоять имеют толстые кряжистые корни и такой же ствол. Ветер, налетая на них, может обломать ветки, сорвать листья... но они стоят, противопоставляя непогоде. Вот и сейчас я чувствовала в себе нечто такое. Могучий член пробирался, пробивая себе дорогу внутри вагины, растягивая и подстраивая её под свой размер, медленно скользя назад и уверенно проникая вперед утыкаясь всей своей мощью в матку. При каждом касании я ощущала, как начинает дрожать у меня внутри с каждым разом сильнее и сладче. Сердце стучало паровым молотом и, казалось, вот-вот выскочит из груди. Каждое его движение внутри меня я сопровождала стоном, а прикосновение вскриком... А он все ускорял свое движение, все меньше проходило времени между касаниями, и вскоре я уже осязала одно продолжающееся бесконечность блаженства. Я кричала, выкручиваясь всем телом, о чем-то молилась ему... И когда я была готова улететь туда, где есть только прекрасное ничего... он остановился. Сердце, ухнув, "ушло в пятки". Когда я попыталась сама продолжить, он рукой так задержал меня, что я не могла даже вздохнуть. Обида, жалость к себе, ненависть к этому развращенному самцу — затопила меня. Я задергалась, заклиная его продолжить или убить меня. Но он сохранял молчание и неподвижность, а когда от невозможности что-либо сделать я расплакалась, он начал медленно двигаться опять — вгоняя меня в ступор. Это повторялось из раза в раз. Я готова была разорвать его на куски, как только он замирал, не давая мне кончить... Или возвести его на вершину Олимпа, когда он начинал снова свое медленное, но все ускоряющееся движение...

Внутри меня...

И когда он в очередной раз не остановился, я просто "взорвалась" эмоциями и экстазом. Это было как... Не знаю как... У меня нет слов и чувств, чтобы выразить это словами. Я кричала, стонала, извивалась и плакала одновременно, а он продолжал насаживать меня на свой твердый и готовый продолжать до бесконечности, как мне казалось член. И опять меня заполнила струя его спермы, казавшейся еще обильнее и горячее. А я улетела туда в страну грез и счастья, в которой не каждой женщине удается побывать. Я жалела и завидовала Тане. Жалела, так как она сейчас не испытывает такого блаженства, как я! Завидовала, что, может быть, она испытывала его задолго до меня и будет испытывать позже... когда я покину этот дом!

Первое, что я почувствовала, придя в себя - тяжесть в груди. Не хватало воздуха, в глазах кружились разноцветные круги, а тело сотрясалось, будто не в силах выполнить две взаимоисключающие друг друга команды: кричать, так чтобы выворачивались легкие; или вздохнуть, набрав в них побольше воздуха. С трудом совладав с собой, вздохнула. В голове помутилось, но сразу же прошло. Я задышала как загнанный зверь, прогоняя через свое тело литры, килограммы горячего, но такого сладкого воздуха. Сергей Петрович все еще лежал, прижавшись к моей спине и также тяжело дышал. Через пару мгновений он тяжело выдохнул и произнес:

- Похоже, старею... Раньше такое мне на один зубок было, и я сразу перебирался на следующую женщину.

Слово "женщина" резало по ушам, но даже оно не могло испортить мне настроение. Так хорошо мне точно никогда, ни с кем не было, и я только за это могла простить человеку, втянувшему меня силой на "вершину мира" любые отвратительные слова, тем более не подразумевавшие ничего конкретного.

- О, да... - пробормотала я, чувствуя, как пересохшее горло сжимается.

- Понравилось? - он легонько коснулся меня за плечо...

- Кайф... - я вытянуто улыбнулась.

- Старый конь борозды не портит, - выдал он и, отпрянув назад, перекатился на спину.

Я вздрогнула, когда его фаллос вышел из меня, и по бедру на ковер опять побежала липкая жидкость. Сил не осталось. Не то чтобы встать, а даже повернуться. Так мы и лежали минут пять, пока в дверях не появилась Татьяна. Когда и куда она выходила, я даже не заметила.

- Налей-ка нам шампанского! - буркнул Сергей Петрович.

- Сейчас! - веселым колокольчиком прозвучало в ответ.

А я вдруг поняла, что если немедленно не выпью, то умру.

* * *

Потом, вымытая под обжигающими струями горячей воды в душе и обтертая мягкой мочалкой, я сидела среди веселых пузырьков в джакузи, обнимаемая моим кавалером. Потягивая холодное шампанское, я беспечно смотрела, как наливается силой и становится большим тот орган, что принёс мне сегодня такое количество наслаждения, которых я не испытывала ни разу за всю жизнь. Горячая ванна, холодное со льда шампанское, никаких забот и ласковые руки, обнимающие тело... Что ещё надо для счастья?

- Как тебе начало? - вдруг произнёс он...

- Если это только начало, - промелькнуло в голове, - то каково же будет продолжение?! - и у меня внутри все сжалось, предвкушение оного.

Взболтнув воду, нежно коснулась бордовой, зрительно искаженной колыхающейся водой головки. Член вздрогнул и принял "полную боевую форму".

— Дорогая? Ты хочешь ещё? — прокатился голос.

— Да... — задумчиво пробормотала я, не раздумывая.

Освободив меня, он встал и сел на край ванны, широко разведя в стороны колени.

— Пожалуйста, — шутливо кивнул Сергей Петрович между своих ног.

Повернувшись в воде, я схватила его за колени и потянулась вперед, раскрыв рот.

— Ох... — простонал он, — умеешь ты удовлетворять, — когда я начал лизать и насасывать этот фантастический орган.

Не ожидая подвоха, я не сразу отреагировала на его движение. Он лениво нагнулся, а потом как огромное и сильное "животное" схватил меня за бёдра. Приподнял и, перевернув сразу в двух плоскостях: вокруг своей оси и ногами вверх; прильнул к моему жаждущему ласки лону. Я оказалась верхом тормашками продолжая ласкать ртом его фаллос, а он, удерживая меня на весу и рыча как голодное животное, занимался моей киской. Это было необычно и восхитительно. Сама поза... Меня ещё ни разу с такой легкостью не поднимали в воздух. Наши тела соприкасались и приятно терлись друг о другку. А потом... Потом его язык стал вылизывать мой анус. Воистину сегодня был день познания. Сначала ласки сексуально возбужденной девушки, приставленной мне в услужение, потом это... Я ещё ни разу не занималась анальным сексом, хотя сама себя иногда и ласкала там пальчиком. А тут... его язык такой ласковый и мягкий став твердым и жестким проникал в мой анус вполне свободно. И мне это доставляло даже большее удовольствие, чем когда я сама себе там ласкала. Одновременно он усиленно работал бёдрами, загоняя свой член так глубоко, как я могла выдержать. Я не успевала глотать накапливающуюся слюну, и она обильной пеной стекала по набухшему эрегированному стволу на мошонку, заливала мне лицо, попадая в нос и глаза. Отстранившись я не могла, так как Сергей Петрович крепко удерживал меня на месте. На мгновение, оторвавшись от меня он, задыхаясь, спросил:

— Ты никогда не испытывала подобного опыта?!

Я лишь кивнула в знак согласия.

— Не волнуйся, сначала будет больно, но тебе должно понравиться...

Не зная, что ответить, я просто дала событиям развиваться самим по себе. Когда через пять минут он поставил меня на четвереньки в воде, я не противилась. Подойдя сзади, он взял тюбик какого-то лубриканта с полки и начал медленно намазывать его: сначала вокруг ануса, а затем и внутри. Его пальцы были значительно толще моих, и это вызывало некоторую боль у меня, однако мазь приятно охлаждала и, кажется, обладала обезболивающим эффектом. Уже через минуту, когда он проник в мою девственную дырочку двумя пальцами, я не ощутила резкой боли. Она была присутствовать, но как-то размазана. Подобное ощущение можно испытать у стоматолога при лечении с использованием обезболивающего укола. Он делал это со мной, но я ощущала все его действия отчужденно...

А потом я почувствовала, как в меня пытается проникнуть что-то большое и горячее. Открыв рот, я тяжело дышала, лицо вдруг покрылось капельками пота, а спина прогнулась. Не выдержав напора и нарастающей боли я, перебирая руками по скользкому дну ванны, дернулась вперед. Но это ослабило давление только на мгновение, пока Сергей Петрович не пододвинулся следом за мной. Еще пара таких судорожных движений и я уперлась в край ванны. Его толстый член снова давил, пытаясь прорваться внутрь. Я закричала:

— Нет! Не надо... Больно! — слезы потекли из моих глаз.

И словно в ответ на мой возглас музыка зазвучала громче.

— Расслабься... — услышала я сквозь слезы, — ещё чуть-чуть...

Его руки, сжимающиеся на ягодицах, словно раздвигали их в стороны. А моя бедная дырочка напрягалась так, что я подумала, она сейчас порвется, и что со мной будет потом... только Бог знает!

— Расслабься! Я тебе говорю! — уже недовольно прозвучал голос "мучителя".

— Нет! — уже во всю пронеслось мое возгласение, чувствуя, как внутри меня происходит что-то огромное.

И тут же резкая боль... Он ударил меня с полной силы по заднице. Дальше чистая физиология: стрессовое состояние, боль, мышцы напрягаются и, не дожидаясь следующего раздражителя, расслабляются. Вот в этот момент он в меня и пробился!

Первое впечатление, что я приговорена к казни, где виновных сажают на кол. Именно такое было у меня состояние. Я не то, чтобы дернуться, пошевелиться боюсь! А этот изверг прижимается к моей спине и шепчет что-то срывающимся голосом, да ещё и крепко прижимает своими руками спину к своему пожарному животу. Мои глаза готовы вылезти из орбит, рот перекошен, из прикушенной губы стекает соленая кровь, а в легких почему-то нет воздуха... И тишина...

—... вот, и всё! Сейчас чуть приспособишься... — появляется ...

вдруг звук.

Тяжело вдыхаю воздух, и тут же резкая боль пронзает мою попу.

— Ты там все порвал! — с трудом произношу я.

— Да все у тебя в порядке, это только кажется. Танька первый раз, вобще, белугой орала, а сейчас сама просит...

— Я похожа на дуру? — пронеслось в голове. — просить такое... — не успеваю подумать дальше, как он начал двигаться.

Его миллиметровое движение загоняет меня в такое состояние...

- Постой! - снова восклицаю я.

- Жди... - он рывком поворачивается в другую сторону.

Его крепкие руки двигаются. Одна опускается вниз по животу и начинает играть с моим клитором, вторая поднимается вверх, схватывает за грудь и нежно поглаживает напряженный сосок. Неожиданно у меня вырывается стон. Странное состояние. Затупившаяся боль и горячее наслаждение, разрастающееся внизу живота. Его плавные, осторожные движения вызывают широкий спектр чувств. Боль в растянутом до предела анальном отверстии - смешанные чувства стыда и подчинения тому, кто это создал, а ласки его рук - своеобразную эйфорию, которая придает процессу нереальность. Голова кажется пустой до звона и мне уже кажется, что это не я трахают в задницу, а какое-то постороннее тело, не имеющее ко мне никакого отношения. Его движения становятся энергичными и через боль я начинаю получать непривычное удовлетворение. Боль, беспомощность что-то изменить, горячая сперма в животе - превращаются в нечто новое, неизведанное мной. Во мне зарождается похотливое желание и я, уже безудержно крича маты, пытаюсь сама насадиться на его член. Реагируя на мои движения, он ускоряется и довольно скоро я начинаю трястись в оргазме. Мои ноги, дрожащие от напряжения, расползаются по скользкому дну ванны. Я пытаюсь прижать голову ниже к "земле", но там вода, заливающая мой раскрытый в крике рот... И единственное, что я могу - это только как можно сильнее выгнуть спину. Вода вокруг нас бурлит и плещется волнами.

- Буря... в стакане воды, - отрешенно думаю я.

В голове полный хаос... Я хочу закончить это "издевательство" и одновременно прошу о его продолжении хотя бы на миг. Сергей Петрович рычит и его член, дрожащий, выплескивает в меня сперму.

— Сегодня я решил заняться посевом семян, — пронеслась мысль в голове, унося с собой.

Партнер отпустил меня и отступил назад. Сначала я даже не понимал, что произошло. Меня все ещё трясет, и спазмы выкручивают тело. И только когда рука начинает гладить ягодицы, понимаю: боль больше нет! Ничто не раздирает мой сфинктер, а сам он медленно начинает съеживаться. И только теперь я начинаю ощущать, как по бедрам опять течет сперма...

С некоторым трудом выпрямляюсь и сажусь на колени. С лица уходит гримаса, оно принимает обычный вид. С трудом сдерживая дрожь, провожу рукой по подрагивающей ягодице и пальчиком пытаюсь нащупать возникшие изменения. Если до этого моему пальцу входил туда с трудом, то теперь он просто проваливается... Вода щипает раскрытый "проход". Закипая от злости, поворачиваюсь к нему:

— Ты что сдурел? Тебе по нормальному мало было?

— Да ладно тебе Александра... После благодарить будешь...

И я... вдруг начинаю реветь как последняя дура! А он обнимает меня и прижимает к себе.

— Хватит! Всё уже закончилось...

— Тебе легко говорить! — почти кричу я в ответ, — не тебе в задницу "дрын" запихивали...

* * *

Чуть позже, когда я лежу на большой, как поле аэродрома постели на животе, Таня, нежно воркуя, втирает в кожу моей многострадальной попы крем. Как только она начинает мазать мою "дырочку", я шиплю от боли.

— Ничего! Это пройдет... — приговаривает она, — хочешь, я тебя побалую?

И не дожидаясь ответа, её пальчики начинают свой "танец" у меня между ног. Я расслабляюсь, принимая ласку. А когда в дело вступил язык, начинаю чуть приподнимать ягодицы. Движения отдаются саднящей болю там, но наступающее возбуждение перевешивает. И как только язык проникает во влагалище, я кричу и кончаю. Вырвавшись из цепких рук Татьяны, переваливаюсь на бок и съеживаюсь, подтянув ноги к животу и обхватив их руками. Мне хорошо, даже очень хорошо. Она укрывает меня одеялом и уставшая до предела, я засыпаю...