Интуиция

Большинство людей думают, что интуиция — это чушь, или что ее нет, или что люди, которые действуют, основываясь на интуиции или догадке, обманывают себя. К счастью для меня, поскольку моя карьера основана на интуиции, они ошибаются.

Я — вице-президент по эксплуатации в Нексико, крупнейшей фирме по компьютерной и кибербезопасности, о которой вы никогда не слышали. Нашими клиентами являются все — от федеральных агентств до корпораций Форчун 500, и наш оборот — восемь миллиардов долларов в год. Моя работа состоит в том, чтобы контролировать работу с нашими клиентами, а также оценивать возможные приобретения.

В моей работе — а я представляю как работают большинство людей — требуется уметь читать подсказки, просеивать большое количество информации и понимать, что важно, а что нет. Интуиция на самом деле заключается в том, чтобы видеть нечеткие, зарождающиеся шаблоны, которые можно заметить, но нельзя выразить словами. Я всегда был хорош в этом, доверяя своим инстинктам, даже когда и не мог точно сказать, откуда я знал то, что знал. И таким образом я добился большого успеха и впечатлил многих людей.

Я приведу пример, который сделал меня вице-президентом. Два года назад мы заканчивали покупку начинающей компании под названием Адвертикон, что сделало... впрочем, детали не имеют значения. Тогда я был просто менеджером среднего звена, контролировал проверку их программного кода и принимал участие во встречах с их представителями. Было что-то не так — что-то не вполне правильное. В некоторых местах, где мои инженеры говорили мне, код казался слишком усложненным, слишком много вложений в самом себе. И когда мы обсуждали это с представителями Адвертикон, их ответы были очень правдоподобными, но недостаточно убедительными.

Поэтому я высунулся. Я пошел к своему боссу — за день до того, как сделка должна была быть закрыта! — и сказал: «Здесь что-то не так. Дайте моим парням 72 часа, чтобы проработать продукт еще раз, прежде чем подпишете».

Ну, мне угрожали, кричали и распекали. А потом сказали: «Если эта сделка рухнет, ты останешься без работы!» И люди из Адвертикон рассердились, взволновались и угрожали отказаться от сделки и вместо этого предложить все Циско.

Но они этого не сделали. И мои парни порвали свои задницы за два дня и две ночи, и мы обнаружили зияющую дыру в протоколах безопасности Адвертикон. Поэтому мы вернулись к столу и привели их в замешательство их, а затем пересмотрели условия.

В конце концов, Нексико все же купил Адвертикон — но еще черз семь месяцев, пока они не смогли убедительно доказать, что решили проблему. И на восемнадцать процентов ниже изначально согласованной цены.

Это сделало меня вице-президентом со значительным повышением. И я получил бонус в два миллиона долларов, что звучит невероятно, пока не подумать, что это всего лишь 0, 4% от того, что Нексико сэкономил на сделке.

Возможно, лучшая часть всего этого, после денег, которые мы с Лори использовали, чтобы купить великолепный дом в Пасифик Палисадес с сенсационным видом на океан, — это то, что теперь все смотрели на •••

меня как на постоянного гения Нексико. Любое предложение, которое я делал, бывало услышано, любой догадка привлекала внимание людей. Если мне когда-нибудь требовалось какое-то время, или я хотел поехать куда-нибудь, чтобы осмотреть что-нибудь или поговорить с кем-то, это было «конечно, Глен — все, что тебе нужно».

Итак, в 15:17 восьмого марта, когда я вышел из своего офиса и направился к парковке, сказав своему помощнику по административным вопросам, что буду отсутствовать до конца дня, она не хлопала ресницами, а просто ответила что перенесет мои встречи. Она и мои другие помощники, вероятно, подумали: «У Глена есть еще одно предчувствие.

И так и было. Я внезапно догадался, что мой лучший друг Том Бетанкур может трахать мою жену.•  •  •

в постели с одной из подружек невесты или с кем-то еще, кого встретил на приеме — как это обычно с ним происходит.

Лори засмеялась и сказала:

— Я догадываюсь: Эмили или Кейт. Ты видел, как они смотрели на него весь обед и когда он произносил тост? Это не потребовало бы больших усилий с его стороны.

И это было так. Мы заснули, а на следующий день улетели на медовый месяц, а потом вернулись и жили долго и счастливо. В течение трех лет и девяти месяцев, плюс-минус. До 8 марта.•  •  •

метров — никто из них не мог меня видеть. По какой-то причине я не ворвался, не закричал и не ударил. Я стоял на месте и смотрел. У моей жены самая красивая задница, которую я когда-либо видел, и я восхищался ею, когда она любовно покачивала его член, явно наслаждаясь тем, что делала. Она положила руки ему на бедра, и рука Тома мягко прижалась к ее затылку, направляя ее. Я стоял на месте; и Лори сосала его, а Том стонал, и, наконец, он хмыкнул и задвинул ей в рот несколько раз и кончил, а она сглотнула и держала его член в течение еще минуты или двух, пока он опадал.

Я был в ужасе, в ярости, абсолютно заморожен от ярости, и у меня также была самая тяжелая эрекция в моей жизни, выталкивающая перед собой мои штаны. Лори была такой сексуальной, и было так легко представить, какое удовольствие испытывал Том. Я не двигался.

Наконец Лори выпустила член Тома из своего рта, и он осторожно поднял ее на ноги. И держа в объятиях, он поцеловал ее, а она открыла рот и отдалась ему, стонала, в то время как он держал ее одной рукой и поглаживал ее киску другой, перебирая ее пальцами, потирая ее клитор, менее чем за минуту она вздрогнула и сильно кончила. Она явно была очень возбуждена.

После этого он подержал ее еще немного, и они еще немного поцеловались. А потом она сказала:

— На самом деле ты — сукин сын, ты знаешь это? Я же сказала, что никогда не изменю Глену.

Он опять поцеловал ее:

— Я мог быу сказать, извини, Лори, но не буду. Глен — мой друг, и я люблю его, но когда вчера я увидел тебя на палубе в этом бикини, то едва удержался, чтобы не бросить тебя и не трахнуть прямо там.

— То есть, вместо этого, ты пришел сегодня ко мне домой, потянул меня с собой в душ, а потом заставить сделать минет? Неужели это лучше?

Эти слова могли звучать как жалоба, но Лори все еще была в объятиях Тома, все еще улыбалась ему, все еще поглаживала его грудь своей рукой.

— Ну, это немного лучше, — сказал он. — На самом деле мы же не трахались.

Наконец она отстранилась от него. Когда она взяла одежду и пошла в спальню, я молча вышел из дома и вернулся к своей машине.•  •  •

мы пили и обедали на веранде, болтали ни о чем, распили хорошую бутылку вина и притворялись, что с миром все в порядке.

За исключением того, что я разрывался между яростью, отчаянием и похотью. Около 10: 15 я больше не мог это терпеть, и сказал:

— Ну, все, с меня хватит. Тяжелый день на работе — я иду спать. Почему бы тебе не пойти со мной, детка?

У Лори не было выбора, поэтому мы пожелали Тому спокойной ночи и направились в спальню. Там, где я без особого разговора объяснил, что хочу ее трахать, и настаивал, невзирая на явные признаки ее нежелания, пока она не встала на кровать на четвереньки, а я не встал за ней, трахая ее по-собачьи...

Не знаю, было ли ей приятно, но мне было все равно. Она была тише, чем обычно, но это могло быть потому, что она не хотела, чтобы нас услышал Том. Я жестко трахал ее, но не продержался так долго — я был довольно сдержан. После этого мы почистили зубы и прижались друг к другу обычным образом. У меня было чувство, что она, возможно, хотела спросить, что на меня нашло, но боялась поднимать вопрос.

Через несколько минут она уснула, а я лежал рядом с ней с открытыми глазами. Смотрел на темный потолок и думал о следующем дне.•  •  •

и поехал прямо за ним, так что, у них не было больше трех или четырех минут.

Я разыграл спектакль, громко входя в дверь:

— Эй, сюрприз! Я сегодня рано! — Они были на кухне, но не рядом. Том выглядел так же, как и всегда, но Лори, возможно, немного растрепанной и слегка покрасневшей. Я сделал вид, что этого не заметил.

Мы выпили, сделали заказ на ужин, приняли душ и переоделись, а после пошли и попробовали необычайно хорошую азиатскую кухню в этом новом, модном месте — даже не пытайтесь сказать мне, что в Лос-Анджелесе не лучшие рестораны в США. И пока Лори с Томом смотрели на какую-то телезвезду в другом конце комнаты, я тихо бросил в ее вино Амбиен.

Когда мы добрались до дома, она уже почти спала.

— Дорогой, я не знаю, что со мной случилось, но я просто не могу держать глаза открытыми. — Я улыбнулся и помог ей взобраться на диван, а через десять минут она была в отключке.

Я улыбнулся Тому:

— Помоги мне отнести ее наверх и уложить в кровать, хорошо? А потом мы сможем выпить на веранде рюмочку перед сном.

Мы вместе несли ее, снимали туфли, укладывали на кровать, а я накрывал ее одеялом, не удосужившись снять юбку и блузку. По пути вниз я позволил Тому идти впереди меня — и когда мы были в четырех шагах от низа, я поднял ногу и ударил его так сильно, как только мог, прямо в спину.

Том полетел, сильно ударился головой о стену и рухнул в коридор на спину, его глаза были немного не сфокусированы. Я спрыгнул за него и крепко прижал ногой его шею.

— Ты меня слышишь, ублюдок? — зашипел я на него. Я наблюдал, как выражение его лица изменилось с ошеломленного, раздраженного, немного застенчивого до встревоженного. Моя нога давила на его гортань, а в правой руке я держал большой гаечный ключ.

— Глен, я... — начал он, а затем остановился, когда почувствовал, что моя нога давит сильнее.

— НИ ЧЕРТА, что ты можешь мне сказать, не имеет значения. У тебя есть три минуты, чтобы забросить свое дерьмо в свой чемодан и дернуть отсюда. И если я когда-нибудь увижу тебя снова, тебе лучше иметь пистолет, потому что я, блин, буду бить тебя до смерти.

Я отступил, и он медленно поднялся на ноги, издавая стоны и внимательно наблюдая за мной. Затем он повернулся и пошел в гостевую комнату, появившись через пару минут с чемоданом и портфелем.

В моей руке все еще был гаечный ключ, я держал входную дверь открытой и смотрел, как он загружает свои вещи в машину. Прежде чем он сел на место водителя, он сказал:

— Послушай, Глен, я действительно...

— Просто уезжай. — Я подождал, пока его машина исчезла из виду, затем повернулся и пошел в дом.

Я сделал себе напиток и почти час сидел один на веранде, потягивая его и наблюдая за звездами. Полагаю, я мог бы сказать •••

«думал», за исключением того, что не уверен, что действительно много думал об этом.

Затем я поднялся наверх, вытащил Лори из ее одежды и уложил в кровать, а потом забрался рядом с ней. Удивительно, но через несколько минут я погас, как свет.•  •  •

так же, как Том обнял ее, она опять начала рыдать, дрожать, и прошло еще минут десять или около того, как она успокоилась, прежде чем мы оба успокоились, стоя в ванной на коврике.•  •  •

себя, отчаянный гнев и желание как-то навредить ей в значительной степени исчезли. Дни прихода домой каждый вечер со стиснутыми зубами как бы незаметно прекратились.

Так что, у нас были несколько недель улучшения, а затем, по мере приближения праздников — опять довольно плохая. Я снова все время был напряженным, бродил с темным выражением лица и темными мыслями в мозгу, а Лори выглядела испуганной.

После нескольких дней этого и почти безмолвного ужина я сказал:

— Сядь со мной в гостиной.

Она сидела, глядя настороженно, готовясь к худшему, и я сказал:

— Я хочу, чтобы ты слушала, и не хочу, чтобы ты что-нибудь говорила. Особенно не хочу, чтобы ты смеялась, улыбалась или давали мне, чёрт побери, любящий взгляд, или твоих слов «понимаю», поняла?

Лори кивнула. Она выглядела так, будто едва дышит.

После долгой минуты я сказал:

— Меня это возбудило. В тот день, когда я увидел тебя, у меня член был таким твердым, что чуть не порвал мои штаны.

Я наблюдал за ней; она сидела очень тихо. Мы говорили об этом первый раз, о том, что я их видел.

— Я терпеть не могу то, что я видел, я имею в виду, что мне это чертовски НЕНАВИСТНО. Я хотел убить вас обоих, избить или задушить до смерти. Я был так ранен, так напуган. С тех пор я размышлял об этом тысячу... миллион раз. У тебя самое прекрасное тело, которое я когда-либо видел, и вот ты стоишь здесь, так сильно сосешь его, получаешь огромное удовольствие, доставляя ему удовольствие. И это не так — позволь мне это абсолютно чертовски прояснить! — это не то, что меня заводит, думать о тебе с другими мужчинами. Это была ты. Видеть тебя такой красивой, такой возбужденной.

Я остановился на некоторое время. А потом сказал:

— Если это означает, что со мной что-то не так, тогда пошла на хуй. Пусть будет так.

Она не двигалась и не меняла выражение лица. Я встал и ушел.•  •  •

боль.

Она встала, взяла меня за руку и повела к лестнице.

— Иди и займись любовью со своей извиняющейся женой, Глен. Не просто трахни меня, займись со мной любовью и позволь мне показать, как много ты для меня значишь

Мы занимались любовью, и это было хорошо. Это было более чем чертовски хорошо. Я не закончил злиться, или страдать, или даже подозревать. Ну почти. Но моя интуиция подсказала мне, что мы с этим разберемся.