Солнцестояние. Полдень

— Милорд, вы ещё спите?

— Вчера ночью ты звал меня куда нежнее.

Краска смущения вспышкой заливает лицо этого негодяя. Он откашливается, поправляя белый воротничок рубашки и подтягивает его повыше, пытаясь скрыть то, что, и так видно.

— Это... у меня дела другого рода.

— Другого... как жаль.

Его озабоченный вид всё-таки заставляет меня встать с кровати. Обнажённого тела касаются мелкие, залетающие с балкона раскалённые песчинки. Приятно. Люблю всё горячее. Косые лучи полуденного солнца прорезают комнату поперёк. Я протягиваю к ним руку, чтобы обжечься, когда её перехватывают на пол пути.

— Не надо.

— Перечишь своему хозяину?

— Ни в коем случае.

— Тогда почему держишь мою руку?

— Чтобы вы не наделали глупостей.

— Ох... глупостей...

Притянуть этого малыша к себе не составляет труда и доли ничтожного мгновения. Он не успевает даже ойкнуть как мои губы находят его и запечатывают жадным и голодным поцелуем. Язык проникает внутрь рта, ослабевая его выдержку и расслабляя мышцы. Такой податливый, такой вкусный и такой послушный. Разрываю наш контакт, обхватываю ладонями его раскрасневшееся лицо и смотрю в дивные, полуприкрытые от неги глаза.

— Ты не можешь мне противостоять.

Он раскрывает рот, чтобы возразить, но мой палец проникает туда раньше, приоткрывая челюсть и заставляя выглядеть невероятно сексуально.

— Глупый человечек, попавший в мои сети.

Я нагибаюсь, снова впиваясь в этот ужасно развратный рот. Тёмные мысли бурлят, грозясь выплеснуться и уничтожить объект страсти. Клыки растут, царапая язык и губы слуги. Кровь приторной-сладкой живой водой сочится по языку, устремляясь прямо в ненасытную чёрную глотку.

Я смог остановиться только вечность спустя, когда человечек обмяк в моих руках, потеряв сознание. Он упал мне под ноги, распластавшись на дорогом ковре. Вся его шея, плечи и лицо были искусаны. Из многочисленных ранок рывками вырывалась кровь.

— Ну вот, ты снова поплатился за свою храбрость. Надо было всего лишь дать мне хорошенечко прогореть, но ты так хотел спасти меня.

Присаживаюсь на корточки, ласково убирая налипшие на лицо мужчины волосы.

— Такой милый и тихий, когда мёртвый.

Без труда поднимаю лёгкое тело на руки и несу на кровать.

— Но мёртвый ты мне совсем не нужен.•  •  •

не прожаренной свинины, да плеск наливающегося в бокал вина.

— Ну и что ты притих?

— Простите.

Волшебная атмосфера ужина вдруг сминается как использованная салфетка. Даже запах воздуха становится отвратительным.

— Я пойду. Доедай.

Встаю и не глядя покидаю зал. В горле клокочет злость.•  •  •

не ощутил и грамма той страсти, что накрывала меня рядом с ним. Я просто ужинал и восстанавливал силы, наращивал мышцы и сращивая кости.

— Скучно. Уходи.

— Простите, господин.

— Давай-давай, проваливай.

Служанка убежала быстро, поскальзываясь на собственной чуть сочащейся из ран крови и прихватывая разорванные вещи. Я упал спиной на ковёр и закрыл лицо восстановившимися руками.

— Как же скучно.

В комнату, вместе с холодным порывом ветра, залетел снова начавшийся дождь. Живущая в моей груди чёрнозубая тварь подняла щетинистую голову и грозно зарычала. Где-то далеко вспыхнула зарница и загоготал гром.

— Ненавижу...•  •  •

всей души наслаждаетесь! Вы никогда не признаете, что зависите от всего этого и что беситесь от одной только мысли, что вы не так безупречны и всесильны, как хотите казаться! Вы бежите от самого себя и это ваше чёрное естество жрёт вас изнутри и заставляет мучиться и страдать.

Человечек поднимает руку к голове и заставляет разжать кисть, захватывая мою ладонь и опуская её к своему лицу.

— Позвольте мне переубедить вас.

Внезапно его челюсть с силой сжимается на моей руке, человеческие зубы изо всех сил пытаются порвать плоть. Он хватается за неё как утопленник, и, наконец, бледная, недавно наращенная кожа, предательски поддаётся. Чёрная маслянистая кровь, густым потоком попадает на его лицо, льётся в рот, бежит по разгорячённому телу.

Почему-то, я не могу оторваться от этого зрелища. Он ел меня так же, как я всегда ел его — жадно и совершенно эгоистично. Я хотел приблизиться к нему, но чёрная оскаленная тварь опрокинула меня навзничь и вцепилась зубами в горло. Я упал как подкошенный на ковёр и забился, пытаясь избавиться от ирреального существа, живущего только внутри моей головы, но сейчас атакующей из самых глубин подсознания.

— Боритесь! Боритесь с ним!

— Не могу. Он душит меня.

— Нет, можете! Я помогу вам!

Слабая улыбка растекается по моему лицу как плавленый сыр. Как ты можешь помочь мне, глупый? Это мои собственные демоны и тебе не справиться с ними.

Внезапно, мир перед моими глазами вспыхивает и губы обдаёт жаром. Яркое, горячее жёлтое пламя взмывается надо мной и обрушивается, обнимая своими жгучими, багровыми крыльями. Чёрная тварь взвизгивает и отступает в тень.

— Ещё.

Огонь становится ещё ярче. Меня забрасывает пламенем и золотыми камнями, шаг за шагом прогоняя облезлую чёрную нечисть. Пока, наконец, она не сдаётся и не убегает прочь, в свою тёмную нору, червивой дыркой, расположившейся где-то у меня на сердце.•  •  •