Солнцестояние. Розы на ветру

— Что?

— Да так, просто размышляю.

— Глядя на меня в упор?

— Ну да.

Тонкие брови слуги подозрительно сводятся, а серые глаза ждут подвоха. Странно, даже этот уродливый шрам не делает его лицо уродливым. Как будто такая мелочь не может испортить красоту, живущую внутри.

Сложно не поддаться эдакому очарованию. Завожу руку за его затылок, пропуская сквозь пальцы золотые пряди, притягиваю к себе. Поцелуй выходит тёплым и даже искристым, словно я держу в руках огонь. Отстраняюсь и поглаживаю пальцами по раскрасневшимся щекам.

— Кажется, я понял почему так привязался к тебе.

— Почему?

— Ты заставляешь меня гореть. А я жить без этого не могу.

Улыбка высвечивает огни в его глазах. Как можно так доверять кому-то? Кому-то такому, как мне...

— Но ведь это так странно, что вампир до безумия любит солнце и огонь.

— Не страннее, чем любить человека.

— А вы..?

Прерываю поток слов, накрыв его рот ладонью.

— Не о чём не спрашивай меня Себастиан, пока я сам не буду готов ответить.

В расширенной черноте зрачков вижу своей лицо. Странно, но это единственное зеркало, в котором я отражаюсь.•  •  •

я уже давно не слышал и воздух в зале становится огнём.

Свечи на столе гаснут от ветра, вызванного быстрым движением. Густая, как гречишный мёд, тьма, растекается, заполняя собой каждый кусочек закрытого пространства. Даже звуки мира умирают от единения наших тел.

То, что происходит между двумя вампирами после таких слов, больше похоже на жёсткий секс. Но на самом деле, это война — страшная, безжалостная и голодная. Мы боремся друг с другом, раунд за раундом, сантиметр за сантиметром захватывая чужую душу и тело. Воедино соединяется даже кровь, перетекая из вены в вену и окрашиваясь в новый свежий цвет. В этой схватке нет места ни словам, ни любви, ни жалости. Только дуэль, неизменно заканчивающаяся чьей-то победой.•  •  •

это не стыдно проиграть, когда давно не вступал в схватку, но, всё-таки, ты должен быть более осторожен. Кто-нибудь может воспользоваться твоей слабостью.

— Я не слаб.

— Знаю. Поэтому и волнуюсь.

Она ещё раз целует меня, но теперь очень нежно, почти невесомо.

— Прощай, Виктор. До новых встреч.

Она пропадает, практически сдуваемая осенним ветром. Запах её тела ещё плавает в воздухе некоторое время, пока, полностью не исчезает. Я поворачиваю голову и сквозь подлетающие на сквозняке занавески смотрю в небо — серое, и готовое вот-вот разразиться дождём.

— Пока Мирабель. Пока.•  •  •

всеми делами в замке. И хотя, секс с ней был чуть более приятен, чем пресный вкус её крови, я заставил себя смириться с этим дискомфортом. Злость на неподходящую слугу, не удовлетворит ни одной из моих потребностей, только преумножит проблемы.

— Да, я решил, что надо проветриться. За пятьдесят лет моего затворничества, мир должен был сильно измениться.

— Он вас удивит.

— Надеюсь, что нет.

Я встал, поправляя завязанный на волосах сзади бант.

— Присмотри за домом пока меня не будет.

— Хорошо, господин.

— И никого не пускай... Даже если он вдруг решит вернуться.

Подхожу к открытому окну и холодные руки ветра вытягивают меня наружу, дробя в пыль и смешивая со снегом, полностью скрывая от чужих глаз. Замок, служивший мне убежищем столь долгое время, пропадает в вихре белой крошки, и я снова оказываюсь один на один с миром, в который уже давным-давно зарёкся возвращаться.