Подарок ко дню рождения мамы. Из сборника Порно комиксы мамы и сына

ПОДАРОК НА ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ МАМЕ

Важно отметить, что я, будучи молодым и неопытным, в 20 лет женился на своей однокурснице без должного обдумывания, поддавшись ее соблазнам. Конечно, это привело к разрушению нашего брака вскоре после свадьбы. Моя мама, кстати говоря, никогда не одобряла моих выборов в партнерших ни для первого брака, ни для последующих. Она всегда оставляла меня с моими решениями и последствиями этих решений.

Вспоминая свой первый брак, я все же нахожу в нем и положительные стороны. Сделав ошибку в выборе жены - оказалось, что она была не то что я ожидал - я начал активно корректировать свое представление о женщинах, занимаясь интимными отношениями с различными партнершами. Иногда я встречал даже достойных и интересных женщин благодаря этому опыту. В то время страна готовилась к 100-летнему юбилею со дня рождения нашего вождя и учителя товарища Ленина, и все принимали на себя обязательства по этому поводу (1970 год). Мы с другом тоже пообещали каждый "подарить" сто женщин ко дню юбилея. Вроде бы он справился с задачей, а я немного ошибся...

В связи с этим, мне - возможно, единственному жителю СССР! - не была вручена юбилейная медаль. Хотя официальным поводом для этого было другое: из-за доноса моей первой жены на меня была заведена дело об "аморальном поведении", и меня уволили с работы ровно в тот момент, когда составляли списки на выдачу медалей. А к тому времени на новой работе списки уже были готовы...

После разрыва с первой супругой история моей жизни взяла неожиданный поворот. Я оказался в замешательстве, но у меня появились умные друзья, которые научили меня, что брак следует заключать не из глупости или "по любви", а на основе выгоды. И самый верный способ это сделать - это жениться на "дочке московского папы", точнее говоря, на дочери какого-нибудь важного московского чиновника, с связями, квартирой, дачей, автомобилем и другими благами. Мне ясно объяснили, что "папина дочка" не обязательно должна быть красавицей, потому что красавиц хватает повсюду! У них есть все эти прелести, а у "папы с мохнатой лапой" нет! К моему удивлению решить эту задачу оказалось не таким сложным.

В свои 27 лет я наконец-то понял, что нужно разделить брак и свои сексуальные интересы. Несмотря на некоторую внешнюю схожесть, они существенно отличаются по своей сути. Во второй раз я был умнее и решил жениться "по выгоде". Мой выбор был практически идеальным - моя будущая жена окончила МГИМО и имела не только московскую прописку (что было большим плюсом для меня, выходца из Ленинграда), но и собственную (!) прекрасную однокомнатную квартиру в тихом переулке в районе Плющихи. Её "семейное гнездышко" обустроил её отец - очень влиятельный чиновник. Долгие годы он работал за границей на высоких должностях в нескольких советских посольствах. Но этого ему было мало, он хотел быть при власти, "в Центре".

Даже фантастическое (для тех времен) состояние, достигнутое благодаря работе за рубежом, оставляло его равнодушным. Он каждый день ходил в одинаковых шитых на заказ в ателье темных пиджаках. Зато его семья - жена и особенно две дочери - наслаждались всей этой роскошью. И, конечно же, мне очень хотелось самому получить кусочек этого большого пирога.

Нельзя сказать, что моя молодая жена была такая уж совсем некрасивая; нет, она была вполне обычная московская девушка, только что разве крайне избалованная. И — в папашу — весьма своенравная. Она и замуж-то вышла за меня по принципу: «А я вот так хочу и всё!», хотя, как я позже узнал, её активно отговаривали от этого шага и друзья, и родители; для них я был «без роду, без племени», а точнее без влиятельных родственников в «высших сферах». Мне-то это было без разницы. Ведь главное было то, что, благодаря этой женитьбе, я «попал в обойму». Нужно было лишь потерпеть годок-другой, а там, глядишь, и в Вену, в международный филиал нашего института. Ах, Вена! Город шницелей и штруделей, цветов и вальсов Штрауса!"Дунай голубой, па-пам, па-пам, вдвоём мы с тобой, па-пам, па-пам... « Тихо, комфортно, красиво — да, что говорить! В таком городе пожить годков пять можно даже, ей-богу, с партнёршей гораздо менее симпатичной и более своенравной, чем моя жена.

А пока что я числился «научным сотрудником» в престижнейшем академическом институте, где занимался (для виду, как и почти все остальные) какими-то химерическими, никому не нужными «проектами-отчётами», появляясь в институте не чаще трёх раз в неделю. Зато каждый раз, когда в коридоре или в вестибюле я сталкивался с нашим «Директором», тот неизменно расплывался в улыбке, здоровался за ручку, непременно справлялся о здоровье моего тестя и просил «передавать сердечный привет уважаемому Андрею Петровичу». Что я и делал, когда такая возможность предоставлялась за редкими «семейными обедами». Нечего и говорить, что если бы не тесть, меня бы близко не подпустили к этому учреждению. Собственно, на это у меня и был расчёт, а иначе чего было «огород городить»? Своё новое привилегированное положение я использовал на все сто процентов, включая довольно частые — практически по моему желанию — «командировки» в родной Питер. На этот раз у меня был более чем благовидный повод — день рождения моей мамы: ей исполнялось 49 лет. Жена моя отъехала на трёхмесячную стажировку в ФРГ и я, позвонив для приличия своей тёще, сказал, что еду в Ленинград «в командировку, а заодно и поздравлю маму с днём рождения».

В огромной роскошной квартире родителей моей супруги находилась отдельная просторная комната, превращенная в склад: здесь были разложены стопками разнообразные коробки, явно привезенные из-за границы. Большинство из них были не распакованы, а некоторые даже сохранили свою первоначальную упаковку в виде подарочных пленок. Я точно знал, что все эти коробки были приобретены и тщательно упакованы в дорогих магазинах. Исследовать содержимое там было невозможно и опасно: теща хранила эту комнату под замком, и мне удалось лишь пару раз случайно бросить взгляд на нее из уголка глаза. В этот раз теща сама провела меня в этот уникальный склад, открыла дверь и, не задумываясь, передала мне очень красивую и легкую коробку. На оберточной бумаге я четко видел слово "Damen", отчего заключил, что внутри должен быть какой-то предмет женского туалета - блузка, шарф, платок или что-то в этом роде. "Вот, возьми - это подарок от нас твоей матери", - сказала она. Я вежливо поблагодарил, подумав про себя: "Хороший подарок: по принципу - "на тебе Богом данное, что нам не нужно"..."

С собой я взял большую бутыль (0,7 литра) дорогого французского коньяка (тоже подарок от свекрови, который я хранил "для особых случаев") и одну из роскошных коробок конфет, всегда присутствующих у нас дома. Кто, когда и кому дарил эти конфеты - а может быть, отец сам приобретал их за копейки в закрытом магазине ЦУМ - я не знаю. Было хорошо быть высокопоставленным начальником ЦУМа: пока ты был у руля, все тебя "обожали" и ценили возможностью передать тебе какой-нибудь подарок, желательно более дорогой.

Конечно, всегда было приятно повидать маму, а в её день рождения и подавно. Но всё же главное было — попасть снова в Питер, подальше от глаз своих новых московских родственников и знакомых, навестить старых друзей и — кто знает! — может быть удалось бы завести небольшой, эдак на недельку, но зато бурный «роман с любовью» с какой-нибудь не слишком требовательной петербурской красоткой. На этот случай я даже запасся небольшим флакончиком хороших французских духов — вдруг пригодятся? Но тут надо было держать ухо вострό:... прокол в моей ситуации был бы смерти подобен. Я помню, как, вскоре после женитьбы, я впервые попал на дачу к родителям жены. Дело было летом, был какой-то праздник с большим количеством гостей. Жена моя их всех знала, а я — практически никого. Вернее до тех пор пока не познакомился с одной мамзелью усиленно строившей мне глазки. Как говорится «печки-бабочки», «слово за слово, хуем по столу»... Танцы-шманцы, обжиманцы, или — используя модную тогда космическую терминологию — «затанцовка-зацеловка-стыковка»... Только я было начал повнимательнее изучать расположение отдалённых дачных комнат с целью более детального ознакомления с анатомическими особенностями моей новоявленной знакомой, как вдруг — буквально из-под земли! — на моём пути возникла мрачная (а он ВСЕГДА был мрачным!) фигура моего тестя. «Ты, это, зятёк, не очень... с этой шалавой... Ещё раз вас вместе увижу... Гляди... « Это было сказано таким тоном, что моя пипка из туго надутого воздушного шарика в момент превратилась в то, что от этого шарика остаётся, когда его прокалывают булавкой. После чего я понял: этот номер, по крайней мере в Москве, для меня может оказаться действительно смертельным. В конце концов — одной пиздой больше, одной меньше, какая разница? А «венские шницеля» — это уже серьёзно.

Короче, вот я в Питере, у мамы, в её уютной и чистенькой однокомнатной квартирке, и впереди целая неделя «командировки»! Свобода-бля, свобода-бля, свобода! Гуляй, Вася! Вернее — Володя. «Вовулечка, сыночек! Как я по тебе соскучилась!» Мама кинулась мне на шею, обдав каким-то своим особенным, с раннего детства знакомым ароматом, и крепко поцеловала несколько раз в щёки и в губы. То ли от того, что я уже больше месяца вёл монашеский образ жизни, то ли ещё почему-то, но этот мамин вкусный поцелуй в губы отозвался каким-то странным образом — моя пипка самопроизвольно вздрогнула, и я как-то даже смутился. Да, конечно, это была моя мама, но объективно она была по-прежнему весьма привлекательной женщиной, следившей за своей фигурой и внешним видом. Собственно она всегда была такой, сколько я себя помню. По профессии она была драматической актрисой. Говорят, что в ранней молодости подавала большие надежды, но выйдя рано замуж, в основном, посвятила себя семье — мужу и сыну, т. е. мне, продолжая, правда, оставаться в театре на вторых ролях.

Однако то ли её профессия и обстановка театра, то ли её природные качества обусловили то, что моя мама всегда была подтянутой, элегантной и объективно очень привлекательной женщиной. Конечно, к сорока годам она чуть пополнела, что, на мой взгляд, только добавило «интересности» к её облику. Я, во всяком случае, никогда не видел её «растетёхой» — нечесанной, неряшливо одетой, и т. д. Даже скоропостижная смерть отца (он умер три года назад, до этого практически никогда не болея) не слишком отразилась на мамином внешнем облике. Вот только образ жизни её резко изменился: она практически никуда не выходила, редко-редко встречалась с какими-то дальними родственниками, и буквально на глазах молодела и оживала, когда я приезжал навестить её. Вот и сейчас она встретила меня «в полном параде», причёсанная, надушенная, в очень элегантном костюме — узкая юбка и жакет в талию — а главное с накрытым столом, уставленным моими любимыми явствами. Кулинарка, кстати, она была отменная.

Только в этот момент я осознал, насколько несвободен и неприроден себя чувствовал в последнее время. Я всегда был вынужден "играть роль" - то заинтересованного ученого, то примерного зятя, то внимательного мужа. Особенно тяжело было последнее. Как оказалось, после свадьбы моя молодая жена, в отличие от первых месяцев нашей страстной любви "с фейерверком и эмоциями", постепенно потеряла интерес к сексуальной стороне отношений и больше заинтересовалась общением со своими друзьями и подругами из института. Это меня не слишком расстраивало; на самом деле, мне так было спокойнее. Но время от времени я все же испытывал желание близости, и иногда приходилось упрашивать и уговаривать свою жену, которая начинала забывать о своих супружеских обязанностях. Однако все это сводилось к банальным "стандартным движениям" в постели - она позволяла, а я сверху. При этом она особо беспокоилась, чтобы я не забывал про презерватив (что я категорически не признавал!). О разнообразии и тонкостях в сексе я даже не задумывался.

Однажды я намекнул ей, что раньше она с удовольствием делала мне оральный секс, и мне казалось, что ей это нравилось. На что она холодно заметила, что ей "вообще-то никогда не нравилось", а делала это только потому, что я настаивал, "и к тому же это не очень гигиенично". Вот так.

... И вот передо мной стоит моя мама - такая близкая, дружелюбная, улыбающаяся и чертовски привлекательная. Да, очень привлекательная! Мелькнула мысль: "А может быть, кто-то другой наслаждается ею?" Но это было лишь проходящей мыслью... все же - она моя мама... Потом я даже спросил у нее: "Мама, у тебя есть какие-нибудь... отношения... или вообще?". Она стала грустной и ответила: "Да, забудь об этом... Был один, и лучше бы его не было... Лучше вообще без мужчин, чем с таким. Такого, как наш отец, я больше не найду. Если бы у меня был такой молодчик, как ты - это было бы здорово!" На последней фразе она улыбнулась и добавила грустно: "Но для таких, как ты, я уже старая..." Я начал решительно возражать: "О нет, ты что!

Тебе всего лишь 49 лет, и у тебя еще вся жизнь впереди! К тому же, ты прекрасная женщина!» Она немного грустно улыбнулась: «Это правда? Или ты просто хочешь меня подбодрить?» «Мама, я должен признаться, что недавно у меня была женщина, немного моложе тебя. Это было потрясающе! Она была настоящей сказкой! Лучше всех этих молоденьких девчонок!» «Ну а почему вы расстались?» спросила она. «У неё был муж и семья... И к тому же, я чувствовал, что она начала влюбляться и преследовать меня, и это уже становилось катастрофой. Но как я жалею! До сих пор вспоминаю её изумительные бедра... Прости...» «А как насчет меня?» вдруг спросила мама с улыбкой. «Ну... примерно также», пробормотал я скромно. Мне нужно было что-то делать. Я налил полный бокал коньяка и предложил новый тост. Мы выпили одну, а потом еще одну.

Мама покраснела, и я стал расслабляться. Я начал рассказывать разные забавные истории, постепенно переходя к откровенным анекдотам. Мама громко смеялась от всей души. Мне было так приятно! Когда я пытался поделиться этими анекдотами со своей женой, она обычно хмурилась и говорила: «Какая мерзость... Тебе это вообще нравится?»

В одном из анекдотов почему-то (сейчас не помню) речь зашла о короткой юбке, под которой видны женские бедра выше колена. «Вот так что ли?» сказала мама с веселым смехом, подняв юбку так, чтобы я увидел край её чулка и немного того, что находилось выше. За какую-то причину это меня тоже очень развеселило, и мы долго смеялись вместе, протирая слезы. К этому времени мы уже выпили больше половины бутылки.

«Мама, я же тебе подарок от тёщи привёз! Совсем забыл про него. Правда, я не знаю что там, коробка так красиво запечатана, прямо из заграничного магазина. Ты сама открой. « Мама осторожно распечатала упаковку, и я увидел на красивой фирменной коробке название магазина и слова типа «дамское бельё». Теперь стало ясно почему она такая объемная, но лёгкая. Удержать маму было уже невозможно. Она вскрыла коробку и... мы оба ахнули: внутри был аккуратно уложен полный комплект супершикарного женского нижнего белья — чулки, трусики, лифчик, поясок с резинками и даже кружевной пеньюар. Всё это было непередаваемо-нежнейшего телесного цвета, с кружевами и, как мне показалось, очень прозрачное по фактуре. После огромного количества охов и ахов, мама вдруг сказала «Не дождусь пока я смогу эту всю красоту примерить». «А ты сейчас примерь — чего ждать?» Мой собственный голос прозвучал как-то неожиданно для меня. Задумавшись на секунду, мама сказала: «А, действительно — чего ждать?» «Это было бы нечестно, мам, я привёз тебе такую красоту и это увидит кто-то, а не я. Так даже несправедливо!»

Всё это произносилось в якобы шутливом тоне, но я не мог не отметить, что всё это становилось действительно более и более, гм, «интересно». Я чисто автоматически ощутил хорошо известный всем прилив неясного ещё сексуального возбуждения.

Мама решительно сказала: «Так, садись-ка ты, дружок, на диван, а я пойду к шкафу и быстренько всё примерю». У мамы была стандартная однокомнатная квартира «с альковом», т. е. комната по форме была похоже на букву «Г», где в основании был этот самый «альков». Там стояла мамина кровать и платяной шкаф с большим зеркалом. Диван же был расположен в «гостиной» части комнаты и шкафа с дивана видно не было. Я послушно сел на диван и... вдруг увидел, что в зеркальном серванте, стоявшем напротив, я вижу часть маминой фигуры со спины. Мама уже сняла жакет и блузку и стала снимать юбку. Это уже стало не просто интересно, а ОЧЕНЬ интересно.

Ничего не подозревая, не отрываясь глядя на разложенные на кровати рядом предметы роскошного гарнитура, мама раздевалась так как если бы она была одна в комнате. По усиливающийся стук сердца я увидел как мама расстегнула лифчик и её полные, круглые и очень красивые груди чуть упали вниз под своей тяжестью. «Какие классные сиськи! Хорошо бы их было помять как следует... « — подумал я про себя чисто автоматически. А мама продолжала раздеваться. Она быстро стащила с себя простые хлопчатобумажные белые трусики и... я снова увидел (впервые за последние примерно 20 с лишним лет!) мамину полную круглую попу. (У меня молнией проявилось давнее детское воспоминание: в одной нашей комнате, где мы когда-то жили, укрыться было практически невозможно. Поэтому мама всегда переодевалась стоя в углу, повернувшись ко мне спиной.

Сначало мне было безразлично, потом я начал проявлять интерес, но мама заметила его и прекратила делать это при мне. Хотя сейчас я вдруг точно вспомнил, что мне при этом ужасно хотелось увидеть — а что же у неё там спереди?"Вид сзади» я тогда изучил досконально, и он мне очень нравилс) Последнее, что сняла мама, были чулки с непритязательным поясом.

Голой совсем она была не больше двух-трёх секунд, а потом она стала постепенно и медленно одеваться в обратном порядке. Она так осторожно и бережно брала каждую деталь гарнитура, как будто боялась нечаянно уронить и разбить её как дорогой хрусталь. Надев потрясающе красивые чулки и пристегнув их резинками (вы замечали как изумительно волнующе изгибаются женщины, пристёгивая чулки к поясу?), мама вдруг, задумалась, открыла шкаф и снизу достала коробку с «парадными» лакированными туфлями на достаточно высоком каблуке. В туфлях её полные стройные ноги в чулках показались мне великолепными. Я смотрел на всё это не отрываясь, не обращая внимание на участившееся биение сердца.

Всегда сердце бьется сильнее, когда я наблюдаю за прелестной женщиной, которая не подозревает о взглядах на нее. Вуайеризм, можете сказать? Но что в этом плохого? Ведь это не педофилия!

Процесс одевания всегда вызывал у меня трепет, особенно когда я мог видеть его через отражение в зеркале шкафа только частично. Особенно меня поразили трусики: они были необычно обтягивающими, похожими на бикини, а больше напоминали свободные короткие шорты или "штанишки", которые по-французски называются "culottes". Не знаю почему, но именно этот фасон возбуждает меня. Конечно, их все равно нужно будет снять. Но трусики типа "culottes", особенно такие с роскошными кружевными вставками по бокам, мне очень нравятся. В конце концов, мама надела пеньюар, который открывал не все ее тайны. Но он придавал ей уверенность, что она не совсем обнажена.

Мама вышла из комнаты, сверкая, и спросила: "Ну, как я выгляжу?" Хотя я уже имел представление, увидев все во всей красе, на расстоянии вытянутой руки от себя, я не мог сдержаться и произнес восхищенно: "Мама, ты прекрасна! Такой потрясающей женщины я никогда не видел!" "Спасибо, дорогой. Приятно слышать такие слова в такой день", ответила мама. "Нет, мама! Я серьезно! Ты действительно фантастически красива в этом наряде! День рождения здесь ни при чем". Мама повернулась к зеркалу и начала рассматривать себя со всех сторон, как делают все женщины при примерке одежды. При каждом повороте пеньюар раздвигался в стороны, и я мельком увидел прозрачный лифчик с кружевами, под которым прекрасно обозначались коричневые бутоны сосков. И наконец-то, через трусики-"culottes", проступала темная треугольная тень на лобке.

«Да-а, — с гордостью сказала мама — бедные, бедные люди! Представляю, каким образом они отреагировали бы на такое!» Она несколько раз повернулась туда-сюда, временами распахивая пеньюар. Вероятно, она самой радовалась своему сексуальному наряду — лифчик, трусики и пояс с чулками. «А что? И в правду здорово!» Внезапно для себя я воскликнул абсолютно искренне: «Да, действительно здорово! У меня ширинка почти лопается!» Это была полная правда: мой член уже несколько минут стоял словно камень.

Сначала мама коротко засмеялась и внезапно смущена произнесла: «Ну что ты говоришь! Мне даже стыдно слышать такое от взрослого сына... Хотя, можно рассматривать это как абсолютно искренний комплимент... Если я тебя впечатлила, то другие мужчины наверняка не остались бы равнодушными...» Я понял, что меня простят и скандала не будет, но всё-таки нужно было быстро исправить ситуацию. Я подскочил к столу и снова наполнил бокалы коньяком: «За мою маму — за обольстительную, роскошную женщину и самую красивую маму на свете!» Мы выпили стоя, и я подошел к маме. Держа рюмку в одной руке, я обнял ее другой и с чувством поцеловал в губы. Она ответила мне и несколько секунд мы находились в одном из самых приятных поцелуев в моей жизни. Затем она легонько оттолкнула меня и сказала: «Давай закусим, а то у меня голова уже кружится». У меня возникла мысль: я собирался недолго провести время с мамой, а затем отправиться к друзьям; но теперь я понял, что не хочется никуда идти. Мне было так хорошо здесь, со СВОЕЙ МАМОЙ!

Неудобство после того, как я упомянул о проблеме с ширинкой, прошло, и мы продолжили весело разговаривать, перекусывая. Мама сидела, сложив ногу на ногу и завернувшись в халат. Она решила переодеться, но я настоятельно (и от всей души!) умолял ее "остаться такой, какая есть", и она легко согласилась. Главное было то, что ей самой это приносило удовольствие. Но в то же время я почувствовал, что достигнутый высокий уровень "сексуального напряжения" начал постепенно спадать. Что мне совершенно не хотелось.

И тут меня осенило! Один из моих знакомых из Москвы, услышав, что я еду в Петербург, подозвал меня в сторону и (почему-то) заговорчивым шепотом спросил: "Слушай, можешь ли ты передать пакет? Тебе не нужно будет беспокоиться: приедешь, позвонишь, мой друг подъедет и заберет его сам". Какие проблемы? Я сам несколько раз передавал посылки, и все так делали. Загадочный тон его голоса немного меня удивил, но в конце концов... Мы договорились встретиться. Я спешил, он передал мне обычный запечатанный конверт размером с журнал. Без особого внимания я положил его в свой портфель и о нем вспомнил только поздно вечером дома. Извлекая его, я случайно порвал уголок конверта, сделанного из плохой тонкой бумаги, и увидел внутри кусок глянцевой обложки, характерной для фирменных порножурналов. Ничто уже не могло остановить меня. Конверт был (для секретности!) без надписей, я разорвал его и с нетерпением стал рассматривать скандинавских красоток (или может быть не скандинавских, хотя язык был шведский).

Это было не такое простое развлечение, как "Плейбой", а настоящее жесткое эротическое видео, со всеми деталями. Не стоит говорить о том, что я провел весь вечер очень детально изучая эту коллекцию шведской эротической литературы. И если я скажу вам, что не занимался мастурбацией и не испытывал оргазма при этом, то все равно вы мне не поверите...

Возможно, это было вызвано общим возбуждением или потрясающим нарядом матери, или коньяком - скорее всего, всем этим вместе - что побудило меня сделать следующий шаг. "А хочешь я покажу тебе что-то такое, чего ты РАНЕЕ никогда не видела?" (Я почему-то был уверен, что журналы должны ей понравиться. По моим смутным детским воспоминаниям я предполагал, что она была безусловно страстной женщиной любившей секс). "Садись-ка рядом со мной, так будет удобнее нам обоим!" Моё сознание уже работало на автопилоте: она больше не за столом напротив меня, а рядом на диване, значит я стал шаг ближе к заветной цели. Чувство, которое я испытал, когда она оказалась рядом со мной, трудно передать словами! От её прекрасного зрелого тела исходили волны чего-то невероятно возбуждающего. Я видел в нескольких сантиметрах от меня её привлекательные округлые бедра, слегка прикрытые полупрозрачным халатом, и нужно было только протянуть руку... Но нет, нет, еще рано...

Я открыл первый журнал и мама тихо вскрикнула. На первой странице молодой парень с огромным членом проникал в стоящую перед ним раком пышную блондинку. "Вот это да-а-а!..." как-то странно выдохнула мама. Я попытался перевернуть страницу, но она сказала: "Подожди, подожди - дай мне разглядеть все внимательно". "Да, их здесь еще очень много будет!" Она сама начала медленно листать журнал, что позволило мне сесть прямо рядом с ней, обняв её левой рукой. Она как будто забыла о моем присутствии, погруженная в изучение соблазнительных картинок.

Подтверждалось моё давнее наблюдение: если предоставить представительнице прекрасного пола возможность ознакомиться с данным изданием, и она сразу не проявит отвращения и не скажет «Фу, какая гадость! И как ты можешь наслаждаться этим?», то можно считать, что все в порядке, ты делаешь всё правильно, и до завершения знакомства остается немного времени.

«А что скажешь об этом персонаже?» «Очень хорош, безусловно... Хм, а этот напоминает мне одного человека...» Мама прикусила губу. «Да ладно, прошлое дело уже, я же знаю, что ты не был святой...» «А самому-то тебе нравится рассматривать это?» «Конечно! Даже очень! Готов смотреть бесконечно!» «Но у тебя жена молодая есть, должно быть у тебя нет времени на такие картинки?» «Во-первых, это совсем разные вещи. А во-вторых, моя жена... Как бы сказать...» «Да, расскажи как-нибудь.» «Оказалась она как-то равнодушной к этому занятию...» «То есть, совсем холодная?» «Ну, не совсем так, но возбудить ее и уговорить на что-либо - это очень сложно».

Мама улыбнулась своим мыслям: «Нет, я не была такой: меня даже прижали чуть-чуть - ноги подкашивались и голова кружилась... Ох, мой сыночек, скажу тебе откровенно - твоя мама любила это страстное дело... Наш папочка никак не мог жаловаться - он имел столько, сколько хотел и даже больше!» «Так значит я пошел на тебя - и у меня всегда возникает желание!» «А все время так?» «Да, все время!» «И вот прямо сейчас?» «Конечно! Ведь рядом со мной сидит такая потрясающая женщина в таком возбуждающем наряде!»

Во время этого разговора мама несконцентрированно продолжала листать журнал. Я, запомнивший его почти наизусть, уже предполагал, что на следующей странице будет изображение привлекательной полной женщины среднего возраста, немного похожей на мою маму и одетой в подобное кружевное белье с чулочками на резинках.

«Смотри, какие женщины мне больше всего нравятся - такие как она, как ты!» «Ты действительно любишь меня как женщину?» «Конечно! Всегда любил!» «Но ведь я твоя мама!» «Именно потому что ты - мама, ты для меня ближе и роднее, чем любая другая красивая и привлекательная женщина. Я говорил тебе: ты - "мое воплощение", как сейчас говорят...» «А что это значит?» «Ну, то есть - мой тип. Я рассказывал о своей связи с женщиной практически одного возраста с тобой? Замечательная женщина! И вообще я заметил, что мне намного больше нравятся такие, понимаешь, зрелые и форменные... Как в том известном анекдоте...» «В каком, расскажи?» «Да, он не слишком приличный...» «А до этого ты рассказывал только приличные истории!» «Ну, один мужчина рассказывает другому, как он вчера провел время с молоденькой девушкой и жалуется: - Мне ее так жаль! А второй говорит: - А зачем ее жалеть? - Да, ты бы видел ее - такая худенькая, ручки тоненькие, ножки тоненькие, занимаюсь я с ней делом и сам чуть ли не плачу...

Так жалко ее!» Мама засмеялась, а меня пробудило накопившееся возмущение: «Да эти юниорки даже не умеют нормально заниматься сексом, а вот самоутверждения ими полны: то им не так, то это не так, не хочу этого, не буду делать то... А зрелая женщина все знает, все умеет и все понимает. И да-да-да, как говоришь ты, "это темное дело"»

"Оказывается, все эти стереотипы о привлекательности молодых женщин — всего лишь пустые слова. Прекрасная зрелая женщина, подобно тебе, намного ценнее этих неопытных девчонок. Ты — настоящий шедевр, а они лишь обычные закуски в кафе. Возможно, так сложилось у меня с детства, потому что всегда видел только тебя перед глазами.

Ещё будучи подростком, я всегда мечтал увидеть… ну, то что спереди... Смешно, конечно, но тогда я не знал многое о женской анатомии и думал, что самая интересная часть у женщины — это... извини... волосатая зона. Я указал на аккуратный треугольник темных волос на фотографии красивой брюнетки из журнала. "Это что – волосы на лобке?" - спросила мама. "Именно!" – подтвердил я – Мне всегда было гораздо интереснее увидеть именно это у новой партнерши, чем все остальное... то есть то, что находится под этой зоной... И, кстати, я не терплю бритых женщин в этом месте... В Москве все больше и больше молодых девушек делают это... Когда я вижу такое, сразу думаю: как быстрее закончить все это дело... Хуже всего то, что и моя жена подхватила это от своих "продвинутых" подруг... Несмотря на все просьбы не бриться, она продолжает говорить о гигиене..." "Ну, ты меня сегодня просветил. Оказывается, я отстала от жизни!" – она на секунду приоткрыла полупеньюар и посмотрела на свои красивые штанишки и темную тень под ними. "Вот о чем иногда думаю в бане. Я видела некоторых девчонок бритыми... Думала, у них может быть какая-то женская болезнь или после аборта... А может быть и мне стоит следовать за модой на старости лет?"

От несогласия ситуацией я внезапно встал с дивана и опустился на колени перед ней, обняв ее за талию: "Мамочка, пожалуйста, не отказывайте, все так прекрасно! Я знаю, что это началось с вас! Когда вы брали меня маленьким с собой в баню, и я видел вас голой... Мне так нравилось!" "Ты шутник!" - рассмеялась мама. - "Я думала, что мыть тебя беру, а ты вместо этого разглядываешь женские прелести!" "Да, мне нравилось! И когда я подрос... всегда хотел увидеть вас еще раз... полностью голой, как в бане... Это была неосуществленная жизненная мечта..." "Ну да, наверное, теперь у тебя этого хватило по рассказам." "Все равно я мечтаю увидеть у вас все это!" - прошептал я и приложился к почти закрытой покровом лобку матери чашечкой своих губ. "Какая он мягкая!" - возбужденно прошептал я. - "И я уверен, что у вас он самый красивый! Вы можете меня ругать, но сегодня вечером мы будем говорить откровенно: я действительно хочу увидеть его... хотя бы немного!" Мама внимательно слушала мои слова, поглаживая мои волосы на голове, но ее глаза стали туманными, возможно от эротического возбуждения или из-за выпитого алкоголя. "Ты серьезно?" "Да, да!" "Но ведь ты уже видел так много..." - она произнесла с некоторой неуверенностью. - "Тебе нечего нового увидеть..." "Ну, мамочка, покажи мне немного, даже чуть-чуть..." Я понял, что сейчас нужно идти до конца. Такая возможность может больше не повториться.

"Однако, как это забавно - как я смогу продемонстрировать тебе? В сидячем положении или стоя?""Ах, встань и сними этот халатик... Он препятствует мне видеть тебя полностью.""Мама, слегка шатающаяся, но улыбаясь, встала с дивана и сняла пеньюар... Я не мог удержаться от возгласов восхищения: "Какая прекрасная ты! А ножки, какие!" "Да, правда - не могу жаловаться на свои ножки!" Мои искренние восторги очевидно пришлись по душе маме; она сама уже получала явное удовольствие, поворачиваясь и рассматривая свое отражение без пеньюара в большом зеркале гардеробного шкафа. Мой взгляд притягивался к темному треугольнику под тонким шелком ее "штанишек". "И что дальше?" - спросила она игриво. "Ты отодвинь краешки штанишек в сторону, чтобы я мог увидеть волосики..." Без колебаний, с улыбкой и смотря прямо на меня, она выполнила просьбу: "Вот так?" "Захватывающе..." "Или так?" - она оттянула трусики с другой стороны. "Да, да! А теперь опусти их, пожалуйста, медленно, сперва наполовину!" "Ты гурман! Тебе следовало бы быть режиссером..." "В порнотеатре, где ты была бы звездой! Люди бежали бы толпами!" "Так тебе нравится?" - по ее тональности я понял, что она сама уже возбудилась не на шутку...[Я часто замечал, что женщинам - если только они настоящие! - очень приятно видеть мужчин возбужденными из-за них; это им льстит и придает уверенности в своей привлекательности и сексуальности.]... Она медленно опустила трусы до середины лобка, а затем резко спустила их вниз. Несколько секунд я восхищенно смотрел на то, что давно мечтал увидеть - красивый аккуратный треугольник темных, густых и слегка вьющихся волос. Мама смеялась, надевая трусики обратно, и спросила: "Ну что же - мечта сбылась? Ты увидел, наконец? И каков результат?" "Ах, такой!" - я быстро расстегнул молнию на джинсах, и мой окаменевший член буквально выскочил наружу.

Я не ожидал такой необычной реакции мамы. Она была как застывшая, словно гипнотизированная, неподвижно смотрела на предмет моей гордости. Назад отступать уже нельзя было. "Будь что будет!" - подумал я, держа в руке возбужденный фаллос и безраздельно его лаская. Мама тихо приблизилась и села рядом со мной на диван. Ее глаза неотрывно смотрели только на мой член и прозрачную каплю, которая уже появилась на его кончике. Она отстранила мою руку и тихо сказала: "Дай я...". Когда ее ладонь нежно и плотно обхватила мой половой орган, я даже слегка застонал от удовольствия.

Или это было давным-давно, или же я просто забыл, но казалось мне, что никто и никогда не ласкал мой пенис таким образом. Говоря как будто сама с собой, она прошептала: "Я уже думала, что больше никогда не испытаю этого...". У меня возникло ощущение, что я в комнате почти невидим, только мама наедине с моим возбужденным членом. "Я хочу..." - также тихо сказала она и резко наклонилась, полностью заглатывая его в свой рот, а затем начала медленно сосать и облизывать. Она делала это настолько прекрасно, с такой нежностью, что я пришел в напряжении до предела, чтобы не кончить ей прямо в рот. "Ты отлично умеешь сосать!" - прошептал я. "Лучше, чем твои подруги?" "Сравнения неуместны! Их не переплюнешь..." "Они глупые... А я обожаю это дело... Я его обожаю... Нет ничего лучше..." "Ой, я не выдержу так долго... Я кончу..." "Кончай, кончай... Я все выпью... Кончай..."

Многократно мне предлагали оральный секс. Обычно я был вынужден убеждать партнершу, иногда даже применяя некоторую силу, чтобы заставить ее взять мой член в рот. В очень редких случаях женщины проявляли инициативу и предлагали это сами. Некоторые из них демонстрировали неплохие умения в этом деле. Но даже тогда все происходило как-то механически, по типу "только чтобы он закончил как можно скорее". А когда это удавалось...