Извращенцам их же участь...

Колин молчаливо и грациозно пробирался по лесу, закрываясь рукой от колючих и вредных ветвей, так и норовящих ткнуться в лицо, ободрать и поцарапать. Смирившись, что придется накладывать целебное заклинание на щеки, он уже не ругался, ни в слух, ни про себя, сохраняя полное самообладание волшебника. По долгу не останавливаясь на одном месте, стройный и высокий юноша, все дальше забредал в дремучую чащу. С тех пор, как его выгнали из школы магии, он решил, попытать счастья в западных королевствах.

Выгнали его, как это не банально, за нарушение строгих общественных правил и беспардонное поведение. Мэтры Никсианской школы магии, долго терпели несносного Колина, но когда его застали рано утром, спящего за священным фолиантом в секретном отделе школьной библиотеки, терпение много мудрых наставников лопнуло в дребезги, и в свой 22 год, ему уже не суждено было поступить на третий курс.

На следующий же день, он стоял на мосту за воротами, смотрел на золотую резьбу, выгравированную розовым магическим орихалком на черных стенах школы, и горько читал проклятия, которые успел выучить. Читал он их, зная, что ни одно из них не пробьется за невидимый экранированный барьер школы, и от этого ему становилось еще обиднее. В душе, он скорей жалел наставников, за такое грубое отношение, ведь в магии не может быть барьеров для истинного искателя. Любые ограничения, побуждали его только идти на них, и хитро побеждать. Но, не правильно переведя в секретном фолианте заклятие сонных чар, он допустил грубейшую ошибку, и вместо всей школы, на которую он хотел их наложить, заснул он сам. Заклятие вернулось к отправителю, не встречая сопротивления по второму принципу магии. Тем же злополучным утром, и решилась его дальнейшая судьба.

К несчастью, Колин не знал точной дороги в западные королевства, и вот уже несколько недель плутал по лесу. Выживать, добывать пропитание, ему помогали знания, полученные в школе магии. Последний встреченный им путник, при вопросе: «Милейший, в какой стороне ближайший город?», небрежно махнул рукой в сторону темного леса, даже не потрудившись открыть рта, и заковылял своей дорогой, куда бы он там не шел. Колину оставалось только пойти в указанном направлении, ну и предварительно произнести заклинание «Верной дороги». Но, что-то, как это всегда бывает именно с тобой, пошло не так с самого начала.

— Будь проклято это идиотское заклинание! Я ведь все сделал правильно! Зачем нас ему учили, если оно ни на что не годно!? — вслух с недовольством выругался молодой волшебник, — Что мне теперь делать? — он задрал голову к небу, но темный свод деревьев, так ничего и не прояснил, — Даже по звездам теперь не сориентироваться.

Именно из-за того, что заклинание «Верной дороги» подвело его, он и заблудился. Вину, за незавидное положение, в котором он очутился, он, разумеется, смахивал на бывших учителей. Светлая лесная чаща вскоре перешла в дремучую и темную, и тогда Колину пришлось зажечь небольшой файрболл, пустив его вращаться на верхнюю орбиту своего биополя, освещая путь.

Надежда на выход из леса, у него еще имелась. Он рассчитывал выйти отсюда, следуя силовой линии, проходящей в воздухе, в нескольких метрах над землей. Именно эти энергетические потоки и используют маги, для увеличения мощи своих заклинаний. Модным стало строить свои жилища на пересечении таких линий. Колин, рассчитывал рано или поздно, встретить избушку какого-нибудь чародея отшельника, но вероятность, что она будет в лесу, уже практически отпала.

Волшебник зевнул, и потянулся. По-видимому, пришедшая внезапно усталость, означала приближение ночи за этой сумрачной иллюзией дремучего леса. Он сел на поваленный неведомо кем толстый ствол дерева, свесил со спины небольшой рюкзачок, и достал оттуда фляжку с водой. Вода была пропитана магией, что позволяло выпившему ее, не испытывать жажду целый день. Весь секрет был во фляжке, которую Колин соорудил на уроках предметной магии. Жидкости оставалось на самом донышке, и Колин решил найти пресный источник. Немного отдохнув, молодой волшебник достал из-за пояса тонкий широкий кинжал, и шепча под нос какое-то мантрическое заклинание, продолжил пробираться в сумрачную бесконечную зелень.

Временами доносился странный стрекот, вой, гул, непонятно кого, или чего, что изрядно заставляло нервничать молодого волшебника, хоть и шедшего под оберегом природной магии. Но ни одного агрессивного нападения, еще не произошло, что оставляло само по себе двойственные ощущения: либо кто-то уже давно следит за ним, подбирая подходящий момент для расправы над одиноким юношей, либо же, это природный оберег, висевший на шее, качественно исполнял свое не хитрое дело, охраняя хозяина.

Уже потеряв счет времени, Колин все брел, отвоевывая каждый шаг у густой растительности, как между высоких деревьев не вдалеке, сверкая под световыми вспышками висевшего над волшебником фаерболла, показалась водная гладь.

Волшебник расплылся в широкой улыбке, похвалив себя, лишний раз за то, что он доучивает заклинания до конца, и, спрятав кинжал назад, за пояс, зашагал к озеру.

Через минуту, он уже умывался и жадно глотал прозрачную, кристально чистую водицу. Перед этим, прочитав заклинание «отчистки», фильтруя тем самым молекулы воды от вредных бактерий. Наполнив магическую фляжку, волшебник стянул с себя тяжелую робу, полностью оголился, и рельефность в меру накаченного тела, предстала лишь одному наблюдателю на обозрение — черной бессознательной сущности, пронизывающей каждый квадратный сантиметр темного леса. Колин окунулся в прохладной воде, и дневная усталость на миг померкла. Еще не много понежился в освежающей массе, и выбрался на берег. Ноющая усталость вновь накатила, лишенная блаженного антидота, и уже не отстранялась назад частыми зевками и потягиваниями. Нужно было искать место для ночлега. Изможденный волшебник, не придумав ничего лучше, решил заночевать у берега.

Вскоре в кронах деревьев, над озером, вынырнула из-за туч и показалась большая бледно-желтая Луна. Колин к тому времени уже уснул в пышных мягких кустах, предварительно натаскав побольше листьев, из которых и устроил себе небольшое ложе. Спать было не очень удобно, но ощущение утомленности игнорировало все не приятные ощущения. Молодой юноша провалился в забытье довольно скоро. Погрузившись в мир Тени, который скрывается в глубине сновидений, где путешествуют все маги, он нашел своего духа помощника, попросив его добыть информацию о западных магах Миралиона.

Позже, вынырнув из мира Тени, он расслабился, и отпустил своего сновиденного двойника гулять по карте снов. Снился ему девичий смех, раззадоривая, и в тоже время, убаюкивая, он то нарастал, то утихал в неведомой дали. Вдруг, грань сна начала расходиться, и этот смех стал ощущаться физическим слухом. Поднявшись, опираясь на ладонь, Колин прислушался повнимательнее. Волшебника быстро привел в чувства, доносившийся со стороны озера самый настоящий смех! Не понимая ничего, Колин, окончательно проснувшись, прокрался поближе, скрываясь в густой растительности, пока не оказался всего в паре десятков метров от источника шума.

Не веря своим глазам, он, наконец, осознал, что любуется на купающихся в озере темных эльфиек. Их было много, наверное не меньше двух десятков. Откуда они взялись в этом лесу, волшебник не знал, и даже не мог предположить. Подступивший к горлу комок, лишал всяческих анализирующих способностей молодого юношу. Столько голых женских тел, и все без цензуры! Боясь, что это иллюзия, и что она сейчас развеется, Колин поедал эльфиек глазами, впитывая каждую деталь, и боялся даже моргнуть. Но это длилось не так уж и долго. Вскоре эльфийки вышли на берег, молча оделись в темную обтягивающую одежду, и незаметно, как тени, которых и вовсе не было, скрылись в темных зарослях. Волшебник уже было, хотел уходить, пресекая все мысли о преследовании, как заметил, что не все девушки покинули озеро. Плавая поодаль, друг от друга, две обнаженные ... представительницы старшей расы, по-видимому, не хотели так скоро выходить из водицы, и продолжали ритмичными движениями рук нагонять на водную гладь бесчисленные колечки искажений. Колин затаился к кустах, намереваясь подождать пока представительницы старшей расы выйдут из воды, в надежде рассмотреть поближе пикантные детали.

Тем временем, эльфийки не смущаясь наготы, уже вышли на берег. Юноша почувствовал, как повеяло магией, когда обе эльфийки вдруг расправили и встряхнули волосы, словно те и не были мокрыми мгновение назад. Колин не удивился. Он знал, что мало кто из старшего народа не умеет управлять магической силой. Длинные снежно-белые волосы чудесных созданий, плавно гармонировали с бархатной сероватой кожей, то и дело, вступая в пляску, после каждого прыжка девушек, которые они совершали прыгая по большим булыжникам у берега. Сейчас для Колина эльфийки светились ярче самой Луны, и без того взошедшей полнолунием. Наблюдая за ними, молодой волшебник, заметил, что одна из девушек постарше. В свое время он уже научился различать возраст эльфов, прочитав об этом не мало книг по расам Павирона, но точности в этом так и не достиг.

Когда младшая эльфийка пошла в направлении, где по всему предположению находилась ее одежда, сзади подошла старшая, шлепнула ее нежно по попке, когда та наклонилась. Старшая что-то сказала на красивом мелодичном наречии, которого молодой волшебник не знал, и выжидающе стала смотреть на свою подругу.

Колин осторожно прокрался поближе, что бы лучше видеть, что происходит. Делая вид, что совершенно не обижена на свою соратницу, младшая проигнорировала ее, отвернулась, и опять наклонилась к одежде. Старшая тем временем, не теряя ни секунды, шлепнула по попке младшую еще два раза, умудрившись попасть по каждой ягодице. Вопреки грубому поведению старшей, младшая по прежнему не произнося ни слова, распрямилась. Бросив только что подхваченную сумочку, повернувшись, и только сейчас что-то презрительно бросив в ее адрес, не по-дружески засмеялась. Однако через пару секунд, ее смех внезапно оборвался.

До внимательно следившего за происходящим Колина, не сразу дошло, что случилось. Старшая крепко обняла, и страстно стала целовать в губы, явно не ожидающую того, и оттого растерявшуюся подругу. Сейчас волшебник находился довольно близко от эльфиек, что мог наблюдать каждый изгиб и провал их тела. В груди волшебника бешено забилось сердце. Голых эльфиек он не видел еще никогда в своей жизни, да еще и в таком соблазнительном действе. Не врали путешественники, об элегантности в движениях старшей расы, о красоте и плавности их наречия и... бесподобном и блестящем теле.

Сейчас Колин мог видеть, как широко раскрылись глаза младшенькой, когда старшая засунула свой язычок ей в ротик, и просунула глубже. Молодой волшебник следил за всей этой сценой, затаив дыхание, боясь издать лишний шорох, чтоб его не заметили, он всей душой мечтал посмотреть продолжение, и если потребуется, был готов не дышать и не моргать. Совесть говорила ему, что подсматривать не хорошо. Однако, по-видимому, сейчас волшебник решил ей не афишировать, и запрятал в самый пыльный уголок сознания.

Как не пытался юноша себя сдерживать, взбунтовавшийся орган, заявляя о себе, оттопырил низ робы, и в требовательном не многозначном намерении стал сильно пульсировать, заставляя молодого волшебника не забывать о нем ни на мгновение, просто сводя с ума. В этот момент, хотелось его открутить, сжать, причинить ему боль, словно это чужой организм, не подчиняющийся воле. А все, что не подчинялось его воле, всегда ужасно злило, и в собственном теле, к его глубочайшему сожалению, такие изъяны были. Колин только зажал его в ногах, и подтянул к себе коленки. Это немного отвлекло волшебника от изменения в своем состоянии.

Когда старшая отпала от губ младшенькой, и начала целовать ее в шею, между этим полизывая остренькие длинные ушки, подрагивающие при каждом прикосновении, младшая неуверенным дрожащим голосом что-то произнесла, и стала отпихивать игривую подругу. Тогда старшая эльфийка повалила младшую на пышный травяной ковер, и опять припала к губам, чтобы у ее подруги не было возможности говорить и перечить. Младшая при этом резком движении попыталась вырваться из горячих объятий старшей, но у нее ничего не получилось. Та, что повзрослее, была сильнее, и стиснула младшенькую в своих объятиях. Из горла поваленной эльфики вырвался громкий выкрик в адрес старшей, когда последняя отпала от ее губ, по содержанию, как показалось Колину, лишенный всякой вежливости и уважения. Волшебник вдруг осознал, что ему безумно интересно, о чем же они общаются между делом, и плавным, не слышимым движением просунул руку в один из карманов, доставая оттуда небольшой, пунцово-черный кулон переводчик. Такими игрушками пользовались почти все маги, за исключением лингвистов, которые в свою очередь, и делали эти амулеты. Натянув его на шею, он теперь мог понимать, о чем общаются эти голые бестии.

— Но... почему? Ты же знаешь, мне мужчины нравятся! — донесся до него голос младшей.

— Расслабься, Айли, тебе понравиться, — ответила ей старшая, и добавила, — Я давно хотела сделать это с тобой, просто остальные мешали своим присутствием. А решив сделать что-то, иди до самого конца, либо же и не думай об этом, — сказав это, она перекинулась на маленькие, но от того не менее красивые груди Айли, и начала их жадно мять и целовать. Розоватые сосочки на груди эльфийки набухли очень быстро, и когда ее старшая подруга приступила покусывать их, Айли тихонько застонала. По ее широко открытым глазам, было ясно, что ничего такого с ней раньше никто не делал, и подобные ощущения эльфийке в новинку.

— Элвин узнает, ему не понравится, — прошептала Айли, борясь с все более нарастающим возбуждением, — Ты же не хочешь его гнева! Все знают, какой он страшный, когда разозлится!

— Не узнает! К тому же эти мужчины лишь расходный материал. Ты противишься законам Ллос?! — старшенькая на секунду подняла взгляд на Айли, и подмигнула. Она прекрасно знала, что против паучьей королевы ее младшая соратница ничего не сможет сказать. Темная богиня Ллос ненавидела мужчин, и именно поэтому у подопечных ее дроу, был матриархат. Пальчики правой руки старшей, внезапно перестали теребить сосочек, и скользнули вниз, по дороге к заветному месту, лаская упругий и горячий животик.

— Иллэйн, нет! — вскрикнула Айли, — Я не хочу! Это не правильно...

— Хочешь, я же чувствую! — она вонзила свой тоненький пальчик во влагалище Айли, — Ты уже вся мокрая, — лукаво улыбнулась Иллэйн, и, высунув его, поднесла к ее личику. Он был весь влажный и блестел под светом Луны, — Вот видишь, за тебя говорит твое тело, не сопротивляйся, — нежно сказав это, Иллэйн соблазнительно лизнула пальчик, и засунула его обратно.

Сидящий в кустах волшебник, словно партизан в Глуранском лесу эпохи войн Хаоса, наконец, сглотнул уже не в силах сдерживаться. В мыслях Колина было сейчас непонятно что. Отключенный внутренний диалог, в приступе несовершенства, не смог заблокировать всех порочных мыслей молодого юноши, и выливал с границ осознания, бурным потоком непристойные мага желания. Старшая эльфийка, определенно наводила возбуждающие чары, пользуясь магией мысли, и волшебника они, определенно не слабо коснулись. Теперь в душе, Колин хотел побыстрее уйти отсюда, но тело и мысли, никак не слушались его.

Живущий сейчас своей предательской жизнью орган, уже начинал болеть оттого, что волшебник его попросту игнорирует. Красный, и твердый, как дерево Тарота, член был готов прорвать сдерживающую его одежду, и, преодолев препятствие, расти дальше, не замечая никого и ничего. Колин уже не мог терпеть это обременяющее напряжение под штанами, оно рвало его в бой... овладеть этими эльфийками, пусть против их воли, подавить их в случае протеста, подчинить, заставить делать все, что он пожелает, и выплеснуть весь бешеный ураган фантазий, накопленный за всю его молодую жизнь.

Он владел магией, он верил, что может сделать все, что просил его вынужденный сожитель, рвущий сейчас штанину. Однако Колин был волшебником, и уже не первокурсником! Весь первый курс адептов учат контролировать свои мысли, желания, пороки, и Колин, честно отучившись, считал, что достаточно продвинулся в самоконтроле. Для этого необходимо было использовать заклинание подавления, и он уже собрался произвести каст, собрав всю энергию в кулак, пусть шаткий, трясущийся от нежелания вдарить, но кулак настоящего волшебника! После, он просто хотел незаметно удалиться, и покинуть молодых извращающихся девушек, вернувшись на курс силовой линии.

Собрался, да так и пропустил момент, когда Иллэйн отвлеклась от совращения молодой подруги, и заподозрила что-то неладное в окружающем пространстве. Сначала она не поняла, в чем дело, но потом, окончательно отвлекшись от своего пикантного дела, сообразила, что где-то рядом идет аномальная концентрация энергии, что могло значить лишь одно — кто-то творит заклинание.

Что произошло дальше, Колину было не суждено увидеть со стороны. Тело вдруг охватил холод, берущий в плен накопленное им тепло, и сводящий его где-то в неведомой точке пространства. Сознание волшебника зависло на бесконечно долгий промежуток времени, и начало угасать, меркнуть и замораживаться. Только адский жар похоти, исходящий из паха, казалось, сопротивлялся больше всего остального. Но и упругий друг, если не сказать — недруг молодого юноши, с вечно бунтарским характером, не смог побороть парализующие чары эльфов. Его напористость замерла, остановилась, но и не собиралась спадать, лишь запечатлелась в анналах бесконечных поворотов Великой Спирали времени. А это были именно они, парализующие чары, и не самого низкого порядка.

Иллэйн не растерялась, соскочив с обнаженного тела подруги с грациозностью кошки, она громко и быстро выкрикнула слова эльфийского заклинания, тем самым, лишив волшебника ответного хода с его стороны. Эльфийские заклинания выше по силе и эффекту, нежели человеческие, поэтому соревноваться с эльфами, не самое лучшее занятие. В том числе из-за этого, оставшийся на тот момент разум Колина... или клочки оного разума, который при всей наигранной серьезности, назвать здравомыслящим ну никак нельзя было, и отказался от идеи овладения этими нечеловеческими созданиями. Но всю эту неделю, ему ужасно не везло, так получилось и сейчас.

— Что здесь делает человек? Один... да к тому же волшебник? — недоумевающее поинтересовалась молодая Айли, поднявшаяся с травы, рассматривая лежащего в кустах молодого парня. В его синих как летнее небо глазах, отпечаталось напряжение отрицания, переливаясь с накатывающим сексуальным вожделением. Эта противоречивая картина, вгоняла в легкий ступор и непонимание, и что человек чувствует больше, разобрать было сложно.

— Не поверишь, милая Айли, — игривым шепотом промурлыкала Иллэйн, — Похоже он подглядывал за нами, — она посмотрела на свою молодую подругу, и многообещающе улыбнулась, — И этому человеку, судя по этому, — она указала на вздымающий верх робы бугорок, — Очень даже нравилось, что он наблюдал!

Этот взгляд смутил Айли, она покраснела, и отвела свой взор в сторону, только сейчас осознав, что именно было, несколько минут назад.

— Ну, я это... пойду, — Айли неуверенно начала поворачиваться спиной к своей старшей подруге, — Сестры, наверное, уже забеспокоились, что нас нет так долго... да, и Элвин, судя по всему, начнет волноваться, — сказав это, она бочком начала отодвигаться от Иллэйн небольшими шажками, то и дело посматривая на нее, словно опасаясь, что и самой придется отведать парализующие чары.

— Не слова больше об этом недостойном мужчине! — раздражаясь, крикнула Иллэйн, — И не так быстро, — она отвлеклась от рассматривания и ощупывания молодого Колина, достав из-за пояса последнего, тот самый кинжал, с помощью которого волшебник нашел озеро, на берегу которого все и находились, и кинула его в сторону, — Мы с тобой еще не закончили!

— Ну, ты же понимаешь... мне надо идти, — уже не находя слов для предлога удалиться, Айли развернулась и побежала.

Но не успела она отдалиться на десять метров, как резко остановилась, и упала ничком. Мягко повалившись на пышную траву, не издав ни единого звука, Айли в отличие от Колина, понимала, что с ней сейчас произошло. Понимала, и, тем не менее, не могла поверить. На заставе темных эльфов, расположенной в десятке миль отсюда, старшая жрица Иллэйн была непревзойденной по части темной магии. Заклинание паралича, как раз входило в ее арсеналы, чем сама жрица любила очень часто пользоваться, как оказывается, не только на врагах.

— Ну, что же ты убегаешь, милая Айли? Чего ты так испугалась? — Иллэйн подошла к смиренно обездвиженному голому телу лежащей эльфийки, и присела на левую коленку, — Ты противишься воле старшей жрицы? Ах, прости, ты же не можешь говорить, — прошептав что-то невнятной речью, старшая повела рукой над личиком младшей, и застывшие зеркальные глазки молодой Айли быстро заморгали и забегали в стороны.

— Ты пожалеешь об этом... развратная ведьма! Ненасытная паучиха! — первым вырвалось оскорбление, — Все узнают... я всем расскажу! Ты подняла руку на свою сестру! Ты... ты... — глаза Айли налились влагой, и голос дрогнул, — Если ты сейчас отпустишь меня, я буду молчать! Ну, пожалуйста, отпусти меня Иллэйн, — угроза померкла в первом приступе ярости, сменившись осознанием, что только усугубит ситуацию.

— Все понятно, — расхохоталась Иллэйн, — До тебя дошли эти грязные и пошлые слухи, которые распутные девицы, в истоме страха и наслаждения распускают обо мне на заставе!?

— Да! То есть... нет! — замялась Айли, — Я уверена, что все это просто слухи... грязные, не правдивые слухи, — она испуганно посмотрела в красные томные и сверкающие глаза Иллэйн, — Я всем буду говорить, что они не правы, и что ты не такая, если отпустишь меня и...

— Какая такая? — резко оборвала ее старшая жрица, — ... Я не говорила, что эти слухи не правдивы! Более того, я скажу, что они преуменьшены... да-да моя миленькая Айли! — Иллэйн позабавило, как в глазах ее младшей соратницы проявился уже ничуть не скрываемый страх, — Я ведь сказала, что хотела давно с тобой позабавиться! Ты единственная девственница на заставе, как я могла упустить такой лакомый кусочек? Что прикажешь мне делать с тобой?!

— Отпустить! — взмолилась Айли, уже не зная, остались ли у нее какие-либо надежды на спасение, — Я не хочу с тобой... я хочу первый раз с мужчиной! — молодая эльфийка прослезилась, — Ты мне вообще не нравишься!

Иллэйн разразилась громким, дьявольским смехом.

— Ты что, серьезно думаешь, что я тебя отпущу, после всего сказанного тобой в мой адрес!? Ну, а что касается твоей просьбы про мужчину, — Иллэйн украдкой глянула на лежащего Колина, — Так уж и быть, я учту твое желание про «первый раз».

— Что ты... — до Айли не сразу дошло, про что старшая жрица ей намекнула, — Нет... ты же не хочешь... — вопрос померк в устах лежащей темной эльфики, когда зловещая ухмылка Иллэйн стала еще шире, и под лунным светом показались белые зубки, — Иллэйн, нет! Только не с человеком! Это хуже чем с тобой... то есть, я хотела сказать, это же люди, они глупая и молодая раса. Это не понравится Ллос! — уже не находя разумных аргументов, Айли решилась на последнюю крайность, — Паучья королева против подобного!

— Ллос ничего не говорила про сексуальные межвидовые связи, — игриво замотала головкой Иллэйн, — Ты ведь так хотела с мужчиной, малышка Айли, — Скажи спасибо, что это не простой крестьянин!

Она встала и подошла к Колину. Волшебник лежал, как ни в чем ни бывало, глядя пустым стеклянным взглядом в пространство. Вскинув правую руку, Иллэйн прочитала заклинание контроля, и затем сняла с юноши паралич. Колин медленно и молча поднялся, сейчас он не соображал, им управляла программа Иллэйн. Все, что потребовала бы темная жрица, любая прихоть, исполнилась бы беспрекословно юным волшебником.

Однако это был не простой человек, а волшебник! У него оставался козырь — духовный помощник из мира Тени. Темная жрица не знала об этом. Она приблизительно догадывалась, что по магии Колин еще очень слаб, но обо всех возможностях волшебника, знает только сам волшебник, да и то не всегда. Часто остается что-то потаенное, скрытое в душе, что открывается в 33 года. Ну, или вот такие маленькие сюрпризы, как олли, или неорганические помощники магов, о которых заранее не узнаешь.

Алдарис, дух Колина, вернулся с отчетом о западных магах, и обнаружил сознание хозяина под действием чужих чар. Естественно, ему не понравилось, что кто-то зачем-то ввел хозяина в измененное состояние сознания. Сам Колин, умел входить в него без посторонней помощи, и Алдарис знал об этом, поэтому тут же почуял подвох. Найдя бесконечную точку в пространстве, внутри волшебника, которая являлась его сознанием, Алдарис растянул ее, и связал с нитями энергии физической оболочки. Волшебник начал понемногу обретать сознание, но темная жрица ничего не почувствовала.

— Подойди к ней, — строгим голосом приказала Иллэйн.

Волшебник сейчас находился, словно под действием алкоголя. Сознание понемногу обретало верх над контролирующими чарами эльфийки, но противиться командам старшей жрицы, Колин не мог, поэтому подчинился. Алдарис рассказал, что произошло с волшебником, тот уже был в курсе. Поблагодарив духа, Колин отпустил его.

— Разденься! Сними с себя все, — властно потребовала жрица.

Колин развязал матово-черный пояс, бросил его в сторону и скинул темно-синюю робу. Волшебник был красив, и по стандартам даже по стандартам эльфиек считался очень симпатичным. На эльфийской заставе практически не было мужчин, и красота мужского тела для девушек дроу была ну если не в новинку, то уж точно не каждодневным зрелищем. Он ослабил шнурки на свободных штанах, и подобно извивающимся змеям, которым прищемили хвост, они втянулись в металлические дырочки, явно магического характера. Штаны сами сползли под силой гравитации, оголяя сильные ноги; волшебник только перешагнул их и встал, глядя перед собой беспристрастным взглядом. Иллэйн даже облизнулась с улыбкой, думая о чем-то своем, скорей всего грязном и развратном.

Айли тем временем осознала, что с ней сейчас произойдет, с новыми силами начала проклинать соратницу.

— Ты пожалеешь! Пусть ты и старшая жрица, но верховной матери ты не ровня! Когда мать Улиар узнает, она прикажет тебя выпороть твоей же трехглавой змеиной плетью! Да тебя больше ни одна жрица не признает, этот позор останется с тобой до конца жизни! Ллос откажется от тебя...

— Довольно! — Иллэйн с раздражением крикнула на лежащую молодую Айли, — Так своевольно пользоваться именем паучьей королевы... — Иллэйн злобно глянула на соратницу, — ... Хватит медлить! Человек, заткни ей рот!

Колин к этому времени уже взял под контроль почти все энергетические нити физической оболочки, которые связывали его с сознанием. Сейчас волшебник имел достаточно воли, чтобы сопротивляться выполнению приказов, но для битвы с темной, сил у него пока не было, поэтому он решил играть по правилам жрицы. Немного замешкавшись, так как прямой ментальный сигнал эльфийки уже блокировался, он понял ее желание дословно, и, опустившись на колени рядом с лежащей Айли, прикрыл ее ротик своей рукой.

— Что ты делаешь, идиот!? Член ей в рот засунь, а не ладошкой своей прикрывай! — Иллэйн уже не сдерживала властного раздраженного тона жрицы.

У Колина забылось сердце, он уже было решил, что его освобождение раскрылось, и успел разогнать синоптическую активность мозга до максимального предела, чтобы найти как можно больше вариантов решения в этой необычной ситуации. Но эльфийка, судя по всему, списала первичное неподчинение на свой гнев, в котором она не уточнила приказ, поэтому у волшебника все еще оставался его козырь. Однако сердце волшебна от этой успокаивающей мысли биться не переставало. Мало кто знает, но волшебникам до 21 года, заниматься сексом противопоказано. Магическая энергия развеивается, выходит бурным потоком из полового органа, и начинает постепенно угасать. А вот после 21 года, когда маг уже умеет управлять своими чакрами и танкецу, секс становится уже попросту не интересен. Появляется множество других интересных вещей, которые превосходят секс и по наслаждению, и по постоянной наркотической тяге. Вот и страдают молодые волшебники, что не смогли «до», и что уже не хочется «после». Хотя если быть точным, они не страдают, лишь нейтрально вспоминают, не решаясь придать этому ни положительных параметров, ни отрицательных. Колину уже стукнуло 21 в этом году, и желание овладеть женщиной понемногу начинало стихать, потихоньку заменяясь желанием путешествий в Тень.

С женщиной волшебник так и ни разу не был, поэтому с осознанием действительности, после снятия ментальных барьеров жрицы, пришла какая-то блаженная нервозность. Ощущения тела вернулись к Колину, и первое, что он почувствовал — как кровь бурным и ритмичным потоком, играла по жилам, разжигая жар всего тела, который равномерным теплом развевался в окружающее пространство. Когда Иллэйн уточнила приказ, он вдруг почувствовал неугасаемый жар внизу живота, и украдкой посмотрев вниз в поисках причины, понял, что если он не вставит свой член в ротик эльфийке, последний может просто взорваться от напряжения.

Колин перекинул ногу через лежащую на спине темную эльфику, обхватил ее головку своими руками и почему-то остановился.

— Прекрати! Человек, ты слышишь меня!? — Айли решила обратиться прямо к волшебнику. Внутри горел шарик надежды, что он ее может слышать и понимать, — Тебе не жить, если ты сделаешь это! Я найду тебя... найду и убью, когда ты не будешь ждать смерти, ты будешь муча...

Голос Айли погас, оборвавшись на полуслове. Эта угроза смела последний барьер с Колина. Угрожать волшебнику, значит вызывать его на дуэль. Сейчас дуэли устраивать не было нужды, но вернуть грубые слова в деле, беспомощной эльфийке, лежащей на травке под ним, он мог с лихвой. Сомнений в Колине уже не оставалось, и он, не дослушав до конца угрозу, нежно обхватил длинные торчащие в стороны милые ушки девушки, и потянул за них на себя. Наглым и резким без предупреждения движением, большая и розовая головка члена, надутая почти докрасна, проскользнула между губками, а затем и зубками Айли, потревожив своим присутствием нежный маленький ротик.

Эльфийка всхлипнула, когда ощутила во рту горячий инородный орган, и попыталась выплюнуть его, подталкивая своим язычком.

Член Колина был слишком большой для эльфийки, ведь раса дроу являлась по стандартам роста чуть ниже людей, но и это не мешало Колину использовать ротик эльфийки для получения своего наслаждения. Есть такое человеческое изречение: «Размер не имеет значения», так вот, это из той же оперы. Старания Айли выплюнуть головку члена из ротовой полости, только приносили дополнительное удовольствие волшебнику, и он решил немного помучить молодую девушку.

Он слегка поддался на ее выталкивающие движения, и когда эльфийка поняла, что у нее получается, припала своим язычком к головке члена с новым упорством, полизывая ее с разных сторон, она старалась не думать о том, что делает юноше приятно. Головка члена почти покинула ротик девушки, и Колин не без доли садизма вогнал ее без особых усилий назад. Не ожидающая того девушка раскрыла широко глаза, замычала и попыталась вырваться, но ее ушки служили отличным рычагом управления для получаемого наслаждения волшебника. После, потянув за эти чудесные ушки, Колин протолкнул член дальше, просовывая его ствол глубже, словно нанизывая на него молодой ротик, лишая его всякой способности сопротивления.

— А теперь начинай медленно двигаться! — подала голос уже присевшая рядышком Иллэйн. Старшая жрица раздвинула свои серенькие гладкие ножки, и потянулась к своему заветному месту тоненькими пальчиками. Найдя чувствительную кнопочку, она начала теребить ее. Между делом пальчик старшей эльфийки то и дело соскальзывал и терялся в маленькой дырочке влагалища.

Когда Айли начала захлебываться, оттого, что член погрузился слишком глубоко, Колин благородно оттянул ушки эльфики назад, и головка члена почти вынырнула из нее, и девушка быстро задышала. Но, не давая ей лишней секунды на возобновление сопротивления, волшебник потянул за тоненькие ушки снова, и вновь заполнил теплое внутреннее пространство эльфийки своим присутствием.

Айли на этот момент почувствовала лишь приятную истому. Девушка не могла в это поверить, но ей начинало нравиться. В ее глазах уже не было слез, начинал понемногу уходить и гнев на волшебника. Она понимала, что Колин сейчас глупая кукла Иллэйн, и именно с этой жрицей ей придется поквитаться, когда этот ужас... постойте, ужас ли, если ей это уже приносит наслаждение?!"Не важно... нет!» — Айли попыталась отогнать эти грязные мысли. Однако, потаенное желание — пососать мужской член, почувствовать его между щечек и полизать его, которое так или иначе есть у каждой девушки, не смотря на расовую принадлежность, возобладало над ней.

Потрахивая эльфийский ротик, волшебник и не заметил, как его возбуждение достигло своего пика. Он попытался оттянуть эякуляцию, но вовремя вспомнил, что магию использовать нельзя, иначе его разоблачение неминуемо. Не в силах сдерживаться и без помощи искусства, которое так усердно изучал в школе, юноша еще как-то попытался оттянуть момент оргазма, но своими тщетными усилиями только приблизил его. Инстинктивно просунув ствол члена глубже, он начал обильно изливаться. Зажмурился, когда накатывающая боль, от долгого воздержания, стала раскалывать своими импульсами его яйца, и не сдержал хриплого стона. Член продолжал плотными струйками выталкивать семенную жидкость, но Колин уже обмяк, расслабляя хватку с ушек эльфийки.

Айли сначала закашлялась, но парень и не думал считаться с ее мнением, поэтому девушке пришлось глотать все до последней капли. Она сглатывала, но ее маленький ротик наполнялся снова и снова, и тогда у нее даже промелькнула мысль, что так она и умрет, захлебнувшись мужской спермой. Но, разумеется, этого не произошло, и смешная, глупая мысль, даже позабавила беспомощно лежащую на траве девушку. Когда Колин сделал последний рывок, его руки ослабли, и головка Айли беспомощно упала на траву. Айли шумно стала глотать воздух ртом.

— Хорошо, человек, — одобрительно произнесла Иллэйн, и на четвереньках подползла к нему поближе. — А у тебя красивый член... — сказала она, рассматривая не успевший расслабиться орган, — Тебе никто этого не говорил?

Волшебник снова растерялся. Он не знал, говорят ли под чарами манипулирования, поэтому побоялся раскрыть себя, и промолчал. Иллэйн внимательно посмотрела ему в глаза, и Колин еле выдержал этот изучающий колючий взгляд.

— Ну что ж, — старшая жрица прикоснулась к его груди, и провела ей до живота, — Ты отлично справился с заданием, — она обхватила его за плечи правой рукой, которая поглаживала волшебнику член, а левой же направилась к влагалищу Айли. Молодая эльфийка уже во всю текла, и влагалищная смазка маленькой струйкой стекала на землю.

Сама же Айли, уже отдышавшись, лежала очень тихо, и не могла осознать, что с ней сейчас произошло. Мысль, что ее поимели в рот, не хотела ни уходить, ни признаваться. Застревая где-то в невидимом ментальном проеме — между произошедшим, и не возможным для допущения благородной дроу.

— Я же говорила, что тебе понравится, малышка Айли, — промурлыкала Иллэйн, вводя и выводя ей в лоно свой пальчик, — Слезь с нее, обратилась она к волшебнику, — Начинай целовать ее грудь, помни хорошенько сосочки. Если начнет убегать — держи крепко и не отпускай, — с этими словами старшая жрица прошептала заклинание отмены паралича, но Айли, как лежала, так и осталась лежать, лишь разом поджала пальчики ног.

Волшебник слез с эльфики и положил руки на ее мягкие упругие груди. Раньше он не