Остров. Секс остров

Джулия погасила настольную лампу и сладко потянулась, откинувшись на спинку кресла. За окном сгустились сумерки, был поздний вечер. Мелкий дождь, моросивший весь день, прекратился. Ветра почти не было. На почерневшем небе стали видны звезды.

— Пора домой, — подумала Джулия, — Спать.

Она, не торопясь, выбралась из-за стола и собиралась уже надеть пальто, как в дверь кабинета тихо постучали.

— Войдите, — спокойно сказала Джулия.

Дверь медленно открылась, На пороге стоял высокий молодой человек в медицинской белой куртке и зеленых штанах.

— Вы уже уходите, мэм? — с некоторым сожалением в голосе спросил он.

— Что случилось, Рик? — Джулия внимательно посмотрела на парня.

— Одна из ваших пациенток хочет поговорить с вами, — ответил он.

— До завтра подождать нельзя? — усталым голосом спросила женщина.

— Видите ли, мэм, — немного смущаясь, начал парень, — Саманта уже давно меня просила об этом, но в последний момент отказывалась. А сегодня настояла, чтобы я вас привел к ней в палату. Но, если вы не желаете...

— Нет-нет! — Джулия поспешно повесила пальто обратно на вешалку и надела халат, — Я готова.

Они поднялись на третий этаж и быстро зашагали по длинному больничному коридору, устланному мягкой ковровой дорожкой.

— Сюда, пожалуйста, — Рик указал на узкую дверь палаты, обшитую жестью.

Джулия открыла заслонку смотрового окошка и заглянула внутрь. На кровати, свесив вниз ноги, сидела молодая миловидная девушка, сложив руки на коленях, и, не отрываясь, смотрела на противоположную стену. Густые тщательно расчесанные каштановые волосы плавно спадали на плечи и дальше к лопаткам. Глаз девушки Джулия сейчас не видела, но точно знала, что они зеленого цвета, чуть раскосые, а уголки чуть приподняты вверх. Такие глаза иногда называют «кошачьими». Девушка была среднего роста, стройная, но не худышка. Формы тела — пропорциональные. Разве что грудь была развита чуть больше, но, в прочем, это её не портило. Джулия внимательно оглядела больничную палату и повернулась к парню, до сих пор тихо стоявшему сзади.

— Открой, — попросила Джулия и добавила, — И подожди за дверью.

Рик нашел нужный ключ и вставил в скважину. Дверь тихо заскрипела, при этом девушка медленно повернула голову.

— Добрый вечер, Саманта, — докторша прошла в палату и уселась на стул против кровати, — Как ты себя чувствуешь? Тебя что-нибудь беспокоит?

— Здравствуйте, мисс Джулия, — почти шепотом ответила девушка, еле заметно растянув уголки губ — Всё хорошо. Просто я хотела вас кое о чем попросить, если это возможно.

— Слушаю, — Джулия внимательно посмотрела на свою пациентку.

— Мне нужен ноутбук и настольная лампа, — сказала Саманта.

— Ты хочешь стать писательницей, — Джулия немного опешила.

— Н-нет, — покачала головой девушка, — Это, скорее, для вас. Возможно, мой рассказ поможет вам найти причину моего теперешнего состояния. А значит, и лечение будет более действенным.

— Ты полагаешь? — задумчиво сказала Джулия, — Ну, что же. Давай попробуем. Я сейчас же распоряжусь.

— О! Благодарю вас! — Саманта склонила голову в поклоне, не лишенном изящества.

ПОХИЩЕНИЕ

Тем, кто будет читать эти строки, вероятно, покажется, что с моей головой не всё в порядке. Но это единственная возможность донести до широкой публики тот кошмар, который мне пришлось испытать, и который до сих пор гнездится в моём сознании. Будем считать, что моё повествование — это предупреждение человечеству.

Итак, с вашего позволения...

Меня зовут Саманта Стоун. Хотя, я могла бы назваться и любым другим именем. Мне двадцать два года. Когда-то я была студенткой одного престижного учебного заведения, но, в связи с событиями, произошедшими со мной за последнее время, на дальнейшей моей учебе, скорее всего, придется поставить большой и жирный крест.

Моя внешность не настолько хороша, чтобы её стоило подробно описывать, но мои друзья и знакомые утверждают, что я — красива или, хотя бы, привлекательна. Ну, видимо, им со стороны виднее.

Родители мои умерли, поэтому, мне приходилось самой зарабатывать деньги на учебу. От работы я не отказывалась, только, если эта самая работа не была связана с нарушением законов и отступлением от моих принципов. Я работала и судомойкой в маленьком ресторанчике, и сиделкой в больнице, разносила письма по адресам. Короче, крутилась, как могла.

И вот однажды после занятий ко мне подбежала моя подруга Джина.

— Сэм! — сказала она, хватая меня за локоть, — Есть одна неплохая работёнка. Два часа и в результате — куча денег.

— Так не бывает, — ответила я.

— А вот и бывает! — не унималась Джина, — Сама увидишь!

— Что за работа? — спросила я, хотя была абсолютно уверена, что это — какая-нибудь очередная афера.

— Фотосессия, — коротко сказала подруга.

— Я голой сниматься не буду! — твердо заверила я.

— Почему сразу голой? — Джина надула губки, — В бикини! Ну, может, чуть более открытых. Это же шанс! Представляешь? А если тебя заметят? А там и контракт предложат на кругленькую сумму. Да ты таких денег за всю свою жизнь не заработаешь!

— Ну, я не знаю, — заколебалась я, — Мне надо подумать.

— Да чего там думать! — вскипела Джина, — Вон, лимузин ждет! Короче, или едешь со мной, или ты — мне больше не подруга!

Конечно, перспектива потерять подругу меня не сильно огорчила. Мы с Джиной не были так дружны. Возможно, сыграло, скорее всего, чувство солидарности. И я махнула рукой.

В машине кроме нас и шофера был еще один человек. Он сидел на переднем сидении и всё время молчал. Одет он был в строгий черный костюм, белую рубашку и черный узкий галстук. Волосы его были коротко подстрижены, и из-за этого я успела разглядеть на макушке пробивающуюся плешь. Лица я не видела, потому что, во-первых, на нем была черная узкая повязка, закрывавшая левый глаз, а. во-вторых, и второй глаз был спрятан под широкими солнцезащитными очками.

Еще я успела заметить, что, не смотря на жаркую погоду, на левой руке у этого человека была черная кожаная перчатка. Скорее всего, или вместо руки был протез, или кисть была сильно изуродована. По крайней мере, больше ничего в голову мне не приходило.

Минут сорок мы крутились по городским улицам, но, наконец, остановились около двухэтажного особняка с широким крыльцом. Дверь нам открыл высокий стройный молодой парень, одетый в узкие черные брюки и белую рубашку с «бабочкой» и широким кружевным жабо.

— Прислуга, наверное, — весело проговорила Джина, которую всё это действо очень радовало.

Парень галантно помог нам выбраться из лимузина и предложил пройти в дом. Сам же пошел вперед, указывая дорогу. Мы последовали за ним и вскоре очутились в огромном зале, увешанном дорогими коврами и обставленном красивой мебелью «под старину». Парень попросил нас немного подождать, указав на мягкий диван с высокой спинкой и гнутыми ножками, а сам скрылся за небольшой дверью в дальнем углу комнаты. Мы остались одни, и я решила осмотреть зал получше.

Судя по убранству и обстановке, здесь должен был жить весьма состоятельный человек. Мебель из дорогих сортов дерева, инкрустированная перламутром и золотом, дорогие «пушистые» ковры, не только висевшие на стенах, но лежавшие под ногами. На окнах — роскошно вышитые золотом гобелены. Да и сами окна представляли художественное произведение. Огромные витражи и мозаичные панно из цветного стекла.

Я с любопытством разглядывала помещение и не заметила, как в комнату вошел высокий мужчина в сером костюме и белых туфлях. Длинные черные волосы его падали на плечи, а низ лица закрывала черная красиво подстриженная борода, уходившая к вискам двумя симметричными полосками. Сопровождали этого человека двое широкоплечих охранников, облаченных не в костюмы, а в узкие кожаные сапоги со слегка задранными к верху носами, просторные штаны темного цвета и черные рубахи с ... расстегнутыми воротами. Каждый в руке держал сложенную пополам плетку, свитую из тонких кожаных ремней.

Человек в сером костюме подошел к нам и стал внимательно рассматривать, иногда даже немного наклоняясь вперед. Поглазев на нас несколько минут, он махнул рукой снизу вверх и снова уставился на нас удивленным взглядом. Мы продолжали сидеть, не понимая, чего он хочет. Мужчина слегка кивнул головой, и тут его охрана сорвалась с места и кинулась на нас. Подскочив со спины, они схватили нас за плечи и рывком поставили на ноги.

— Эй, полегче! — возмутилась Джина, но тут же получила хлесткую аплеуху.

— На колени! — рявкнул человек в костюме.

— Чего? — Джина выкатила от удивления глаза.

— Я не привык повторять, — уже более спокойно произнес человек.

— А я никогда и ни перед кем на коленях ползать не буду! — парировала подруга, — Тоже мне господин нашелся. Нас на фотосессию пригласили, между прочим!

— На фотосессию? — человек взглянул на девушку и внезапно разразился громким раскатистым смехом.

Смеялся он долго и громко. И до того откровенно, что на глазах появились слезы. Охранники же, к тому времени переместившиеся из-за наших спин и вставшие по бокам, даже и не улыбались, а сохраняли олимпийское спокойствие.

Отхохотав минут пять, человек достал из кармана брюк белоснежный носовой платок и вытер им слезы.

— Я никого не приглашаю, — став серьезным, сказал он, — Я всегда беру то, что мне понравится.

— И мы вам понравились, — решила уточнить я.

Охранник, стоявший рядом со мной, схватил меня за руку, но тут же отпустил, уловив еле заметный жест хозяина.

— Особенно понравилась мне ты, — спокойно сказал человек в костюме, — А твоя подружка — это так, бесплатное приложение. Но я и ей найду занятие. А фотосессия...

Он вынул из внутреннего кармана пиджака небольшую пачку фотоснимков и протянул нам.

— Мои люди уже провели эту фотосессию, — улыбнулся человек, — Мне понравилось.

— А вы мне не нравитесь! — я смело посмотрела ему в глаза.

— Это не имеет значения, — спокойно ответил человек, — Рабыне её господин понравится рано или поздно. Она его даже будет любить.

— Рабыня? — снова взвилась Джина.

— Именно рабыня, — уже строго сказал человек, — И хватит об этом!

— Подождите! — попросила я, — Мы ничего не понимаем. Может быть, вы нам объясните, а то шутка слишком затянулась.

Человек внимательно посмотрел на меня и строго сказал:

— Я никогда не шучу! А вы сами со временем всё поймете. И чем скорее, тем лучше для вас.

Он быстро кивнул головой, и в ту же секунду к моему лицу огромная лапища охранника прижала платок с какой-то вонючей гадостью. От неожиданности я сделала глубокий вдох, и сразу же перед глазами поплыли радужные круги, глаза закатились, закружилась голова, и я потеряла сознание.

Процедурная комната

Я открыла глаза, но всё равно ничего не увидела. Может быть, я умерла? Нет, не похоже. В носу ощущалось легкое пощипывание и отдаленный запах той дряни, которой меня усыпили. Да! Меня же усыпляли! От этой мысли мне стало страшно. Я попыталась пошевелиться, но тоже ничего не вышло. Я начала дергаться, но какая-то неведомая сила удерживала меня в почти неподвижном состоянии. Я даже не могла крутить головой. Что-то держало меня в области макушки. Я дернулась еще пару раз и затихла, лишившись сил.

Тогда я начала прислушиваться к своему телу. Голова немного побаливала, но тошноты не было. Это меня порадовало, потому что, если начнет тошнить, то у меня есть все шансы захлебнуться. Я ничего не вижу и не слышу, но чувствую присутствие запаха кожи. Ну, конечно! Мне на голову натянули плотный кожаный мешок. Я попробовала пошевелить руками, но какому-то незначительному движению поддались только пальцы, которые поскребли меня по спине. Попробовав развести руки в стороны, я убедилась, что сделать этого не могу, потому что их завели за спину и крепко зафиксировали чем-то, напоминающим плотный рукав, при этом на кисти надели маленькие мешочки, на ощупь напоминающие тонкую резину. «Латекс! — догадалась я, — Насмотрелись порнухи из серии бондажа, теперь на практике решили применить».

Исследуя своё положение, я поняла, что лежу на спине. Но почему тогда руки, связанные сзади таким вот образом, не давят на позвоночник? Тут я почувствовала, что лежу-то я на спине, а руки утоплены в какой-то ложбинке и находятся чуть ниже. Вот они мне и не мешают. Шея плотно обвита чем-то толстым, но дышать не мешает, а голову поднять не могу, потому что, скорее всего, на макушке есть кольцо, которое пристегнуто к тому, на чем я сейчас лежу.

Я попыталась сказать что-нибудь, но вместо членораздельной речи услышала тихое мычание. Скорее всего, рот мне заткнули основательно. Я попыталась вытолкнуть языком кляп, но он уперся во что-то жесткое, и все мои попытки закончились ничем. Тогда я начала отчаянно мычать, надеясь привлечь к себе внимание. Тот же результат.

Продолжая свои исследования, я пришла к выводу, что крепко связана, но не веревками и не цепями, а широкими ремнями по рукам и ногам. Кроме этого, помимо кожаного мешка на голове, меня переодели в другую одежду. Вернее, раздели догола и засунули в узкий мешок, вероятно, из того же латекса. И, напоследок, крепко привязали к какой-то фигурной лежанке, утопив связанные за спиной руки в специальное углубление.

А если я вдруг захочу в туалет? Тут я почувствовала, что и эту проблему мои похитители успешно решили. Они просто надели на меня памперсы.

Находившееся в неподвижности тело, начало понемногу деревенеть. Я попробовала изменить позу, но ничего не вышло. Тогда я стала напрягать и расслаблять мышцы. Стало легче, но лишь не надолго. Тогда я попробовала отвлечься.

«Интересно, — стала размышлять я, — А эта дура Джина тоже здесь? И в таком же виде? Или для неё придумали что-нибудь особенное?» Но предаваться таким размышления долго мне не дали. Я вдруг почувствовала небольшую тряску и даже услышала слабый шум, похожий на скрип катящихся колес.

Через некоторое время шум и потряхивания прекратились, и вокруг меня началась какая-то непонятная возня. Я почувствовала, что с меня снимают ремни и отстегивают от лежанки. Я заерзала и замычала, но сразу же получила несильный шлепок по щеке и услашала строгий женский голос: «Тихо ты, рабыня! Очухалась, мать твою! Лежи и жди!»

Ничего другого не оставалось. Я притихла и стала ждать. Но ждать пришлось недолго. Вскоре я почувствовала, как чьи-то руки подняли меня за плечи и усадили на лежанку, при этом развернув и свесив мои ноги вниз. Задеревеневшее от долгой неподвижности тело стало наливаться кровью, и я почувствовала облегчение. Та пара рук, что усадила меня и продолжала поддерживать за плечи, чтобы я не упала, постепенно переместилась немного вниз и стала поглаживать мою грудь, обтянутую тонким латексом.

Эти руки нежно скользили по полушариям моих грудей, а пальцы, нащупав соски, аккуратно начали сжимать их и слегка теребить. Неожиданно для меня по телу пробежала горячая волна, и я тихо застонала. При этом, я почувствовала, что мои памперсы слегка намокли. Я попыталась расслабиться, но всё испортил голос.

— Хватит её тискать! Помоги мне! Еще успеешь наласкаться.

Руки, гладившие меня по груди, переместились снова на плечи, а оттуда — к шее и стали копаться с ошейником, а вторая пара в это время что-то стаскивала с моих щиколоток. Это «что-то» поскрипывало и чавкало, как будто с меня стягивали узкий резиновый мешок.

— Распакуй ей голову! — приказал голос.

Тут я почувствовала, что мне расстегивают ворот. Руки, снявшие ошейник, стали аккуратно стаскивать с моей головы мешок, стараясь при этом не дергать за волосы.

В глаза ударил яркий свет, на мгновение ослепив меня и лишив ориентации. Передо мной возникла белая пелена, в которой еле уловимо проглядывались какие-то силуэты. Я стала энергично моргать, пытаясь разогнать это молоко, и услышала уже надоевший мне грубый голос:

— Поставь её на ноги! У нас еще возни с этой девкой.

— Да подожди ты! — ответил второй голос, до сих пор молчавший, — Дай ей в себя-то придти.

Второй голос тоже был женским, но, в отличие от первого, он был мягким и спокойным. Скорее всего, этому голосу и принадлежали руки, которые меня ласкали. Интересно, кто это? «А какая разница, кто? — неожиданно для себя подумала я, — Если такой человек есть, может быть, он мне облегчит жизнь».

— Добрая, да? — прогнусавил первый голос, — Ну, ладно. Давай немного подождем.

— Моргай, моргай, девушка! — посоветовал второй голос, погладив меня по голове, — Сейчас привыкнешь.

И действительно, через пару минут молочная пелена стала растворяться, и я смогла различать предметы. Я сидела на узкой доске, к которой прикрепили длинные тонкие ножки с колесиками, как у медицинской каталки. Рядом со мной в том месте, где раньше лежала моя спина, было небольшое углубление, в котором, видимо, и помещались мои руки, связанные за спиной, кстати, традиционным для БДСМ способом — ладонь одной руки к локтю другой, только без привязывания к телу. На мне был надет узкий мешок из тонкого латекса, обтягивавший всё тело от шеи до пяток, а рядом со мной лежал еще один маленький мешочек, который, наверное, и сняли с моих ног. Рот у меня был заткнут чем-то большим и плотным, но не материей, и зажат кожаной, как я определила по запаху, широкой накладкой, упиравшейся мне в нос и затянутой ремешком на затылке. Кстати, увидела я свою экипировку в зеркале, висевшем на противоположной стене.

А происходило всё это в небольшой ярко освещенной комнате, пол которой, а так же стены и потолок были облицованы нежно голубым кафелем. В углу этой комнаты, похожей на процедурную, я разглядела большое кресло, напоминающее гинекологическое, а рядом с ним — унитаз. У стены стоял невысокий металлический шкаф со стеклянными дверцами, за которыми виднелись различные баночки, пузырьки и голбочки.

— Ну, хватит глазеть! — раздался голос.

Тут я увидела обладательниц этих голосов. Передо мной стояли две высокие девушки в обтягивающих комбинезонах из черного блестящего латекса, с точностью повторявшего все изгибы их крепких молодых тел. Эти комбинезоны доходили им до подбородка, плотно обхватив горло. Ноги были обуты в высокие черные сапоги на широком каблуке, и доставали до половины бедра. Кисти рук были затянуты в перчатки из того же латекса. На талии каждой девицы выделялся широкий ремень, проклепанный серебряными накладками, и застегнутый на большую квадратную металлическую пряжку.

Лица у обеих девушек были бронзовые от загара, но ухоженные и даже в меру накрашенные. Отличие заключалось в их волосах. У той, что всё время грубила, была огромная рыжая копна волос, рассыпавшаяся по плечам, а у напарницы я увидела прекрасную прическу из совершенно черных волос, едва достававших до плеч.

Девицы быстро подошли ко мне, схватили за руки выше локтя и, сдернув с каталки, поставили на ноги. «Черная» продолжала меня держать, а «Рыжая» расстегнула застежку «молнию» моего мешка и стала его с меня стаскивать. Меня удивила конструкция этой, с позволения сказать, одежды. Она и в самом деле походила на резиновый мешок. Вместо рукавов на спине имелся широкий карман, в котором и помещались мои связанные руки. Застегивался этот мешок спереди от низа живота до горла.

Когда «Рыжая» стащила мешок до щиколоток, я увидела, что мои щиколотки обмотаны обычным эластичным бинтом. Такой же бинт был затянут и под коленями. Как я и предполагала, на меня были надеты обычные памперсы, которые «Рыжая» сразу и сорвала одним движением, при этом ухмыльнувшись.

— Смотри! — сказала она, показывая на промежность, — Твои ласки заставили её потечь. Видно, быстро заводится. Надо запомнить.

— Ага, — согласилась «Черная» и как-то странно посмотрела на меня.

«Рыжая» обхватила меня за талию и немного приподняла вверх, а «Черная» вытащила из-под моих ног мешок и положила на каталку, предварительно вывернув его на левую сторону. Затем, они подтащили меня к креслу и усадили в него таким образом, что мои руки оказались заведенными за спинку. «Рыжая» схватила меня за шею и, плотно прижав к спинке, зафиксировала металлическим ободом и закрыла его на защелку. Моя голова снова потеряла возможность полноценно двигаться.

Дквицы размотали мне ноги и развели их в стороны на такую ширину, что у меня заныло в паху. Я застонала и замычала, но это их нисколько не затронуло. Привязав ноги широкими прочными ремнями за щиколотки к выступавшим штырям, они отошли на пару шагов и внимательно меня осмотрели. Внезапно, словно вспомнив что-то очень важное, «Рыжая» зашла сзади и притянула меня к спинке кресла широким ремнем, обхватив моё тело немного ниже груди. И, наконец, она привязала мои ноги выше колен к тем же выступавшим штырям. Теперь я была почти полностью обездвижена и могла только мотать головой и хлопать глазами.

— Принеси мазь, — обратилась она к «Черной» и повернулась в мою сторону, — Сейчас мы тебя освободим от растительности.

Я испугалась и начала биться в своих путах, но «Черная», подавая баночку с мазью своей напарнице, засмеялась и ласково сказала:

— Не бойся, девушка! Это не больно. Даже приятно. Успокойся.

Я не поняла, какой растительности меня будут лишать, и в первую очередь, почему-то, подумала о голове. Но потом вовремя сообразила, что для этого девицы зафиксировали бы её, а не ноги.

Тем временем «Рыжая», зачерпнув из склянки какую-то студенистую массу, начала втирать её мне в лобок и кожу вокруг лона. Делала она это медленно и аккуратно, сильно не надавливая и не причиняя мне лишних неудобств. Хотя, о каких неудобствах можно вообще говорить, если ты сидишь, крепко связанная и заткнутая. Не сама же я попросила это со мной проделать?!

Втирая мазь, «Рыжая» то и дело искоса поглядывала на меня, чему-то улыбаясь, а «Черная» поглаживала мои волосы, стоя у меня за спиной. Я снова почувствовала тепло, которое постепенно начало разливаться по телу. Меня вдруг охватила нега, с которой я не могла справиться.

Я начала постанывать и неожиданно для себя двигать низом живота в такт движениям руки «Рыжей». Амплитуда поглаживания её руки постепенно расширялась, а мои движения были ограничены привязью, от чего возбуждение стало нарастать с еще большей скоростью. Дыхание моё участилось, стоны усилились, и я почувствовала, что постепенно подбираюсь к той наивысшей точке сладострастия, о которой мечтает большинство девушек моего возраста.

«Черная» незаметно переместила свои руки сперва мне на плечи, а потом и на полушария грудей. Я почувствовала, как мои соски твердеют и до неприличия задираются вверх, и от них по всему телу расходятся волны блаженства. Я и забыла уже, что крепко связана. Я будто парила в облаках, наслаждаясь ласками моих партнерш. Мои глаза были прикрыты, губы — расслаблены и совсем не ощушали кожаную накладку, плотно к ним прижатую, и кляп, до предела загнанный в мой рот.

«Черная» не сильно защемила пальцами оба соска и начала медленно перекатывать их, а «Рыжая» стала медленно вводить в мою щелочку сперва один палец, за ним второй до тех пор, пока не засунула в меня всю ладонь. И тут я «взорвалась» хриплым стоном и вся выгнулась навстечу её ладони. Меня окатила такая волна наслаждения, что в один миг я стала мокрой не только от пота, но и от выделений смазки. В следующее мгновение мне показалось, что из моей пещерки извергся целый водопад.

Я посмотрела на «Рыжую», но она спокойно вытащила руку из лона и вытерла салфеткой. «Черная» тоже убрала руки и отшла в сторону.

— Понравилось? — хитро улыбаясь, спросила «Рыжая», — Это — кредит. Потом отдашь, когда попросим. Поняла?

— Не пугай девушку, — сказала «Черная», — Отдаст, никуда не денется!

Я лежала в кресле расслабленная и обессиленная бурным оргазмом, что не могла даже мычать, а девушки, стоя передо мной со сложенными на груди руками, рассматривали меня с таким любопытством, как будто впервые видели.

Но, наконец, игра в молчанку им надоела, и «Рыжая», ухмыльнувшись, сказала:

— Пока мазь действует, моя подруга тебе кое-что объяснит. Слушай её внимательно и не перебивай. А я скоро вернусь.

Я кивнула, так как не хотела изъясняться, как корова, а другой возможности у меня не было. «Рыжая» удовлетворенно кивнула и вышла из комнаты. Мы остались вдвоем с «Черной». Девушка подождала, пока её напарница закроет за собой дверь, и стала медленно прохаживаться по комнате.

— Значит, так! — сказала она ровным голосом, — Запомни следующее. Ты — рабыня, предназначенная для продажи нашим клиентам. Кто они такие, я тебе говорить не буду. Как они будут с тобой поступать, мне не известно. Скажу лишь, что в твоих интересах быть поскорее проданной. Здесь — не курорт, и долго тебя держать никто не будет. Если не продадут с третьего раза, зашьют в мешок и скинут в море.

Я распахнула глаза и содрогнулась. А девушка спокойно взглянула на меня и продолжила:

— Я и моя напарница будем о тебе заботиться, пока ты здесь. Кто мы такие, и как нас зовут — тебе знать не положено. Кстати, и у тебя теперь нет имени, а есть только номер. Будет у тебя имя или нет, зависит от твоего будущего господина. Именно, господина, а не хозяина. Это ты должна усвоить крепко. От него будет зависеть твоё будущее. Он может тебя избить, убить, продать кому-то еще. Но ты сможешь попытаться повлиять на его желания. Если будешь примерной рабыней, возможно, он и не захочет с тобой расстаться. А какой должна быть примерная рабыня — ты, я думаю, догадываешься. Но я напомню. Беспрекословное подчинение и покорность. Ясно?

Её слова меня вогнали в ступор. Я перестала что-либо соображать и сидела, как восковая фигура из музея мадам Тюссо. Из этого столбнячного состояния меня вывел окрик моей наставницы:

— Я к кому обращаюсь? Ты меня слушаешь, девушка?

Я рассеянно кивнула ей в ответ и почувствовала, что на глаза навернулись слезы. Она это заметила и тихо сказала:

— Твоя беда в том, что ты оказалась не в том месте и в неподходящее время. И можешь сказать спасибо своей подружке. Это ведь она тебя за собой потащила?

Я пробурчала что-то невнятное, а «Черная» невозмутимо продолжала:

— Пока есть время, я коротко расскажу, что с тобой будет. Запоминать не нужно. Всё будет протекать само собой. Сначала тебя поместят в карантин. Это — не самое приятное место. Не буду рассказывать, что это такое, чтобы заранее не пугать тебя. Минимальный срок карантина — десять дней, если будешь себя хорошо вести. Но и вечно карантин длиться не будет. Если станешь ершиться — переведут в карцер. Это еще хуже. Обычно, после карцера рабыни становятся, как шелковые.

Потом тебя переведут в группу подготовки, где ты будешь учиться и дожидаться продажи. Там тебе поставят клеймо на левую ягодицу. Это больно, но не смертельно. Если рабыня восприимчивая и очень чувствительная к боли, ей делают слабую анестезию.

Ну, а там и первые твои покупатели появятся. Постарайся им угодить. Обычно потенциальный товар проверяют в специальных комнатах. Но это случается не всегда. Иногда рабыню сразу покупают без проверки. Пока оформляют покупку, рабыню упаковывают так, чтобы она даже не смогла догадаться, куда и как её повезут. При этом её не усыпляют, как может показаться логичным. Ей просто затыкают все органы чувств, кроме обаняния. Таким образом, если даже произойдет чудо, и рабыне удастся сбежать, она не будет знать, где находится. Наши клиенты очень строго охраняют свою собственность. Я не знаю ни одного случая, чтобы рабыня сбежала. А вот с жизнью пытались покончить даже здесь. Только ничего не вышло.

Я тихо мыкнула и заплакала, Девушка подошла ко мне и, наклонившись к самому лицу, сказала:

— А вот плакать не надо. За это будут наказывать.

Я раскрыла глаза от ужаса. Неужели меня будут хлестать плетью? А «Черная», будто прочитав мои мысли, сказала:

— Бить тебя никто не будет, наказание будет другого рода. Не советую экспериментировать. И последнее. Про тебя всё известно. Все твои слабости, пристрастия, элементы возбуждения. Так что учти.

Она отошла в сторону и задумалась. Но вдруг, вспомнив что-то, повернулась ко мне:

— Всё время, до самой продажи ты будешь связана и с кляпом во рту. Так что полноценно общаться с другими рабынями ты не сможешь. Рот освобождать будут только на время кормления. Но говорить всё равно нельзя. А если попытаешься сделать что-то недозволенное, тебя накажут. Всё поняла?

Я тяжело вздохнула и кивнула головой.

«Черная» посмотрела на дверь и состроила недовольную гримасу. Наверное, напарница задерживалась, что совсем не входило в её планы. Но вот дверь открылась, и появилась «Рыжая». Скорее всего, она очень быстро бежала, потому что тяжело дышала, а со лба капал пот.

— Сколько ждать-то можно? — недовольным голосом сказала «Черная».

— С Хозяином разговаривала, — отмахнулась та, — Что с девкой?

— Всё нормально, — пожала плечами «Черная».

— Люкс! — воскликнула «Рыжая», — Дай шланг. Смывать буду.

Они встали у меня за спиной и начали поливать мою промежность теплой водой. Вскоре на полу образовалась лужа, в которой я разглядела остатки моей шерски. «Черная» взяла мягкое махровое полотенце и промокнула у меня между ног. Потом медленно провела рукой и сказала: «Как у новорожденной!» А «Рыжая» рассмеялась, но смех у неё на этот раз был естественный, даже приятный, не пугающий.

Она начала меня отвязывать от кресла, а её подружка надела мне на ноги резиновые тапочки и помогла слезть на пол. Потом они снова натянули мне на голову мешок, но я уже не сопротивлялась. Я слышала, как щелкнул замок у меня на шее, видимо, снова надели ошейник и пристегнули поводок и мягко дернули его. Я пошла за ним, как собачка, а одна из девиц шла рядом и поддерживала меня, не давая споткнуться.

Я тихо промычала.

— В карантин, — услышала я голос «Черной», — Здесь не далеко. Сейчас оденем тебя, и будешь отдыхать. И помни, что я тебе говорила.

Карантин

Шли мы действительно недолго. Наверное, «Рыжая» не один раз вот так на поводке водила девушек. Чувствовался опыт. Она не дергала меня за шею, когда было необходимо, придерживала, а «Черная» указывала направление, подхватив меня под локоть.

Я услышала, как отпирают какую-то дверь, но обратила внимание, что замок был хорошо смазан, а дверные петли не скрипели, как это часто показывают в фильмах. Мы вошли, но я не почувствовала ни холода, ни сырости. Действительно, если хочешь продать товар подороже, зачем его портить с самого начала.

Тут с моей головы сняли мешок. Свет был не слишком яркий, и я очень быстро привыкла и стала разглядывать своё новое «жилище». Комната и в правду походила на тюремную камеру, только была светлая и чистая. Вот только окон я не заметила. На потолке в толстом стеклянном плафоне горела небольшая неоновая лампа, рассеивая мягкий голубоватый свет. Ни стола, ни стульев в комнате не было, зато была узкая низкая лежанка, затянутая черной клеенкой, а с боков с неё свисали какие-то ремни. Головная часть была чуть приподнята и жестко зафиксирована. В том месте, где должна была находиться шея, был сделан круглый вырез. Такой же вырез был и в ногах.

А в дальнем углу я увидела еле заметную панель, видимо, выдвижную. Но для чего она может здесь находиться, и что за ней скрывается, я даже смутно не могла себе представить.

— Вот здесь и будешь проходить карантин, — сказала «Черная» и положила на лежанку сверток, — Это — твоя одежда и все необходимые принадлежности.

— Я, пожалуй, пойду, — почему-то сказала «Рыжая», — Думаю, сама справишься.

— Что сказал Хозяин? — спросила «Черная».

— Ничего, — отмахнулась «Рыжая» и скрылась за дверью.

— Ну, вот и отлично! — «Черная» повернула меня к себе спиной и начала разматывать бинт, которым были связаны руки, — Когда почувствуешь свободу, не торопись. Потряси руками, разомни, потому что я тебе их снова свяжу. Поняла?

Я кивнула, а она продолжала:

— А если захочешь на меня напасть, то я предупреждаю — будет еще хуже. А я совсем не хочу тебе делать больно.

Когда руки оказались свободными, мне очень захотелось избавиться от кляпа, но девушка легонько шлепнула меня по кисти.

— Нельзя! — строго сказала она и добавила, — Накажу!

Из вороха одежды она достала широкую кожаную полоску и шнурок и велела мне снова сложить руки, как прежде. Я подчинилась, а девушка обернула их этой полоской и стала зашнуровывать. Потом она зафиксировала концы шнурка по краям. Теперь мои руки находились в плотном саркофаге и были лишены всякой возможности двигаться.

«Черная» вытащила следующий предмет и показала мне. Им оказался лифчик, сделанный из латекса с застежками на спине и шее. Только он ничего не закрывал. На месте чашечек для грудей была пустота. «Черная» стала надевать на меня этот лифчик и подтягивать бретельки до ткх пор, пока мои груди не приподнялись, а соски не встали торчком. Этот предмет туалета был таким легким и тонким, что я его почти не чувствовала на теле.

А «Черная» уже рылась в «моих» вещах, пытаясь найти следующую деталь «одежды».

— Ах, да! — воскликнула девушка и тряхнула головой.

Она подошла к панели и легко отодвинула её в сторону. За панелью оказался самый простой туалет из нержавеющей стали. «Черная» взяла меня под локоть, повела туда и усадила на унитаз.

— Давай по максимуму, — сказала она, — следующее посещение только утром перед кормлением. А всё это время ты будешь заткнута.

Я недоуменно выпучила глаза, но девушка, поймав мой взгляд, улыбнулась и сказала:

— Увидишь! И потом, тебе не до этого будет.

Не знаю, сколько времени я сидела на этом чертовом толчке, но «Черная» меня не торопила. Хоть на этом спасибо. Но ничто не вечно. Мне пришлось встать. Девушка подвела меня к раковине и подмыла теплой водой.

— Продолжим. — сказала она и снова вывела меня в камеру и подвела к лежанке.

Я почувствовала, что беспрекословно подчиняюсь ей. А ведь всегда сопротивлялась тому, что мне не нравилось или происходило против моей воли. Я дернулась в сторону, пытаясь вырваться из захвата, но «Черная» сжала мою руку еще крепче и резко посадила на лежанку.

— Не дергайся, — спокойно сказала она, — Даже, если ты от меня вырвешься, дальше этой камеры не уйдешь. Ты не понимаешь этого?

— У-у! — замотала я головой.

— Ну и дура! — ухмыльнулась девушка.

Увидев моё замешательство, она отпустила мою руку и погрозила пальцем. Я обмякла, сидя на лежанке, и тихонько заплакала. «Черная» даже не обратила внимания на мои слезы, и продолжала действовать. Из вороха она извлекла... обычные колготки в мелкую сетку и стала натягивать на мои ноги, предварительно сняв тапочки. Колготки оказались моего размера, но в них была, всё же, одна особенность. Огромная дыра между ног, оставлявшая открытыми попку и низ живота.

— Встань! — приказала девушка.

Я повиновалась, и она до предела натянула на меня колготки, расправив складки. Теперь она достала что-то черное и блестящее, которое при ощупывании издавало «резиновый» звук. Это были миниатюрные трусики из латекса. Девушка растянула их и приказала мне всунуть ноги в дырки.

Она подняла трусики до колен, и я вдруг увидела, что к перемычке пришиты два резиновых фаллоса: в передней части толстый и короткий, а сзади — тоньше и длиннее. «Черная» взяла в руки маленький тюбик и смазала эти «веселые игрушки» кремом.

— Присядь и раздвинь ноги, — последовала команда.

Затычки легко вошли в мои дырочки, а трусики плотно зафиксировали их. И следом девушка надела мне на ноги высокие до половины бедра сапоги из тонкой кожи и без каблуков. «Какую проститутку из меня хотят сделать?» — подумала я.

Моя модистка хихикнула и повернула меня к себе спиной. Я почувствовала, как она собрала в хвостик мои волосы, сильно оттянув их назад, а потом закрепила их на голове. Покопавшись в районе шеи, «Черная» расстегнула пряжку и, наконец, раскупорила мне рот. Я вздохнула с облегчением и хотела что-то сказать, но она прижала к губам палец и строго сказала:

— Ни звука, рабыня!

Сказала она это таким тоном, что я быстренько захлопнула рот и выкинула из головы все вопросы. Всё равно никаких ответов я не получу. А кастелянша продолжила меня упаковывать.

Собрав волосы и освободив меня от затычки, она натянула мне на голову резиновый шлем с прорезями для глаз и рта и двумя маленькими дырочками для носа. Шлем плотно обхватил моё лицо и голову, а снизу заканчивался широким воротником до ключиц.

— Открой ротик, — попросила «Черная», держа в руке большую грушу,