Любовь на окраине. Серия: Истории про любовь

Обычное, довольно-таки хмурое осеннее утро. Руслан сладко потянулся, лёжа под тёплым одеялом. Чёрт, как же не хочется вставать! Но надо. Не то чтобы он сильно торопился в училище, нет! Душу немного согревала перспектива увидеть закадычных корешей — Борзого, Джойстика и Репу, с которыми они вместе они наводили страх на окрестных пацанов и собственную альма-матер.

Многопрофильное профессиональное училище №217, расположенное на «рабочей» окраине города N, в котором уже третий год учился Руслан, пользовалось нехорошей репутацией. Достопочтенные маменьки и папеньки пугали им своих сыночков: «Вот не исправишь оценки к концу четверти, пойдешь учиться в 217-е!» Контингент учащихся в основном составляли подростки из «неблагополучных» семей, выпускники детдома, расположенного неподалёку, а также разновозрастные хулиганы всех мастей. Семья самого Руслана была вполне благополучной, а в 217-м он учился потому, что туда пошли все его друзья. Очень быстро освоившись, пацаны «взяли под контроль» училище и окрестный район, потеснив при этом команду Бурого, ранее безраздельно царившего здесь.

Руслану нравилась такая жизнь — был в ней и адреналин, и своеобразный драйв. И деньги. А это, кстати, немаловажно для современного рыцаря: редкая дама откажется от предложения посидеть в хорошем ресторане, особенно если этой даме едва исполнилось восемнадцать. Руслан пользовался у девиц бешеной популярностью: красивое рельефное тело, украшенное шрамами от множества уличных драк, волевой взгляд и длинные тёмные ресницы. Почему-то больше всего девушкам нравились именно ресницы! Они сохли по нему, но Руслан не торопился заводить с кем-то постоянные отношения. Почему — он и сам не знал.

— Русик, вставай, опоздаешь на пару! — почти пропела мать.

— Иду!

На крыльце училища, как всегда, народ курит, обсуждая дела насущные. Дым от десятков сигарет валит столбом в хмурое небо. Рявкнув на суетившихся рядом первокурсников, чтобы те шли на пару, он присоединился к друзьям.

— Что новенького?

— Не что, а кто! — хохотнул Борзой. — Есть тут двое. Детдомовские, вчера пришли. Один вроде ничего пацанчик, а другой... Ну, короче, сам увидишь.

— Ладно, — Руслан не любил пустых разговоров.

Покурив и потрепавшись о том о сём, они не спеша двинулись в училище. Пара к тому времени уже успела закончиться, и мимо них пробегали стайки первокурсников (вчерашние сопливые школьники, возомнившие себя взрослыми), шли педагоги с журналом под мышкой и перманентным самогонным «амбре». И все они почтительно сторонились, давая им дорогу.

Когда друзья сворачивали на лестницу, мимо них проскочил невысокий худенький парнишка в очках, держа в руке тетрадку в красивой обложке. Он и не подумал поздороваться с местными «авторитетами».

— Оп-па! — Борзой ловко выбросил руку вперёд и выбил у парня тетрадь.

Она упала на пол, раскрывшись белоснежными страницами. Юноша недоумённо поднял на них глаза. Под стёклами очков они казались неестественно огромными, голубыми, как небо, и у них было странное выражение — доброты и доверия, такое нетипичное для местной среды! У Руслана что-то сжалось внутри от этого взгляда. У парня были русые волосы, мягкими волнами падавшие на шею (ещё и длина их была «криминальной»), милое лицо с тонкими правильными чертами, полураскрытые нежные губы — несомненно, в облике парнишки было что-то женское. Это не преминул заметить и Борзой.

— Хули вытаращился, педрила, поднимай давай! — и неприличным жестом он указал на валявшуюся на полу тетрадь.

Глаза у парня расширились, он переводил их с Борзого на Репу, потом на Джойстика и, наконец, на Руслана, словно пересчитывая невесть откуда взявшихся агрессоров.

— Вот это он и есть, тот борзый салажонок, — обращаясь к Руслану, сказал Борзой, не напрасно получивший свою кличку.

И коротко, без замаха он ударил парня в живот. Тот, задохнувшись, согнулся пополам. Борзой нанёс ему ещё один удар — по ногам, и тот упал на колени.

— Сука, поднял тетрадь! Живо!

Жалко всхлипнув, парень потянулся, не вставая с колен, к своей вещи и поднял её. Борзой, на этот раз размахнувшись посильнее, ударил юношу по лицу. Очки у того улетели куда-то в угол коридора.

— Хватит! — неожиданно для себя самого крикнул Руслан и в ответ на удивлённые взгляды друзей брезгливо сплюнул на пол:

— Его бить — себя не уважать! Пошли!

И они не спеша удалились под боязливое молчание студентов, видевших всю эту сцену. До конца пары Руслан сидел смурной. Ему не хотелось, но всё равно думалось о том очкарике, которого били в коридоре: «Борзой сказал, что он детдомовский. Странно. Надо узнать о нём поподробнее». Руслан и сам не понимал, что ему за дело до этого парня, почему мысли о нём не дают ему покоя?

После занятий они с пацанами присели на лавочку во дворе училища. Мимо них тянулись домой студенты, и Руслан злился на себя за то, что высматривает среди них очкарика. Ну на кой ему этот очкарик?! Он уже получил своё от Борзого за непочтительное поведение, зачем же тогда... Руслан не додумал — он увидел очкарика с сумкой на плече и... без очков, идущего к выходу. Он близоруко щурился, то и дело оступаясь на неровном асфальте.

— Слышь, ты! — окликнул парня Борзой, и Руслан молча поблагодарил его про себя за это.

Тот остановился, напряжённо вглядываясь в них.

— Иди сюда, хули уставился! — парень вздрогнул и, по-видимому, узнав их, покорно и неуверенно направился к лавочке.

Руслан уже знал, что зовут его Женей, фамилия А-в, учится на ДПИ (Декоративно-Прикладное искусство). Женя приблизился к парням, испуганно вглядываясь в лица «боевой четвёрки».

— Что случилось? — тихо, почти беззвучно спросил он.

— Ни хуя! — заржал Борзой. — Хотели с тобой поговорить!

Глаза паренька наполнились слезами, нежно очерченные губы дрогнули.

— Не надо, пожалуйста! — умоляюще проговорил он, обращаясь почему-то к Руслану. — Вы же уже «поговорили»!

— На колени, сука! — приказал Борзой, сжав кулаки.

Женя, не видя другого выхода, опустился перед ним на колени в осеннюю грязь.

— Ты, сука, педик, да?

— Нет, с чего вы взяли! — юноша вздрогнул от удара по лицу.

— А ты думаешь, что по тебе не видно?! — Витёк замахнулся ещё раз.

Женя весь сжался, опустив голову.

— Ну, а раз так, пойдём, поработаешь!

— Нет, нет!

Борзой злобно пнул его ботинком по почке:

— Нет, говоришь?

Не обращая внимания на слёзы и мольбы паренька, он бил и бил его, пока не услышал покорное «да».

— Идём, — заставив Женю подняться с колен, Борзой повёл его к ближайшей пятиэтажке.

Заинтригованные друзья последовали за ними. Там, в грязном закуте под лестницей, Витёк приказал парню раздеться, а сам вытащил из штанов свой член. Руслан с интересом наблюдал за происходящим: Борзой был уже порядочно возбуждён, и его дубина (сантиметров двадцать в длину) блестела от смазки.

— Репа, оприходуй его рот, а я пока жопой займусь! — с этими словами Витёк подошёл к Жене, уже полностью обнажённому, и грубо раздвинул ему ноги, открывая себе доступ к анальной дырочке.

Репа, нерешительно переминавшийся в сторонке, спросил:

— Вить, а это... пацана ебать... это правильно? Я педиком не стану?

— Да ладно! — заржал Борзой. — Или ты и меня считаешь педиком?

Вопрос был не из простых, и Репе ничего не оставалось делать, как подчиниться приказу Витька. Пацан подошёл к Жене, доставая свой инструмент, и сказал:

— Ну-ка, открой рот!

В это время Борзой вскрикнул:

— Бля! Он не целка!

Руслан всего ожидал, но только не этого. Он невольно вытянул шею, глядя на то, как палец Витька свободно входит через мягкое колечко мышц внутрь тела жертвы. Парень явно уже не один раз был с мужчиной. Борзой, разозлившись, снова стал избивать Женю, стоящего на коленях.

— Бля, Витёк, полегче! — недовольно проговорил Репа. — Он мне так хуй зубами зажмёт!

Парень ... уже кайфовал от движений Жениного языка и его губ, сжимавшихся колечком на члене насильника.

— Не пострадает твой хуй! — Борзой, больше не тратя время на разработку ануса, сразу же засадил в него все свои двадцать сантиметров.

У Жени с новой силой брызнули из глаз слёзы, он застонал от боли. Руслан молча наблюдал за тем, как юношу имеют во все отверстия, и ощущал одновременно жалость к нему и сильнейшее возбуждение. Он жадно разглядывал обнажённое тело, начисто лишённое волос, тонкую, как у девушки, талию, узкую нежную спину. Позвонки слегка выпирали, образуя сексуальную линию, и Руслану нестерпимо захотелось провести по ним рукой. Длинные стройные ноги паренька были разведены в стороны, а между ними хозяйничал Витёк.

— Хорошая шлюшка! — кончив, Борзой вытащил член из жертвы и стал заправлять его обратно. — Рус, теперь твоя очередь! А Джойстику достаётся рот!

Руслан неуверенно подошёл к Жене. Сердце у него бешено колотилось и временами замирало. Он не справился с собой и вошёл в парня достаточно резко, по-видимому, причинив тому боль, так как Женя жалобно застонал. Внутри его тела было горячо и тесно — ощущения не шли ни в какое сравнение с женским влагалищем! Женя, почувствовав нового парня внутри себя, мягко сжал анус. Волна удовольствия захлестнула Руслана. Взяв пассива за соски, он стал насаживать его на свой кол, уже не обращая на ни на что своё внимание.

Время остановилось. Была только узкая спина, покрытая горячей испариной, были напрягшиеся в его руках соски и учащённое дыхание обоих. А потом — лихорадочные пульсации мышц, сведённых оргазменной судорогой, и бурный поток лавы. Руслан ещё минуты три стоял, приходя в себя, прежде чем к нему вернулась способность что-либо соображать.

А Женю уже трахал отдохнувший Витёк — в рот. Попкой паренька в это время занялся Репа, скромно решивший позволить себе это удовольствие.

Руслан словно грохнулся с небес на землю. С внезапно вспыхнувшей в нём неприязнью он рассматривал искажённые лица друзей и злился — на себя, на них, на весь мир! А пуще всего — на Женю. Вот ведь пидор гнойный

! Так и потекли потихоньку дни. Днём в училище Руслан и компания демонстративно не обращали на Женю внимания (но уже и не цепляли его), а вечером в добровольно-принудительном порядке вели его в ближайшую лесополосу, или на «их» пустырь, или, если везло, к кому-нибудь на хату и там дружно имели юношу всеми доступными способами. Развлекались с Женей они всегда все вместе, вчетвером, усиленно делая друг перед другом вид, что «я тут просто за компанию, а сам гомика трахать не стал бы».

Руслан тоже делал такой вид, но он был счастлив. Когда Женька раздевался, демонстрируя пацанам своё гибкое нежное тело, а потом становился на колени, чтобы отсосать у него, Руслана, первым, сердце его сладко сжималось, а внизу живота разливался приятный холодок. Он смотрел на живую секс-игрушку у своих ног с деланным равнодушием, но на самом деле... На самом деле с ним стали происходить странные вещи.

Например, он стал думать о Жене постоянно, к месту и не к месту, и это страшно злило его. Иногда он просто не мог дождаться очередного «похода» в лесополосу, так в его штанах всё кипело. Но, занимаясь с Женей сексом, Руслан специально делал ему больно, мстя за свои «позорные» для пацана переживания. Ситуация осложнялась тем, что разговаривать с Женей считалось западло, его полагалось только трахать и иногда поколачивать, «чтобы помнил своё место у параши», а сам парень был настолько забит и запуган, что не смел и пикнуть при своих мучителях.

Руслан знал от студентов, что Женя хорошо учится, с увлечением рисует (недавно его акварели даже были выставлены на каком-то областном конкурсе), а в своей группе ДПИ, состоящей из одних девчонок, у него со всеми сложились очень тёплые дружеские отношения. Пацаны в училище, конечно, относились к нему без восторга, но и они постепенно привыкали к его доброте и отзывчивости, к написанным им для них сочинениям, решённым задачкам, внеочередным дежурствам по столовой. «Жень, выручи!» — даже отпетые хулиганы постепенно перестали задевать его. А зачем, если его всегда можно попросить помыть полы в аудитории, вытереть доску, полить цветы или отправить вместо себя в ненавистную столовую.

Словом, народ попривык к новенькому и уже не шарахался от Жени, как от прокажённого, а девчонки так и вовсе стояли за него горой, и это почему-то огорчало Руслана. Он видел, что недалёк тот день, когда пацаны окончательно перестанут сторониться детдомовца, у него появятся свои друзья. Нет, их дружная четвёрка по-прежнему будет иметь его во все щели, и этому никто не помешает, но... Но Руслану будет принадлежать только тело Жени. Время от времени. Насильно, не по согласию. А насильно, как известно, мил не будешь. Тьфу! Опять эти мысли!

Как-то раз пацаны устроили «развлечение» в квартире Руслана, родители которого уехали на дачу. Женя мылся в его ванной, пользовался его мочалкой, гелем для душа. Пока пацаны в комнате смотрели порнушку и ржали, обсуждая детали, Руслан вышел, будто бы в туалет. В ванной внезапно стих шум воды. Женя, полностью обнажённый, робко приоткрыл дверь, но, увидев его, попытался закрыть её. Трудно понять, на что он рассчитывал, ведь ему предстояло этим вечером не один раз пройти «по кругу» из четырёх пацанов. Взыграла природная стыдливость? Но никакого халата или даже полотенца, чтобы прикрыть наготу, ему никогда не давали принципиально. Ещё чего!

Руслан рванул дверь на себя, вместе с Женей — и тут произошло неожиданное. Весь тёплый и влажный, парень внезапно прижался к нему, тонкие руки обвились вокруг сильной шеи. Руслан замер. Замер и Женя, прильнув к его груди, дрожа от собственной дерзости. Но поняв, что его не собираются бить, парень стал покрывать тело своего господина безумными, нежными поцелуями. Мягкий влажный язык исследовал мускулистую грудь Руслана, тонкие пальцы поглаживали его спину, и это было настолько приятно, что он, забывшись, чуть не застонал. Но тут из комнаты позвали:

— Рус! Ты где там?

Встрепенувшись, он отбросил Женины руки, всё ещё обнимавшие его за шею, и, грубо схватив юношу, поволок его к своим друзьям.

Далее всё пошло по стандартному сценарию: оральный и анальный секс, скабрёзные комментарии, Женины стоны. Почему-то именно под Русланом он начинал стонать. Пацаны в целях эксперимента даже завязывали ему глаза, трахая по очереди, но когда в него входил Руслан, раздавался сладкий стон. На левом соске у Жени блестела какая-то изящная загогулина. Она дико раздражала Руслана, потому что ему всё время хотелось дотронуться до загогулины пальцем, ощутить живое тепло тела, которым она была пропитана, а Женя всячески склонял его к этому, призывно выгибаясь навстречу руке Репы, ласкавшей его. Удовольствие от этой ласки так ясно читалось на лице парня, что Рус не выдержал — резко зажав металлическую цацку пальцами, он рванул её на себя. Женя вскрикнул, глаза его мгновенно наполнились слезами. На розовом поле соска выступила крупная алая капля.

Пацаны притихли. Репа непонимающе переводил глаза с гневного лица Руслана на эту каплю и обратно. Борзой тихо хмыкнул, но от комментариев предпочёл воздержаться, и правильно сделал. Хлопнув дверью, Руслан ушёл в другую комнату. Женя тихо плакал, прижимая ладонь к груди. Настроение у всех было испорчено, никому уже ничего не хотелось, поэтому парню наскоро промыли рану, разрешили одеться и отправили в общагу. Затем попробовали «достучаться» до Руслана, но был в хмуром расположении духа и в ответ на все вопросы молчал, как партизан на допросе.

А ночью он снова и снова прокручивал в памяти этот эпизод и спрашивал себя, что такого сделал Женя, почему это так задело его, Руслана? Не противился ласкам Репы? А как он мог противиться кому-то из них, его насильников?! Может быть, по собственной воле Женя никогда бы не стал даже общаться с такими, как Рус и его друзья, не то что отдаваться им. Это они вынудили его. Всё их так называемое «общение» — это ежедневное насилие над ним, не более того. И, может, они противны ему, гадки, омерзительны!

Стоп. Тогда почему Женя откровенно тащился от ласк Репы? Ведь именно из-за ревности к корешу он и психанул, чудила на букву М. Или это он, Руслан, противен Жене?! Тоже не сильно похоже на правду, если вспомнить его объятия там, у двери ванной. Взволнованная дрожь и частый стук сердца сказали ему тогда больше, чем все пустые слова. А может, он просто испугался жестоких побоев и решил лаской смягчить своего мучителя?! Ведь били его часто, за малейшую провинность: нечаянно задел зубами член на сто десятом за день минете, не вовремя наступила эрекция от анала, быстро устал и т. д.

Руслан ворочался на смятой постели, раскалённые мысли метались по кругу в его мозгу. Из тревожного полусна его вырвал телефонный звонок. Он взглянул на часы — полтретьего ночи. Схватил трубку:

— Чего надо? — и тишина...

— Чего надо, ещё раз спрашиваю?! — не на шутку разозлился он.

Тишина в трубке вздрогнула (он мог в этом поклясться!), поколебалась, желая что-то сказать, но не решилась, и трубку медленно опустили на рычаг. Пошли гудки. «Вот чёрт!» — подумал Руслан.

Он проворочался в постели до утра, заснуть ему так и не удалось. Едва дождавшись восьми, он полетел в училище. Желание увидеть (хотя бы просто увидеть) Женю за ночь превратилось у него в навязчивую потребность. Он желал хотя бы убедиться в том, что с ним всё в порядке. В идеале можно было бы, конечно, и попросить у него прощения, но... Не надо было! А что «не надо было» — на этот вопрос он и ночью не нашёл ответ. Ведь Женя не виноват, что его тело ответило на ласку Репы, ведь они его никогда не ласкали. После первых их интимных встреч, являвшихся, по сути, изнасилованием, юноша сделал робкую попытку прелюдии перед контактом, нежно целуя их тела, но Борзой решительно пресёк всякие там «лизания»...

Женя спешил по коридору с пачкой тетрадок и эскизами под мышкой. Сейчас надо быстренько перечертить всё у Ленки. Пожилая «черченка» вредная, а он вчера так и не нашёл в себе силы заняться домашним заданием. Кое-как успокоившись и сняв боль с помощью таблеток, он лёг спать. Сосок немного кровоточил, но это было не страшно по сравнению с тем, как кровоточила рана в его душе. Особенно больно ему было от того, что Руслан причинил ему физическую боль осознанно, желая этого.

Женя любил парня давно — с той минуты, когда впервые встретил его в коридоре училища. Его друзья били Женю, стоящего на коленях, а он, Руслан, вступился за него. Он не был ни жесток, как Борзой, ни глуп, как Репа или Джойстик. Стадное чувство не имело над ним власти. Остановив избиение, он повернулся и пошёл, уверенный в собственной силе и их послушании — красивый, жёсткий, неприступный. И уже любимый.

Всё началось с того, что горькая Женина любовь, тщательно скрываемая от всех, внезапно прорвалась бурным потоком, когда её не ждали. Он прильнул к груди любимого, наконец-то обнимая его по-настоящему. И Руслан не отстранился! Не стал вырываться, не ударил его. Женя слышал частую дробь его сердца, взволнованное дыхание, а сильные руки до того крепко прижали его к себе, что у него дух захватило. И целую минуту они были одни во всём мире. Но вот из зала донёсся голос Борзого: «Рус!» — и любимый стремительно оттолкнул его от себя. Женя не винил его в этом, ведь очень тяжело идти против мнения толпы, быть не таким, как все вокруг. Но теперь Женя знал главное: Руслану он точно не безразличен!

Однако почему тогда он так странно себя с ним ведёт? Бьёт его чаще и больнее, чем даже садист Борзой, в сексе демонстрирует полное безразличие к нему и даже пренебрежение им, а робкие Женины попытки приласкать его всегда заканчиваются слезами и синяками на самых чувствительных местах. Руслан относился к нему, как к бесплатной и безотказной «дырке», не более. Но даже и к сексу он относился без фанатизма: если Борзой, Репа и Джойстик давно уже втайне друг от друга имели его «тет-а-тет», то Руслану всегда хватало групповых встреч. Почему, ну почему?! Женя ворочался ночами в постели, ища ответа на все эти вопросы. А вчера, уже вернувшись в общежитие, он даже рискнул набрать номер Руслана — девчонки из группы подсказали. На часах была половина третьего, но Женя точно знал, что тот не спит. Трубку взяли с первого гудка.

— Чего надо? — голос у Руса был измученный, не сонный.

Сердце у Жени сжалось от нежности, он набрал в лёгкие побольше воздуха, чтобы наконец-то сказать парню о своей любви, признаться ему в том, что его жизнь стала пресной без него, что...

— Какого хрена надо? — уже раздражённо повторил голос Руслана.

И Женя привычно сжался в испуге, внезапный порыв его угас, и он положил трубку...

Он уже подходил к двери аудитории, за которой слышалось звонкое девичье щебетание, как вдруг из-за угла коридора вынырнула тень, преградив ему дорогу. Вздрогнув от неожиданности и испуга, Женя поднял глаза: Руслан! Он прерывисто вздохнул, обмякая всем телом — почему-то на него вдруг резко накатила слабость. Руслан ловко поддержал его и, не говоря ни слова, быстро расстегнул на Жениной груди рубашку. Обнажилась нежная кожа и небольшой бинтик, аккуратно прикрывавший пострадавшее вчера место. Бегло осмотрев всё это, Руслан изрёк:

— Жить будешь, ебаться можно! Сегодня после занятий у меня! — и исчез, а Женя опустился прямо на пол перед дверью аудитории, не имея сил даже застегнуть рубашку, и заплакал — нет, зарыдал в голос.

Испуганные однокурсницы высыпали в коридор, начали собирать его разбросанные по полу книги и тетрадки, спрашивали у него, что случилось. Парня отвели к дежурной медсестре, и та дала ему успокоительного. Женя полежал немного в её кабинете на койке, приходя в себя.

Руслан! Одно это имя вызывало у него нестерпимую боль, от которой ему хотелось кричать. Он-то думал, что тот по-своему, по-пацански захотел проявить заботу о нём, осматривая ранку, что, может быть, он даже жалеет о том, что всё так получилось. Естественно, Руслан вслух никогда об этом не скажет, но почувствовать-то можно! Но вместо этого Женя почувствовал только ледяное равнодушие и презрение. Тон его голоса, чёткий, слегка брезгливый жест, которым Руслан расстегнул молнию на его рубашке, сказал парню всё. Никакой намёка на взаимность тут нет и быть не может. Всё кончено...

На негнущихся ногах Женя брёл в общежитие. Глаза ешл застилали слёзы, так что он почти не разбирал дороги. Всё кончено. Всё, только... Только сегодня Руслан ждёт Женю у себя дома, так как его родители опять куда-то уехали. Рус никогда не встречался с ним наедине, значит, и сегодня он тоже будет вместе со своими отвратительными дружками. С души воротит от них! Ну, ничего, это в последний раз, можно и потерпеть.

Он уже всё продумал. Эти таблетки, которые давала медсестра, они сильные, всего от одной он тут же успокоился, даже жгучая боль притупились. А когда он попросил ещё одну, медсестра отказала, что они плохо действуют на сердце. Когда она отвернулась, Женя незаметно положил в карман всю упаковку. Он очень надеялся на то, что умрёт быстро, без мучений. Только напоследок так хочется посмотреть в глаза Руслану! Чего бы только он не отдал за один нежный взгляд этих изумрудно-зелёных глаз! Но увы, этому не суждено сбыться...

Пять часов. Руслан нервничал, расхаживая по комнате. Три шага вперёд, два назад — как в тюрьме. Он ждал. Сегодня он впервые не позвал на встречу с Женей ни Борзого, ни Репу, ни Джойстика. Повинуясь какому-то внутреннему голосу, он вообще не сказал им про эту встречу. О ней знают только двое — он и Женя. Зачем он поступил так, Руслан и сам не знал, и что они будут делать вдвоём, он тоже слабо себе представлял. При друзьях — всё понятно: мачо, гусары, поручики Ржевские, которым на словах «всё равно, кого трахать, была бы дырка». Но это всё понты. А вот поговорить им нужно. Но о чём — это интересный вопрос.

Руслан замер, нервно глянул на часы: пятнадцать минут шестого. Отсутствие друзей он объяснит Жене просто: заболели. Некачественная колбаса, с кем не бывает. Хотя, не собирается же он объясняться! Но отмазка нужна была и для его собственного душевного спокойствия. Вот бы сделать так, чтобы Женя взял инициативу на себя! Но слишком часто он, Руслан, бил его за те робкие (и очень желанные, если честно признаться) поцелуи, чтобы тот твёрдо усвоил раз и навсегда установленные «правила поведения». Половина шестого. Неужели не придёт? Неужели посмеет не прийти?!

Раздался звонок в дверь. Руслан выскочил из комнаты, как будто за ним гнались черти. Споткнувшись о палас, он полетел на пол, но тут же вскочил, не почувствовав даже боли от ушиба. На пороге стоял Женя. Измученное, осунувшееся лицо, тёмные тени под глазами делают их неестественно огромными, искусанные губы дрожат, силясь улыбнуться.

— Проходи, — Руслан неловко посторонился.

Обычно Женя надевал брюки и куртку прямо на голое тело, чтобы голодные «клиенты» могли удовлетворить свой первый порыв прямо в прихожей, не тратя время на долгое раздевание. Вот и сейчас он, сняв куртку, открыл взору Руслана свою мягкую, совсем без мышц, грудь, нежный животик и тонкие руки, затем снял с себя джинсы и кроссовки, повернувшись к парню спиной и нагибаясь заученно-соблазнительно.

Наконец, Женя остался полностью обнажённым, но ничего не последовало. Он удивлённо оглянулся и встретил спокойный взгляд Руслана.

— Я не буду тебя насиловать.

На его вопросительный взгляд парень указал на кресло:

— Сядь.

Ничего не понимая, Женя повиновался приказу. Руслан помолчал, собираясь с мыслями.

— Знаешь... Как бы это получше сказать... Я больше не нуждаюсь в твоих услугах, — вдруг выпалил он.

Женины глаза расширились, он хотел что-то сказать, но Руслан торопливо продолжил, словно боясь сбиться:

— И пацаны мои не нуждаются. Мы нашли клёвых тёлок, они будут давать нам абсолютно бесплатно, и ты нам больше не нужен. Извини, если что не так... — он запнулся. — Ну, и это... не задерживаю тебя больше.

Руслан, Руслан! Что же ты болтаешь, не думая! Ведь тебе совсем не хочется, чтобы он уходил! Ты же не переживёшь этого!

Но одно он точно знал: никогда, под страхом чего угодно, он не сделает первый шаг. Не сделает его и Женя, наученный горьким опытом. Беспомощно смотрел он на то, как парень медленно поднялся с кресла и на дрожащих ногах шагнул к вешалке за своей одеждой. Ещё секунда, и он уйдёт, а Руслан будет вечно мучиться, вспоминая этот день.

Женя, наконец, оделся и, пошатываясь, направился к двери, пряча от Руса глаза, полные слёз. Каждая клеточка тела Руса кричала: «Не уходи!» — но сам он молчал. Гордость, глупые пацанские «понятия», собственные заморочки стоили ему потери любимого человека. Чуть было не стоили...

Уже дойдя до двери, Женя вдруг обернулся:

— Ты можешь презирать меня, ненавидеть, брезговать мною, но разреши мне поцеловать тебя на прощание, Руслан! Всего один раз! Видишь, у меня нет гордости, я на коленях прошу тебя об этом!

Опустившись на колени, парень с мольбой поглядел на него, потом встал, вплотную подошёл к Руслану, бережно обхватил его за плечи и коснулся губами жёстких губ. Всего один раз. Но этого раза хватило. Когда он попытался отстраниться, его не пустили сильные руки.

— Отпусти меня! — задыхаясь от боли и нежности, прошептал Женя.

— И не подумаю! — услышал он, и его рот обжёг ответный поцелуй.

Жадный язык Руслана напористо раздвинул нежные губы Жени, вырвав из них стон, а его руки между тем уверенно гладили обнажённую спину юноши, порхали по шее и плечам. И вот они уже мягко, но решительно расстёгивают молнию джинсов. Женя поплыл от удовольствия, тряпичной куклой обмякая в объятиях любимого, а Руслан между тем щедро дарил ему такие ласки, о которых он не смел даже и мечтать.

Повалив парня на диван, Рус принялся целовать его всего: шейку, грудь, живот, бёдра. Поглаживания по их внутренней стороне доставляли Жене острое наслаждение. Он пошире развёл ноги в стороны и приглашающе выгнулся навстречу властным движениям жёсткой ладони, но Руслан, коварно переменив тактику, взялся за его соски. Левый, прикрытый бинтом, он не трогал, зато правый сполна получил свою порцию удовольствия. Женя извивался от сладких мук, прижатый к дивану тяжестью своего «мучителя», и молил того о проникновении, каждый миллиметр его тела стал вдруг сверхчувствительным, а Руслан не спеша ласкал его, наслаждаясь реакцией.

Целуя животик парня, он как бы невзначай задел его небольшой член, стоявший по стойке смирно. Женя вскрикнул, прогнулся, обвив ногами талию любимого, и без всякого стеснения снова предложил ему себя.

— Не торопись! — прошептал Руслан, целуя его шею.

Когда его мускулистые руки легко перевернули Женю на живот, тот подумал, что время пришло, но, потянувшись за смазкой, он нащупал пустую баночку. В ответ на его сразу ставший испуганным взгляд (всё-таки размер у Руса внушительный!) любимый только улыбнулся, покрывая поцелуями спину юноши, и Женя невольно отвлёкся от своих мыслей, весь отдавшись ощущениям. А ощущения были неслабые. Сначала ему показалось, что у него на пояснице бьётся горячая влажная живая рыбка. Потом эта «рыбка» стала спускаться всё ниже и ниже и наконец — нет, только не это! — скользнула в ложбинку между ягодиц. Резко дёрнувшись, Женя попытался освободиться, но не тут-то было!

— Тебе что-то не нравится? — с изысканной «районной» вежливостью обратился к нему Руслан, надёжно придерживая парня на кровати.

— Рус, прекрати так делать! Не надо!

— А почему? — невозмутимо поинтересовался он.

— Там же... грязно! — от смущения Женя порозовел, опустил ресницы и стал таким хорошеньким, что Руслан, не удержавшись, поцеловал его.

— Разве ты не моешься перед встречей? — снова поинтересовался он.

— Конечно, моюсь! — аромат чистой юной кожи с готовностью подтверждал слова Жени.

— И промываешься? — Руслана невозможно было смутить.

— И промываюсь! — бедный Женя лежал красный, как варёный рак.

— Тогда что же «там» нечистого? — задал риторический вопрос Руслан, вновь принимаясь за своё занятие.

— Не надо! — взмолился парень. — Не должен ты, авторитетный пацан, лизать мне...

— Не указывай мне, что, кому и сколько я должен! — огрызнулся Руслан, и Женька испуганно притих, не решаясь больше возражать ему.

А язык Руса тем временем прокладывал путь всё дальше, через тугое колечко мышц. Изо всех сил сдерживаясь, чтобы не поощрять стонами это «неправильное» действо, Женя закусил губу, но Руслан, не отрываясь от своего занятия, одним мягким движением руки по соску сломил его оборону. Женино тело вздрагивало, он стонал в голос от любого движения любимого человека, полностью утратив себя. Сейчас он был только средством для удовлетворения потребностей Руслана, и ничем больше. А тот делал с ним, что хотел, и от всего этого оба получали дикий, нечеловеческий кайф.

Первый раз Женя кончил только от ласк, даже без прикосновений к члену, во второй — лёжа на спине и обвив Руслана руками и ногами, так, как лиана оплетает ствол дерева, в третий — стоя на коленях на краешке дивана. Русу особенно нравилась эта поза, потому что Женя в ней выглядел абсолютно беззащитным, и это дико заводило его. В четвертый раз они додумались заняться этим стоя — Руслан легко держал любимого на руках, насаживая его сверху на себя. В пятый... Женя жалобно запросил пощады, и «секс-террор» пришлось прекратить.

Руслан на руках понёс его, измученного, в ванную. Член его стоял так, словно этих четырёх разов и вовсе не было. Женя, немного восстановившись, потихоньку сполз вниз на кафель и, обхватив ноги Руса, взял его красавца в рот. Сегодня он впервые узнал, что такое заниматься любовью, а не быть изнасилованным, и активно «закреплял» полученные знания. Руслан довольно постанывал, перебирая мягкие русые волосы Жени. Шумела вода, заглушая все звуки. С блаженным вскриком кончив, парень помог Жене встать с колен и посмотрел в его глаза.

— Ты будешь со мной?

Сияющие глаза пассива оказались совсем рядом, прямо напротив его глаз.

— Так будешь или нет? — Руслан не любил ждать.

Женя же, наслаждаясь ситуацией, не спешил с ответом. Его глаза задорно и чуть издевательски искрились. Руслан, не вытерпев, слегка прижал юношу к стене.

— А как же... тёлки? — слегка задыхаясь от такого напора, простонал Женя.

— Пусть идут на хрен. Так что?

— Ты о чём, я забыл? — он с хохотом уклонился от тяжёлого кулака. — Придётся согласиться, а то, если откажу, ещё убьёшь меня!

Руслан сразу же отпустил Женины плечи. В его глазах был неприкрытый страх.

— Женька, пугало, не смей мне врать. Если не любишь, иди. Я отпускаю тебя и никогда не буду ни искать, ни мстить. Не бойся этого! Иди, — на лбу у парня выступили капельки пота, его голос задрожал и охрип.

— Насчёт пугала — это, конечно, очень лестно, — насмешливо сказал Женя, — только не для того, милый друг, я так долго ждал тебя, чтобы так глупо с тобой расстаться!

— Значит... да?!

— Да, — спокойно подтвердил юноша.

В комнате зазвонил телефон.

— Это наши с тобой друзья, Женчик! — расстроился Руслан. — И что мне им сказать?

— Пусть подождут!

— Да, пусть ждут!