Любовь и секс Грифона Гоя. Серия: Секс с училкой

Часть I. Прекрасность лица

Пробуждение в уютной и мягкой постели – это истинное наслаждение. В те редкие моменты, когда Аврора протягивает свои светлые руки ко мне, я ощущаю полную нежность и спокойствие. Лежишь так, погруженный в тихое безмятежное состояние. Почти как корабль, уткнувшийся в пристань. В эту ночь моей пристанью был Андрей. Он до сих пор остается для меня загадкой, почему у спящих людей лицо выглядит более благородным. Здесь святость не проявляется как особый праздник. Это скорее другая причина: кажется, что спящий Андрей не беспокоится о своих делах. Люди часто усложняют себе жизнь, придумывая разные проблемы и трудности. Но жизнь сама по себе проста и его лицо прекрасно. Нельзя сказать, что он абсолютно красавец; он скорее очень-очень симпатичный парень в 20 лет.

Вечером мы начали с поцелуев. Действие гораздо более притягательно, чем звучание слов. В поцелуе можно услышать что-то девственное, ещё не коснутое и не открытое. Оно может быть простым переходом к чему-то большему или стать самостоятельным произведением искусства. В этой жизни можно целоваться по двум причинам: либо ты любишь его, либо он очарователен. Андрей – красивый парень, каких много (если вообще можно сказать, что в Украине много таких). В поцелуе должна быть загадка. Если не ощущаешь ни любви, ни земной страсти, то такие поцелуи выглядят банально. Таким образом целуются пары при встрече – одно мгновение продолжительностью. Бах! За это мгновение нельзя познать вкус, не прочувствовать его губы, его язык. За это мгновение невозможно полностью погрузиться и ощутить его наслаждение. А после поцелуя остаются только сухие губы, какой ужас! Губы должны помнить и наслаждаться, чтобы продолжить.

Да. Смотрю на Андрея, и на любого другого привлекательного молодого человека, и возникает вопрос. Что делает его лицо таким привлекательным? Не могу ответить, не понять. Здесь явно что-то особенное. Красота парня заключается в его притягательности, он притягивает тебя. И это влечение может перерасти в страсть. О, страсть. Но немногие понимают, что страсть и страдания - одно и то же слово. Один корень. Приготовить яичницу, позавтракать с Андреем, отправиться в общежитие на занятия (которые начинаются в 10). Проявлять домовладельческие наклонности в чужом доме, где я всего лишь гость на ночь (и большего мне и не нужно), выглядит глупо и странно. С одной стороны парень может подумать: "Что он там делает у меня"; а с другой стороны он может случайно подозревать, что я буду продолжать делать разные работы по дому, хотя это конечно же не так. Но начинать утро с лежания в постели, пока Андрей не проснется и не начнет готовить завтрак, я не собираюсь. Утро должно начинаться активно. Легкая зарядка. Почистить зубы, умыться. Но и будить его мне не хочется, по крайней мере, я не люблю, когда меня будят.

— Доброе утро! Ты уже проснулся? — я заканчивал делать салат.

— Доброе. Куда ты собираешься?

— Если ты меня остановишь, то нет.

— Грифон.

— Пойдем завтракать.

Мы начали завтракать, и через некоторое время он сказал:

— Грифон, со мной так хорошо. В эту ночь я был на небесах.

— Ну, как мне кажется, в этой ситуации на небесах может быть или двое или никого.

Андрей подошел и опустился на колени, чтобы обнять меня. Он тихо снял халат и нежно поцеловал мой живот и пах, затем взял мой член в рот. Всегда было замечательно с Андреем, его умение возбуждать меня было выше всяких похвал. Его губки делали минет так нежно и ласково, что это было словно прибой страсти. Я захотел ответить ему таким же ласковым поцелуем и оттолкнул его на пол, чтобы лечь на него сверху. Мы сплели языки в поцелуе и ласкали друг друга. Я остановился, чтобы снять его трусы и оказаться полностью обнаженными перед друг другом. Он прыгнул на меня, чтобы обнять — мы рассмеялись и проехались смехом по кухне.

- Андрей, давай пойдем в спальню,- прошептал я ему.

Он кивнул.

Когда мы поднялись вверх, я поднял его на руки и ощутил его голое тело. Это еще больше возбудило меня. Мне захотелось овладеть им так, как никогда прежде. Я больше не мог думать ни о чем, кроме Андрея, его живого и красивого тела. В тот момент я восхищался им до предела, почти без возможности остановиться.

Положив его на кровать, я начал распаковывать презерватив. Остальные пять лежали в банке под кроватью с нашей спермой. Я дал ему одеть презерватив, он всегда этим занимался. Андрей облизал мой пенис и нанес мазь перед тем как надеть презерватив. Я поцеловал его в губы и начал целовать его грудь - красивую и слегка накаченную. Затем, продолжая ласкать его, я поставил его на колени и смазал его анус. Мой член начал входить в него медленно и аккуратно. Андрей ощутил легкую боль, но быстро перешел к удовольствию. Мы двигались все быстрее и ритмичнее, словно слившись воедино. Страсть захлестывала меня, напряжение росло. Я входил и выходил, одновременно лаская его пенис и грудь. Время остановилось, все исчезло, остались только мы двое. В какой-то момент я потерял сознание: все затуманилось белым светом. Больше я не мог сдерживаться - сперма выбросилась из меня со всей своей страстностью. Она вырвалась на свободу, полная одурманенности. Закончив, я лег рядом с Андреем, а он поцеловал меня и улыбнулся мне.

Через некоторое время я пришел в себя и мои мысли снова овладели мной.

— Хорошо, дорогой, пора мне идти.

— Увидимся сегодня?

— Думаю, что нет. Я позвоню через несколько дней.

Когда я почти закончил подготовку к уходу, Андрей подошел ко мне, обнял сзади и прошептал нежно:

— Грифон, я люблю тебя. Я не знаю, что делать. Я хочу быть с тобой. С тобой.

— Я тоже люблю тебя. Но если я не буду учиться, я не смогу развиваться... Без интеллектуальных занятий жизни нет.

Я надел куртку и вышел. Еще нужно успеть заглянуть в общежитие, а потом на лекции.

II

— Вы удивительный студент в каком-то смысле, — говорил профессор. Такая формулировка меня заинтересовала. Мы обсуждали мою небольшую работу по приведению некоторых типов дифференциальных уравнений к системам уравнений, где наивысшая степень определялась кратностью производной в дифференциале. Некое маленькое тщеславие заставляло меня с огромным интересом внимать каждому слову, наблюдать за мимикой, жестами, вслушиваться в голос и интонацию. Это не было стремлением к похвале. Ведь похвала — это пустая болтовня, мираж. Похвала нужна только тем, кому не хватает уверенности. Им нужна мысленная замена того, чего у них нет. Они хотят верить, что все не так плохо, не все безнадежно и уныло у них в жизни. Похвала — это фальшивка социальных отношений, когда люди исполняют этот ритуал, чтобы подтвердить свое превосходство над другими. Мне это не интересно. Меня привлекает другой грех: я нахожу свою победу и триумф в каждом слове. И этот грех — гордыня, экстравагантный способ самовыражения. — Ваша работа очень смелая. Я думаю, это может стать серьезной курсовой работой. Тема с потенциалом... Классическая задача и оригинальное решение. Вы проявили хорошую гибкость ума. Но вы не развили все последствия и не включили некоторые принципиальные аргументы. У вас отсутствует логическая последовательность и связь между фрагментами. Очень хаотичная работа. Кроме того, ваши доказательства — смелая выходка. Вы специально усложнили текст добавлением своих воспоминаний, описаний семьи и своей приверженности к математике. Грифон, математика — самая точная наука в мире. Туда не следует примешивать экзистенцию вашего существования в этом мире. — Он пожал руку коллеге и продолжил, видимо готовясь прощаться. — Хорошо, до... свидания. И напоследок: у вас есть талант, но он сможет раскрыться только через упорный труд. То, что мы читаем у вас, конечно же имеет значение, но для достижения большего вы должны предпринять самостоятельные шаги, иначе застрянете. Пока.

— Прощай. Не было смысла возражать, так как все происходило именно так, как я задумал. Если бы я написал в научном стиле (впрочем, сократив этим две-три страницы текста), то профессор бы выразил свое одобрение и сказал что-то вроде "хорошая работа". Я уже знаю все это. Просто гордыня заставляет меня писать так. Профессор упомянул несколько одобрительных слов, но больше времени провел на указывании недостатков. В каждом из этих недостатков я слышал свое имя. Это придает ощущение значимости и превосходства. И самое интересное, что профессор указывает на те недостатки, которые я осознанно допустил, которых на самом деле нет. Я наслаждаюсь этим вниманием и интересом. Моя жизнь проста до безобразия. Только удовольствие. Совершил интеллектуальный труд - это удовольствие, написал все, что хотел - свобода - опять-таки удовольствие для гордыни.

ІІІ

Разговор с профессором завершился. И вдруг я заметил Сашу. Он смотрел на меня так преданно, нежно. Еще совсем юноша, но уже очень красивый. Я почувствовал в его глазах готовность к какому-то глупому поступку, подобному тем, что совершают влюбленные подростки. И вскоре он упал бы на колени передо мной и начал бы признаваться в любви. Это оттолкнуло меня. Чем больше он был влюбленным, тем меньше мне нравился Саша. Его безумие и отвага пугали меня. Нам нужно было расстаться. Было одно дело повеселиться несколько ночей и даже днем, и потом радостно и беззаботно расстаться как друзья, потому что это приятно для обоих. Но если я позволю ему увлекаться мной, жить мной, видеть мир моими глазами, то разрушу свою счастливую и простую жизнь. У меня нет никакого намерения потерять свою внутреннюю свободу. Вскоре Сашка захочет ответной привязанности. В общем, я его не люблю и нам нужно тихо расстаться.

— Привет, Грифон. Я заглянул в расписание и решил подождать тебя, — сказал он, остановившись и пожав плечами. Я могу делать с ним все, что захочу. Но проблема в том, что я не хочу иметь никаких отношений с НИМ. Его нужно увести отсюда: в университете никто не должен знать.

— Давай пройдем к парку.

— Конечно.

Он едва не взял меня за руку.

Саша... Это такое чудесное событие в моей жизни. Впервые мы заметили друг друга третьего сентября, это был понедельник. Саша — первокурсник, бегал по университету со своими одногруппниками. Ему все было интересно и увлекательно. У него были интеллигентные карие глаза, темно-каштановые волосы, короткая стрижка и бакенбарды до мочки уха. Этот изящный юноша поразил меня своей гармоничной внешностью. Я восхищался; восхищался Творцом и Его произведением. Такая человеческая красота — редкость, случайность или неслучайность? Это лицо требует особого почитания. Греки возвели его на пьедестал. Мое восхищение вызвало широкую улыбку, и он ответил мне тем же. Мы разошлись каждый по своим делам, но эта радостная эмоция не покидала меня весь день. Я спал как ребенок, испытывая нежный сон.

Мы стеснительно переглядывались около двух недель. Я старше его на три года и учусь на четвертом курсе. У нас мало общего, но нас объединяют только страсть и загадочность друг друга. Но для таких отношений это самое лучшее оправдание. Как-то раз мне нужно было зайти в университет после пятой пары, чтобы проверить расписание и оставить тезисы доклада на студенческие чтения по математике. Людей было очень мало, аудитории были пустые. Я шел из деканата к лестнице с легкой и спокойной походкой. И внезапно передо мной возникло чудо. Чистая красота. Свежесбритое юное лицо притягивало с огромной силой, его алые губы словно магнетизировали. Я чувствовал бурную энергию, которую едва сдерживал.

— Привет. — Впервые он поздоровался со мной.

— Привет. Как дела?

— Хорошо, все отлично, просто волшебно.

Этого было достаточно. Я понял, что он жаждет быть рядом со мной, он хочет насладиться лаской моих рук и нежностью моих губ. Это было ощутимо в его голосе и интонации. Было время действовать безотлагательно.

— Пойдем, я тебе покажу что-то. — Я схватил его за руку и мы поспешили к удаленному аудиторному залу 722. Мы вошли внутрь, а я закрыл дверь на запор. Я прижал его к двери и нежно, словно прикосновение едва уловимого призрака, поцеловал его. Наши губы просто соприкоснулись друг с другом, но я испытывал эйфорию от счастья. Молодой человек оказался сладким как мед. Еще раз, и еще раз, несколько раз подряд. А потом я посмотрел на его лицо с любопытством - он тоже наслаждался и хотел продолжать.

Я посадил его на парту и начал расстегивать его рубашку, а он - мою. Мы продолжали целоваться, он начал играть с моим языком. Мы были как выжженные жаждой, которым дали немного воды, и мы пили ее с нетерпением. Сняв его рубашку, я положил ее на парту и стал целовать его грудь. Маленькие волоски добавляли шарма к его прекрасному телу. Его тело было одним сплошным восторгом. Я наслаждался его сосками, слегка накаченной грудью. Я хотел обладать им не только поверхностно, но и проникнуть в каждую клеточку его существа своей клеткой. Очень нежно провожу руками по его телу. Я положил его руки за голову и чуть не потерял голову.

Поцелуй за поцелуем опускался все ниже и ниже. Засунув руку в его трусы, я ощутил напряженный пенис. Пальчиками поиграл с яичками, он тихонько застонал от удовольствия. Расстегнул ширинку, немного спустил штаны. И взял выскочивший пенис всем ртом. Что может быть более вкусным и сладким, чем пенис этого красавца. Я облизывал его с наслаждением. Головка сама по себе двигалась вверх и вниз без моего контроля. Иногда я играл с яичками. Минет продолжался несколько долгих и приятных минут. В какой-то момент я почувствовал скорое семяизвержение, и я ускорил темп. И это случилось - сперма выплеснулась в рот и горло. Она была теплым нектаром. Проглотив ее, я поцеловал любовника в губы и лег рядом с ним. Некоторое время мы молчали.

После того, как Саша обратился ко мне, он прикоснулся к моей груди. Улыбка на его лице была такой нежной, что я не мог устоять перед ней. Он сел на меня и мы рассматривали его пенис, который был небольшим и складочным, и засмеялись вместе - просто, открыто и искренне. Затем он лег на меня, прижал свою щеку к моей щеке и тихо сказал:

- Войди в меня, я хочу почувствовать это.

- Нет, я бы с удовольствием. Но без смазки это будет очень больно для тебя в первый раз.

Он провел своим языком по моим губам. Мы начали играть своими языками. И время от времени долго целовались.

Саша встал на пол, расстегнул мою ширинку и стал нюхать мои трусы. Было видно, что запах овладевает им. Он нежно спустил трусы, а оттуда быстро выпрямился мой член. Он начал целовать его от основания до вершины. Потом взял его в рот и начал двигаться головой.

- Подожди.

Я тоже встал на пол, поставил любовника на колени, немного раздвинул его ноги и ввел член ему в рот. Мои руки играли с его волосами и ушами. Через некоторое время я начал держать его голову руками и двигать тазом. У него был такой нежный рот, что мне казалось, что нет на свете ничего лучше. Он был так послушен, так нежно держался за мои ноги. Я ощущал себя на седьмом небе. Время забылось, а потом я полностью проник своим членом до самого горла и кончил. Я готов на все ради него, пожертвовать всем, готов защищать и почитать.

Мы сели на пол у стены и пришли в себя. Он обнял меня и положил голову мне на грудь. Мы молча просидели около пятнадцати минут. Затем я встал.

- Нам нужно уходить.

Он нежно поцеловал и легонько укусил мой сосок, а потом провел языком вокруг него, проговорив:

— Ладно, пойдем.

Мы быстро оделись и вышли из комнаты, в коридоре не было никого. Мы шли рука об руку...

Наши встречи происходили довольно часто. Иногда мы отправлялись ночью в парк имени 80-летия ВЛКСМ и там, на уединенной скамейке, испытывали друг друга. Иногда мы выбирали берег Днепра для наших страстных встреч. А иногда мы переплывали на остров и там беззаботно играли голые, радуясь жизни. Мы купались в реке, а я брал его без презерватива. Мы были свободны и счастливы. Это все происходило в будние дни, а выходные мы проводили вместе — с пятницы до воскресного утра. Так получалось потому, что все его соседи уезжали домой на выходные.

Я покупал бутылку хорошего вина, а он готовил для нас ужин. Мы наслаждались едой, вином и любовью. За одну ночь я занимался с ним семь или девять раз. Это было дорого, особенно если покупать презервативы. Саша возбуждал меня, он мне очень нравился. Бывали моменты, когда он становился центром вселенной: я полностью сосредотачивался на нем и открывал для себя все новые стороны его личности.

Но несмотря на свою страсть к Саше, я никогда не забывал о своих учебных предметах — математике и литературе. Я постоянно тратил время на Сашу вместо того, чтобы заниматься учебой. И это был самый лучший отдых.

Так продолжалось пять месяцев — пять месяцев страсти и интимных отношений. Но это не значит, что я был ему верен. Я спал с другими парнями и проводил время с другими друзьями. Но такие отношения приносили гораздо меньше удовольствия, чем отношения со Сашей.

Постепенно страсть угасала. Мой возлюбленный, который раньше казался полубогом и идеалом, становился обычным смертным человеком со своими достоинствами и недостатками. Я полностью проникся им и он перестал быть для меня загадкой — его душа оказалась раскрытой передо мной. В своей профессии он был средним, не очень образованным. Он любил слушать, когда я что-то рассказывал, и всегда верил мне на слово. Эта его покорность была приятна, но в то же время мы не были равными по умственным способностям. Наши отношения не развивались взаимно, потому что я с ним не росла интеллектуально. Поэтому наши отношения были случайными, а не предопределенными. Хотя наш секс был прекрасен и давал мне много удовольствия, этого уже недостаточно. Я начала относиться к Саше как к временному любовнику без будущего. Отказаться полностью от него мне не позволяло что-то внутри меня, но его судьба была уже предрешена.

Чем больше затухала безумная страсть в моем сердце, тем сильнее охладевал разум, и тем больше, удивительно, Саша привязывался ко мне. Он все чаще произносит слово "мы", все чаще распределяет наше время, хотя это на самом деле мое время. Он создавал сложные связи любовных отношений по-дьявольски последовательно. Будто предчувствуя мое отдаление, он пытался удержать меня с еще большей силой.

Он хотел взять мою руку, но я быстро передал ему работу по дифорамам, которую мы обсуждали с профессором. Мы вышли из университета как всего лишь знакомые и направились в парк. В будний день там было очень мало людей. Мы шли молча. Обоим было ясно, что нас ждет борьба - одна за любовь, другая - за свободу или точнее за независимость. Это был решающий момент, когда я должен был умертвить любовь, потому что она неответная. Гуманизм и личная корысть подталкивали меня к этому шагу.

Мы сели на скамейку, в парке не было никого. Некоторое время царило молчание. Мой план был очень прост, как все в этом мире. Саша начнет разговор, среди слов о любви я признаюсь ему, что не испытываю к нему чувств и мы должны расстаться. Это заставит его замолчать и освободит меня от слез и неприятностей. Чтобы смягчить горечь, я предложу ему вечную дружбу. Но молчание продолжалось так долго, что мне пришлось начинать первым.

— Послушай, Александр, — он вздрогнул, раньше я всегда называл его Саша или Сашенька. — Мы так хорошо проводим время вместе. Жизнь прекрасна, если она простая. И простота заключается в полном подчинении разуму. — Взгляды наши пересеклись. У него был теплый и ласковый взгляд. Я запнулся и не знаю, что сказать дальше.

— Ты не испытываешь к нему никаких чувств. — Сначала я не сразу понял, что он хотел сказать, но его действия подтвердили смысл его слов. Он встал, пожал мне руку, улыбнулся и кивнул головой. — Пока. — И ушел.

Только теперь я понял, как сильно он меня привязан. Я почувствовал насколько глубоко лежит основа его любви. Эхо этих слов отозвалось в моей голове: "Ты не испытываешь к нему чувств". Это было не выговором, потому что каждый выговор - это разменная монета. Это было признанием самой искренней и нежной любви. Я увидел полноту этой любви. Мое сознание ошеломлено, так как ранее я такого не чувствовал так сильно. Настоящая любовь - это высшая форма рациональности, которая превосходит любую логику и шаблоны мышления. При сравнении со мной он кажется более значимым и великим. Зависть начинает охватывать мое сердце, сопровождаемая восхищением.

Все окончено. Я иду домой, испытывая сильные эмоции. Я пытаюсь найти спасение в рациональном мышлении. Мне не дано чувствовать такую любовь. И лучше всего разорвать наши отношения, чтобы не причинять ему боль. Когда я подходил к общежитию, я вспомнил фразу, которую приготовил заранее для Саши, чтобы произнести ее и уйти: "Я предпочитаю цифры безумию любви".

IV

Поднимаясь на лифте с продуктами - колбасой и хлебом в руках, я пришел к выводу, что нет смысла грустить по тому, что мне недоступно, а нужно радоваться жизни и не тяготить себя грустью. Хоть я не следую еврейским запретам, но иногда стоит прислушиваться к Моисею. Например, когда он запрещает грустить. Замечательный запрет.

— О, Грифон зашел.

— Привет.

Мои однокомнатные соседи сидели за компьютером. Один работал в университетской сети, другой играл.

— Вы уже ужинали?

— Нет.

— Хорошо, я приготовлю ужин.

Я готовил не один, все знают о моих кулинарных навыках; и к тому же, как-то неприлично сидеть за компьютером, пока другой готовит еду.

Мы провели время вместе, поделились едой. С моими товарищами никогда не возникало сексуального привлечения. Они всего лишь друзья для меня, люди, с которыми я хорошо общаюсь. И это уже много. Моя жизнь остается простой и счастливой: я дружу со своими друзьями, а не занимаюсь интимными отношениями; а с партнерами по любви я сплю, хотя взаимная дружба там как-то натужно укладывается. Партнеры по любви удовлетворяют потребность в сексе, а друзья создают теплую и комфортную обстановку. Партнеров можно менять, но настоящих друзей нельзя заменить, и это замечательно.

Мы поели, поговорили и повеселились. Один из нас лег спать, другой продолжил играть на компьютере, а я начал работать. Мое направление - топология и теория графов. Уже давно прошло то время, когда я изучал учебники. Сейчас основная литература - монографии, энциклопедии, справочники. Иногда они бывают сложными до крику. Очень сложными, очень абстрактными даже для математика. Есть много средних работ, но есть такие, от которых получаешь удовольствие намного больше, чем от секса. Конечно, одно не мешает другому. Зачем? Но Платон был прав.

Ночью что-то особенное: может быть потому, что тихо или из-за звезд. Особое состояние души: я и математика - мы общаемся на одном языке.

Уже почти третий час. Нужно лечь спать.

Могут ли у гомосексуалиста быть друзья? В Украине, в стране, где все еще считается, что за гомосексуализм можно быть арестованным. Сколько раз мне приходилось слышать, что геи просто больные люди. Многие верят, что это неестественно. И все это отталкивает их. И сколько гомофобов и сколько морального давления! Быть гей в таком обществе очень трудно. И черт побери, эта опасность, эта латентная угроза нисколько не приносит азарта. Я не ощущаю себя победителем общества, когда сплю с кем-то. Могу ли я на самом деле быть другом для человека, который не знает обо мне одну важную вещь? Когда он узнает, он почувствует себя как минимум обманутым. Настоящая дружба с гетеросексуальным человеком возможна, хотя она очень редка. Но редка ли сама по себе настоящая дружба?

У меня есть истинные друзья? Есть всего двое, и оба называются Саша. Остальные лишь поверхностные знакомства. Ведь дружба - это особые социальные связи, глубокие и личные.

Мы отправились на природу, с собой взяли колбасу, вино, воду и картошку. Нашли место в лесу и разожгли костер. Мои друзья предложили выпить алкоголь, но я отказался, так как должен был продолжать интеллектуальную работу вечером. Они хорошо понимали мое решение и не настаивали.

Мы отлично провели время, обсуждая фильмы, политику, украинскую историю и другие аспекты жизни. Алкоголь помогает людям расслабиться, это замечательно. Когда мы приехали в лес, я был поражен его загрязненностью. Возникла мысль о том, чтобы провести акцию или PR-ход. Собрать людей в Черкассах для уборки леса возле санатория "Украина" - показать всему миру, что мы не просто существуем, но и способны на общественно полезные действия. Пусть те, кто нас ненавидит, поразмышлят. Однако я скоро осознал, что все это лишь утопия.

VI

Вчера ночью, почти на рассвете, я закончил сложнейшую монографию Совельевского. Это был повод для праздника. За две недели после расставания с Сашкой я не встречался ни с кем и не пил алкоголь. Я очень желал интимности. Мои знакомые разъехались, так что не было с кем выпить. К тому же, некоторых любовников я отверг или потерял связь с ними. Наверное, они не будут ждать, пока я закончу свои исследования. С этими людьми нужно поддерживать постоянный контакт. Некоторых увели и ладно.

Я уже задумался, стоит ли мне позвонить Сашке. «Дорогой Саша, не хочешь ли ты для меня золотым кувшином?» Но внезапно поступил звонок от Натана. Это привлекательный парень моего возраста. Когда-то я его соблазнил, но вскоре передал кому-то другому. Моя роль в его жизни заключается в том, что я познакомил его с гей-сообществом Черкасс и Киева. Он стал моим парнем, а теперь он отмечает свою неформальную свадьбу с Владом. Он пригласил меня на этот праздник. Именно такая вечеринка мне нужна.

Вечеринка начинается в 7 часов вечера. Практика показывает, что лучше приходить на полчаса позже. Это имеет свои преимущества: во-первых, у тебя есть шанс подготовиться; во-вторых, даже незнакомые люди будут принимать тебя как родственника; и в-третьих, они будут помнить о тебе меньше времени. Хотя все это не так важно. Мне нравится приходить как неожиданный гость, которого всегда рады видеть. Мое появление приносит надежду, и это меня радует.

Празднование проходило в доме, находящемся далеко от речки. Когда я вошел, там было шумно и много красного цвета. Хотелось найти Натана и поздравить его, но его не было видно. Это была отличная возможность познакомиться с множеством интересных людей.

Уже с первым поцелуем я понял, что для Натана разнообразие - это ключевой принцип жизни. Я увидел двух подростков-исследователей в возрасте четырнадцати лет и несколько пожилых людей, с голодными глазами глядящих на молодых мужчин; на лицах последних уже заметна старость, которая не отражается в их глазах. Здесь было много привлекательных людей с широкими плечами, узкой талией и изящной фигурой. Их одежда только подчеркивала эти достоинства. У многих были средние по красоте лица, немного привлекательные, но все они мне нравились, возможно, потому что недавно я жил в монастыре, а может быть просто потому, что люблю мужчин.

Я ощущал себя подобно мышке в ловушке, кошке среди ее жертв, скупердяем в мире денег. Здесь было столько красавцев, что голова кружилась. Я чувствовал как будто опьянел.

Продолжая свои поиски, я оборачивался и видел множество людей, у которых в глазах проступала эта непроглядная жажда одной буквы.

- О, Грифон!

- Привет, Натан. Тебя искал. - Я поцеловал его в щеку и обнял. Рядом с нами был Влад. Если Натан выглядел как индийский аристократ с изящностью налицо, то Влад напоминал деревенского парня с квадратным подбородком. В его лице не было гармонии высшего порядка, зато он был высокий и широкоплечий. Ничто не указывало на его гомосексуальность.

Я отвел Натана в сторону и мы пристали к разговору за столиком о самом разном - о всем! Он рассказывал о своей дипломной работе (а я до сих пор ничего в этом направлении не сделал, даже тему не выбрал), о своих приключениях и отпуске. И самое главное, как он познакомился с Владом. Это произошло в Крыму, когда он летом отдыхал на море. Я не помню всех подробностей этой истории, но в общем-то все было примерно так. Некие негодяи, узнав о том, что Натан - гей, окружили его и начали избивать его жестоко. Влад случайно проходил мимо и услышал о том, что человека избивают только потому, что он гей. И конечно же, он вступился за Натана и победил в драке. Оставшийся отпуск они провели вместе. И по сей день они все еще вместе и бережно хранят друг друга в своих сердцах. Меня тронула эта история. Тут подошел Влад и пригласил его на танец. И только сейчас я заметил, что у Влада была какая-то едва уловимая женственность, которая не соответствовала его внешности.

Неожиданно, Влад ушел с другом, и мне пришлось самому разговаривать с гостями. К полудню большинство было в хорошем настроении, и фантазия брала верх над людьми. Танцевали вальс дважды, немного больше танго, а остальное было просто непонятным движением под современную музыку без определенных правил. Некоторые даже сняли рубашки и футболки. Двое парней возрастом около 25-27 лет были полностью обнажены. Это выглядело очень эффектно. Свадьба геев - это праздник тела, праздник красивого и спортивного телосложения. Греки бы завидовали. Было весело и комфортно, но нужно было найти парня и уйти, чтобы не закончить всё засыпанием под столом.

Мы танцевали, пели караоке, пили и закусывали. Внезапно парень подошел сзади и шепнул мне на ухо: "Давай познакомимся". У него был приятный голос - настоящий мужской. Я обернулся и увидел улыбающееся, привлекательное лицо. Он не выглядел слезливым подростком-красавцем, наоборот, в его лице было что-то мужественное и сильное, одновременно притягательное. Он был старше меня на пару лет, может быть полтора.

- Давай познакомимся, Грифон,- я протянул ему руку, и он пожал её.

- Юра. Психоаналитик.

- Ха-ха-ха. Я или совершенно больной, или самый здоровый из всех здесь.

- Ты очень красив,- сказал он без раздумий и повел меня танцевать. Было грубо и нахально давать комплименты и тащить на танцпол, но в этом можно было почувствовать заботу. И даже две формы заботы: о тебе как о человеке и о тебе как о ком-то интересном. Это заставляло почувствовать себя настоящим человеком, что безусловно было приятно. Юра ведущий - это был очень явный намек на то, кто будет главным в постели.

— Юра, я очень активный, — шептал я негромко во время танца. Через некоторое время он отозвался также шепотом.

— А я многофункциональный, — и облизал ухо.

Мы начали шутить и развлекаться. Свадьба стала еще более радостной, и это неудивительно, ведь это свадьба забавных людей. Но мы постепенно отклонились от главного события и уже через двадцать минут оказались на бульваре Шевченко.

— Пойдем к Днепру.

— Давай.

Мы шли по ночным улицам Черкасс и болтали о разных пустяках.

— Юра, посмотри на эту звездную панораму. Как ты думаешь, как люди из древности смотрели на нее?

— Древние греки? Тебе нравится античность Греции?

— Да, очень. Если бы можно было, я бы перенесся к грекам.

— А почему ты не говоришь "древним грекам"?

— Потому что эти греки до сих пор живы. Они современные.

— Грифон, ты мне определенно нравишься.

— И почему ты больше говоришь комплиментов, чем я тебе, красавчик?

Мы замолчали. В мыслях я вернулся к Греции. Как все было прекрасно там. Мужчина ухаживает за мужчиной, это любовь, которую превозносят, она прекрасна и какое-то прекрасное в ней есть. Культ красивого мужского тела — это не только поклонение красоте и здоровью, это также и почитание моральной чистоты. Голота в Греции не скрывалась и даже показывалась на публичном обозрении. Военные тренировались голые, начиная от 14-летних юношей до старых тренеров-учителей. Спортсмены соревновались только в обнаженном виде. Сегодня все это потеряно. И главное, природная красота тела отделена от этики.

Вот мы у берега реки. Лед на Днепре трещит, руки мои ощущают холод воды, но это не такой уж страшный холод, Днепр мне родной.

— Грифончик, давай пойдем ко мне. Я живу всего в двух кварталах от суда.

Я подошел к нему, впервые поцеловал его приятные губы и сказал:

— Отлично, пойдем.

Мы уже пришли к его дому. Вся выпивка выветрилась на легком морозе. Одноэтажный дом старой, советской постройки. Из дома было видно, что здесь живет холостяк. Мы сняли теплую одежду и обувь. Он показал свою комнату и оставил меня одного, а сам пошел включать отопление. В комнате была большая двуспальная кровать, небольшой стол с компьютером и много-много книг на полках.

— Послушай, Гриффи, как насчет ванны.

— Было бы замечательно! — это меня удивило. Юра умудрился в самой удаленной комнате сделать нечто больше чем ванную, минибассейн.

— Ты осмотрись, а я сейчас ее приготовлю.

Вскоре Юра появился в халате.

— Ты еще одет? — я изобразил удивленное лицо. Он начал помогать мне раздеваться. И вот на мне только трусы. Юра вышел и принес халат. — Надевай. — Я надел халат и снял трусы.

Мы зашли в ванную комнату, там было тепло и парно, как в бане. Юра сам скинул и с меня снял халат. Мы посмотрели друг на друга и поцеловались. Я почувствовал, как напрягаются мой и его член одновременно. Я опустил руку и начал играть с его яичками. Юре это понравилось, и он прижал меня к себе.

Мы легли в ванную и первые минуты привыкали к теплоте, к обстановке. Мы лежали вместе и глядели друг на друга. Юра смотрит так проницательно и нежно.

— Давай поиграем в жучки, — предложил я с энтузиазмом и смехом. А он схватил мои ноги и начал крутить, как карусель. Но я избавился от его хватки и стал игриво его погружать под воду. Никогда еще я не был так голым и так радостным. Мы смеялись от души и захлебывались смехом. Наша игра была своего рода гибридом: ловкость, борьба, гимнастика и плавание. Играя и смеясь, я осознал, что нужно полностью отдаться Юре, пусть он будет хозяином этого вечера. Эта мысль впервые поразила меня. В какой-то момент я почувствовал то, что чувствуют счастливые женщины, у которых есть надежный мужчина. Как будто Юра это почувствовал. Прекратив игру, он поднял меня на руки и отнес в спальню, оставляя мокрые следы за нами. Он положил меня на кровать и поцеловал. Потом Юра начал делать массаж. Его широкие ладони массировали грудь, живот, пах. Он гладил икры на ногах, иногда касаясь члена случайно. Он словно выискивал запах моего пениса. Я чувствовал его силу в его руках, настоящую мужскую силу - это меня очаровывало. Он был так аккуратен и ловок - словно музыка. Потом он приблизил свое лицо к паху, вдыхнул запах пениса. Я едва ощущал, как он выдыхает, стараясь задержать воздух как можно дольше. Без помощи рук он заглотил мой пенис и начал делать минет. Я подобрался между его сильных ног, ног спортсмена-бегуна, и принялся сосать его член, который трепетал от возбуждения. Как теленок сосет молоко у коровы, я сосал его член с блаженством. В нем был непередаваемый вкус. Руками гладил его задницу, игрался с его яичками. Его член был толстый на пять или даже больше сантиметров и длинный - длиннее моей ладони. Головка была безупречной. Теперь я понимаю почему фаллосу поклонялись в древности. А как он делает минет! Юра был великолепен: его губы идеально обволакивали и скользили по пенису, а его язык проявлял себя в самых чувствительных местах.

Он встал, его твёрдый и могучий член рассекал воздух. Он взял с полки мазь, подложил подушку под мою талию. Проведя левой рукой по груди и животу, он вдавил мазь в анус и обмазал свой член. Он медленно всовывал пенис, не намного, и высовывал его. У него толстый пенис и я чувствую это. Но его терпеливость, забота и нежность свели мою боль к манимому. Чем глубже он входил, тем больше мне нравилось. Очень приятно осознавать мужскую силу в себе. Он начал двигаться быстрее. Наши тела были ритмичны, мне казалось мы танцуем. Мы были частью целого — высшей гармонии небес. Он целовал мне грудь с таким упоением, как наверное ещё никогда не целовал.

Через несколько минут мы сменили позицию. Я стал на колени, а он сзади. В этом не было ничего животного. Я чувствую как он обнял спину своим телом. Его руки, движения, пот — всё было приятным. Не было ничего лишнего, отвлекающего. Я чувствовал наслаждение. Его дыхание звучало как песня. У нас был дуэт во многих смыслах. И вот он кончил. Этот последний миг. Это невероятно, но я всем телом почувствовал сперму, как она вылетела в моё тело. Ещё несколько сильных отрывистых движений таза и Юра замер. Вскоре он высунул член, и мы легли.

Минуты через две, Юра приподнялся и сделал лёгкий минет, играясь с яичками. Потом сел на меня, поцеловал. Взял мой член в руку и начал вставлять в анус. Как тепло у него там! Он начал привставать и садиться. Я был на пике блаженства. Юра радостно улыбнулся. И вновь чувство обострённой гармонии поразило меня. Минуты через три Юра откинул туловище назад. Держась на прямых руках, он начал двигать тазом вверх и вниз. Это придало остроту ощущения. Танец. Я был