Кристина. Часть 6

Лука сел за руль своего ауди и, опустив салонное зеркало, окинул себя критическим взглядом: взъерошенный как черт из преисподней. Он подтянул галстук, одернул рубашку, пригладил пятерней непокорные волосы. Придется так и отправляться на работу, потому что возвращаться домой, чтобы приводить себя в порядок, времени уже совсем не осталось, да и не тянуло его в последнее время в особняк, когда там без конца крутилось столько народу, причем каждый, казалось, чувствовал себя там как у себя дома. Какого хрена он пообещал матери, что в присутствии членов ее новой семьи особняк должен считаться их совместной собственностью?! От этого цирка на кухне по утрам его уже откровенно мутило. У Матвея наблюдался явный спермотоксикоз, потому что только полный идиот мог не заметить, как он развлекался за завтраком, приставая к Кристине. Лука очень надеялся, что Матвей не считает отца Кристины идиотом, потому что подобное заблуждение их обоих могло довести до могилы.

Впрочем, сам он ничем не лучше Матвея, надо признать... Лука стиснул зубы и непотребно ругнулся себе под нос. Его приступ раздражения только усилился, когда он снова взглянул на лежавшую на соседнем сидении коробочку с серьгами, все-таки отвергнутыми Кристиной. Малолетняя дура и капризная вертихвостка! Какого черта он вообще с ней связался?! Возвращаясь к машине после их страстных разборок со стоящим столбом, как у какого-нибудь тупого подростка после обжиманий за школой, членом, он натолкнулся у въездных ворот на мать и Петра Даниловича. Выйди они минуты на три раньше, это был бы уже полный абзац — этот московский хрыч на месте бы его придушил за растление его невинной дочурки. Как же — «святая невинность»! В технике слабовата, но быстро учится, да и явно вошла во вкус по части использования своих женских чар. Да он просто идиот, если купился на манипуляции этой глупой нимфетки! Лука взял в руки бархатную черную коробочку, раскрыл ее и впился в прозрачные голубые сердечки холодным высокомерным взглядом. Вот мелкая сучка! А ведь такие пошли бы к ее глазам! Уголок его губ все-таки нервно дернулся вверх в недоброй ухмылке, когда он вспомнил, как сладко она сосала ему позапрошлой ночью, послушно выполняя любые инструкции и невольно замирая, когда слишком млела от того, что с ней творил Матвей. И ведь просто вся дрожала от восторга, хоть и продолжает строить из себя недотрогу!

Добравшись до офиса после незапланированного заранее заезда в цветочную компанию и после длительного простоя в пробках только через два часа вместо планируемых двадцати минут, Лука практически в бешенстве влетел в свой рабочий кабинет, мрачнея еще больше от того, что не застал на месте секретаршу. Услышав, как в приемной хлопнула дверь, Лука тут же набрал на телефоне ее номер.

— Здравствуйте, Лука Дмитриевич, — услышал он в трубке взволнованный голос.

— Катя? Сегодня твоя что ли смена? — не так грозно, как только что собирался, спросил он.

— Вообще-то нет... , — еще больше испугалась и зажалась Катя, — Света попросила ее подменить... У нее какие-то семейные обстоятельства.

Лука коварно усмехнулся, представляя, какие у этой вертихвостки могли быть семейные обстоятельства, учитывая, что никакой семьи у нее нет и в помине. Если верить Матвею, уломать ее можно было без проблем на все, что угодно. Правда, в последнее время доверять интуиции брата он стал значительно меньше. Вот Катя — совсем другое дело. Типичный образчик скромной и целеустремленной девочки «с понятиями». Интрижки на работе для него всегда были табу, но что если просто проверить эту паиньку? Не то чтобы она ему очень нравилась, не было в ней ни лоска, ни шика, ни породы, но в этом даже было что-то возбуждающее. Уж очень ему хотелось отвлечься от Кристины.

— Кать, а зайди-ка ко мне, — невозмутимо вымолвил он и повесил трубку.

Ждать пришлось не менее пяти минут, это точно, и, когда она вошла, первое, на что обратил внимание Лука, это на ее неестественно порозовевшие щеки и ускользающий взгляд. Кажется, она всегда была такой застенчивой, хотя он не особо-то всматривался. К груди она прижимала какую-то пачку бумаг, не иначе как принесенную сюда, чтобы защитить себя от опасного красавчика-шефа. Иногда его несколько раздражала подобная реакция всяких там тихонь, явно «в тайне» питающих к нему слабость, которая уже была известна всему офису на второй день работы. «По-моему, они сами виноваты, когда так меня провоцируют», — заключил он и тяжело вздохнул.

— Что это у вас? — без особого интереса начал он, указывая глазами на бумаги и присаживаясь на край своего стола, скрестив руки на груди.

— Это контракт на поставку оборудования из Германии, — быстро ответила она, пытаясь производить впечатление деловой женщины, — Я уже перевела его и подготовила к подписанию.

— А Светлана уже проверяла?

— Нет, но я надеюсь, что здесь все в порядке.

— Хорошо, — едва заметно улыбнулся Лука ее оптимизму, — А как долго вы уже работаете у нас, Екатерина?

— Кажется, четыре месяца...

— И какая у вас заработная плата, напомните?

— Сорок тысяч.

Лука кивнул головой и задумчиво потер подбородок одной рукой и слегка задел губы. Потом встал, прошелся по комнате и остановился всего парах метрах от взволнованной девушки, пристально ее рассматривая.

— А хотели бы вы зарабатывать больше? — совершенно серьезно поинтересовался Лука.

Он отметил для себя, как она нервозно глотнула.

— В принципе да... , — вымолвила она и тут же пожалела о сказанном, не улавливая, шутит ли с ней начальник или говорит серьезно, подразумевает ли он что-то конкретное или речь идет о повышении за заслуги. На самом деле она считала себя ответственной и опытной, к тому же явно более надежной, чем этот разговорчивый вульгарный Светлан.

— В общем-то я доволен вашей работой и готов увеличить вашу заработную плату. Ведь четыре месяца — достаточный период для испытательного срока. Только хочу узнать, насколько вы готовы расширить свои обязанности ради этого повышения.

— А... какие именно обязанности? — промямлила она со слабеющим от волнения голосом.

— Примости на диван, — он указал ей место жестом и, когда она уселась, направился к двери и запер ее на замок. Вернувшись к ней, он сел рядом, положив руку на спинку дивана за ее спиной. Лука приблизился лицом всего в нескольких сантиметрах от ее удивленного лица: его глаза темно-коричневого цвета медленно скользили по каждой черте ее лица, беззастенчиво пристально смотря на нее. Второй рукой он ухватился за подлокотник дивана, к которому она отчаянно прижималась бедром, блокируя ей путь к спасению. Их взгляды пересеклись несмотря на все ее скромность. Перед ним предстали светло-карие слегка скосные глазки; темно-русые тонкие волосы, аккуратно собранные в хвостик; обычные черты лица; макияж состоял только из туши для ресниц; губы были пухлые, но несимметричные; и подбородок был немного тяжелым. Под его пристальным вниманием и от близости он ощутил, как губы девушки слегка раскрылись. Ее прикрытие было разрушено. Лука медленно ждал, не предпринимая ничего, только слегка наклонив голову в сторону и продолжая смотреть все жгучим взглядом на все, что он мог увидеть с такого близкого расстояния. Наконец Катя сама почти приблизилась к его губам своими. Она уже забыла о деньгах. Сейчас она вряд ли сможет вспомнить, о чем только что говорили.

— Это не то, о чем я думал, — жестоко усмехнулся Лука, немного отдаляясь от ее лица, взял ее трепещущую правую руку в свою и положил на выпуклость своих брюк. Толстый пачкой не скрепленных банкнот выпала из ее левой руки и разлетелась по полу, образовав какое-то странное произведение кубизма. Ее пальцы тряслись на твердом бугре его брюк, но не отводились, ее взгляд блуждал по его губам, подбородку, шее и груди. Лука с легким возбуждением наблюдал за ее колебаниями, даже не пытаясь продолжать соблазнять ее. Наконец она облизала губы и, не поднимая глаз, начала отстегивать его ремень. Ее вид был одновременно обреченным и нетерпеливым. Заметив ее решительность, Лука медленно опустился на спинку дивана, отдавая ей контроль. Вообще-то он этого от нее совсем не ожидал... Придется использовать план Б.

Девушка высвободила его вставший дыбом и истекающий влагой член, еще секунду поколебалась и, наклонившись, сделала несколько медленных круговых движений языком по его бархатистой головке, затем замерла, словно оценивая его на вкус, или, возможно, давая себе шанс одуматься. Лука помог ей как следует расстегнуть брюки и поторопил ее, немного надавив на затылок. Катя неловко поправила выбившиеся из хвостика и упавшие на лицо волосы, которые он тут же подобрал пальцами и сжал в кулак вместе с хвостом. Она сидела на диване, склонившись к низу его живота и упершись ладонями в мягкое сидение, почему-то чувствуя, что лишние прикосновения ему не понравятся, и понимая, что зашла уже слишком далеко, чтобы останавливаться. Его аромат чистоты, ее любимого мужского парфюма, дорогих сигарет, выглаженной рубашки, острый запах феромонов заставили ее подавить чувство унижения и уступить собственной вечно подавляемой страсти. Она обхватила губами его головку и слегка всосала ее в себя, теребя язычком и немного сжимая зубками. Лука чаще задышал и в нетерпении шевельнул бедрами. Ее голова закачалась вверх-вниз, зубки едва уловимо пробегали по головке, язычок трепетал, губки сжались в тугое колечко. На лице Луки расцвело пошлое похотливое выражение, он приоткрыл рот и прерывисто застонал, привыкая к ее темпу. «Кто бы мог подумать?» — проносились в его мозгу обрывочные мысли, — «Теперь уже наверняка вспомнила о повышении... «.

Минут через пять неутомимых ласк Катя медленно сползла на пол, выпустила его упруго торчащий член изо рта и принялась самозабвенно раскачивать его из стороны в сторону язычком, пару раз пройдясь влажным поверхностным поцелуем вдоль всей его длины и едва заметно щекоча мошонку. Бедра Луки невольно начали вибрировать, рука, которой он сжимал ее волосы, отяжелела и напряглась. Позволив ей еще немного развлечься, он, не отпуская ее хвост, встал, уперевшись в диван одним коленом, и стал ритмично надавливать на ее затылок, заставляя ее давиться, постанывать и трепыхаться. Он понятия не имел, сколько продолжалась эта скорее всего малоприятная для нее игра, ему вообще было плевать, что она чувствует, о чем думает, потому что последние жалкие остатки его способности мыслить поглотил образ Кристины — прекрасной, беспомощной, покорной, обильно текущей от его грубых манипуляций и потому на все готовой. Отстранив свою безвольную подчиненную в последний момент и продолжая держать ее за хвост, немного оттягивая назад голову, он размашистыми движениями заскользил рукой по пульсирующему члену и, забрызгав ее лицо спермой, звучно отдышался и тут же отступил в сторону, натягивая боксеры, застегиваясь и заправляясь. Катя выглядела измученной и униженной. Лука нервно провел рукой по волосам, шагнул к столу, отыскал пачку салфеток в ящике и протянул ей. Затем он сел в кресло и, чтобы чем-то занять руки, взялся за мобильный, бессмысленно тыкая в иконки.

— Пожалуйста, подними бумаги с пола, — попросил он, стараясь сохранить уверенный и властный тон. После небольшой паузы он задал следующий вопрос: — Ты замужем, как я понимаю?

— Да, — ответила Катя без оборотов, продолжая складывать новые салфетки.

— Чем занимается твой муж?

— Он... учится и работает координатором по логистике в компании по доставке грузов.

Катя присела на корточки и начала собирать рассыпавшийся договор. Она все еще не обращалась к Луке спиной. Только сейчас он заметил, что она была одета в классические черные брюки и светло-серый облегающий пиджак с короткими рукавами. Ее руки двигались неловко и резко.

— Ясно... , — Лука сделал паузу, размышляя о том, что ему нельзя проявлять слабость, если он не хочет иметь проблемы после этого, — В любом случае передай привет мужу. Кстати, тебя уволили... Извини... Ничего личного. Ты отлично поработала, но я не нуждаюсь в интрижках и слухах на работе, как и ты, я полагаю. Просто так получилось... Сегодня мне еще понадобится твоя помощь до четырех, особенно на переговорах, а завтра можешь не приходить. Я лично позабочусь о том, чтобы тебе выплатили достойную компенсацию.

— Но... Лука Дмитриевич... , — пролепетала она почти срывающимся на плач голосом, вдруг встрепенувшись от неожиданности. Встав на ноги и с неловко распахнутыми глазами она продолжила: — Кать...

— Слушай, не переживай так, — вздохнул он, — Ты отличный специалист и легко найдешь новую работу. Я дам тебе рекомендации. Кстати, — он взял с рабочего стола черную коробку из бархата и подошел к девушке, протягивая ей отвергнутый Кристиной подарок, — Вот, пожалуйста. Это для тебя. Пусть это будет приятным дополнением к компенсации.

Она продолжала уставиться на него несведущими глазами. Несколько раздраженно Лука взял ее безжизненную руку в свою и насильно передал ей свой утешительный приз. В этот момент он ощутил неприятное чувство собственной полной ничтожности и, кроме того, правоты Кристины. Он быстро повернул ошарашенную Катю за плечи в сторону двери.

— Прошу, без слез. Без истерик. И чтобы никому не сказала. Понятно? — произнес он, выгоняя ее из комнаты.

Катя слегка кивнула, хотя он видел со спины, что ее плечи напряжены.

— Оставь договор здесь. Я посмотрю, — с трудом вытащил он стопку бумаг из ее рук, — Уверен, что ты все правильно перевела, — улыбнулся он ей лицом своей обаятельной «а-ля Великий Гэтсби» улыбкой и закрыл дверь в свой кабинет прямо перед ее носом.

Немного придя в себя, Лука включил компьютер, проверил почту, ответил на несколько важных сообщений, быстро сделал пару деловых звонков, взял в руки только что переведенный договор и прошел пальцами по страницам. Зачем он его вообще забрал? О чем он думал? Ведь он не будет его проверять... Внезапно он осознал, что опять думает о Кристине. И что ему теперь делать с этой наивной девушкой? Все как-то нелепо... не послать цветы... не пригласить на свидание... ничего уже не исправить... В этот момент мобильный телефон печально прозвенел и загудел на столе. На экране появился незнакомый номер. С предчувствием беды Лука притянул трубку к уху.

— Привет, дорогой, — пропела мама с излишне притворным тоном.

— Я занят на работе. В чем дело?

— Просто хочу отправить тебе одно фото...

— Что? — в раздражении переспросил он, будто не расслышал.

— Фото, которое может быть интересным... Я думаю, ты оценишь его...

— Что за чепуха?

— Просто позвони мне по этому номеру, когда получишь.

Связь оборвалась и сразу после этого поступило сообщение. Лука нажал на несколько кнопок и с напряженными бровями уставился на экран. Затем аккуратно положил телефон на стол, вздохнул, прижал губы друг к другу и опустив руку на лоб, оперся о стол. Нечего добавить? Попался как новичок-неопытный юнец. Вспомнив о своих серьезных уликах, он случайно засмеялся. Могло быть и хуже, конечно. Но теперь точно нужно избавиться от всего этого. Лука взял пачку Treasurer в руки, постучал указательным пальцем по крышке с раздумьем, поднял служебную трубку и, прижав ее плечом к уху, достал себе сигарету.

— Кать, вызови Милушина ко мне. Скажи ему, чтобы поскорее был здесь. Мне нужно будет уехать пораньше сегодня.

Едва вытерпев разговор и с трудом завершив дела, Лука вышел на жаркий пыльный вечер петербургского раннего времени. Прежде чем сесть за руль, он нетерпеливо снял пиджак, галстук, расстегнул ворот рубашки и подвернул рукава. Кондиционер вряд ли поможет избавить его от тяжести всех этих доспехов. Достав мобильник, он прокрутил список последних звонков и уже собирался набрать номер Матвея, как внезапно ощутил яркое неотразимое желание увидеть фото с Кристиной еще раз. Он не стал отказывать себе в этом удовольствии и долго рассматривал их образы до того, как его лицо раскрылось в дурацкой усмешке. Все-таки какие стройные ножки, какая задница! Однако неприятная мысль омрачила его выражение лица. Бросив телефон на соседнее сиденье, он завел двигатель и резко помчался к особняку, который он все еще считал своей собственностью.

Всю дорогу домой и даже на подходе к дому, а также обмениваясь обычными приветствиями с Владимиром и поднимаясь по мрачноватой кованой лестнице к себе в комнату, Лука до одури прокручивал в голове разные возможности: наихудшие, средней паршивости и наименее негативные. Правда, все это время он понятия не имел, что такое настоящее отчаяние, а вот когда извлек из одному ему известного тайника ключ и открыл свою мрачную сокровищницу (эдакое средоточие его нечестивых помыслов), твердость духа и изрядные остатки оптимизма разом покинули его, дав прочувствовать давным-давно позабытые ощущения: в один миг охватившую слабость и онемение во всем теле, вставшие дыбом на загривке волосы, пересохшее как с похмелья горло, пустая мутная голова, сердце, бьющееся где-то в области солнечного сплетения и периодически пропускающее удары.

Диска не было. Ее диска. Самого последнего.

Лука обессилевшими пальцами прошелся по корешку каждой коробочки, бессмысленно пошурудил за стойками для DVD, хотя и так сразу было видно, что ничего там нет, перебрал всю полку с техникой, разворошил картонную коробку. Он точно помнил, как позапрошлой ночью, когда Матвей с Кристиной уже мирно спали, переписал видео с ноутбука на DVD, убрал его в коробочку и вставил в ячейку. Лука достал ноутбук, перенес его на стол; весь леденея, еле дождался загрузки; нашел нужную папку; запустил тот самый файл. Урывками пролистывая видеозапись, он с каждой секундой все больше ощущал, как цепкая, липкая паутина безысходности кровожадно сплетает его с ног до головы, пережимая горло, грудь, лишая дыхания. Закрыв файл, он ткнул в его иконку правой кнопкой мыши, остановив стрелку на пункте меню «удалить». Его глаза метались, ничего не видя, словно искали где-то еще какого-то другого спасения, правая рука в напряжении зависла на мыши, левой он нервно тер подбородок, губы, лоб. Когда на столе прогремел звонок лежащего рядом мобильного, Лука чуть вздрогнул и выругался.

— Да, — бросил он небрежно.

— Занят что-то? — разгоняющий мрачность голос Матвея вывел его из задумчивости.

— Это ты получил диск с Кристиной, глупый парень? — внезапно прокричал Лука, едва осознавая значение своих слов.

— О каком диске ты говоришь? Что случилось? — смущенно засмеялся Матвей.

— Диск с Кристиной, записанный скрытой камерой! — ревел Лука еще громче, насколько это возможно.

— Понимаешь, я и не знал, что ты фотографировал... Все произошло спонтанно... Я ничего не брал...

— Боже, ты же ублюдок! — в этом крике было отчаяние и одновременная готовность пойти на все.

— Слушай, может быть... я поставил его не туда...

— Я не в том месте?! — особенно выделяя "я", завопил Лука.

Матвей невольно хмыкнул, хотя его сердце уже начало трепетать от ругательств Луки, доносящихся до него через телефонную трубку.

— Ты, конечно, подозреваешь?

— Кого еще? Она даже сегодня утром прислала мне фотографию с нами с Кристиной!

— Твоей и Кристины?

— Я дурак!

— Это не новость.

— Да пошел ты!

Лука бросил трубку, но сразу же позвонил брату, изрыгая проклятия.

— Ты дома?

— Буду через сорок минут.

— Загляну к тебе через час — привезу всю эту вещь, — сообщил Лука.

— Мой дом — твой дом! Особенно когда дело касается злоупотреблениями несовершеннолетними, легким насилием над девушками, хранением компроматных материалов, направленных против меня и других подобных вещей...

На этом Лука перебил его монолог, повесив трубку и быстро направившись к шкафу за сумкой, в которую можно было бы уложить все свои вещи. Нет, до чего же он опускается! В своем же доме он чувствует себя преступником и непослушным парнем, которого мать поймала на серьезных выходках! Закончив собираться, Лука переоделся в джинсы, футболку и кроссовки. Выходя в холл, он вдруг обратил внимание на комнату Кристины и задумчиво пережевал губами. Повесив на плечо длинный ремень сумки-чемодана из мягкой черной кожи, он направился к ее двери. Окно спальни было открыто, и из него комната была полностью пропитана жаром. На туалетном столике были разбросаны украшения, немного косметики, несколько флаконов парфюма, цветы в китайской вазе уже начали увядать. Лука поставил сумку на диван перед туалетным столиком и по очереди взял каждый флакон парфюма в руки, медленно всасывая легкие цветочные и пряные ароматы. Запах жженой карамели не был среди них. В чем здесь дело? Оставив парфюм в покое, Лука пришел в себя и начал открывать ящики туалетного столика, комода, шкафов. Почти обыскав все и добравшись до последнего ночного столика, он передвинул "Портрет Дориана Грея" Уайльда в сторону и вдруг увидел то, чего уже не ожидал когда-либо увидеть.

Это оказался именно тот диск. Какое-то странное чувство, жестокая шутка, вызов.

В таком напряженном состоянии было просто невозможно поверить в реальность этого желанного предмета, которым он занимался последние полчаса. Неописуемое облегчение скрылось на нем, внезапно избавив от тяжести, а затем исчезло из-за потока новых мыслей и эмоций, связанных с находкой. Видимо, девушка видела не только это... Он испытал разочарование и одновременно приятное чувство удовлетворения. Без малейшей задержки Лука положил коробку с диском в свою кожаную сумку, поднял ее и направился к выходу. Он уже протянул руку к двери, когда она вдруг распахнулась перед ним, а в проеме возникла Кристина - прекрасная и веселая как мечта, которая словно преследовала его все это время. Беззаботная улыбка мгновенно покинула ее лицо, которое тут же приобрело выражение торжественности и гордой неприступности. Однако ее взгляд, спрятавшийся под ресницами, пылающие щеки и скрещенные на груди руки свидетельствовали о совершенно других чувствах.

- Что ты забыл у меня в комнате? - она произнесла холодным тоном разгневанной королевы.

- То, что ты украла у меня, - бросил Лука не менее холодно.

Дыхание девушки явно перехватило и весь ее боевой дух куда-то исчез.

- Ты... Ты не имел права все это снимать на видео! - слабо прошептала она, потерявшись от его близости и его настойчивой наглости и безнаказанности.

- Можешь не беспокоиться - помимо нас троих этот ролик никто не увидит, если он останется со мной. Храня его здесь, ты рискуешь гораздо больше.

— Я планировала его уничтожить!

— Сразу после того, как забыла бы обо всем? — не смог скрыть небольшую насмешку Лука. Она все-таки выглядела такой милой и беззащитной... Издеваться над ней приносило ему удовольствие! К тому же она была очень привлекательной в этих коротких шортах и с открытым плечом из-за спущенного топика. Стоя в дверном проеме, Лука приблизился к ее лицу, заставив ее сжаться в кокон. Ее губы были так близко — сочные, трепетные, беззащитно открытые для поцелуя. Как он хотел заняться с ней любовью прямо сейчас во всех возможных позициях. Сознательно отступив, Лука ухватил локон ее распущенных волос и провел им по ее носу.

— С радостью остался бы и поцеловал тебя, а также занялся всем остальным, но к сожалению, дела... поэтому не могу отвлекаться.

Лука вышел из комнаты, оставив ее возбужденной и явно разочарованной, и сразу услышал раздражающий кокетливый голос матери среди других голосов. Сверху он увидел людей, проходящих по холлу первого этажа: Петра Даниловича, незнакомого мужчину и женщину за сорок, старшеклассника (тонкого и привлекательного русоволосого парня несколько неуклюжего из-за своего возраста). Лука вздохнул, скучно закатил глаза и с улыбкой на лице спустился вниз для приветствия. Обменявшись обычными фразами с новоприбывшими, соответствующими обстановке, он поспешил извиниться и отправиться к выходу. Уже у дверей он повернулся и, будто случайно что-то вспомнив, позвал мать:

— Прости, я совсем забыл перезвонить. У меня была много работы. Правда.

— Не беспокойся, все нормально, — она ответила настороженно, но с фальшивой беззаботностью в голосе, которая также присуща и ему. — Поговорим, когда у тебя будет время. В общем-то это не так важно.

— Желаю всем хорошо провести время, — Лука снова улыбнулся, — Жаль, что мне приходится уходить. Чувствуйте себя как дома.

«Пустые слова», — процедил он сквозь зубы, закрывая за собой массивную железную дверь с резными деревянными отделками.

***

— Ну?

— Что значит "ну"?

— Черт возьми, Лука! Я приехал раньше из-за тебя!

Матвей уже полчаса мучился от неизвестности, нетерпеливо ходя по квартире в ожидании, пока Лука принимал душ. А теперь ему пришлось наблюдать за тем, как его брат безмолвно расположился на белом льняном диване перед телевизором, с пультом в руках, и с самым большим вниманием смотрел новости.

— Все уже хорошо, — Лука невольно бросил.

— Что значит "все"? И как "хорошо"?

— Кристина забрала его.

— Кристина? — Матвей поднял брови с недоверием и удивлением. — Так она могла видеть другое?

— Не исключено.

— И... что теперь?

— Ничего. Но красть чужие вещи нехорошо, — Лука усмехнулся своим мыслям.

— А снимать порно без чьего-либо согласия и знания это хорошо?

Лука напряженно улыбнулся, выключил телевизор и положил пульт в сторону.

— Давай закажем суши или что-нибудь еще.

— Заметил, что ты все чаще приходишь ко мне последнее время. Планируешь переехать сюда?

— Очень гостеприимно! Особенно учитывая то обстоятельство, что ты всегда у меня на хвосте...

— У меня все-таки не такой беспорядок...

— Ну, не притворяйся, — скептически поднял уголок губ Лука, — Хотя уединиться у тебя здесь и в самом деле негде.

Оба случайно отвели взгляд с панорамного окна, которое простирается через всю квартиру по одной стороне, на круглый бассейн, облицованный темным деревом и окруженный гладкими камешками с морского побережья. Его отделяют от спальни и гостиной только стеклянные слегка затемненные раздвижные перегородки от пола до потолка, а каким-то прикрытием могут служить только разросшиеся фикусы в огромных кадках. Современный стиль hi-tech, полный минимализма, белоснежная мебель и золотистые гирлянды странных люстр, свисающих с потолка в самых неожиданных местах, словно сталактиты, создавали ощущение пустынности и непригодности этой огромной студии-квартиры без капитальных стен и каких-либо перегородок. Однако свобода и спокойствие - именно то, чего так жаждал Лука сегодня.

— Ты кого-то ждешь сегодня? — поинтересовался он без особой надежды.

— Нет, — покачал головой Матвей, — Оставайся.

— Тогда принеси выпивку, — Лука тут же улыбнулся широко, закидывая руки за голову и устраиваясь поудобнее на диване.

— Итак, мальчишник? — вроде бы недовольно и разочарованно уточнил Матвей, но тут же вдруг перенял радость брата, — Кажется, я знаю, какую выпивку нужно принести тебе, чтобы ты наконец-то оторвался.

— Оторвался? — скептически поднял бровь Лука.

— Нет! Именно оторвался!

Когда за панорамными стеклами на всю ширь квартиры разлились густые сумерки синего цвета в образцах пастельных серых облаков, подсвеченных дальними огнями города, вся заказанная еда была съедена, а в ванной комнате распространялись серые клубы табачного дыма, а на выложенном камнями полу уже стояли две пустые бутылки объемом 0,75 литра от текилы, оба брата сидели в бассейне, полусонные и пьяные, из последних сил смеясь над очередной худо-бедно придуманной шуткой.

— И все-таки, ты изрядно отошел от нормы! Я уже подумал, что у нас действительно проблемы, — с иронией на лице произнес Матвей, — Кстати, скажи мне, какая фотография была там!

— Ничего особенного. Поцелуй на улице, — Лука ответил с явным неохотничеством.

Матвей фыркнул и с упреком покачал головой.

— Было бы глупо после всего происходившего оказаться в бездонной яме из-за такого поцелуя.

— И правда... Это просто средневековая романтика...

— Так матери есть что-то против нас?

— Скорее против меня. Но не думаю, что она воспользуется этим...

— Да нет... Тебе виднее. А ты знаешь, что Кристине ты действительно нравишься?

Матвей даже сам был немного удивлен своим неожиданным вопросом.

— Просто похоть, — Лука так же лениво отмахнулся от него. Сегодня ему явно не хотелось делиться своими мыслями, — Зачем она мне нужна? Она не такая наивная, как кажется.

— Хочешь, чтобы я убедил тебя в том, что ты хороший?

— Не надо... Кстати, сегодня секретарша сделала мне минет, и я ее уволил. Вот какой я "хороший".

— Оба дураки... Поздравляю... Светлана?

— Екатерина...

— Это такая... такая... ? Блин, ну ты даешь! Зачем же ты ее уволил? Нельзя так поступать со стоящими сотрудниками!

— Мне дома хватает острых ощущений.

Матвей налил себе еще одну порцию текилы, задумчиво отлизал только что насыпанную соль со своей руки, выпил, закусил лимоном и опустил голову назад на край бассейна, безмятежно глядя в потолок.

— Тебе бы перестать пьянствовать..., — пристальным взглядом Лука укоризненно посмотрел на него.

— Ничего страшного, переживу, — проигнорировал замечание Матвей, — Скоро твои острые ощущения закончатся, а Кристина, кстати, уедет.

- Москва на самом деле не так уж далеко, так что...

- Так что?

- Честно говоря, я даже не знаю... Боюсь, может быть мне все-таки нравится эта местность... - Лука потер затылок, приводя в порядок свои мокрые волосы, чтобы разбудить себя и заставить себя выбраться из бассейна. - Или, возможно, это просто текила так действует на меня, - криво усмехнулся он, задумчиво уставившись в пустоту.

- Соточка процентная голубая агава... - подтвердил Матвей тоскливо. - Но ты все равно хитрец и эгоист...

- Ну, только не начинай об этом жаловаться.

- Да уж...

Кажется, Матвей пробормотал какое-то ругательство под носом, которое Лука не услышал.

- Что тебе?

- Ничего,- Матвей снова потянулся к хрустальной солонке.

- Послушай, заканчивай уже,- Лука резко сел и перехватил руку брата за запястье.

- Ладно, ладно,- сразу же вяло сдался Матвей,- Все равно я не могу сейчас состязаться с тобой.

Полчаса спустя Матвей погрузился в тяжелый задыхающий его сон, в котором изначально ему было даже трудно различить образы. Когда они наконец стали ясными и определенными, он почувствовал неприятный холодок, пробегший по всему его телу. Они даже не держали друг друга за руки - без физического контакта было очевидно, что их связывает колдовство, основанное на самой зловещей крови. Она - блондинка, нежная, трепетная, готовая на все ради него - растворялась под его взглядом, глотая энергию его порочности, которая бурлила как вулкан из-под личины полного самоконтроля. А он - черноволосый, неприступный, холодный, увлекавшийся жестокими и одновременно прекрасными фантазиями своего извращенного ума - ждал и медленно изводил свою жертву ее собственными ядами похоти. Они гуляли по городу, разговаривали, обменивались улыбками, даже смеялись, и они совсем не замечали его, хотя он тоже рассказывал интересные и остроумные истории, обаятельно улыбался... Улыбка этой девушки сводила их с ума, он это знал и всегда использовал это на все сто процентов, но только не сейчас... все было напрасно. Горло Матвею пересыхало от болезненных спазмов, чувство безразличия к своей бессилии давило на его грудь, глаза стекали слезами. Какой же он был жалким идиотом!

Все исчезло, завертелось, утонуло в водовороте других обманок, которые немедленно забывались. Он запутался, все позабыл, просто мучился от необъяснимой тоски, жалел себя и ругал одновременно, пока повелитель снов неожиданно не предложил ему новые декорации, новую сцену, новые оттенки, звуки и эмоции. Кристина... Она медленно и бесцеремонно двигалась в ослепительном свете ламп на фоне безликой толпы танцующих под неразборчивый звук какой-то магической гармонии. Сияющая, нежная, еще очень юная блондинка с ярко окрашенными губками в алой помаде, в черном корсете, полупрозрачной короткой юбке и лакированных босоножках на высоких каблуках. В ее глазах уже не было робости, сомнений или страха - они притягивали его и требовали его немедленного присутствия. Ее стройные ноги слегка раздвинуты в соблазнительном танце, обещая исполнение всех его желаний и мыслей - нужно только прикоснуться. Матвей медленно приближался на слабых ногах, не отрывая глаз от ее изящного тела с округлостями белых грудей, утонченной талии и очаровательных бедер. Ее руки с красными ногтями нежно обвились вокруг его шеи, пальцы ласково перебирали волосы на затылке, притягивая его лицо к своему. Она позволяла ему целовать себя, и он целовал - страстно, энергично, интенсивно. Но в ее глазах больше не было невинности или жертвенности; они горели страстью, алчной и неудержимой, как сама жизнь. Ее горячие ладони скользнули по его шее и плечам к мускулистой груди; пальцы ясно остановились на сосках и спустились по рельефным мышцам живота к джинсам; уверенно потерли твердое выпуклость в паху, коготки бесцеремонно прокололи грубую ткань и стали ласкать эрегированную головку, вызывая во всем его теле взрывы электрических разрядов и дрожь. Ее губы прижались к его шее, покрывая ее чувственными укусами, которые тут же были смочены ласковым язычком. Зубы и язык переместились к соскам, а когти продолжали безумно возбуждать его полностью наполненное кровью животное.

Внезапно, поднявшись и откинув голову назад, Кристина прекрасно выделяла потоки своих русых волос. Она потянулась к его губам для поцелуя, однако сильно надавила на его плечи, демонстрируя свои желания своим молодым страстным телом. Матвей опустился на одно колено, впустив другое между ее стройных ног и лаская гладкую упругую кожу ее бедер, которые двигались в медленном танце. Он поднял ее юбочку, наслаждаясь видом ее обнаженной слегка увлажненной киски с пышными половыми губами и стал ласкать ее задницу, покрывая внутренние поверхности бедер долгими, влажными и мучительными поцелуями. Кристина начала слегка приседать, выписывая бедрами едва заметные фигурки восьмерки и запуская свои трепетные пальцы в волосы Матвея. Она не пропускала завораживающий ритм мелодии ни на секунду. Ее киска коснулась его открытых губ, а затем отстранилась, не дав ему попробовать ее вкус. Щеки Матвея покраснели, сердце стучало быстрее, его нетерпеливые руки ловили ее за талию и одновременно удерживали смелую юбку. Однако она ускользала от него снова и снова, только дразня своими прелестями. Вот ее шелковистые лепестки снова задели его губы, его язык проворно скользнул по клитору, улавливая пару капель ее влаги. Матвей сладостно прижался губами к ее розовой плоти, покрытой сочным блеском. Он крепко обхватил ее за задницу и закрыл глаза. Кристина дрожала и трепетала, но уже не могла высвободиться из его крепких объятий. Среди нечетких звуков и ритмов музыки он наслаждался ее тонкими стонами и бормотанием, пока ее губы не прошептали:

— О, Лука... Мне так нравишься ты, Лука...

Внезапно он осознал истину о своих глупых фантазиях. Перед ним стоял Лука, а не он сам, опустившись на одно колено и с упоением целующий ее интимные места, страстно и жадно словно дикий зверь, проникающий в свежую плоть жертвы. Девушка безразлично извивалась и стонала, то отталкивая его, то прижимая к себе, пытаясь подчинить этого ненасытного хищника своей воле.

Матвей открыл глаза. Его сердце бешено колотилось как молот по наковальне, дыхание перехватывало, по телу разливалась ледяная прохлада, голова кружилась и пульсировала от боли, тошнота подкатывала к горлу. Медленно вскочив с постели, он шатаясь дошел в темноте до ванной комнаты и опустился на колени перед унитазом.

Он проснулся от яркого солнца в его глазах, и сразу же выругался из-за острой головной боли, которая мучила его всю ночь. Откуда-то издалека доносился