Исповедь Незнакомки. Часть 1: Золушка (волшебная сказка для взрослых) (Рассказы для взрослых)

1. В дубовой роще, где лукоморье,

Золотая цепь на дубе блестит.

И кругом по цепи ученый кот

Днем и ночью ходит без устали;

По направлению — песнь запевает,

Налево — сказку рассказывает...

- 1 -

Середина сентября... Там, откуда я приехала, уже началась осень. Тротуары засыпает желто-багряной листвой, а здесь может быть и не лето, но бархатный сезон — точно! Народа отдыхает мало, это и понятно не фешенебельный курорт, а простой дом отдыха. Да сентябрь... Но вот море, прямо загляденье. Вода теплая, солнышко жарит, да так что я в первый день "обгорела" немножко. Опять же столпотворения нет. А мне это и на руку.

Приехала я одна. Если выразиться другими словами, не просто одна, а со своими мыслями. По совету психолога, последняя попытка примирения. Мой остался дома "хранить очаг", а я рванула сюда. Съела нашу любовь посредственность бытия, утонула она в проблемах, да так что и видеть друг друга не хочется... Опостылевшая работа; постоянные гонки за призрачным: "А что мы хуже других?"; нищенская зарплата; какие-то ненужные покупки: "Новая машина, большой телевизор... только вот зачем они мне? И старый Хундайчик неплохо бегал, а телевизор, ну больше на несколько дюймов... "... Детей нет, все откладывали... Это надо, то купим, а потом и заживем... Только мнится мне: "Были бы дети, не стояла эта проблема!". Да что сейчас кулаками-то махать?! - 2 -

Народу в столовой по пальцам пересчитать можно. И его не прибавляется. Вот я здесь третий день, а народу уменьшилось и ни одного нового лица не появилось. Намедни подкатывал ко мне какой-то тип: "Вы женщина привлекательная, я сам, вобще, чертовски неотразим... Так, почему бы нам не дать друг другу "тепла" и нежности?". А сам глазенками дырки в купальнике "сверлит" аж слюной исходит! Дай волю так прямо на пляже разденет, и ноги вверх задерет, благо народу мало за любым кустиком "притаиться" можно. Послала я его, так ведь не понимает! К ужину вышел прямо павлин! И в мою сторону зыркает, все прикидывает, как подобраться...

Хотя, с другой стороны, его можно понять. Одиночества женщин всего три, и я самая молодая. Мне всего-то двадцать восемь лет. Ну а кавалеров по больше, человек шесть. И каждому хочется. Чувствую, что придется вместо отдыха заниматься глухой обороной. Этого отшью, другие подтянутся...— Накаркала! — подумала про себя, видя, как из-за стола поднялся мужчина и направился прямиком ко мне.

Странно, но я его не знала. Видимо, приехал только сегодня. Я с интересом смотрела, как он шел. Лет около сорока и уверенности у него не отнимешь. Идет целеустремленно — шагом, но такое впечатление, что подкрадывается. Движения четкие, плавные. Одет с иголочки, но явно все новое не обношенное. Видно как ему неудобно в этой одежде, но все равно она сидит как влитая. И лицо сразу выделяется. Я вот уже три дня тут, дома загорала, а все равно видно загар не тот. А у него загар прямо темный, лицо, обветренное, как если бы он провел все лето на свежем воздухе. Такое у заядлых огородников бывает, только вот не огородник он. Точно!

Вижу и «ухажер» мой «отшитый» задумался, конкурента признал и ломанулся наперерез.— Только рыцарских дуэлей тебе Катя не хватало! — подумала я про себя, невольно сравнивая мужчин.

Оба высокие, здоровые. Каждый по-своему виден. Но вот первый вызывает уважение, а второй брезгливость. Только дуэль не получилась. Первый услышал топот шагов, оглянулся и как мне показалось просто посмотрел, а потом повернулся и пошел дальше ко мне. «Кавалер» же, как на стенку налетел. Остановился, покраснел и сделал вид, что спешит в помещение под знакомыми буквами М/Ж, расположенное в коридоре...— Ну и ну?! — подумалось мне, — и что он там увидел?— 3-

Пока я размышляла на эту тему, первый уже остановился около моего столика. Не поднимая взгляд, произнес:

— Вячеслав. Вы не против? — и, не дожидаясь ответа, отодвинул стул и сел.

— Дерзость не порок, а большое... — домыслить я не успела...

Вячеслав поднял взгляд, и я ошеломела. Небесная голубизна глаз в глубине отливала сталью, а смотрел он так, что у меня сердце просто ухнуло и забухало молотом. Взгляд охотника, когда он смотрит через прицел оружия, не сомневаясь, что дичь уже его трофей. Он это знал, и я все понимала. У меня не было выхода, были только варианты оттянуть неизбежное. Хотя был один способ — встать, бежать в номер, собраться и уехать! Прямо сейчас же! А остальное... Ну, потрепыхаться и сдаться на милость победителю, хотя взгляд и допускал почетный вариант «пленения со штандартами и оружием»! — Я буду ухаживать, а ты не будь занудой! — говорили с обаятельной улыбкой глаза.

— Почему?

— Ты моя!

— Я знаю... — но женское начало повторило дурацкий вопрос, — почему я?!

— А почему встает солнце, зачем падает тьма? — ответил его взгляд.

— Но я? — и поморгала.

Волшебство беззвучного разговора пропало. В глазах осталась только темнота, как бывает ночью... Сверкнет молния и видно все-все, а потом становится еще темнее.— Как зовут столь милую даму? — спросил Вячеслав.

— Катя... Катерина! — поправилась я.

— Я видел объявление, сегодня вечером танцы...

— Они каждый вечер, — поправила я его машинально.

А в голове вертелось:

— Да что же это такое? Я не могу даже думать ни о чём другом, кроме него... Какого черта?

— Приглашаю тебя идти со мной! — он не задавал вопрос, а утверждал.

— ... — покачала головой, соглашаясь. Если он сейчас прикажет мне идти к себе, я безоговорочно пойду, улыбаясь как дура!

— Здесь интересно?

— Не знаю... — ответила я на автомате, собирая силы, чтобы противостоять его очарованию. Оно просто физически окутывало меня, заставляя сердце бешено биться и дышать "через раз".

— Что со мной? Почему? — вертелись на языке вопросы, лицо искажено глупой улыбкой как в детском стишке: "И улыбка до ушей, хоть завязочки пришей..." Озаряло лицо.

А грудь, её просто распирало от радости и желания... Только сейчас я обратила внимание на его голос. Мягко рокочущий, уверенный. От его тембра у меня скрутило живот в тугую спираль. Я с ужасом почувствовала, как набухают соски, бесстыдно выпирая сквозь тонкий лифчик, а в трусиках стало не просто тепло — жарко! Кровь прилилась к лицу, уши затекли. Не в силах выдержать нахлынувшее, я уставилась в тарелку.

— Дум-бум, — звенело в ушах. Откуда-то издалека донеслось:

— Ты готова, Катюша?

— К чему? — продолжая глупо улыбаться, спросила я. "Тук-тук" стучало сердце, не в силах выдерживать все это.

— Прогуляться и показать мне местные достопримечательности... — его глаза лучились улыбкой и ожиданием?

— ... — опять закивала я соглашаясь.

— Тогда пойдем, — он встал, подошёл и, отодвинув стул, помог мне подняться. Мне казалось, что весь зал смотрит только на меня... Я даже ощущала на себе восторженные и похабные взгляды... Куда же от таких деться?! Но вот меня они почему-то не трогали. Мне было все равно, кто и что про меня думает. Я встала и, ухватила Вячеслава за руку как школьница... И мы пошли... У меня было состояние той тревоги и гордости за свою смелость, как тогда, когда я первый раз разделась перед своим парнем и легла с ним в постель! — 4-

Мы вышли на улицу. Жара уже спала. Легкий ветерок с моря охладил лицо и дал возможность освежиться. Мы как раз проходили мимо клумбы с цветами, когда Слава остановился и притворно - испуганно оглянулся по сторонам. Что-то блеснуло, и у меня в руках оказался маленький цветочек, неизвестной породы. И тут же с веселым смехом он подхватил меня под руку и шепнул:

— Беги́м, а то поймают!

— Ах-х... — вскричала я, увлеченная в бег его сильной рукой.

Мы бежали. Весело и беззаботно, как шаловливые дети, сделавшие "шутку" этим скучным взрослым, которую они все равно не смогут оценить... Чуть запыхавшись, выскочили прямо на берег. Медленные волны лениво накатывали на берег и звонкими ручейками скатывались с него, чтобы через несколько секунд повторить это заново. Завораживающее зрелище!...

Слава резко остановился:

— Море... — он повернулся ко мне лицом и восторженно повторил, — Катя, смотри ведь это море! — и весело как ребенок рассмеялся.

— Да, — подтвердила я, — это Черное море, теплое и ласковое.

— Как давно я об этом мечтал! — он сбросил мокасины и, стянув носки, шагнул в воду. Шаловливая волна тут же затопила брюки, но он только закрыл глаза от удовольствия, увлеченно хлопая по песчаному дну. Зашел глубже почти до колена и, черпнув воды, плеснул себе в лицо.

— И правда, соленое, — как-то изумленно произнес он, оглянувшись, — я знал, но не верилось...

Сейчас я видела не того уверенного в себе мужчину, а шаловливого мальчишку, обнаружившего вдруг что-то очень важное для себя и достигшего этого без посторонней помощи.

— Пойдем покупаться? — он вопросительно посмотрел на меня. Заразившись его энтузиазмом, я утвердительно кивнула, но вспомнив, что под тоненьким платьем на мне одеты только полупрозрачные стринги и кружевной бюстгальтер, с сожалением произнесла:

— Пойдем, сходим и переоденемся, да и полотенце не мешает взять...

Он как-то жалобно посмотрел на меня, а потом бросил жадный взгляд на море:

— Тогда прогуляемся... Не хочу уходить, даже ненадолго... — и снова плеснул водой в лицо, — а куда пойдем?

— Не знаю, — призналась я, — никуда ещё не ходила...

Вдруг непонятно почему, я бросилась вдоль берега, крича на бегу:

— Догоняй! Он тут же последовал за мной.

— Ах ты, Катюша — негодница, сбежать вздумала! — весело пророкотал прежним голосом.

Я бежала не быстро, да и он не торопился, так что когда Слава поймал меня, мы уже скрылись за мыском кустарника, подступавшего к самому берегу. Его сильные руки подхватили меня и подняли в воздух:

— Ой, — взвизгнула я от неожиданности.

А он, нежно прижимая меня к себе совершенно без усилий, закружился в каком-то странном танце. Я визжала как девчонка, а он кричал:

— Море, песок! — кружил и кружил меня, пока мы не упали на мягкий, но ещё теплый пляж. Упав на спину он, все ещё удерживая меня, перекатился и оказался вдруг сверху. Его насмешливые голубые с зеленью, наверное, от близости моря глаза оказались рядом. И я утонула в них раз и навсегда. Мои губы открылись, ища его уста... А он, вдруг просто чмокнув меня, вскочил как "чёртик в табакерке". Потом рывком поднял меня, а я закричала, сердясь на него:

— Что с тобой случилось?!

— Догони, скажу... — и побежал дальше вдоль берега. Может быть, он и бежал очень быстро, но я серьезно разогналась. И когда он резко повернул в сторону и остановился, то я промчалась мимо. Быстрый рывок и вот я опять уже бьюсь в его объятиях:

— Отпусти, ты глупый подонок! — в сердцах ругаюсь, пытаясь вырваться.

— Ладно, — вдруг говорит он с улыбкой, отпускает меня, чтобы тут же настоящим образом впиться в губы... Крепко прижимая меня к своему телу.

Я ещё по инерции пытаюсь вырваться, но он меня не отпускает, и только когда я затихаю, отдавшись, горячему поцелую ослабляет хватку...

— Да что же я делаю? — крутится где-то на грани сознания и пропадает. А его язык уже завладел моим ртом: лаская небо, губы, чуть ли не достигая до горла. Всё кружится перед моими глазами:

— Пропадаю я, пропадаю! — вспоминаются слова песни, а в голове и все вокруг кружится, кружится, как у пьяной.

Его горячие, сильные руки уже гладят мою спину, мягко проскальзывают по ягодицам и бедрам. Мне уже не нужен никакой купальник, и даже номер. Я как последняя распутная женщина готова отдаться блуду прямо здесь на свете закатывающегося солнца на теплом песке заброшенного пляжа. Я жду, когда он начнёт раздевать меня и ласкать! Поглаживая и целуя моё измождённое и жаждущее ласки тело. А он! Этот сильный мужчина продолжает мучить меня. Его мягкие, но властные губы исследуют, целуя мое лицо, носик, щеки, переключаются на шею. А потом просто прижимает ко себе сильно и страстно! Я слышу его сердце, бьющееся сильно и ровно и своё стучащее и ухающее в ожидание предстоящего. Мой живот уже выкручивают сладостные спазмы, а низ просто горит в ожидании. — Ну! — шепчу я срывающимся голосом, — давай!

— Ты точно хочешь этого?! — неожиданно для меня раздаются слова среди ударов сердца.

— Да...— шепчу я на волне паники.

Он поднимает меня на руки и несет куда-то. Осторожно укладывает на песок и начинает расстегивать платье. Три пуговицы на груди. Его губы снова прикасаются ко мне, следуя за руками. Вот одна рука скользит под одежду и ложится на грудь, скрытую кружевами. Она немного дрожит, а затем сжимается... И всё моё, как я считала приличное по размеру, бюст тонет в этом новом, но таком приятном "лифчике". А я кричу, по крайней мере так мне кажется, но сил нет... Изнутри прорывается только стон:

— Да! Ещё! Сильнее...

Слыша мой невнятный лепет, он действует вопреки просьбе и отпускает грудь, взамен даря мне поцелуй, от которого я просто схожу с ума... А его рука как по волшебству оказывается на бедре, медленно скользя по нему вверх. И когда она касается промежности, я с ужасом понимаю, насколько там влажно. Если быть точной, то мокро! Я прямо истекаю соками. Стоны мои тонут в поцелуе, а он медленно приподнимает край трусиков и его пальцы начинают священнодействовать там внизу. Вот необъятная ладонь сдавливает лобок, прижимаясь к нему, причем нежный узелочек, бесстыдно вылезший наружу, попадает "в зону влияния" придавленными пальцами. Физически чувствую, как заволновались редкие волосики, стоящие дыбом под его рукой. Я кричу на этот раз по-настоящему. Силы стерпеть такое - нет. Никакие губы не могут заглушить ор, издаваемый мной. Приглушить да, но не остановить! Он тут же двигает пальцами и внутри меня происходит взрыв! Живот, руки, ноги - все живет отдельно. Мысль только одна:

— Боже мой! Как хорошо мне сейчас! — воскликнула я, охваченная новыми, более сильными спазмами.

Мое тело переворачивается наизнанку от этой необъяснимой и незабываемой блаженной волны. Жар распространяется по всему моему телу, заставляя меня ещё интенсивнее дрожать на мелком песке. Ноги сжимаются, прижимая бедра к тому, что принесло это непостижимое блаженство. Ведь ради этого можно умереть...

— А он ещё не начинал?! — пронеслось в моей голове, и я снова закричала, представляя, что будет, когда он овладеет мной.

Я живу только ощущениями. То, что бьется сейчас во мне, превосходит все чувства. Такого у меня ещё никогда не было. Я вдруг ясно понимаю:

— Та жизнь, за которую я цеплялась, там дома окончена! Раз и навсегда. Что будет дальше — не знаю и не хочу знать. Я поняла одну истину: «Важно здесь и сейчас, и то хорошее, что было, а остальное... То, что впереди создаем мы сами, и потом расхлебываем...». Мне вдруг стало жаль себя, так поздно осознавшую это. Егора, моего уже бывшего мужа, возможно, так никогда и не познающего этого, и я заплакала. Слезы катились из моих глаз. Я неосознанно прижималась к тому островку безопасности, которому научилась впервые у Славы... А он обнимал меня и успокаивал, ласково говоря что-то гладя волосы.

Уже успокаиваясь, я стала понимать, что он говорит:

— Все закончилось, милая! Я нашел тебя, и мы никогда не расстанемся. Ты моя и только моя, и я не хочу знать, кем ты была в той прошлой жизни.

— Почему? — смогла прошептать я. — А зачем встает солнце? Почему наступает тьма? — вопросом на вопрос ответил он мне. — Мы две половинки одного целого. Порознь мы никто, а вместе мы вся вселенная! Любая сила, любое начинание подвластно нам... И ты родишь мне сына... Нет много сыновей!

— И хочу девочку, именно девочку!

— И дочку! Необходимо! У нас будет дочка! — шептал он между поцелуями.

— Но ведь ты даже не знаешь, кто я?! А я не понимаю, кто ты! Большой, сильный! Медведь, а не человек...

— Ну, меня так и называют дома... Временами! — прозвучала нотка гордости в его словах.

— А где твой дом? Расскажи... Я хочу знать... Он задумался, как бы набирая воздуха, а я сквозь залитые слезами глаза смотрела на него.

— Мой дом... Он там! — это прозвучало так гордо, — в Сибири, среди бескрайних лесов, прозрачных и быстрых рек. Я добрый хозяин того места... Егерь или лесник. А дом он уже ждет именно тебя! Я его построил сам! Срубил вековые сосны... Собирал мох... Делал бревна для крыши... Я полагал, что найду тебя, только не знал когда... И вот нашел!

Вдруг его тон изменился:

— Ведь ты поедешь со мной? Ко мне, — он перевел дыхание и поправился, — к нам домой?! Что я могла ответить? Вариантов много, и один из них — я заплакала... Заплакала от радости, щенячьего чувства восторга и обретенной защищенности от этого безумного мира, непоколебимой уверенности в будущем. Нет, я не была восторженной девчонкой, представляющей все в розовом цвете. Я знала, как будет трудно, но понимала — вместе с ним, этим русским медведем, с моим Вячеславом! Мы преодолеем все.

— Да, — тихо сказала я.

Он улыбнулся, и я опять увидела того мальчишку около моря.

— Громче, — попросил он.

— Да, милый, — сказала я громче, — я поеду с тобой, я родю тебе детей и мы будем жить вместе там... Среди полей, лесов и рек...

Его поцелуй прервал мою красноречие, и мы занялись первой совместной задачей — зачатием ребенка. Именно этим, а не простым и пустым по своей сути сексом...— 6 —

Он бережно раздел меня, а я помогла раздеться ему. И мы испытывали любовь друг к другу. Прямо там на берегу... И мягкий обкатанный морем песок был нам периной. Он входил в меня, и мы становились одним целым. Его мощные движения возводили нас на вершину мира, потом мы падали вниз... и начинали все сначала! И когда он излился в меня, я каким-то непостижимым образом знала: «Все получилось! У нас будет маленький. Не суть важно кто: мальчик или девочка. Но будет!».

А потом мы купались голышом в море, и он снова брал то, что так долго искал. Мы были ненасытны в своих желаниях и подкрепляли их действием.

Уставшие и довольные, мы возвращались из этого забега. Я надела только платье, а он и вовсе шел в одних плавках. По пути домой подобрали брошенные мокасины, так и валяющиеся на берегу... Мы не пошли на танцы, а пошли в бунгало. Мы снова хотели друг друга...— 7-

И только на железнодорожном вокзале, я вспомнила про Егора и, забежав на почту, отправила телеграмму: «Уходя, уходи. Нельзя склеить разбитое счастье. Пойми и прощай!». И мы, обнявшись, пошли к своему вагону, глядя друг на друга ненасытными глазами. Впереди был долгий путь... И ещё вся жизнь! Счастливая и трудная.