Домик у озера. Часть 1

— Дима, пожалуйста, останься поближе, я волнуюсь. Моя мама уже несколько раз повторила эту фразу. Я — взрослый девятнадцатилетний парень, и забота моей мамочки, что едва хватает до плеча и выглядит смешно, но все равно очень мило. Я люблю свою маму и стараюсь не расстраивать ее, поэтому сейчас я остановился, пристально глядя в чащу.

— Да пусть идет, взрослый парень уже, да и что здесь может случиться?

Лениво произнес отец с шезлонга, открывая левый глаз слегка, только чтобы посмотреть на маму, лежащую на шезлонге рядом.

— Как что? Ведь это дикий лес, вдруг на него нападет тигр или медведь!

В испуге произнесла мама и прижала ладошку к губам словно пытаясь забрать ужасные слова назад.

— Да не смеши ты меня! Какие тут звери? На десятки километров вокруг ни единой живой души, крупнее кролика.

Сказал отец и прикрыв глаза махнул мне рукой. Я пожал плечами и шагнул в полосу деревьев.

— Вот всегда ты так, никог...

Окончания маминой тирады я не услышал, густая листва смешанного леса буквально отсекла все звуки, словно топором обрубила. Я шагал вперед по тихо хрустящим под ногами веточкам, они давно уже упали с деревьев под напором ветра или неосторожного движения крупной птицы. Мягкая листва, что устилала землю непрерывным ковром, дурманила слегка прелым ароматом, в который примешивалась тонкая струйка хвойного запаха, принося воздуху незабываемые эмоции. Я родился и вырос в городе, моя мама тоже, и лишь отец — уроженец далекой деревни находящейся буквально в тайге Приморья. Насколько вы поняли, меня зовут Дима, мне девятнадцать и я второкурсник на летних каникулах. Каникулы это вообще проблески чистого света во мраке моей жизни, не люблю я учиться.

Мое имя - Маша, подобно девушке Марии она также чиста и прекрасна даже в свои 41 год. Небольшие, почти незаметные складочки на животе практически не портят её фигуры, а роскошная гроздь волос медно-рыжего цвета обрамляют очень красивое лицо. Глубокие карие глаза никогда не смотрят со злостью или раздражением, характер у неё мягкий, и к тому же, всегда хватает мягкого укора, что для меня, что для отца. С отцом она познакомилась в 1995 году, когда он только-только приехал в город за лучшей жизнью. Не знаю точно как они познакомились, никогда не поднимал данной темы, но факт остается фактом, через два месяца после того как маме исполнилось 21, в государстве появилась новая ячейка общества.

Хотя мама из семьи интеллигентов, которые пили Блан-де-Блан любуясь ранним Рембрандтом у горящего камина, выросла она не чванливой и не высокомерной, что часто случается с детьми богатых родителей. Вместо этого она получила прекрасное воспитание, скромность и кротость нрава, что присуще истинным аристократкам раннего средневековья, и очень редко встречается в наше порочное и испорченное время. Именно поэтому она углядела в не самом опрятном парне вытирающим нос рукавом личность, личность что сможет добиться многого в своей жизни. Именно поэтому отец так любит и дорожит мамой, потому что она полюбила его в то время, когда он был никем, и не имел ничего кроме паспорта и чемодана вещей за плечами.

Они прошли долгий, очень долгий путь к той жизни, которая у нас сложилась сейчас. Будем правдивы, родители мамы были категорически против брака, что по их мнению лишь пустая трата времени и не нужное семейное унижение. Ведь для безупречной Машеньки был найден достойный жених, чьи родители держат банк и гостиницу, а непослушная девчонка самоуверенно бегает на свидания к какому-то оборванцу. Несмотря ни на что родители поженились, через год на свет появился я, и пути назад уже просто не было, да и кому он, собственно, нужен-то. Ещё через год отец собрал достаточно денег что бы вложить их в какое-нибудь дело, благо что время было такое, самый расцвет бизнеса и предприятий, выбор для инвестиций просто огромен, главное не прогадать, и отец не прогадал.

Мой знакомый вкладывал всё, что у него было, в автомобильный бизнес. В начале они только начинали, и прибыль расходилась практически напополам, но уже хватало на развитие перспективного предприятия. Машины принесли отцу состояние и помогли обеспечить маму и меня всем необходимым для жизни. Когда предприятие стало расти, возникла необходимость дополнительных средств. Когда я подрос и пошел в школу, в семейном капитале бедного крестьянина уже было несколько миллионов, а капитал продолжал расти, медленно, но верно. После окончания школы все наши счета перекочевали за границу, а компания отца, которой он владел единолично, обзавелась филиалами и распространилась на другие города нашей необъятной страны.

Можно сказать, что мой отец был предприимчивым человеком, но это никак не может оскорбить его чувства. Ведь нет ничего более почетного, чем подняться на вершину Олимпа с его подножия, ползя по горлу в грязи и цепляясь за холодный камень. Эх, что-то я слишком сильно драматизирую, и предисловие немного затянулось, прошу прощения, перейдем собственно к нашему времени и месту. Я стою в лесу, уютный двухэтажный коттедж остался позади, деревья полностью скрыли его от глаз и даже блеска водной глади озера не видно в мельтещей зелени. Возможно вы спросите, что я делаю в лесу? Разумный вопрос, все дело в папе, я уже говорил что он из глубинки? Так вот, раз в год мы всей семьей садимся в самолет и летим в Приморье. Город Владивосток прекрасен, раскинувшись на сопках он одним краем упирается в Черное море. Но здесь наше путешествие не заканчивается. Отдохнув после перелета родители берут два огромных внедорожника. Новые Лексусы буквально заполонили столицу Приморского края, поэтому мы не особо выделяемся из толпы. Грузим в багажник огромную кучу вещей, но места, конечно же, не хватает. Поэтому за джипами тянутся по одному плотно набитому туристическому прицепу с высокими бортами.

Собрав все необходимое, мы отправляемся на север, далеко-далеко на север, проезжаем по грунтовым дорогам и перевалам 950 километров и вот, мы здесь! Отец приехал сюда шесть лет назад, так сказать повидать родину. Его поселок давно перестал существовать, даже развалины деревянных домов поросли молодыми кедрами и елями, укрывшими от глаз бывшие жилища. Часто случается с маленькими таежными деревушками, они живут лишь несколько поколений, а потом пропадают с лица земли. Здесь есть небольшое, но очень живописное озеро, именно возле него отец и построил коттедж, решив не строить избушку или зимовье. Папа заказал подрядчикам огромного двухэтажного гиганта с кучей комнат и очень уютным чердаком. За несколько лет мы его полностью обжили, и теперь приезжаем сюда каждое лето на два месяца. Просто живем, сидим вечерами у костра, ловим рыбу в озере, купаемся, короче полноценно отдыхаем на свежем воздухе.

Отец прав, и даже более того, я посмотрел в Google Maps, нет ни одного населенного пункта в радиусе 63 километров, отец просто выстроил дом посреди тайги. Естественно здесь нет ни сотовой связи, ни интернета, мама особенно настояла на этом нюансе. Короче полное отречение общества на два месяца обеспечено, летом мы просто пропадаем с лица земли. Я прогулялся по лесу, попинал кучки с листвой, постучал по деревьям, насобирал шишек, выкинул их и вернулся назад. Мама в купальнике и солнцезащитных очках грациозно подогнула ногу и откинула голову на шезлонг. Солнце приятно ласкает кожу, от озера веет прохладой, ни комаров, ни мошек - самое время позагорать. От леса идет звук, к которому быстро привыкаешь и которого зачастую не хватает в городе. Шелест листвы, тихое шебетание разномастных птиц, тихий плеск воды - все это сплетается в симфонию звуков, что расслабляют и клонят в сон.

— Ты вернулся? Как прогулялся? — спросила мама, подняв голову, как только услышала мои шаги.

— Да, как обычно. Немного погулял, побродил, ничего особенного.

Улыбнувшись, ответил я и сел на траву рядом с её шезлонгом. Мама положила мне руку на голову, погладила ласково волосы и потрепала их.

— У тебя тёмные волосы, надень панамку.

Сказала мама...

 

Отец рассмеялся.

— Ты ему ещё фартук подвяжи и сопельки вытри.

Смеясь сказал он и сел. Шезлонг скрипнул - всё-таки вольготная жизнь знаменитого человека отражается на фигуре, особенно мужской. Лишний вес приходит незаметно, но потом куда он девается?

— Тебе лишь бы похохотать... Пробормотала мама и положила руку на своё бедро. Я проследил за этим движением и слегка задумавшись, ушёл в дом.

Сегодня во время обеда, когда мы сидели в тени навеса, произошло то, чего не случалось никогда ранее. Я услышал рев двигателя. Когда я указал на это отцу, он лишь отмахнулся и сказал, что у меня синдром горожанина. Но оказалось, что просто мой слух тоньше, чем у родителей. Через пять минут и они услышали рокот дизеля, а ещё через пять на площадку вырулил огромный комбат - весь в грязи, от колес и до крыши. Было видно, что внедорожник военного образца очень постарался, чтобы пробиться к нам. Но лицо отца помрачилось. Он встал и указал нам знаком не подниматься.

— Это же Владимир? Что ему здесь нужно?

Встревожено спросила мама, глядя то на мрачного отца, то на запертую изнутри машину с залипшими грязью стеклами.

— Да, это он, сейчас узнаю.

Пробормотал отец и быстрыми шагами направился к автомобилю. Я не понимаю, почему мама так взволновалась, Владимир это отец правая рука, главный помощник, в его отсутствие все дела фирмы ведет Владимир.

Дверь внедорожника распахнулась, из него выпрыгнул невысокий коренастый блондин, качком не назвать, но плотный. Отец подошел к нему, они пожали руки и потом обнялись. Владимир что-то говорил отцу живо жестикулируя руками и качая головой. Отец все выслушал, кивнул и они вместе пошли к нам. Мама напряглась, я видел как тревога поселилась в глубине её глаз, она всегда беспокоится когда ситуация непонятная или подозрительная.

— Мария, Дима, прошу прощения что потревожил, но это срочно.

Виновато улыбаясь сказал он когда подошел к столу.

— Что случилось?

Спросила мама подаваясь вперёд.

— Ничего-ничего, успокойся моя хорошая, просто появились дела, что требуют моего немедленного вмешательства, я уеду сегодня же.

Быстро проговорил отец успокаивая маму и указывая Владимиру на стул, тот послушно сел и налил себе чаю.

— Мы едем с тобой.

Сказала мама и сделала попытку встать.

— Нет, сиди-сиди.

Быстро шагнув в сторону мамы он положил ладони ей на плечи и снова усадил в кресло.

— Ты с сыном остаешься здесь, вы отдыхаете ещё месяц, а потом сами возвращаетесь в город.

Тоном не терпящим возражений произнес отец.

— Но как же ты, ведь там...

Начала было мама, но отец прервал её.

— Я еду по работе, там я справлюсь сам, а вы будете отдыхать. К тому же у меня не будет времени. Прости родная.

Он произнес это и поцеловал маму в лоб, она повернула голову и посмотрела ему в глаза, он прекрасно улыбнулся и поцеловал её в губы.

— Что случилось?

Спросила мама у Владимира, когда отец ушел в дом собрать некоторые документы, которые он всегда берет с собой.

— Немцы наконец согласились.

Кратко сказал Владимир, оторвавшись от кружки.

— Да? И почему бы это? Два года не соглашались, а теперь согласились?

— Я не знаю, что повлияло на их решение, но я знаю одно, Николай Петрович должен присутствовать на переговорах лично, иначе ничего не выйдет.

— Да... я понимаю...

Сказала мама и поднявшись ушла в дом вслед за отцом. Я решил не лезть и остался на месте. Через десять минут папа вышел из дома, мама шла следом грустная. Я поднялся и пошел к ним.

— Ну ничего страшного, отдохните немного без меня, сама понимаешь, мы ждали этого годами...

Услышал я голос отца еще издалека. Мама молча кивала. Я подошел к ним и отец обнял меня одной рукой.

— Димка, ты за главного.

Сказал он и попотрепал меня второй рукой. Я улыбнулся и вывернулся из слабого захвата.

— Так, все, давай, не будем тянуть кошку за то, что вытягиванию не подлежит, жду вас через месяц в Питере. Сказал папа, поцеловал маму и сел на пассажирское место в машине... На мой взгляд, четырехтонный массивный джип с бронированием как у танка, несколько пафосно и претенциозно, но увы...

*****

Прошло три дня, мама немного погрустила, но вскоре пришла в норму. Я сидел на втором этаже в кресле у окна, мама купалась а я не задумываясь о причинах наблюдал за этим действием. Я сидел, медленно и плавно качался и смотрел как над водой выглядывает рыжая головка, как иногда мелькает часть загорелой спины а при нырянии и ягодицы застегнутые в миниатюрный купальник. Я почувствовал, что напряженный член настойчиво топорщит шорты. Я резко отвернулся от окна и мучительно покраснел. Никогда ранее не представлял свою маму в роли женщины. Легко похлопав себя по щекам я попытался прогнать из головы столь абсурдные мысли, не помогло.

Члeн прoдoлжaл стoять a в глaзaх зaмeрлa кaртинкa мaминoй пoпки, вeдь oнa нe стeсняясь хoдилa пeрeд нaми в миниaтюрных лoскуткaх ткaни, чтo пo oшибкe имeнуют купaльникoм. И грудь у нeё ничeгo тaк, aппeтитнaя, нe кaк у пoрнoзвёзд нa экрaнe, всeгo втoрoгo рaзмeрa, нo зaтo приятнoй фoрмы и oчeртaний, к тoму жe кoгдa oнa выхoдит из oзeрa, тoрчaщиe сoсoчки хoрoшo прoсмaтривaются сквoзь мoкрую ткaнь. Я быстрo спустился вниз, вышeл из oсoбнякa и быстрым шaгoм пoшёл в лeс, прoлoмился сквoзь кустaрник пoдoбнo лoсю и углубился пoдaльшe. Рeшив чтo oтoшёл дoстaтoчнo дaлeкo я сeл нa листву, привaлился спинoй к ствoлу. Дoстaв свoй члeн я прикрыл глaзa и зaнялся oнaнизмoм, при этoм я прeдстaвлял свoю мaму в рaзных сeксуaльных пoзaх.

Кoнчил я ужe чeрeз дeсять минут, тaкoгo взрывa я никaк нe oжидaл. Кaпли спeрмы пoдлeтeли высoкo в вoздух и лeгли нa листья кустaрникa чтo рoс рядoм, втoрaя вoлнa выплeснулaсь мнe нa руку и пoтeклa нa лoбoк рaстeкaясь пo выбритoй кoжe гoрячeй мaссoй. Я быстрo дoстaл из кaрмaнa пaчку сaлфeтoк и привёл сeбя в пoрядoк, к этoму врeмeни я ужe oтдышaлся и в гoлoвe мoeй сoзрeлo прoстoe, нo ужaснoe рeшeниe. Я вoзьму свoю мaму, вoзьму нe зaвисимoсти oт eё жeлaния.

В принятии этoгo рeшeния сыгрaли рoли мнoжeствo фaктoрoв. Я рaсстaлся сo свoeй дeвушкoй двa мeсяцa нaзaд, мeсяц мы ужe прoвeли здeсь, и этo был пeрвый aкт oнaнизмa, им я пeрeстaл зaнимaться, кoгдa нaчaл aктивную пoлoвую жизнь. Тo, чтo я кoнчил, и сдeлaл этo oчeнь бурнo, думaя o мaтeри, пoрвaлo в мoём сoзнaнии нeкую нить, чтo связывaлa тaйныe жeлaния и пoмыслы oтнoситeльнo святoсти мaтeринскoгo лoнa, и я вoзжeлaл eгo, вoзжeлaл кaк мужчинa, мoлoдoй и пoлный сил, кстaти. Этo тoжe нe мaлoвaжнo, oргaнизм двa мeсяцa бeз сeксa, хoтя дo этoгo oн пoлучaл eгo пo пeрвoму трeбoвaнию, блaгo дeвoчeк всeгдa хвaтaлo. К тoму жe мoя сугубo мужскaя суть, я сoбствeнник, и тo чтo рядoм сo мнoй eсть сoчнaя, зрeлaя и aппeтитнaя жeнщинa, нe принaдлeжaщaя мнe, тoжe нe принoсит приятных oщущeний. К тoму жe, всю сoзнaтeльную жизнь я пoлучaл aбсoлютнo всё, чeгo тoлькo жeлaл, a тeпeрь я жeлaю мaмoчку.

Итак, я закончил свои дела и теперь у меня в голове нет путаницы и сумбура, а ясное и понятное решение, скорее даже цель. Если я чему-то научился в университете, так это тому, что к любому делу нужно подходить с умом. Я вернулся к коттеджу и направился в гараж, отец оставил обе машины, на них мы должны вернуться. Ну что же, приступим. Я последовательно извлек из обеих машин аккумуляторы, взял их и с настроем потащил в дизельную. За гаражом располагается небольшое помещение с прекрасной звукозащитой. Там стоят восемь мощных автономных электростанций. Работает из них одна, остальные запасные. В подвале под зданием огромный резервуар с топливом, отец регулярно его обновляет, поэтому топлива хватит на 5 месяцев работы и обеспечения света, так что в доме все комфортно. Я оттащил аккумуляторы в угол подвала и поставил их там, пусть здесь полежат немного.

Прикрыв за собой дверь, я вернулся в дом. Проблема с транспортом решена, сбежать он не сможет. Я превратился из сына в хищника, что тщательно планирует дело и медленно подбирается к жертве, или же добыче... В озере мамы нет, значит уже в доме, но пока рано, надо ещё что-то подготовить. Я прошел в свою комнату, взял отвертку и отправился по дому. Я методично закрыл все окна и отсоединил ручки. Окна в этом доме – это не пластиковое изделие, как так любят строители, наши окна – это нечто особенное. Массивные рамы из нержавеющей стали, покрытые сверху тонким напылением пластика с бронированным пулестойким стеклом. Разбить их нереально, поэтому все под контролем.

— Дима... а что ты делаешь? — удивленно спросила мама, увидев меня с кучей оконных ручек.

— Ты знаешь... Я думал сделать это чуть позже, но раз ты уже здесь, нам нужно очень серьезно поговорить. Только что сделаю.

Сказал я матери и бросился к входной двери, быстро закрыв все замки. Я вернулся, оставив ручки в кладовке. Сейчас на матери был просторный сарафан, подол спускался чуть ниже колена, волосы уже высохли и были расчесаны.

— Что случилось?

С обеспокоенным видом спросила она и села на диван. Я огляделся, не оставил ли лазейки и тоже сел рядом.

— Слушай, я хочу сказать тебе одну вещь. Не буду ходить далеко и близко, просто скажу как есть. Я хочу тебя.

Сказал я это спокойно, не дергался и не потел. Все спланировано и будет так, как я расчитал. Глаза её распахнулись в удивлении и замешательстве.

— Прости, я немного не поняла...

— Нет, ты все правильно поняла. Я тебя хочу, и я возьму тебя.

Твёрдо сказал я и положив руку ей на бедро медленно подался вперёд, глядя прямо в глаза. Она замерла в шоке от происходящего, но когда до её губ оставались считанные сантиметры шок прошел и она взвизгнув влепила мне пощечину, оттолкнула руками и вскочив побежала к двери. Я медленно встал, посмотрел ей вслед и снял футболку. Фигура у меня хорошая, не зря спортом занимаюсь. Я пошел вслед за ней, она стояла у двери и лихорадочно искала ручку, но увы, её там нет, на месте ручки глухая заглушка.

— Ну и куда ты побежала?

Не громко и спокойно спросил я проходя по коридору. Каждый мой шаг был медленным и спокойным, я знал, что она никуда не денется, можно насладиться процессом. Мать посмотрела на меня, в глазах её мелькнул страх, вот оно, то самое чувство, что мне так не хватало — чувство чужого страха. Она поняла, что ничего не сможет сделать с дверью, подбежала к окну, но и там ручки нет. Схватила небольшой стульчик и кинула его в стекло. Он отскочил не оставив ни царапины. Мама метнулась вправо, там кухня, этого я не учёл. Что же будем импровизировать...

Я медленно продвигался вперед, взял стул и поставил его на свое место. Так же медленно направился на кухню, она находилась в углу между раковиной и разделочным столом. В руках перед собой она держала нож, большой, длинный, острый как бритва немецкий нож больше похожий на коротенький меч. Но кончик дрожит и выписывает беспорядочные фигуры, хороший знак.

— Ты думаешь что у тебя есть выбор?

Спросил я делая шаг в комнату, она тут же направила лезвие на меня, по телу пробежали мурашки и произошел выброс адреналина в кровь.

— Ты все еще тешись глупыми иллюзиями?

Проговорил я отстраненно и сделал еще шаг, глаза её были напуганными и удивленными.

— То что ты пытаешься сделать, это, это не нормально!

Прокричала она двигая головой, рыжие волосы расплескались по плечам.

— Не важно, больше ничто не важно.

Проговорил я и подошел вплотную, острие ножа дрожало в сантиметре от моей груди. Я сделал малое движение вперед, совсем чуть-чуть, только так, чтобы кончик ножа уперся мне в кожу и слегка натянул её. Мать вздрогнула и замерла перестав дышать, я же медленно склонил голову на бок и подался вперед, лишь на миллиметр и нож пробил мою кожу, вниз побежала маленькая капелька крови. Мама взвизгнула, отпустила нож и прижала руки к лицу.

Мои губы расплылись во властной улыбке, я сделал шаг и подошел к ней вплотную, она сжалась и закрыла лицо руками, заплакала.

— Нет, нет, нет...

Слышал я сквозь её плач, когда я положил руку ей на плечо она дернулась и оттолкнув мою руку побежала двигая головой. На пороге она запнулась, на скорости растянулась на полу, подол сарафана задрался открывая моему взору мясистую плотную задницу в чёрных кружевных трусиках. Я слегка поморщился, она уже начала подниматься, но я сделал несколько шагов вперед и подсек ногой её запястье, она рухнула на пол и сразу перекатилась на спину. Я резко встал на одно колено и взял её правой рукой за горло, мощно и властно сжал прижимая затылком к полу.

— Тебе некуда убежать, тебе негде скрыться, теперь ты принадлежишь мне.

Тихо, почти ласково произнес я, а она сжала слабые руки на моем запястье, зашевелилась пытаясь вывернуться, но я держал крепко, ужас в её глазах буквально напитывал меня силой и энергией.

Когда я понял, что сейчас она начнет задыхаться, я ослабил хватку, но не отпустил. Вторую руку я положил ей на живот, такой мягенький и приятный на ощупь, слегка надавил прижимая к полу и спиной, чтобы не ёрзала.

— Мне больно.

Полузадушено пробормотала она, из глаз льются слезы.

— Я знаю, и это только начало, будет намного хуже.

Сказал я и медленно начал давить сильнее, она попыталась закричать, но я сжал сильнее её горло слушая лишь прерывистые хрипы. Не знаю что я за чудовище, но данное действо приносит мне только наслаждение, ничего кроме удовольствия. Когда она начала закатывать глаза я резко отпустил её, она судорожно сжалась вдыхая в лёгкие свежую порцию воздуха. Я сидел за её спиной, смотрел как вздрагивают плечи в такт всхлипам, и когда она встала на четвереньки чтобы подняться, подскочил и взял её за волосы, зафиксировал её голову недалеко от пола не давая сдвинуться ни вверх, ни вниз.

— Отпусти меня!

Закричала она и попыталась вырваться, я держа её за волосы не сильно огрел раскрытой ладонью по пояснице, она взвизгнула и заткнулась.

— Я смотрю, по-хорошему ты не хочешь.

Проговорил я и перехватив её длинные волосы быстро намотал их на кулак, теперь она в железном капкане.

Я медленно поднял её за волосы сначала на колени, потом заставил встать на ноги. Она схватила меня за руку но я сменив тактику влепил ей звонкую пощечину свободной рукой.

— Руки опустить вдоль тела.

Шепнул я и когда она не сообразила, что нужно делать, нанес ей ещё одну пощечину.

— Два раза повторять не буду.

Проговорил я ей и демонстративно замахнулся для третьего удара, померил немного и она медленно убрала руки, а потом опустила их, вытянув вдоль тела. Я попробовал ласково похлопать ее по щеке.

— Молодец, видишь как всё просто.

Я перестал гладить ее щеку и прикоснулся большим пальцем к ее полным налитым соком губам. Они сжались, превратившись в плотную полоску.

— Э нет, ротик лучше открыть, не хотелось бы портить тебе личико.

Ласково произнес я и снова прикоснулся к ее губам. Она медленно, очень медленно приоткрыла ротик, впуская мой палец. Я засунул его матерью в ротик, провел изнутри по щекам, а потом резко прижал ее язык к нижней челюсти, от боли она широко распахнула рот, и я быстро сунул туда четыре пальца, медленно провел безымянный к глотке. Она начала вздрагивать, сдерживая рвотные позывы.

— Тише, тише.

Проговорил я и медленно убрал пальцы от столь чувствительного места. Вытащив руку у нее изо рта, я вытер об ее же сарафан, слезы текли по щекам тонкими ручейками и положил руку ей на грудь. Лифчик под платьем меня разочаровал, не думал что она его здесь наденет. Оглядевшись я понял, что стоим мы в коридоре, не подойдет. Я пошел к лестнице, потянул ее за собой. Сначала запуталась, не хотела шагать, но после пары мощных рывков за волосы пошла как миленькая. Я втолкнул матерью в их с отцом спальню, огромный трехспальный диван с ортопедическим матрасом это то, что нам нужно, по ...

 

крайней мере мне. Я зашел в комнату, затянул матерью и прикрыл дверь, отпустил ее пряди и сел на край кровати. Она замерла на месте, стоит передо мной и бросает взгляд на дверь.

— Пожалуйста, дверь не заперта, но если выйдете сейчас через нее, я догоню вас так или иначе, и тогда будет очень больно, как никогда раньше.

Холодным тоном я демонстративно кивнул на дверь, она поняла и открыла ее.

— За что ты со мной так?

Тихо спросила она сквозь всхлипы.

— А ни за что, просто так сложились обстоятельства.

Спокойствие в моем голосе явно пугает ее, пугает даже больше, чем мои действия, на то и расчет.

— Сними сарафан.

Сказал я и скрестил руки на груди, она замешкалась и переступила с ноги на ногу.

— Я не буду повторять дважды.

Холод моего тона буквально стегнул ее по нервам и она начала медленно и неуверенно стягивать сарафан через голову. Через несколько мгновений она стояла передо мной в белье, с сарафаном в руках.

— Дай его мне.

Она протянула руку с тряпкой ко мне и я ухватив ее за запястье потянул к себе, она сделала неуверенный шаг, потом словно одумавшись дернулась в панике назад, но я сомкнул пальцы на ее руке и дернул с силой и мощью. Ее мотнуло и кинуло на колени передо мной, волосы снова на кулаке.

— Ты плохо себя ведешь, тебя нужно наказать.

Произнес я и наклонив ее голову приложил ладонь плашмя к спине. Она закричала и заизвивалась, на нежной коже отпечаталась пятёрня.

— Дальше — хуже.

Напомнил ей я и встав перед коленопреклонённой женщиной начал расстегивать ремень шорт, она отшатнулась, я не торопясь расстегнул застежку и извлек из гужиков кожаную полосу. Шорты упали и мои девятнадцать сантиметров с 3,5 диаметром закачались перед её лицом. Я протянул руку и снова взяв её за волосы, она упёрлась руками мне в бёдра, я молча стегнул её ремнём по спине, она завизжала и попыталась вскочить, ещё один удар быстро пресек её тщетные попытки. Я убрал руку с её головы, она подняла на меня лицо.

— Давай сама.

Я кивнул ей на напряженный член, и она медленно, прищурив глаза, приоткрыла ротик, подошла как в замедленной съемке и губки сомкнулись на головке. Все тело словно пробило током, такого у меня не было ни с одной девушкой, это что-то новое, в десятки раз мощнее. Губы ее скользили по стволу до тех пор, пока головка не уперлась в горло. Да, все она принять не смогла, ничего, научится еще.

— Давай, соси, чего замерла?

Коснулся я ее ремнем по спине, она вздрогнула опять и начала сосать. Делала она это не очень умело, но явно пыталась.

— Ты знаешь, ты моя первая рыженькая.

Задумчиво произнес я, глядя ее по голове.

— Были у меня уже брюнетки, блондинки, шатенки... даже эмочка одна с розовой челкой. Но вот рыженьких еще не было до этого момента. Ты будешь моей любимой сучкой.

С издевкой произнес я и вытащил член у нее изо рта.

Заведя руки ей за спину, я расстегнул лифчик и сорвал с нее ненужный здесь и сейчас аксессуар. Мягкие полушария сисек легли мне в ладони и плотно устроились там. Я помял их немного, поиграл, и заметив, как ее лицо становится обреченно безучастным, решил растормошить слегка. Я резко взял ее соски и выкрутил их до упора, она завизжала почти переходя ультразвук и рухнула на колени, схватившись ладонями за соски.

— Вот, молодец, помни свои сисечки.

Пробормотал я и начал стягивать с нее трусики. Дело не легкое, поэтому я просто разорвал кружевную ткань. Ноги она раздвигать не хотела, но кто ее спрашивает? Закинув её плачущую на кровать, я окончательно разделся и сел у нее в ногах, каждый раз всовывая между плотно сдвинутых колен ладонь и рывком раздвигал ей ножки.

Передо мной предстала приятная сцена: большие половые губы аккуратно выбриты, только небольшая прядь волос на лобке. Я провел пальцем по ее интимной зоне и ввел его внутрь. Там было горячо и сухо, все в порядке. Я наклонился над ней, раздвинул ее пальцами и поцеловал несколько раз, затем снова ввел палец. Ну вот, другое дело. Я обнял ее всем телом, отпустив руки от груди и прижав их одной рукой к ее голове. Она уже не могла свести ноги, и безысходность заполнила ее глаза. Второй рукой я направил головку к ее ложбинке и проник в нее. Проник я мощно, с настойчивостью, плавно, но сразу на всю длину до матки. Она вскрикнула и широко-широко раскрыла глазки, хватая ротиком воздух. Я медленно вышел и снова вошел, так продолжалось минуты четыре, а потом она стала дышать чаще, влагалище ее стало постепенно сокращаться и сужаться в такт моим движениям, тело ее как и лоно стало горячее, на лбу выступили капельки пота. Я отпустил ее руки, она даже не попыталась их убрать, так и продолжила лежать раздвинув ноги и принимая в себя мой член, можно, плавно, до конца, до самых яичек.

Стенки ее влагалища обнимают мой ствол очень плотно, несмотря на то что ей уже 41, она узенькая как девочка целочка, к тому же потекла как похотливая сучка, я уже слышу как хлюпает лишняя смазка что вырывается у неё между ножек. Я трудился над ней как отбойный молоток, старался расшевелить и мои старания увенчались успехом, я услышал тихий, неуверенный, но довольный стон. Я наглядно показывал ей что теперь она принадлежит мне, что теперь я её господин и хозяин, потому что это моя головка прессует её матку. Постепенно стоны ее стали громче и отчётливей, она медленно и с опаской положила ладони мне на плечи, я не стал возражать и она прикрыла глаза. Ротик её приоткрылся, я склонился над ней и почувствовал её горячее дыхание, я почувствовал как бьется её сердце и увидел как пульсирует жилка на шее, я полностью почувствовал женщину что начала получать подо мной удовольствие. Киска её запульсировала и резко сжалась, тело её напряглось и изогнулось в спине, наружу вырвался громкий стон-крик, я почувствовал что она кончила и обмякла не открывая глаз. Это ощущение триумфа заставило кончить и меня, я излился в неё как вулкан смешивая свою сперму с её соками, она открыла глаза, распахнула их ощущая как заполняется изнутри горячим семенем. Я повалился на неё, отдышался слегка и перекатился упав на кровать рядом с ней.

Она попыталась встать, но я осторожно положил руку ей на плечо. Она посмотрела мне в глаза и решила, что лучше не спорить, снова опустилась на подушку. Я обнял ее за талию и притянул к себе.

— Я надеюсь, это все? - тихо спросила она. Я молча покачал головой, давая понять, что нет.

— Я расскажу все отцу.

Сказала она только что пришедшими на ум словами.

— Нет, не скажешь.

Снова покачал головой я.

— Ты его любишь и не захочешь разрушить брак и семью. Нет, ты будешь послушной девочкой и будешь делать все, что я скажу. Ты поняла?

— Да, я поняла...

— Вот и молодец. И кстати, зря надеешься. Это только начало нашей с тобой истории...

Продолжение следует...