«ДЕВУШКА В ОБЪЯТИЯХ ДРАКОНА». Тематика: Голые девушки в бане

Если ты своим взглядом замечаешь незнакомую женщину в толпе, если чувствуешь, как по коже пробегает холодок и сердце бьется быстрее, любой скажет, что ты желаешь с ней провести ночь. Заняться любовью, удовлетворить свои потребности. Особенно, если она молодая, привлекательная и выглядит так, будто не знает, что с ней произойдет. Никто не поверит, что ты просто видишь ее будущее.

Ее будущее — в руках Судьбы. Чем ей придется пожертвовать, чтобы выбраться из этих острых безжалостных когтей?

— Маша, догоняй!

Девушке кричат подруги, она немного отстает, спотыкаясь на высоких каблуках, едва научившись на них ходить. Юная девушка лет восемнадцати-двадцати явно той породы, которую мне суждено замечать. Я увидел ее поздним вечером в толпе прохожих, когда гулял по улице, выполняя свою работу. Точнее, увидел не ее. Девушку я рассматриваю всегда потом, а сначала...

Кольцо, невидимое никому кроме меня, облаком над ней. Как свадебный венец, но грязное, темное, висит над женской головкой, подает мне сигнал, бросает вызов и ведет за его обладательницей. Я неторопливо следую за Машей, вернее, за целой компанией девчонок, через минуты дойдя до ночного клуба. С высоко поднятыми головками, в предвкушении предстоящего развлечения стайка подружек входит в гремящий музыкой клуб. Смотрю на эту Машу сзади, отмечаю ее прямые тоненькие ножки из-под коротенького летнего платья, облегающего стройную фигурку налитую сексуальностью. Выдерживаю интервал в несколько минут и вхожу за ними. Предъявляю охраннику купленный билет, попадаю в охваченный мраком зал и ищу свободный столик. Тусовщиков полно, но место в уголке зала находится и для меня, а также замечаю, как усаживаются мои девочки. Маша с любопытством рассматривает клубный антураж, заметно, что она только начинает свою тусовочную жизнь — с музыкой, парнями, любовью. Ее ждет море впечатлений, ярких, незабываемых, которые сопровождают взросление любого подростка. Что же тебе помешает, милая? Испытать все набор юношеских удовольствий, повзрослеть, выйти замуж за хорошего парня, родить детей? А пока ты проходишь с подругами на танцпол, где ваши закружившиеся тела в минуту привлекают внимание мужчин. Клубный вечер в разгаре, Маша не устает, к ней прилипают парни, она отвечает кокетством и когда дают медляк я понимаю — пора. Поднимаюсь, включаю свой шарм зрелого опытного парня, ловлю в себе образ мачо и подхожу к ней.

— Возможно?

Она не отказывается потанцевать со мной. Ее руки легли мне на плечи, легкие, как перышки, а запах парфюмов проникает в ноздри. Мне становится жарко от ее близости, девушка не отворачивает взгляд, когда я пристально смотрю в ее зеленые глаза, словно свет клубных огней.

— Маша, — представляется она в ответ на мое придуманное к необходимому знакомству имя.

— Ты первый раз здесь?

— Да, здесь да. Забавное место.

Приходится говорить громко, перекрикивая музыку.

— Ты очень красивая, — шепчу ей я на ушко. Мне нужно понравиться Маше, я говорю ей комплименты, прочие щекочущие самолюбие девчонки слова, понтуюсь и сам, пытаясь собой заинтересовать. Но на мое предложение проводить ее до дома Маша отвечает мягким отказом. Она пришла с подружками, и уходить с парнем так сразу... Но готова дать мне номер телефона и созвониться.

Солнце, хочется сказать мне, на продолжение знакомства после созвончиков у тебя просто нет времени.

Нет времени и у меня. Когда она сообщала, глядя мне в глаза, что «за» для моего звонка, я чувствовал волну холода от ее серого, висящего над головой кольца.

Серия медляков прерывается быстрой музыкой, Маша благодарит за танцы, улыбается и отмечает, что рада знакомству. Я покидаю ее, но обещаю еще вернуться, она не против. Похоже, глянулась ей.

Выхожу из зала и следую к туалетам. Надо осмотреть помещение клуба и найти место, где нам никто не помешает. За туалетами обнаруживаю поворот в коридор, ведущий в подвал. Осматриваю невысокие потолки — камер наблюдения именно в этом огрызке коридора нет. Кругом никого, с женской уборной выскользывают две девчонки со свеженакрашенными губками и цокают каблуками в зал. Спускаюсь в подвал, распознаю в нем котельную. Дверь закрывается изнутри. Здесь!

Возвращаюсь из подземелья к танцполу. Маша танцует в компании подружек, и я застываю, просто восхищаясь ее грациозностью, пластичностью тела. Движения рук, легкость изгибов юной красоты, слияние длинных ног в такт с музыкой, разлет белокурой челки. Как жаль, что не могу сейчас ее нарисовать. Вдохновение художника, смешанное с мандражом от предстоящего. Выпиваю бокал с виски, чтобы хоть как-то успокоиться, пригасить нервную волну. Нервы успокаиваются, выпуская совершенно иное чувство, идущее снизу тела и толкающее вперед, к ней.

— Привет еще раз, зайка,— стараясь звучать непринужденно и легко говорю ей я, пританцовывая рядом. Она рада моему возвращению. Обмениваемся фразами, и я приглашаю Машу пообщаться за свой столик, угощаю ее бокалом шампанского, а сам снова пью виски — уже полбокала, ибо нужно быть в форме, не потеряв контроль над собой. Наконец-то, она просит отлучиться в туалет, и я вызываюсь ее проводить. Да.

Выходим из зала, и я молю, чтобы возле туалета в коридоре никого не было, так как вторую попытку создать будет еще сложней. Она входит в женский блок, какой-то парень покидает мужской. Внутри меня словно заводится мотор, а время застывает, отдавая в мою власть круговорот минут. Прислушиваюсь, отмечаю, что в кабинках никого, вся молодежь в зале, всасывая вкус клубной ночи, отдается драйву. Пока все для нас. Вскоре Маша выходит. Губы, слегка припухшие, манят наивностью их хозяйки, уже подкрашены алой помадой и растягиваются при виде меня в интригующей улыбке. Я улыбаюсь в ответ.

- Мариша. Я хотел бы сказать тебе что-то, - почти шепчу я. - Не здесь, давай отойдем.

Я беру ее за руку, замечая, как вспотели мои ладони. Она слегка опьянена и соглашается пройти со мной по коридору за угол. Маша понимает, что приглашение парня уединиться будет продолжено попыткой поцелуя, и ей, вероятно, устраивает такой ход событий. Она уверена, что умеет сказать "нет" в самый ответственный момент, как ее инструктировали подруги и, может быть, даже мама. Мы оказываемся наедине, и я обнимаю ее.

Не верю, что она согласится сама, но все же должен попробовать. Склоняю голову для поцелуя, одновременно прижимая к себе Машу ко­кетливо отводит свое красивое личико , и я попадаю губами на её шейку . Теплая , дышащая сексуальностью плоть заводит и даёт перешагнуть мне последние барьеры перед целью. Чувствую, как сквозь рубашку в меня уперлись упругие девичьи грудки.

- Ну, не нужно, - тихо произносит она, когда моя рука оказывается у нее под платьем и гладит по голому бедру. Уже решительно отталкивает меня. Разумеется, добровольно это не произойдет, как и следовало ожидать. Я не ошибся, Маша – не только красивая , но и приличная , хорошо воспитанная девушка , и отвергает секс в первый вечер даже с понравившимся мужчиной .

Нужно торопиться . Как маньяк в кино , резко дергаю её за руку на себя , обхватываю сзади в объятьях одной рукой , а второй подавляю вырывающийся из девчонки крик . Она уже поняла , что ухажер собрался идти дальше в своих намерениях и поцелуем в шейку не ограничится . Быстро , словно убегающий от погони хищник , тащу её , спрыгивая по ступенькам в клубный подвал . Затягиваю в котельную и придавливаю всем своим весом к стене . Рука по-прежнему зажимает ей рот , Маша бьется , как пойманная птица , и мне нужно лишить ее шансов кричать.

— Пожалуйста, замолчи, — резко произношу я, и она, испугавшись, затихает. Мы встречаемся взглядами — насильник и жертва — и я читаю в их зеленых глубинах все знания Маши об подобных случаях, советы о том, как вести себя в подобной ситуации, а также ужас и мольбу. Я продолжаю держать ее за руку, но освобождаю ротик.

— Конечно... Не делай ничего со мной... — слышу я. Губки девушки уже не улыбаются, а опущены вниз уголками отчаяния.

Если бы ты знала, как отвратительно я мог бы себя чувствовать...

сейчас, в минуту до изнасилования. Машенька, я должен быть противен самому себе, но чтобы не ощущать такого, лишь повышаю глаза над твоей прелестной головкой и вижу.

Темное, мутное кольцо по-прежнему на своем месте. Символ обреченности, подталкивающий меня на спасение Маши. Вынимаю из кармана приготовленную тряпку и быстро, с напором запихиваю девчонке в рот. Она снова поняла, что я не отступлю и мольбы бесполезны, пытается вырваться, бьет меня коленкой, целясь в пах, но не попадает, и лишь получает еще больший толчок моего веса. Из ее глазенок брызгают слезы. Ее ручки заведены за спину и сомкнуты в моей правой ладони, никто не знает, что мы здесь, во всяком случае, я, рискуя, хочу в это верить. Скулеж, едва слышный сквозь тряпку, лишь подтверждает тишину, я левой рукой зализываю Маше под платье и нащупываю трусики. Рывком сдергиваю их вниз, а она выбрасывает из глаз очередную порцию слез. Нет места сентиментам, я не могу обращать на такое внимание и пытаюсь сосредоточиться на ней, женской красоте в своих руках. Целую ее в щеку, в шейку, вдыхая аромат нежной девичьей кожи, в то же время под платьем нахожу обнаженную девичью промежность и провожу по ней пальцами. Член в брюках получает импульс к напряжению, ему предстоит воспользоваться Машиным бессилием, принести его хозяину, мне, незаконное наслаждение.

А Маша — моя спасительница. Она плачет и не может меня понять. Что я ей могу объяснить? Лишь отстегиваю пуговицы брюк.

Сгибая колено, раздвигаю ее стройные, обнаженные ножки, опускаю лямки платья, открывая изящные девичьи грудки. Маленькие розовые сосочки еще больше заводят меня, и я рассматриваю их как произведение искусства. Дыхание набирает тяжесть. Впиваюсь в соски губами, по очереди целуя каждый, грудь Маши напрягается, словно пытаясь меня оттолкнуть. Я же полностью утонул в страсти. Мой член находит ее влагалище, упирается в него, как перед входом в неизбежность, а девушка отчаянно дрыгает ножками. Ткань плотно затыкает крик, когда фаллос, растягивая в стороны смоченные моей слюной половые губы, заползает медленно в девичье тельце. Слезы стекают к девичьим губам.

— Не вырывайся, — шепчу я, и обещаю. — Попробую недолго.

Стараюсь аккуратно, не причинить ей разрывов, с минимумом боли, хотя и отдаю себе отчет, что такого не избежать. Не смотрю ей в глаза. Ладонь гладит Машеньке попку, а конец, погрузившись полностью в побежденную девичью вагину, начинает плавные, неторопливые фрикции. Благодарю судьбу, что Маша не оказалась девственницей.

Она перестает дергаться, лишь отворачивает в сторону головку, закрыв личико россыпью волос. Она не хочет, чтобы я видел ее боль. Она ненавидит меня и мой конец, проткнувший ее влагалище как копье. Маша молит, чтобы все закончилось быстро.

Я и не хочу ее долго мучать, хотя получаю огромное наслаждение. Двигаю членом в ее плоти, стоя прислонив к стене. Маленькая женская дырочка слегка увеличилась в размерах, но по-прежнему плотно облегает член, который заталкивается в нее раз за разом, а Маша лишь дергается к верху в такт моим толчкам. Член наполнен желанием, и я знаю, что скоро кончу, завершив девичье испытание. Дышу хрипло, чувствую, как покрывается потом ее гладенькая попка. Маша совсем перестала сопротивляться, тело ее ослабло, дав мне полную свободу секса. Я решаюсь отпустить ее руки, и они, получив волю, вырывают тряпичный кляп. Из груди девушки раздался тяжелый вздох, потом еще один, а ее ладони уперлись в мою грудь. Она уже не кричит, оценив бесполезность помощи, которая в ее случае будет совсем опоздавшей, а лишь постанывает от каждой фрикции. Целую Машу в ушко, цепляя языком локон белоснежных волос. Прижимаю уже обеими руками ее ягодицы, вхожу максимально глубоко, и она впускает меня, застонав и подняв наверх глаза. Ускоряю движения, вижу, как быстро дергаются ее раздвинутые в стороны ножки. Ногти девчонки впиваются мне в грудь, причиняя боль, как слабая месть за насилие. Нарастает волна внизу, от паха, желая выплеснуться наружу, и надеюсь, что этот оргазм будет не зря. Поток подбирается к головке члена, я делаю последний толчок и резко вырываю конец из влагалища. Оргазм распространяется по мне, мозг отключается от реальности.

В глазах замутнело, а в голове ударяет вспышка света. Вот оно! Огненный шар ослепляет взгляд, разрываясь в мозгу, картинка подвала теряется, уступая место другой... Треск от прибывшей на автобусную остановку машины, крик пассажиров, ожидавших транспорт, но получивших удар от двух столкнувшихся и занесенных в их сторону авто. Хруст человеческой кости. Стон и плач, лежащее тело девочки...

Картинка исчезает внезапно, и я возвращаюсь сознанием в подвал, в место совершенного надругательства. Маша сидит на полу и тихо всхлипывает, снова закрыв от меня своими волосами лицо. Рядом лежат ее сорванные, но целые трусики. С моего члена капает на грязный пол сперма, оставляя следы произошедшего насильственного секса. Тело и душа расслаблены, я получил то, что должен был получить. То, что нужно было нам с плачущей девочкой на полу.

— Уродина, — вымолвила, наконец, она. Вижу, как она дрожит от пережитого стресса, для юной девочки изнасилование — всегда худший кошмар. Она берегла свое тело для желанного парня, а сегодня досталась мне, постороннему в ее судьбе человеку. Так думает Маша. Совершенно не торопится вставать, а лишь обхватила ручками голые коленки. Только сейчас замечаю, что Маша босиком, а слетевшие во время секса туфли разбросаны по полу. Ощущение удовольствия вытесняется у меня чувством стыда. Я хотел — и не хотел этого.

— Тварь... — уже громче. Она плачет на взрыд. Бесполезно оправдываться, знаю я, но нужно успеть сказать ей перед тем, как скрыться. Убеждаюсь, что она в состоянии слышать.

— Завтра утром... Просьба остаться дома. Возникнет авария, машина, модель "БМВ", врежется в автобусную остановку, а ты... Просто не ходи в институт.

Она перестает плакать, поднимает на меня глаза, словно на сумасшедшего маньяка. Читаю мысли в них и успокаиваюсь, значит, она в сознании и хотя бы представляет озвученный мной смысл.

— Поверь мне, — произношу напоследок я. — И прости. Иначе не получилось бы.

Я быстро застегиваю ширинку брюк, прощаюсь с полным раздражением, но смешанным с некой искоркой мысли взглядом Маши, и скоропостижно исчезаю из подвала...

 

* * * *

Я заснул лишь под утро. Когда приходят сны, ты меняешься реальностью, хоть на время выбиваясь из своей. Это полезно, чтобы не сойти с ума.

Проснувшись уже днем, первым делом включил телевизор, канал городских новостей.

«... Утреннее происшествие на дороге... Столкновение двух автомобилей, один из водителей которых был в нетрезвом состоянии, могло закончиться настоящей трагедией. Автомобиль марки "БМВ" вынесло на автобусную остановку... Двое граждан — мужчина и женщина средних лет, получили телесные повреждения средней тяжести... Доставлены в больницу, их жизни ничего не угрожает... Водитель "БМВ"... — регистрирует мозг содержание важных отрывков новостей, а сердце успокаивается, когда до него доходит утешительный финал о том, что все живы.

Варю себе кофе, а мысли возвращаются к Маше. Ее не оказалось на той остановке. Она поверила мне или просто осталась дома после пережитого — не знаю. Я не вижу ее сейчас, но в любом случае сделал для нее все, что смог. Верю, что дальше у этой прекрасной девчонки будет такая же прекрасная жизнь, а меня она забудет, как неприятный сон.

Приближаюсь к полотну, беру кисть в руки и пытаюсь завершить картину, но у меня не получается. Смелости не приходит, и я оставляю работу недоделанной. Так продолжается уже месяц. Звонок мобильного телефона раздаётся. Смотрю на номер и ожидаю с его обладателем абсолютно предсказуемый разговор. Он — настойчивый.

— Вы задумались?... Я готов увеличить цену, — слышу я в трубке в очередной раз.

Он не успокоится, пока не получит желаемое. Он ценит прекрасное и уверен, что в его коллекции работа будет ещё совершеннее, ярче, ценнее, превращаясь почти в бесценность. Отвечаю ему заранее приготовленными фразами, а ...

 

сам смотрю на стену. Картина с изображением дракона, обнимающего девушку, смотрит на меня в ответ, разжигает воображение и вызывает чувство, похожее на возбуждение. Сколько же чувств вложил в нее мастер, а если эмоции имеют цвета, то именно в этом творении. Великолепная старинная работа известного китайского художника, настоящая жемчужина в коллекции моего деда. После его смерти по воле покойного вся коллекция была передана в музей восточного искусства, вся, кроме этой картины. Дедушка ею очень дорожил, наверно, поэтому и завещал своему внуку.

— Назовите же вашу цену, — слышу я этот строгий голос в трубке, и мне кажется, его обладатель стоит рядом, возносясь надо мной своим упорством. Он искал эту работу, вышел на меня, ее владельца, и уже полгода обращается ко мне с просьбой продать картину. И каждый раз предложенная сумма выше предыдущей.

— Нет, Петр Алексеевич, — стараясь также твердо отвечаю я. — Повторяю ещё раз, дело не в цене. Эта картина не продастся.

Петр Александрович Кротов, известный коллекционер, предприниматель и еще многие другие люди, на протяжении двух месяцев настойчиво предлагал мне приобрести у него наследство от дедушки. Картина "Девушка в объятиях Дракона" стала бы прекрасным дополнением к восточной коллекции этого ценителя, но меня совсем не интересовали его галерея и её содержимое. Я не собираюсь продавать эту вещь.

Возможно, потому что сам я не смог написать ничего подобного. Художник-неудачник, неизвестный и непопулярный - это я. И еще потому, что девочка, которую Дракон привлек к своей раскрытой пасти, казалась мне похожей на Алину. Такая же беззащитная перед жерновами судьбы. Я задумчиво смотрю на картину, а сознание отбрасывает меня на год назад...

...Алина прижимается ко мне в постели после обоюдного утреннего оргазма. Он уже становится нашим ритуалом, с тех пор, как мы поселились вместе.

- Мой милый, - шепчет она, и я знаю, она бы еще продолжила. Заниматься сексом с Алиной было так же классно...как просто с ней разговаривать. Никогда у меня не было такой умной и эрудированной девушки.

И эротичной. Я всегда ее хотел. Она в шутку переживала, что из-за частоты нашего секса я заброшу живопись.

Алина встает с постели тем утром, а я лежу, лицезрю повернутые ко мне бугорки голой попки, поднимаюсь глазами выше, прохожусь по ее грациозной спинке, волосам и...

Сперва решил, что мне померещилось. Кольцо мутной дымкой, полупрозрачное, но грязное, нависло над ее головой. Протираю глаза, потом еще раз - кольцо не исчезло. Поднимаюсь и провожу рукой над Алининой макушкой, будто пытаюсь понять увиденное, она смеется. На просьбу посмотреть наверх она глянула и ответила, что мне пора побелить потолок. Понимаю, что переработал. Или не выспался. Или что-то с глазами. Нужен отдых или врач, или просто написать шедевральную картину и стать, наконец, знаменитым, заработать деньги и купить Алине бриллиантовое кольцо. С предложением выйти за меня замуж.

Мы позавтракали, а мимолетное кольцо все время висело у моей возлюбленной над головой, я уже просто не обращал на него внимания. Алина вернется с работы вечером, и кольцо исчезнет - еще один мираж в моей сложной жизни.

— Я не смогу тебя проводить, мне пора везти картину на выставку. Попробую ее туда отправить.

— У тебя есть талант, — сказала она тогда.

— У меня есть ты, — ответил я, а дальше длительный взаимный поцелуй в губы. Последний...

Спустя время я уже подъехал к зданию выставки, как тут раздается звонок мобильника. «Алиночка» — засветилось на экране любимое женское имя. Включаю трубку.

— Я забыла тебе сказать, — слышно в трубке признание, перемешанное с шумом дороги. Она переходит улицу, понимаю я. — Я тебя сильно люблю... Я...

Резкий стук и отключение мобильного. Страх внутри. Она не договорила. Я бросаю картину и бегу к ней. В пустоту...

Алина умерла, не приходя в сознание в больнице скорой помощи. Жертва наезда автомобиля, завершавшая переход на «красный», трагический случай в формате статистики. Никакой вины и ничьей ответственности. Разорванная на «до» и «после» жизнь влюбленного парня. Потом — алкоголь и затворничество в дедовой квартире. Боль в сердце и темнота в голове, которые я постепенно возвращался к жизни. Вот только совсем редко стал рисовать.

Что было дальше? А дальше — снова они.

Кольца.

... Три месяца после смерти любимой, и я снова стал появляться на людях. Однажды, скрашивая пустоту дня, я бродил по набережной, как тут увидел его.

Кольцо над головой у девушки. Такое же, как и у Алины, только более тусклое. Но я знал, что висит оно не случайно. Молодая, с пышненькими формами, не красавица, но привлекательная девчонка бодро шагала мне навстречу. Я впиваюсь в нее взбудораженным растерянным взглядом, представляя, как нелепо выгляжу в этот момент. Она бросает в ответ легкую усмешку, лишь искоса посмотрев. Я не могу ее так вот отпустить.

— Дeвушкa... — я подхожу к ней и перегораживаю ей путь. Дышу тяжело, наступаю на полный любопытства взгляд.

— С вами произойдет несчастье... Скоро.

— Оригинальный способ познакомиться, — она иронично отмечает и снова внимательно осматривает меня с ног до головы. — А ты ничего так. Симпатичный.

Я стараюсь успокоиться и завожу знакомство. У нее на работу вечером, она живет одна на съемной квартире. Провинциалка, работает официанткой в клубе "Белая лошадь", и парня в данный период жизни нет. А вот время до ночной смены у нее есть, и она принимает мое приглашение погулять. Я стараюсь вести себя непринужденно, но тщетно пытаюсь сканировать ее будущее, понять, как и когда это произойдет. Но то, что произойдет беда, я не сомневался. Перед глазами стояло лицо Алины. Таким, каким оно было в то проклятое утро.

Продолжаю сопровождать Таню (так звали официантку) до ее дома, через пару часов ей на работу. Она пишет мне номер телефона, но не могу подавить тревогу. Я должен быть с ней все время.

— Танечка, — говорю я дрожащим, серьезным голосом. — Я не могу тебя отпустить...

Таня лукаво улыбается и будто ищет что-то в моих глазах.

— Не можешь? Ну, тогда пойди.

Через десять минут я оказываюсь в ее постели в маленькой комнатушке. Она жадно целует меня в губы, влетает в рот языком, и я, изголодавшись по женской ласке, отвечаю ей. Она скидывает кофточку, демонстрируя пышную грудь четвертого размера, а я расстегиваю бюстгальтер, освобождая ее эротическую роскошь, одновременно замечая, как вылезает наружу обхваченный Таниной ладошкой напряженный член. После Алины у меня не было женщины, и я решил воспользоваться Таниной благосклонностью на все. Опрокидываю ее на кровать и снимаю с девчонки трусики. Она раздвигает ножки, и еще шире, когда я, навалившись, вхожу в нее на всю глубину. Таня вскрикивает...

Я покачиваюсь на ней, она издаёт стоны от каждого движения, и я понимаю, что долго не выдержу, слишком давно не было секса. Член погружается в мягкую теплую вагину, впитывает девичью влагу — признак возбуждения и страсти. Уже близко, я охватываю губами сосок ее сексапильной пухлой груди и кончаю.

Вспышка света в мозгу! Поток спермы разряжается в Таню, а мозг словно перемещается в совершенно другое пространство... Огонь, дым, пожирающий все, крики людей, звон боя посуды и паника. Пламя накрывает девушку...

Я вскрикиваю. Таня обнимает меня, и я осознанием возвращаюсь в ее комнатку, ощущаю прижатое ко мне голое, мокрое от пота женское тело. Она целует меня в ушко и шепчет ласковые слова, подходящие к случаю с новоявленным любовником. Прихожу в себя окончательно и осмысливаю пережитое видение.

— Танечка, — произношу я, глядя на ее расслабленную от полученного удовольствия фигурку. — Не иди сегодня на работу.

— Мальчик хочет меня ещё? — улыбается она, соблазнительно и довольно блестит глазками.

— Ещё как. Хочу остаться у тебя до утра. — Я не решаюсь ей ничего объяснять, рискуя быть выставленным за дверь с диагнозом «псих»....

Позвони на работу и скажи, что заболела.

А если меня уволят за прогул и симуляцию, ты будешь меня содержать? — весело заявляет эта милашка, и я, поняв, что она «повелась», спешу с ней согласиться. Танечка привлекательна, сексуальна и вообще... Она должна жить. Таня наклоняется и вбирает губами мой член, он купается у нее во рту и набирает силу. Девчонка ласкает его минуту, доводит до полного напряжения, а затем ложится и тянет меня на себя. Мое тело не надо упрашивать. Таня обвивает мою спину своими пухленькими ручками и закатывает глаза...

... Впоследствии я проклинал свою неспособность, когда не бросился предупредить пожар в Танином клубе. Тогда погибли люди, и единственное, чем мог себя оправдать, это тем, что еще сам не верил в правду своего видения. Оно было первым после смерти Алины. Именно после Алины, понял потом я, и появилась у меня эта... особенность.

Дар.

О ясновидении снято много фильмов, накатано книжек, но когда такое появляется у тебя, ты вдруг осознаешь, как боишься открыть окружающим свою силу. Тем более, что результативно проявляется она лишь в момент сексуальной близости. Но как вступить в эту близость раньше, чем девушка погибнет? С Таней получилось, а с остальными?

Я видел кольца, но само событие «считывал» только в момент оргазма с жертвой. Вторым случаем оказалась женщина лет тридцати пяти, с полными сумками вышедшая из супермаркета. Явно чья-то жена и мать детей. Уставшая, с остатками былой привлекательности, с грязным знаком над головой. Я шел за ней, попытался завести знакомство, но тщетно, она отшила меня, удивленно посмотрев, не понимая, что парню может быть нужно от женщины старше лет на десять. Отшила грубо и безапелляционно. Я не отстал от нее и незаметно преследовал, ожидая возможность. Возле ее дома был небольшой парк, вечерело, и людей практически не было. Я за минуту догнал ее и рывком потянул в кусты...

Изнасилование. Мне пришлось его совершить, получив силой запретное удовольствие с чужой, по большому счету ненужной мне женщиной. Когда я кончил, обессиленно лежа на распростертом женском теле с задранной платьем и раскинутыми ногами, услышал над ухом легкий смешок. Моя «жертва» вылезла из-под меня, отпихнув в сторону, и стала поправлять платье. Чувство стыда сменило картинку ужаса перед глазами, женщина же с интересом меня оглядывала, и, наконец, спросила:

— Молодой человек... Вы умеете просить девушку? Возможно, она сама предложит, — и она снова рассмеялась. Она уже не была строгой, как там, на улице. Вспомнилось, что когда я потянул ей нитку трусиков и вставил свой член в ее влагалище, она перестала сопротивляться. Лежала и тихо стонала, пока я двигался на ней, делая серию движений. От нее пахло домашним, приятным запахом, а кроме того — у нее хорошая фигура для ее возраста.

— Вы живете с партнером? — с волнением в груди спрашиваю я.

— Да, — удивленно отвечает она. — А вы что, давно за мной следите? Мальчик, может быть вы в меня влюбились? Может быть, вы на меня женитесь? — и снова хохочет.

— Он пьет... — серьезно говорю я, и смех женщины прерывается. — Сегодня он придет очень пьяным. Прошу вас забирать дочь и уходить из квартиры. Переночуйте у родственников. Обещаете?

Женщина смотрит на меня изумленными глазами, потеряв дар речи, но затем кивает.

— Обязательно уйдите. И берегите себя.

Вижу, как кольцо над головой «жертвы» тускнеет, блекнет, словно вот-вот исчезнет. Быстро прячу член в ширинку, поднимаюсь с травы и ухожу прочь.

А потом я снова стал рисовать на улице. Портреты, в центральном парке. Однажды замечаю на скамейке совсем молоденькую девчонку. Рыженькую, не красивую, в очках в роговой оправе. Такие никогда не нравились мальчишкам в школе. Она сидела грустная и подавленная. Сформированная фигурка и выпуклые холмики груди говорили о том, что девочка выросла до любви.

— Хочешь, я тебя нарисую? — предлагаю ей я, а сам не могу оторвать глаз от нависшего над этим юным созданием кольца. А с тобой-то что будет? Она, не глядя на меня, а уставившись в одну точку перед собой, с злостью отвечает, что у нее нет денег.

— Все это абсолютно бесплатно для тебя. У тебя привлекательная внешность, — искренне заявляю я. Я хочу завоевать ее доверие. Предлагаю написать ее портрет на фоне деревьев в удаленном уголке парка, у реки. Уговариваю ее, объясняя это уникальным природным фоном, местом, где никто не будет мешать создавать портрет, обещаю отправить работу на выставку, и она словно оживет, выходит из своего эмоционального застоя. Соглашается.

Я сдержал обещание, за час написав ее портрет. Рыжая девочка на куске ватмана, а спустя минуты — в зарослях кустарника под весом моего тела. Я заткнул ей ротик ее же трусиками, она не могла кричать, а только скулила, когда я впихивал в ее девственную дырочку. Широко распахнула глаза и вскрикнула, а потом заплакала в момент, когда я лишил ее девственности. Узенькая дырочка поддалась мне, и я все до оргазма минуты насиловал ее медленно, трепетно, погружаясь членом в раскупоренное, но тугое лоно. Хотел возбудиться больше и, задрав ее маечку, гладил небольшие, но упругие девичьи грудки. Она дергала головкой, пока я старался ее поцеловать, чтобы ускорить финиш — растянуть удовольствие не было моей целью. Сколько будет жить, столько эта рыженькая будет считать меня мразью. Но лишь бы она жила.

Огненный шар перед глазами, выплеск спермы наружу, и очередной кошмар проскочил перед глазами, как отложенная, но к счастью отвратимая реальность.

Она всхлипывала, пытаясь натянуть свои трусики, а я протягиваю ей очки. Без них она плохо видит, я же — увидел все.

— Не делай этого, — тихо, но твердо говорю ей я. — Он не стоит твоей жизни, поверь.

Рыжеволосая девушка поворачивается в мою сторону, в ее глазах видно изумление. Слезы прекращаются, а я уверен – нужно вернуть рыженькую к жизни.

— Откуда ты знаешь? — спрашивает она. Я разговаривал с ней. Просто, как смог это сделать с девушкой, переживающей неотвратимую любовь к красавчику из институтской группы. Уговаривал ее не покончить с собой, рассказывал о потере Алины, заверял, что она на самом деле очень красива и понравилась мне, что она еще встретит настоящую любовь, что ее полюбят и оценят, что жизнь прекрасна, что...

Я говорил, а она молча слушала. Слезы исчезли, в глазах рыжей появился интерес. Она будто забыла, что минуты назад ее изнасиловали, из неприметной девочки сделали полноценной женщиной, которой предстоит продолжить свой, надеюсь, счастливый женский путь. Она вдруг берет мою руку в свою.

— Спасибо тебе, — тихо вымолвила она. Хоть на чуть-чуть, но рыженькая меня простила. Больше я не рисовал в городском парке.

... Кротов в трубке продолжает уговаривать меня.

— Назовите свою цену, — строгий деловой голос вырывает меня из воспоминаний.

— Она бесценна, — сообщаю в ответ.

Кротов берет паузу, буквально в секунды, словно готовит последний аргумент.

— Тогда пеняй на себя, — слышу я угрозу, и разговор прекращается. Что ж, когда-то он должен был это сказать. Такие парни не привыкли второй месяц биться попусту об стенку.

Соберись, приказываю себе я, беру краски и возвращаюсь к холсту.

* * * *

Я неделю не подходил к квартирной двери, почти не отвечал на звонки, работал, одержимый идеей и вдохновением. Я делал то, что должно было претендовать на шедевр. Я смог в это верить, потому что смог любить. Наконец, на седьмой день картина была закончена. Оставляю ее сохнуть, и теперь пора подойти к стене. «Девушка в объятиях дракона» в очередной раз восхитила меня своей совершенностью, и я аккуратно снимаю ее со стены.

Через три дня я рисую пейзаж на берегу реки, рядом с городским пляжем. Больше не желаю изображать портреты, особенно женские. Вдруг за спиной раздается голос.

— Привет!

Отвлекаюсь от завершенной работы и замечаю девушку в купальнике.

— У тебя хорошо получается, — говорит она. Русые волосы развеваются от летнего ветра,...

 

а глаза — чистые, синие, цвета речных волн, восторженно рассматривают картину. Оглядываю ее фигуру: аккуратная, подтянутая купальником грудь, округлые бедра, линии длинных ножек. Девушка привлекательна по любым стандартам.

— Спасибо, — отвечаю я, — Только я еще не закончил.

Ни один художник не выносит, когда его отвлекают. Но это — другой случай.

— А людей ты рисуешь? — продолжает разговор эта красотка.

— Конечно, — только и остается ответить мне.

— А меня нарисуйте пожалуйста. Я заплачу.

Она из тех, кто может изменить мужские решения и принципы. Отказ от денег, от взятого недавно правила не рисовать женщин и час времени. Девушка отдыхает на пляже с друзьями и просит их время ее не трогать. Рука скользит вместе с кистью по бумаге, она позирует, приподняв свое яркое красивое личико, а ветер доносит до меня ее запах. Я старался. Спустя потраченное время вручаю ей портрет, девчонка довольна и благодарна.

— Вот, — записывает она на бумажке серию цифр, — если еще захотите нарисовать меня в другом ракурсе, — и смеется. — Я — Алина.

Удар по сердцу от произнесенного при знакомстве имени. Дыхание перехватило, словно закупорило легкие, и сквозь этот ступор я сумел вымолвить:

— Привет, Влад.

— Рада знакомству, — улыбается она, — У тебя талант, Влад. Я немного разбираюсь в живописи...

Я бы слушал ее часами, следя, как при словах расширяются уголки ее губ, как играют на солнце ее глаза, меняя цвета, как поднимается при дыхании ее грудь. Алина, магия имени или просто классная девчонка? Поддерживаю разговор, мы общаемся до того момента, пока ее друзья не собрались уезжать. Солнце уже садится, и на пляже делать точно ничего. На прощание она жмет мне правую руку, а я в левой сжимаю клочок бумаги с ее номером.

Возвращаюсь домой уже поздним вечером. Вставляю в дверь ключ, но замечаю, что он не нужен. Дверь в квартиру вскрыта и сломан замок. Прохожу внутрь, вбегаю в зал и замечаю то, что ожидал еще когда заметил взлом.

Картины с девушкой и драконом на стене не было! Комната опустела без блеска этого великого произведения. Что ж, случилось то, что я и ожидал. Она была ему нужна, и он нашел способ ее получить.

Я не буду обращаться в милицию. Не исключаю, что меня самого ищут за то, что я делал с женщинами. У кого-то из моих жертв могла быть хорошая зрительная память...

... Мы все делаем глупости. Вести ли их статистику, анализировать ли причины, исправлять ли всегда, каждый решает сам, но бывают поступки, по тяжести последствий перевешивающие сотни прочих. Только не знаешь, когда ее, эту глупость совершишь. А пока я, колебавшись несколько дней, набираю номер своей новой знакомой.

Мы встретились раз, потом еще. Отношения затягивались, точнее, развивались, мы находили многое, что друг в друге нравилось, тянуло как две разорванных, но нашедшихся половины. Гуляли, говорили, держась за руки. Все так, как обычно происходит между парнем и девушкой. Но это было необычно — для меня. Я будто находил в Алине потерянное, а она не сопротивлялась, открывая в себе мою находку. А когда проводил ее до дома, то захотел поцеловать — в губы. Потянул ее близко, но Алина, улыбнувшись, уклонилась и подставила мне щеку.

И вот наступило третье свидание. Я ожидал Алину у входа в парк, когда заметил ее приближающуюся ко мне стройную фигуру, одетую в облегающее голубое платье.

Она радостно улыбалась, а над ее головой виднелось темное кольцо!

Почему так? Почему именно ты? Та, с которой я смог почувствовать что-то новое после потери другой. Я едва смог завести разговор с ней, запутавшись в каких-то мелких проблемах, чтобы отвлечься от реакции девушки и ответить на ее вопрос о том, как я поживаю. Если бы ты знала, что со мной. Да, со мной, потому что все твои будущие беды станут моими. Я больше не готов терять.

Кольцо, четкое и серое, почти до черноты. Я уже знал о таких кольцах, когда несчастье очень близко. Я должен ее спасти.

- Алина,- прошу я застывшим голосом.- Пойдем ко мне. Не отказывай, пожалуйста.

Она немного растерялась, не ожидая, что я буду настолько решителен, но соглашается - на третьем свидании оказаться у парня в гостях. Я не стану ее насиловать. Я не трону ее пальцем. Я просто буду смотреть по сторонам, выискивая, вычисляя, предвидя вектор грядущего несчастья. Постоянно верчу головой вокруг, пока мы идем к моему дому. Она замечает мою сосредоточенность на окружающем, а не на ней - я снова оправдываюсь. Наконец, мы в квартире, и здесь не должно быть никаких опасностей. Смог ли я изменить обстоятельства, не отправив ее гулять, как планировалось изначально? Но кольцо над головой подтверждало, что беда еще не миновала. Нужно перехитрить в очередной раз судьбу, как это удалось с другими девчонками. А пока она осматривает мое холостяцкое жилище, мои картины и замечает фото Алины на столе.

— Кто это?

Я рассказал ей о своей погибшей невесте. Она сочувствует мне, а я внимательно смотрю на Алину. На фото на столе. На гостье. Они стали для меня единым целым. Даже имя у них оказалось общим.

Темнота за окном подсказала ей, что пора идти. Она ищет сумочку, и приглашает ее проводить. Я не двигаюсь с места.

— Алина...

Я должен ей все объяснить. Про кольца, про то, что не оставлю ее ни на миг, потому что она может погибнуть. Знаю, что буду воспринят как сумасшедший, но сила аргументов и мое чувство должно помочь мне убедить ее, а Алину — поверить. Это будет много слов...

— Я не оставлю тебя ни на миг, — только и смог дрожащим голосом вымолвить я.

— Точно? — улыбаясь, вопрошает она и подходит ко мне вплотную.

Первый поцелуй от Алины, ее первая инициатива близости. Она подвела свое личико к моему, и я вихрем ворвался языком в девичьи губы, она поддается и отвечает мягкими, нежными касаниями. Обнимаю ее за талию, отрываюсь от губ и впиваюсь в шейку, покрывая ее поцелуями. Она запрокидывает головку, позволяя меня проявлять свою нежность. Алина начинает дышать громко, рывками, а женские, острые пальчики впиваются в мою спину. Снова поцелуй в губы, сливающий нас воедино, и так вот мы оказываемся на моей кровати. Я ловлю ее горящий взбудораженный взгляд, первой половинкой мозга раздеваю Алину до гола, а второй — сознаю, что этим вечером она уже не уйдет. Оба возбуждены, ее голубое платье снимается, а тело откровенной наготой манит меня к себе. Восхищаюсь формой ее грудок, свисающих, как спелые аппетитные фрукты. Скидываю одежду и за секунды сплетаюсь с Алиной в паутину страсти.

— Пожалуйста, не торопись, — шепчет она мне, прося. — У меня давно не было парня.

Я внимательно слушаю ее слова и медленно снимаю ее белоснежные трусики, провожу ладонью по ее промежности. Она раздвигает ноги, и я знаю, что мне делать. Алине нужно подготовиться, не хочу обсуждать ее опыт — почему не было парня, как давно и так далее, мне это не нужно. Нужно только ее удовольствие и благодарность за него. Опускаю голову вниз, к ее лону, любуюсь ее узкой коричневатой ложбинкой. Его необходимо расширить, чтобы войти легко, без боли для девушки. Прохожу языком по лону, затем по клитору, она вздрогивает и стонет, обхватив мою голову руками, будто пытаясь остановиться, но затем прижимает ее к своему низу. Дырочка уже покрылась влагой, как благодарность за мои первые старания. Я вылизывал Алину, пока она стонала и выгибалась, как пантера, убеждая меня, что ей приятно. Проникаю языком в ее дырочку, чем заслуживаю очередной громкий стон. Вскоре Алина резко дернулась и разошлась в крике, подтвердившем ее первый скорый оргазм.

Я даю ей прийти в себя, хотя изнеможаю от желания ворваться в разогретое ласками тело.

— Ну же... — вымолвила вскоре она. Алина потянула меня к себе, и я наваливаю на нее, сжимаю, словно в тиски. Член, уже давно напряженный, находит свой путь и влетает, как желанный, долгожданный спутник женской любви. Алина лишь вбирает ногтями мои ягодицы, легко, как укус пчелки, и я совершаю ...

 

первую серию толчков. Влагалище девушки вобрало конец, и ему безумно уютно и горячо. Плотный обхват члена, приятные трения, скольжения по мокрым краям ее дырочки. Поцелуй в губы, прерываемый громкими выдохами. Телесное и душевное единение.

Я принес Алине к второму оргазму, и, наблюдая, как ее ротик распахнулся в экстазе, чувствую, что сам достигаю финиша. Прячу лицо на ее мягкой груди, потягиваю за попку и погрузившись членом глубоко, испытываю наслаждение Алине внутри.

Яркий удар в голову! Видение в считанные секунды... Только не это...

... Какая же я скотина, думаю я, уткнувшись глазами в потолок. Мне противно, злость на самого себя. Втянуть девушку в свою игру. Теперь все необходимо исправить, пока не поздно.

— Вла-а-ад, — тянет голоском, отвлекает меня Алина от мрачных мыслей. — Ты со мной сейчас?

Она лежит на моей груди, и я напоминаю себе Дракона. Наверно, он так бы лежал после секса с девушкой. Жаль, что не могу показать Алине картину.

— Любил ее сильно? — спрашивает вдруг Алина.

Я признаюсь, надеясь, что она не будет ревновать к мертвой, а сам с беспокойством следую за висящим, как и прежде, кольцом над Алининой головой. Значит, опасность еще не исчезла. Я обещал себе не спать, а Алина проваливается в сон. До самого утра я не смыкал глаз.

— Алина, — говорю я, когда мы утром уже оделись. — Мне нужно уехать, исчезнуть из города хотя бы на несколько дней. Поедешь со мной?

— Тебе угрожает опасность? — обеспокоенно спрашивает она. Я легко вру.

— Да.

— Я с тобой, — решает она, и у меня отлегает на сердце, по двум причинам. Во-первых, Алина будет под моим контролем, и мы все для нее изменяем, во-вторых, я ей безразличен. Собрав вещи, спускаемся вниз.

На улице в разгаре летнее утро мы подходим к дороге, и я слышу, как кто