Застава (Написаное на заказ). Серия: Заставил отсосать

«На женском природе нет предсказателя».

Я, моя супруга и просто я!

-1-

Сразу после института я попался. Во-первых: женился; а во-вторых: уехал в неизведанное. Представляете! Из небольшого по меркам страны, но всё же города на затерянную среди гор заставу. И некрупную, а расположенную в Н-ской области. Как объяснили мне в кадрах, это была образцовая застава, и так далее... И меня молодого офицера там ждут с распростертыми руками, и так далее... уже на должности заместителя начальника заставы, и так далее... Если бы не "радужные очки" которыми меня снабдили в кадрах, вместе с лапшой, "навешанной" там же "на уши", я ещё может подумал... Но юность беспечна. Меня прельстила должность, хотя потолок звания на ней был старший лейтенант. Вот я, весь такой гордый, вместе с женой поехал на место службы.

Когда прибыли - понял, такие выселки я точно никогда, нигде не видел. До ближайшего населенного пункта, маленькой умирающей деревушки в десяток дворов было около сорока километров по дороге, хотя на карте она располагалась не далее чем в пяти... Но эта прямая проходила через горную кручу, по которой мог подняться только горный баран, читай козёл, или очень хороший альпинист. От заставы вглубь нашей территории уходило длинное лесистое ущелье, поросшее каким-то незнакомым кустарником с редкими деревьями... И заканчивающееся горным тупиком и ручей, вытекающий из этого же урочища... Вот и все что находилось рядом. Да! Разумеется, горы... Много крутых и недоступных гор. Конечно, ещё была граница и застава на сопредельной территории. Охраняемый участок был не очень большой, поэтому, как я узнал, вступив в должность, на заставе было бойцов и сержантов всего пятьдесят четыре человека, и три офицера: Начальник заставы, я - его заместитель, заместитель по воспитательной и социально-правовой работе. Да наш помощник по всё старший прапорщик - старшина заставы Семен Евдокимович. Такой добродушный, рослый детина, с серыми глазами и спокойно ломающим трёмя пальчиками черенок от лопаты.

Однако, было радостно, что нас с супругой разместили не в заставе, а предоставили небольшой домик, состоящий из двух комнат и кухни. И у нас даже был туалет внутри...

Так получилось, что моя жена оказалась единственной женщиной среди множества мужчин. Но мне удалось устроить ее работать заведующей медпунктом. У нее был диплом медицинской сестры.

Моя жена – Кристина, истинная дочь Евы, среднего роста, стройная, с хорошей фигурой и прекрасной грудью третьего размера с большими сосками. Секретно скажу вам, она обожает, когда я их ласкаю и играю со сосками, при этом она не отказывается от нежных прикосновений: поглаживания, легкого надавливания и поцелуев. А в постели – настоящая "зверюга". Каждую ночь и иногда днем мы занимаемся любовью минимум три раза в сутки. Меньшее количество не устраивает ее! И как она целуется... Вначале после знакомства я ходил весь в обмороках, да и сейчас иногда... Хотя теперь Кристина ставит их, по крайней мере, не на видных местах. Она может часами целоваться, позволяя мне играть и ласкать ее прелести не уставая от этого.

Итак, как только она приняла работу в медпункте, произошло небывалое. Даже самые здоровые бойцы, те, которые зимой босиком по снегу могли дойти от Урала до Поволжья, стали "болеть". По утрам первой недели ее работы в медпункте выстраивалась очередь – измерить температуру; или получить "таблеточку" хотя бы от жадности; и так далее; и так далее; и так далее...

Моей верной медпунктом командовал санинструктор Зибаев, татарин по национальности, имеющий диплом ветеринара. Он признавал три способа лечения: касторку, йод и таблетки аспирин... Разумеется, обращались к нему только в случае крайней необходимости.

И вот произошло нападение. Однако начальник заставы очень быстро установил и устранил этот вид «недомогания». Каждого посетившего медпункт и не получившего подтверждение «доктора», так он называл мою жену, ждал наряд вне очереди. И уже после объявления «этого неписаного приказа по кадрам», и получение двумя «злостными симулянтами» по два наряда вне очереди каждому — хвост солдат стоящих в медпункт по утрам пропал! Сначала я не понимал в чем дело, но потом замполит, так по старинке мы называли заместителя по воспитательной и социально-правовой работе, дал мне совет:

— У тебя жена, красавица. Не идет — плывет! При этом она здесь единственная женщина. Ты посмотри на бойцов, когда она проходит мимо...

Я и посмотрел, а потом наблюдал постоянно! Когда моя милая проходила по части... вся работа там, откуда она была видна — замирала! Все смотрели только на нее: созерцали, восторженно цокая языком; раздевали взором; и даже извините, находились такие, кто насиловал ее взглядом! Взглянув на брюки, видел, какие бугры появляются в штанах моих подчиненных. Её хотели, желали, жаждали... И это не зависело от возраста, воспитания и звания. Наверное, сказывалась ситуация полного отсутствия женщин, невозможность уйти в самоволку — «по бабам»... Что толку пилить сорок километров по пыльной узкой дороге, рискуя нарваться на крупные неприятности, если в деревне самая молодуха имеет возраст от пятидесяти и выше. Нет, при возможности, бойцы и такими женщинами воспользуются бы, но вот подставляться специально при таких «бонусах»! «Ищите дурака, за четыре сольдо!», — как говорил Буратино. Раз в месяц попавших в увольнение возили в город на специальном автобусе выделяемым штабом. За места в автобусе и увольнении в этот день разгоралась настоящая «драка». Эта была возможность натрахаться, пообщаться с девушками и «многое другое» столь же приятное вне заставы. Опять же новые лица...

Изначально меня это смущало, особенно когда я обнаружил несколько любителей подглядывать и подслушивать наши «сексуальные тантрические упражнения после отбоя»! Одного я, вообще, застал, когда он дрочил, подглядывая в окно за моей ненаглядной. Я пытался бороться с этим всеми доступными средствами и способами... Но если вы читали «Дон Кихота», то можете понять мои достижения на этой ниве. Они были, пожалуй, даже меньше чем у последнего в сражении с ветряными мельницами. А после я пообвык, что ли. Стал, даже специально оставлял открытым окно, когда мы занимались сексом.

— Пусть слышат и завидуют, — думал я, заставляя свою милую орать и стонать громче и пронзительнее чем раньше.

А потом ко мне в голову закралась крамольная мысль. «Вот прихожу я домой, и обнаруживаю в своей постели с другим...», и почему-то от этой мысли у меня случился такой стояк... Мне пришлось срочно отпрашиваться и «лететь» в медпункт, где мы с ней и занялись снятием стресса, даже не закрыв двери на щеколду! Чем дальше, тем больше! Я не только представлял такую ситуацию, я еще и хотел наблюдать её! Короче — зациклился, хотя все эти фантазии не мешали мне любить и боготворить свою Кристу. Это был действенный прием «поднятия тонуса» даже когда тело было не в духе: устало или впадало в депрессию. Но любому стимулу необходима подпитка, а вот перейти от мыслей к делу я не мог. Может быть, не хватало духа, а, возможно, не позволяло воспитание.

Так мы и жили, отдаваясь супружеским утехам по несколько раз за ночь, а еще иногда «догоняясь» днем. И тут меня решили отправить на учебу. Можно было бы ехать вдвоем, но Кристина работала! И до отпуска было еще ой как далеко! Вот так мне и пришлось уехать от неё на несколько дней. Одно утешало, курс переподготовки был рассчитан всего на три дня.

"Церемония" в округе растянулась на всю ночь, хотя когда я вернулся домой, Кристина была "ужасно" не в настроении. Не отвечая на мое приветствие, буркнула:

- Раздевайся, ужин сейчас будет...

Переодевшись и умывшись, я зашел на кухню.

- Что случилось, милая?

- ... - звон упавшей в раковину кастрюли.

- Ну что ты? Кристина... - обнял я её со спины, прижимая к себе.

Она замерла, прильнув ко мне и откинув голову....

- Ты уезжаешь... - тело её содрогнулось, и она зашмыгала носом.

- Служба... Ты ведь знаешь! И знала, за кого выходишь...

- Понимаю... - она уже плакала, - но ты едешь один... А как же я?! Что я здесь буду делать одна?

- Ну, ты не одна... Будешь три дня ходить, как обычно на работу, а потом я приеду!

- А ночью? С кем я буду ночью? Сама с собой?

Я развернул Кристину лицом к себе и начал целовать лицо, ощущая горько-соленые слезы на губах.

- Милая... Три дня потерпишь, а потом все наверстаем!

- Целых три дня! - чуть ли закричала она.

И тогда я решился, и пусть она воспримет это как неудачную шутку:

- Если хочешь... Я разрешаю тебе переспать с кем-нибудь из наших постоянных знакомых, - и кивнул в окно, задернутое тюлем.

Она затихла, посмотрела на меня.

- Шутишь, - завыла ещё громче.

- Нет, если уж тебе так приспичит... - повторил я очень тихо почти про себя и, схватив её в объятья, бережно понес в постель.

Ночь была страстной. Мало того что я оттрахал все положенное и неположенное, так ещё и перед самым выходом успел доставить ей удовольствие у плиты, где она делала завтрак.

Однако, секс — это такая штука... Нельзя насытиться на три дня вперед, вот и не получится "натрахаться" на большой период авансом, так что не выйдет! В общем, проводы: расставания; слезы и сопли; страстные поцелуи и объятия... Все было, и все закончилось. Мелькнули закрываемые ворота заставы, и я уехал.

— 2-

— Привет милый, я уже по тебе скучила... — прозвучало из телефона, едва мы добрались до места.

— Я то же...

— Ты меня сильно любишь... — фразу было еле слышно.

— Да! Кристиночка! Я тебя люблю и хочу!

— И я... А ты как меня будешь любить?!

— А как скажешь, так и буду! — ответил я возбуждаясь...

— Лейтенант! Вам что особое приглашение нужно? — услышал я слова встречающего нас майора.

— Извини милая, только приехали... Вот уже "на карандаш" попал...

— Выключите телефон и идите вместе со всеми. Распустили вас там, на заставе... — нехорошо блеснули глаза майора, — дисциплины никакой! Ничего... Я вам о ней напомню! — угрожающе продолжил он.

— Пока милая, я позвоню... — и, обращаясь к майору, — виноват, господин майор. Больше не повторится, — и вытянулся в фунт по уставу, "преданно ел" его глазами.

— С кем вы там разговаривали?

— Жена... Первое в жизни расставание, — не по уставу ответил я.

— Ладно. Бегом вперед. Догоняйте ушедших...

Дни не летели, они ползли. Медленно не торопясь. Вечерами, часами разговаривал по телефону. И слезы, слезы, слезы. Моя благоверная все больше плакала, жалуясь на одиночество и отсутствие мужской ласки.

А потом оказалось, что меня и еще двоих "коллег по несчастью", таких же зеленых лейтенантов оставляют в штабе округа на пару дней. Что называется — влипли... будем отрабатывать руководство десантно-штурмовой маневренной группой. Это, конечно, интересно, но вот проблема с женой...

Новый разговор:

— Ты сегодня придешь?

— Нет! — тяжело выдохнув, сообщаю ей, — меня задержали на два дня, будем практически отрезаны от мира...

— Как нет?! — прервала она меня, — ты же обещал! — в голосе была паника.

— Милый, я не виноват... — в трубке слышны рыдания.

— Вот всегда... так! Наврешь... с три короба... а я одна... майся! Сил нет терпеть! Тебя хочу... — и бросила трубку.

Я набирал её номер полчаса, но ответа так и не услышал. Гудки типа «никого нет дома»! Дозвонился только вечером:

— Привет!

— Привет... — тихое сопение в трубку.

— Ты как?

— А как думаешь? Хочу и все! — железо в голосе спадает до просящих нот.

— ... — тяжело дышу в трубку, — может, кого из солдат прислать? — прорежется какая-то угодливость, а у самого встал, да так хоть как в училище, беги в туалет и дрочи...

— Да пошёл ты! — слышу в ответ истерические нотки... И молчание...

Тишина длится минуту:

— А кого? — еле слышно спрашивает она.

— Ну не знаю... Есть предпочтения?

— Сволочь, ты... — в трубке послышались гудки отбоя.

Несколько раз набрал номер, получая в ответ: «Телефон абонента выключен или находится вне зоны действия сети!».

Набрал номер нашего старшины.

— Привет Семен Евдокимович!

— Привет.

— Ты не мог бы послать к моей кого-нибудь из бойцов — поздоровее. У неё там, какие-то перестановки... Надо помочь.

— Завтра распоряжусь, — устало отвечает он.

— Надо бы сегодня, — гну я свою линию.

— Хорошо! — я посмотрю, кто свободен...

— Спасибо, Евдокимыч... — отключаюсь я.

Семен Евдокимович.

3-

Наконец-то закончил, — подумал я, дописывая заявку в отдел, — теперь можно и домой...

Я протянулся от долгого сидения за столом.

— Вот черт! — вспомнилась мне просьба лейтенанта, — он же просил кого-то отправить к нему домой... Помочь там с чем-то!

Посмотрел на часы: «Десять!».

— Вот и все решилось, придется самому отработаться, — пронеслось в голове, — ладно буду проходить мимо, если будет свет — зайду! А если нет... То и суда нет!

Вышел из каптерки, перебросился парой фраз с дневальным и с удовольствием вышел на свежий воздух.

— Какая ночь! Сейчас бы горячую красавицу, да ароматный стог... Вот дома в такое время... — подумалось мне.

— Ты не дома. И красавиц здесь нет. На всех только жена лейтенанта. Так что «закатай губу», — злорадствовал внутренний голос.

— Перефразируя один анекдот, — успокаивал я себя, — «не потрахаюсь, так хоть насмотрюсь вдоволь», а вдруг она будет в том коротеньком халатике, да еще и пуговка, верхняя, не застегнута?!

— Ага! Так, и не застегнута! А, может, она тебя еще позвет спинку потереть? — встряла мысль подсознания.

И несмотря на то, что мне «не светило» при любом раскладе, настроение заметно поднялось и даже «боец» в штанах задрожал...

Ещё издалека увидел, что у Кристины горит свет.

— Придется идти! — и я двинулся к её двери, — домой то, что торопиться? Телек смотреть, да пиво пить... Только его мало осталось, пора в город ехать — затариться, да и плоть требует!

Подошёл, постучал. За дверью тишина.

— Она что? Свет забыла погасить,— пронеслось и пропало, как только услышал шаги.

Медленно открылась дверь, и на пороге появилась ОНА! Мои мысли о давешнем наряде сразу исчезли. То, что было одето на ней, ни в какое сравнение не шло с халатиком. Это как дерюга и кружевная занавеска! Причем халатик был именно дерюгой...

— О, это вы! — удивилась Кристина, — Проходите, Семен Евдокимович.

— ... — и я не мог оставаться бездействующим перед увиденным, даже слова сказать.

Что-то воздушное, все в кружевах и оборках, не скрывающих тело, а окутывающих его. Туманный силуэт, придающий крылатый полет мысли... Взяв себя в руки и с трудом отводя глаза от прозрачно-сексуального пеньюара, в котором она была одета, откашлялся, но все равно еле выдавил из себя:

— Кристина... Ваш муж звонил... Просил солдатиков прислать, чтобы помочь... Но вот неприятность! Закрутился и забыл... Вы же не обессудьте, если поздно, я могу и сам помочь! — слова вылезали из горла с трудом, а член в штанах явно выпирающей ширинкой...

— Проходите, я честно не думала, что кто-то придет... Вот спать собралась,— явно смутившись, сказала она.

А для меня ее голос зазвенел как нежные арфы амуров, будоража плоть и выплескивая литры тестостерона в кровь... Подсознание как будто разделилось на две части: хорошую и плохую.

— Даже не думай! И не вздумай пялиться! — кричала в душе половинка меня хорошего.

— Не слушай дурака! Она мужика несколько дней не щупала! — нашептывала в ухо вторая половинка, — не зря она так разоделась... А как от нее пахнет!

— Помоги и уходи! — увещевала первая.

— Хватай её и в постель! — советовала вторая.

— Чем... могу помочь? — взял я себя в руки.

— Да я уже сама ...

 

всё сделала, спасибо...

— Тогда я пойду,— мой голос потух.

— А, может, чая или кофе?

— Спасибо, нет.

— А если покрепче?

— Это можно!

Как известно надежда умирает последней, и я шагнул через порог, закрывая за собой дверь!

- 4-

Она попыталась повернуться, и мы столкнулись... Кристина закачалась, и я автоматически обнял ее, поддерживая. Это был прекрасный момент... Я почувствовал, как она содрогнулась от моего прикосновения, задрожала, а из привлекательных губ вырвался приглушенный стон.

— Простите... — начал я.

Но продолжение фразы было прервано ее губами, прильнувшими к моим. "Крышу" у меня снесло напрочь, и я сильно прижал дрожащее тело к себе, целуясь и наслаждаясь ответными поцелуями. Дальше все было как в прекрасном сне. Мои руки жадно, но бережно гладили ее изумительные формы, а она только постанывала, прикрывая глаза. Поясок каким-то образом оказался развязанным, и я целовал ее шею спускаясь губами все ниже. Белоснежные груди, до которых я добрался вобщем-то свели меня с ума. Большой набухший сосок твердой виноградинкой перекатывался во рту. Язык просто летал, оглаживая и вылизывая его. Она чуть откинула назад голову и положила на вторую грудь мою руку.

— Сожми ее... Крепче! — пробормотали губы.

Ухватившись за коричневую бусину соска, я, дрожа от возбуждения, перекатывал его между пальцами.

— Сильнее!

— Да, — выдавил я из себя, на миг, отрываясь от белоснежного полушария, и сжал грудь.

— Ох... Как же хорошо, — шаловливая ручка пробежалась по брюкам пытаясь расстегнуть застежку.

Я переключился на лобызания второй груди. А рука, тем временем, скользнула по животу в ее маленькие трусики. Горячий гладковыбритый лобок буквально подался мне навстречу. Ещё ниже... и пальцы прямо таки засасывают в горячую и влажную плоть вульвы. Ее коленки раздвигаются и скользящие вниз пальцы проваливаются во влагалище.

— Ооо-ууу... — разносится по прихожей, — пожалуйста, сними эти штаны, — просит она сквозь стоны.

— Сейчас! — беру ее за руки и несу в комнату, продолжая целовать желанные губы.

Осторожно укладываю на диван, быстро снимаю ботинки и носки. Снимаю халат и рубашку. И уже пристав губами к ее талии, снимаю все остальное. Сильно разрываю мешающие трусики, отбрасывая в сторону оставшиеся лоскуты. Вот он предмет обожания и страсти. Орхидея женственности, выделяющая "нектар" и вызывающая возбуждение. Прижимаюсь к ней губами, ласкаю языком, помогая пальцами. Кристина стонет, рычит как львица, дергается под моим нахлёстом. Руки сжимают мою голову, стараясь крепче прижать к источнику "любви". Ногти цепляются в волосы коготками, оставляя кровавые царапины на коже.

— Ещё! — увещевает она.

Язык погружается в зовущую дырочку, и она задыхается криком, поднимаясь мне навстречу промежностью.

Слышу сквозь глухие удары сердца в ушах: "Дай!". До меня не сразу доходит смысл, хотя её руки уже давно скользят по бедру пытаясь добраться до моего члена. Рывком поднимаю её с дивана и ложусь сам, опустив Кристину на живот. Она, вывернувшись как змея, ложится сверху ногами к голове. И тут же мой орган впивается в её ротик. Ойкнув, я снова прижимаюсь к лону. Мои губы сосут и ласкают клитор, а пальчики, проникая во влагалище, "совершают там революцию", двигаясь вперед-назад с необычной скоростью.

Чувствую, как язычок нежной бабочкой порхает по головке члена. А уже через мгновение орган погружается в рот, скользя по этому языку как ледяной, но горячий плод. Как пальчики массируют и нежно мнут мошонку, перекатывая внутри набухшие яички...

И вдруг все замирает. Становится тихо, и тишину рвёт пронзительный и просительный стон:

— Хочу! Сейчас!

И я хочу! Опять поднимаю её на руках, мне это не составляет труда. Ставлю её на диван раком и медленно начинаю водить распухшей от ласк головкой по набухшим губкам и клитору. Кристина выгибает спину, чуть подается назад, пытаясь нанизаться на мой дрожащий от возбуждения фаллос. Но я не даю ей это сделать, придерживая за бедра.

— Быстрее! — пытаясь вырваться, просит она.

— Рано! — рокочу я, постукивая стволом по вульве и ягодицам.

— Ну же! — она почти ревёт...

Приставляю головку к «плачущей» вагине и медленно давлю бедрами. С негромким звуком чмок, головка, а потом и ствол погружаются в «пещерку». Я вижу, как растянулась белесым кольцом кожа вокруг влагалища, подстраивающегося под мой размер, как застыли неподвижно ягодицы, и выгнулась спина.

Легкий шлепок по круглой попе, мгновенное расслабление мышц и я врываюсь внутрь.

— Ууу... — стонет, то ли выдыхает воздух она, — медленнее...

Я начинаю двигаться. Сначала медленно, но терпения хватает ненадолго... Постепенно ускоряюсь... быстрее, ещё быстрее... Стоны заполняют объем комнаты. Она уже не просто стоит на карачках, а начала двигаться — подмахивая. И вот мы уже в едином порыве «несясь к ещё далекому финишу»! Она руками отталкивается от дивана и прижимается спиной ко мне. Её тело выгнулось дугой вперед, голова повернута в сторону, а мягкие искусанные губы ищут мой рот. Чуть нагибаюсь, и вот мы сливаемся, в каком-то странном поцелуе. Одновременно совокупляясь. Мои бедра и корпус мощно ходят туда-сюда, продираясь через её узкую вагину, наши языки сплелись в «бешеном» танце, а мои руки сжимают и тискают её белоснежно-крепкие и в то же время мягкие груди. Она мычит, не в силах прервать поцелуй...

Наконец, наши губы «разрываются»:

— Пойдем в спальню... — шепчет она, а сама не дает мне оторваться от себя, заведя руки назад и вцепившись в ягодицы.

Впившиеся ноготки рассекают кожу, останавливаются и начинают царапать заново. С трудом отрываю от себя её руки и словно куклу поднимаю, разворачиваю к себе лицом, и она медленно скользит по мне вниз, пока не нанизывается на подставленный член. Её ноги крепко обхватывают меня за поясницу. Прижимаю к себе и, подхватив под бёдра, руками заставляю двигаться вверх-вниз. Уловив ритм, она сама начинает шевелиться, а я медленными шагами двигаюсь к спальне.

— Меня... так... ещё на... руках... не носи... ли! — радостно нашептывает Кристина в моё ухо, — как же... это... приятно!

Добравшись до койки, не торопясь, опускаю её спиной на одеяло, не прекращая своего основного занятия. Так сцепившись, мы и легли. Я оказался сверху. И как только она ослабила хватку, задрал её ножки в потолок, уложив себе на плечи. И опять пошел «скак». Мои «таранные удары» заставляли её дрожать и дергаться, а я все наносил и наносил их. Потом она задрожала, тело скрутило судорогой, и Кристина кончила, громко заявив об этом всей ставшей понятной посредством громкого крика:

— Дaaaaa...

Она ещё извивалась, «ломаясь» спазмами, а я, не теряя времени, пристроился сбоку и, подняв ближайшую ногу, опять проник в неё. Пока её сознание «продиралось сквозь дебри» оргазма снова заработал своим «поршнем» гоня его внутри.

— Ещё... — шептали ненасытные губы.

А я, трахая её, мял и остервенело сжимал крепкие груди, насасывая ближайший сосок, словно ребенок.

— Ой-ой! — ее ногти оставили на моем боку кровавые следы.

Вторая рука сжимала и тянула простыню, словно пытаясь порвать ее... Затем лег сверху. И снова мой член двигался, проникал в запретную дырочку, вгоняя ее в волшебный транс оргазма. Мы закончили вместе, и я не успел покинуть ее лоно, наполнил его семенем. Замер только на мгновение, когда все началось чтобы тут же продолжить свои движения. Сперма хлюпала и чмокала во влагалище, выплескиваясь струйками наружу, которые стекали по бедрам, уступая место моему члену, методично двигающемуся внутри. Похоже, сил на слова у неё не оставалось:

— Оооой... — выла она, выкручиваясь всем телом.

Хотя иногда пробивались другие звуки:

— Щееееуууу, хххчу...

— Вот видь ненасытная девка! — мелькнуло у меня в голове, и пропало.

Не знаю как она, но даже я, проходящий с полной выкладкой десять километров и спокойно после этого проходивший полосу препятствий, начал уставать.

— Давай! Быстрее! — билась она почти в истерике.

И я дал. Мои движения стали рваные, но мощными. После каждого толчка она чуть продвигалась вперед, пока голова не уперлась в спинку кровати.

Вот тут ее болезную и прихватило. Я видел один раз человека бьющегося в эпилепсии, так вот ее выкручивало сильнее! Мой член сдавливало так сильно, что только от этого можно было кончить. И я еле успел покинуть "гостеприимную хозяйку" и, встав рядом, кончил на её лицо. В основном попал в рот раскрытый как у птенца, требующего есть, небольшая часть брызгами покрыла лицо и даже груди. Кончая я орал как Тарзан, гоняющий своих обезьян...

Мы лежали рядом, обнявшись. Дыхание успокаивалось, сердце перестало бухать, забиваясь в нормальном ритме. Она протянулась ко мне и, поцеловав, спросила:

— Ты когда уйдешь?

— Уже пора? — удивился я и посмотрел на часы, они показывали полдвенадцатого ночи.

— Нет... Я просто... — она не закончила предложение, — есть хочешь?

— Нет, — хотел сказать я, но вот мозг, управляемый желудком, сказал, — да!

— Сейчас я встану и соберу на стол... — томно потянулась она.

Белеющее в темноте тело аппетитно потянулось, груди аппетитно двигались, а соски призывно качнулись...

— Потом! — прошептал я ей на ушко, и... все началось снова...

Мы так и не добрались до кухни. Как только она начиналась шевелиться, после очередного раза меня охватывало желание. И я снова и снова доказывал ей свою состоятельность в постели.

Ушел я перед рассветом. Мы долго стояли в прихожей и целовались. Я уже по-хозяйски ласкал её тело, думая про себя:

— Вернется её муж... И что же будет?! — нисколько не сожалея о произошедшем, — вот ненасытная бестия! — и улыбался в душе, стискивая груди и слыша её вздохи и стенания.

Уже закрывая дверь, она шепнула:

— Вечером приходи... Мой вернется только завтра... — и озорно блеснув глазами, прикрыла дверь.

Щелкнул замок, и я, глубоко вдыхая свежий воздух, пошел домой, хоть немного поспать.

Эпилог.

— 5-

Утром, только проснувшись, я схватился за телефон. Набрал номер и с нетерпением считал гудки:

— Один, два, три...

— Алло, — услышал в ответ сонный голос.

— Как дела, киса?

— Нормально,- раздалось с некоторой паузой.

С трудом сдерживая нетерпение, спросил я:

— Вчера кто-нибудь заходил? — тихо поинтересовался.

Секундная пауза и безразличный ответ:

— Нет! А что должен был?

— Вот старшина гад, — подумалось мне, — обещал же!

— Не знаю, так спросил, — начал уклоняться я.

— Когда тебя ждать, милый? Я скучала... — в голосе послышалось придыхание и зов...

— Завтра, дорогая, в обед отпустят, вечером буду дома!

— Милый мне пора! Надо на работу собираться... Пропала...

— До завтра, милая!

* * *

Днём, ожидая оценку за выполненное упражнение по руководству десантно-штурмовой маневренной группой, я внезапно сообразил:

— А ведь она мне соврала! Был у неё кто-то! И разговаривала со мной не так! И тон как у сытой кошечки... Как пить дать — был! Ничего приеду — выясню!