Калифорникейшен. Часть пятая (заключительная)

Вот и наступило калифорнийское лето, последнее лето перед окончанием школы. Звуки выпускного торжества уже отгремели. Тесты сданы успешно, а результаты отправлены в несколько колледжей. Я не мечтаю о поступлении в Беркли или Стэнфорд, но есть надежда на Сакраменто. Может быть, удастся получить спортивную стипендию. Казалось бы, вот она - долгожданная свобода: больше не нужно бежать в школу по утрам, больше не нужно изводиться над учебниками - можно просто жить и наслаждаться жизнью. Но что-то странное и ранее неизвестное грызет меня изнутри.

Малейшее проявление заботы отца к матери, ее слабая улыбка в ответ - все это вызывает мучительные чувства и раздражение. Ревность из детских лет превратилась в странное чувство собственности, которое не даёт покоя. И события начали развиваться против меня. Отец вдруг стал проводить выходные с семьей. Впервые за долгое время мы все вместе поехали в зоопарк в Сан-Диего, посетили океанариум в Монтерее. Лежали на пляже вместе, наслаждались морской кухней в ресторане, гуляли по набережной. В моем сердце расползалось чувство разочарования, слёзы солеными струями, которые я стремился скрыть от родителей. Вот что остается бедному подростку после первых горьких уроков неотвеченной любви. И да, дорогой читатель, это была моя первая любовь. Никогда прежде я не испытывал ничего подобного к какому-либо представителю прекрасного пола. Мне просто хотелось быть рядом с ней, держать ее за руку и дышать одним воздухом. Но она только грустно смотрела на меня, прижимаясь и шептала что-то тихо на ухо.

— У тебя, конечно, уже взрослый возраст наступил, и ты понимаешь все прекрасно. Вся жизнь еще перед тобой. Совсем скоро отправишься в колледж, познакомишься с очаровательной девушкой — и мир станет ярче и красочнее.

Да, я всегда это осознавал. И она была права. Я просто более крепко обнимал ее, лаская ее спину, плечи, талию... полукруглости ягодиц. Чувствовал каждое изгибание ее тела, каждую выпуклость и впадинку. Казалось, что даже чувствую рисунок ажурных трусиков под халатом. И она не отталкивала меня, не отказывала мне. Только шептала тем же нежным голосом, который еще больше разжигал мое возбуждение.

— Будь осторожнее, будь осторожнее. Вдруг отец увидит.

Моя ревность достигала абсурдных пределов. По ночам я тихонько подкрадывался к дверям родительской спальни, прислушиваясь к каждому звуку изнутри. Понимал, что это все детские глупости, но ничего не мог с собой поделать. Я просто безумно влюбился в свою маму.

Даже не представляю, как бы все это закончилось, чем бы обернулось, если бы не то событие, которое резко изменило всю мою жизнь.

Еще одно утро обычной семейной идиллии. Я бесцельно ковыряюсь в омлете вилкой, не ощущая ни его вкуса, ни аппетита; отец читает утреннюю газету; мама пьет свой обычный кофе.

— Вспоминаешь ли ты, что я недавно бывал в Детройте... на дилерской конференции? — разразился отец словами, не отводя глаз от газеты.

— Так вот, я там заключил очень перспективный контракт. Теперь я полноправный дилер одного малоизвестного, но очень перспективного японского производителя автомобилей. Я уверен, мы сотрясем американский рынок.

— Ух, какая хорошая новость. Почему раньше не сообщил? — оживленно произнесла мама.

— Не хотел испугать удачу. Только вчера закончили подписывать последние документы, и на следующей неделе японские делегаты прилетят к нам для работы по созданию дилерской сети. Понимаете, теперь мне придется работать и днем и ночью.

— Так у нас начнется новый этап жизни? — радостно бросилась мама на шею отцу.

Её такой откровенный жест задел мое самолюбие, но мысль о том, что отец будет проводить ночи на работе, запала в голову. Хотя, вероятно, это было просто выражение.

— Но это еще не все хорошие новости — сказал отец, освобождаясь от объятий мамы со смешком.

Мама удивленно и восхищенно смотрела на него, садясь обратно на свое место.

— В знак развивающихся отношений наши новые японские партнеры предложили двум людям недельное путешествие в Японию. Принимающая сторона оплатит все расходы на дорогу и проживание. Как вам такое?

— Здорово! Это будет так романтично. А когда вылет, милый? — мама влюбленно смотрела отцу в глаза.

— Дорогая, к сожалению, я не смогу полететь с тобой. В это время у меня будут гости здесь, и я буду погружен в работу до ушей. Ты же понимаешь, дорогая?

Он никогда не называл маму "котенок" при мне. Все перевернулось внутри меня.

— Но ведь Дэн всегда мечтал о посещении страны восходящего солнца — обратился отец ко мне с вопросом.

Теперь можно немного отступить и рассказать одну интересную историю. Япония была всегда моей страстью. У меня в школе было много друзей из Японии. Тайно от всех я даже купил разговорник англо-японского языка и пытался выучить его сложности. Обожаю фильмы Акиры Куросавы, обожаю японскую анимацию. Я смотрел "Семь самураев" раз уже наверное семь. Все эти ниндзя, самураи, якудза и триады просто пленяли меня. И совсем недавно я открыл для себя другую сторону Японии. Документальный фильм "Шокирующая Азия" полностью изменил мое представление не только о Японии, но и о всем Востоке. А еще мне очень нравится японское кино для взрослых. Восток — дело тонкое, как говорил один персонаж из фильма, который я никогда не забуду.

— Хм, я не уверен. У меня тоже работа. Прямо сейчас мы занимаемся посадкой новых орхидей — мама взглянула на меня с некоторым сожалением.

"Мама, зачем орхидеи?!" — кричало все во мне,... но я только с грустью и разочарованием смотрел на нее. Слезы готовы были вырваться из глаз.

— Ну ладно, забудь об орхидеях. Давай радоваться Японии! — мама широко улыбнулась и крепко обняла меня, разводя руками.

Это было такое блаженство. Человеку так мало нужно для счастья. Это был один из самых приятных моментов в моей жизни. Я прижал маму к себе, сколько у меня хватило сил.

— Осторожно, а то сломаешь все ребра бедной мамочке. Как ты в гипсе полетишь в Японию? — мама рассмеялась и освободилась от объятий.

— Идеально! В понедельник мы разберем все формальности и привет, Калифорния — добро пожаловать в Японию.

Слыша эти слова, я был готов простить отцу все. Я был готов забыть о его измене, забыть о своей ревности в детстве, забыть об этом странном "Эдиповом комплексе". Ожидание нового удивительного приключения заполнило мои мысли. Одиннадцать часов полета отделяли меня от мечты всей моей жизни. Одиннадцать часов рядом с самым дорогим для меня человеком. Одиннадцать часов с женщиной, которую я безумно люблю.

Пассажиры спокойно спят в своих креслах. Шторки на окнах самолета опущены, а салон едва освещается теплым приглушенным светом. И я попытался заснуть, но не мог оторвать глаз от лица мамы. Прекрасный профиль, увлажненные губы, волосы аккуратно зачесаны за изящное ушко, румянец на щеках, закрытые веки с длинными ресницами, ритмичное поднятие груди, видимое сквозь прорезь ее блузки — как можно оторваться от такой красоты. Член, уже напряженный в джинсах, только подтверждал мои мысли.

Мама неожиданно зашевелилась, аккуратно накрывая себя пледом. Она еще плотнее прижалась ко мне, согнув ноги под себя и устроившись удобно в кресле в своей любимой позе – скорнечиком. Моя рука, которая до этого спокойно лежала на маминых коленях, вдруг оказалась зажатой между ее бедрами и животом. Пальцы инстинктивно зашевелились, пытаясь расстегнуть пуговицу на джинсах и справиться с молнией. К удивлению, я быстро справился со своей задачей. Пальцы сами проникли под резинку маминых трусиков... и вот уже они пропали в завитушках ее волос.

— Дэн, хватит. Ты опять начинаешь свое – лениво пробормотала мама, двигая своей задницей, стараясь вытолкнуть мою руку обратно.

— Мама, пожалуйста. Позволь мне просто прикоснуться к ней.

Мама окончательно проснулась и строго посмотрела на меня. Я старался изобразить мольбу и боль на своем лице, будто от этого зависела вся моя жизнь. Мама ослабла и улыбнулась. Похоже, это сработало, а может быть, даже развеселило ее.

— Ладно, но только то, о чем ты думаешь день и ночь – никогда не случится. Ты понимаешь... о чем я говорю. Правда, Денис?

Она редко называла меня Денисом, только когда шла речь о серьезных вещах. А сейчас она говорила именно так: твердо и серьезно. Мой глубокий вздох разочарования видимо не убедил ее.

— Нам обоим было хорошо. Правда? Пусть это будет нашим маленьким секретом. Никто не должен об этом знать — не отрываясь смотрела она мне в глаза.

— И ни к чему большему всё это не может привести. Это грех. Ты же меня понимаешь?

Я полностью понимал все, что происходило. Разум был в курсе, но сердце отказывалось принять это.

Мне хотелось очутиться в том желанном месте, которое я сейчас прикасался кончиками пальцев. Теплый и влажный климат обволакивал настойчивые персты, проникая все глубже и глубже. Стонкие звуки вырывались из уст матери.

— Дэн, остановись — мне некомфортно. Давай потом — она задыхаясь сказала и решительным движением отодвинула мою руку.

Я автоматически поднес влажный палец к рту, чтобы ощутить знакомый запах и почувствовать самый великолепный вкус на своем языке.

— О боже — вдруг испуганно вскрикнула мама и быстро обхватив мой палец своей рукой, стала его вытирать.

От неожиданности я раскрыл глаза, словно проснулся от сладкого сна. Капли крови, которые мама упорно старалась удалить с моего пальца, блеснули в призрачном салонном освещении.

— Ох, я думала, они должны были начаться позже — мама зарылась в своей сумке.

Наконец-то нашла то, что искала — салфетки. Быстро откинув покрывало и застегивая молнию на ходу, она поспешила в туалет. К счастью, все пассажиры спали в своих креслах и не обратили на нее внимания.

Мне начинало доходить, что произошло. Значение фразы "критические дни" до меня дошло в каком-то иронично-юмористическом ключе. Да, это происходит именно в самый "критически неподходящий момент". Я даже усмехнулся от такого каламбура.

Мама вернулась через десять минут, глядя на меня с испугом и раскаянием.

— Извини, они должны были начаться через три дня позже. Видимо, перелет как-то повлиял?

— Сколько времени они будут продолжаться?

— Примерно три-четыре дня. И почему ты спраши... ? — внезапно перебивая свою фразу, мама внимательно посмотрела на меня.

От неожиданности я запнулся, не смог придумать, что ответить, и только почувствовал, как краска заливает мое лицо.

— Ну ты нахал. И даже не надейся — мама отвернулась в сторону, ясно показывая, что разговор... и все остальное — закончено.

В аэропорту нас встречал худощавый японец в очках с плакатом «Wilsons». Я быстро подошел к нему. Он любезно схватил мой чемодан и склонился почти наполовину в поклоне, как умеют только жители Востока. «Вы одни?» — на сломанном английском он только успел произнести, как за моей спиной появилась мама (первое дело после прибытия она, конечно же, забежала в туалет). Высокая, стройная белая женщина явно произвела впечатление на нашего встречающего. Он открыл рот и смотрел снизу вверх, из своего преклоненного положения, на мою маму, изящно придерживающую непослушные волосы.

Совершенно новая, неизведанная жизнь восточного мегаполиса промелькнула за окном такси. Незнакомые рекламные плакаты, незнакомые автомобили, незнакомая архитектура, необычные люди постоянно спешат куда-то. Темп жизни японского города — это то, что поражает в первую очередь. Я вдруг осознал, насколько размеренной и обычной была моя жизнь в Сан-Франциско.

Номер отеля был небольшой, подходящий для невысоких японцев. Две узкие кровати, разделенные тумбочкой, телевизор-видеоприставка, телефон, столик, шкаф для одежды — это все убранство комнаты. А вот ванная комната — это нечто особенное. Плитка с изображением драконов и пагод, душевая кабина с прозрачными пластиковыми стенками и чудо японской техники — унитаз с подогревом. На правом подлокотнике находился пульт с множеством кнопок, похожий на пульт пилота вертолета. Унитаз одновременно выполнял функцию биде. Это был японский вариант два в одном (как видеоприставка). Сиденье подогревалось, играла музыка, распылялся освежительный спрей, и еще что-то, назначение чего я так и не понял.

Первый день прошел вместе с нашим гидом, до самого вечера. Он знакомил нас с окрестностями, давал инструкции о транспорте и обмене валюты, а также рассказывал много полезных советов для туристов. После ужина, состоящего из традиционных японских суши, мы наконец-то достигли наших постелей и уснули как убитые.

Утро началось с яркого солнца, которое светило прямо в глаза. Вчера мы не опустили жалюзи, потому что были слишком уставшими. Я бросил быстрый взгляд на кровать рядом со мной. Мама еще спала, свернувшись калачиком и повернувшись спиной ко мне. Я вскочил и подошел к окну, надеясь закрыть жалюзи и вернуться ко сну. Однако моя рука остановилась посредине движения за ручку. Утренний вид города был очарователен. Я не знаю, сколько времени я стоял так без движения, но мой оцепенение нарушил голос, раздающийся позади меня.

Я обернулся с недоумением. Мама не спала, она просто лежала в кровати и улыбалась, указывая головой на мой пах. Я нехотя опустил взгляд. Мой член выступал из плавок, демонстрируя утреннюю эрекцию во всей красе.

"Когда ты последний раз этим занимался?" - спросила она.

"Неделю назад", ответил я.

"Ну что ж, извини, я не могу помочь", сказала она с улыбкой, похлопывая себя по бедру, где выделялся член под простыней. "Пойди в ванную и позаботься о себе, а я позвоню тете Тане". Мы действительно забыли про звонок тете Тане. Вчера мы уже сообщили отцу прямо из аэропорта, что мы благополучно прибыли.

Я передал маме телефон в кровать и, разочарованный, отправился в ванную. Мне не хотелось заниматься самоудовлетворением. Никакое удовольствие от мастурбации не сравнивалось с тем наслаждением, которое я испытал после нашей с мамой взаимной игры. Душ действительно освежил меня, разгоняя остатки сна и негативные мысли. После завершения утренних процедур я вышел из ванной, уже полностью погруженный в мысли о будущих достопримечательностях. Все интересующие нас места были запланированы на целую неделю. В течение дня (как мы договорились с мамой) мы следовали моему списку - это были исторические места, музеи, театры, прогулки по городу, а вечером выбор оставляли на усмотрение мамы. У нее был свой список, составленный коллегой мамы, у которого родители жили в Японии. Мамины предпочтения были довольно специфичными: шоу для взрослых, стрип-клубы, массажные салоны и другие "услуги". Вот почему я всегда должен носить удостоверение личности с собой.

- Мам, а что у нас запланировано на сегодня? - радостно спросил я, выходя из ванной и вытирая голову полотенцем.

Мама не отвечала. Она молча сидела на кровати в том же положении, в котором я ее оставил, и с пустым взглядом смотрела в окно.

- Мам, что случилось? Что-то произошло с тетей Таней?

Мама медленно повернулась ко мне. В ее глазах были слезы.

- С тетей Таней все в порядке.

- А может быть, что-то случилось с папой?

- Нет, нет ничего случилось - она отвернулась обратно к окну и больше не скрывала своих слез.

- Это со мной что-то произошло! - вдруг закричала она в истерике. - Я поверила подлецу: немного внимания, дешевый цветочек, ресторан у океана - я глупая и позволила себе мечтать о новой жизни. Я просто дура.

Она резко повернулась ко мне, глаза ее горели и искрились, рот искривился от ярости.

— Представляешь, только мы сели в самолет, а эта женщина уже была у нас дома. П-Р-Е-Д-А-Т-Е-Л-Ь....

 

Все — конец, я больше не считаю ее своей семьей.

— Как "конец", а что же Я? — тихо пробормотал я, боясь встретиться с ее взглядом.

Показалось, она вот-вот испепелит меня своим взглядом, словно Кэрри из книги Стивена Кинга. Но потом она как будто пришла в себя, разжалась и неожиданно протянула руки ко мне, выражая безмолвную отчаяние и мольбу. Я бросился к ней в объятия. Спешно целовал ее лицо, стирая остатки слез своими поцелуями — гладил запутавшиеся волосы, целовал руки, глаза и шею. Мама отвечала тем же. Мы держали друг друга крепко и продолжали целоваться, целоваться, целоваться...

— Поклянись, что ты никогда не предашь и не оставишь меня — прервала она, наконец, наш поцелуй и смотрела мне прямо в глаза, словно заглядывая в самое глубокое место моей души.

О, как я хорошо знал этот взгляд. Я тоже старался смотреть на нее так же пристально и безотрывно. Казалось, черные глаза ее становились все светлее и светлее, словно небо после грозы, и мой взгляд проникал все глубже. Она позволяла мне видеть самые скрытые уголки своего внутреннего мира.

— Никогда не предам тебя, мама. Клянусь. Никогда.

Сегодня мы провели день в Киото — древней столице Японии. Бродили среди деревянных пагод, карликовых деревьев и каменного сада. Мама постепенно раскрывалась, потому что японский сад был ее тайной страстью. Она всегда мечтала создать что-то подобное у себя дома. К вечеру она была та женщина, которую я знал еще несколько недель назад. Она стала МОЕЙ МАМОЙ снова. У нее был насмешливый взгляд, тонкая улыбка и подшучивания при каждом удобном случае. А я предоставлял эти случаи по полной программе. Специально говорил глупости, задавал глупые вопросы. В общем, делал все возможное, чтобы она забыла прошлое утро с его неприятным звонком. Мы гуляли по улицам старого города, держась за руки как влюбленные парочки. Я даже заметил интересные взгляды случайных прохожих на нас. Сначала они с любопытством смотрели на нас, а потом просто улыбались. В самолете мама рассказывала о новых красках. И вот — здесь и сейчас, в далеком Киото, для меня открылся цветной и радужный мир.

Все было необычно в этой Японии - все было прекрасно. Однако утро пришло с мучительным ощущением. Я отказывался заниматься самолюбованием по принципу и это стало проблемой. Тупая, резкая боль внизу спины и сильная эрекция разбудили меня утром. Переворачиваясь с боку на бок, я пытаюсь найти более комфортное положение, чтобы смягчить внезапную вспышку боли. Мой взгляд случайно останавливается на очертаниях тела мамы под тонким одеялом. Край одеяла сползает и обнажает ее изумительные ягодицы. Что-то чужое явно выступает из-под ее черных трусиков, делая интимную зону неестественно опухшей. Да, я даже застонал от острой боли - критические дни. "Против природы не попрешь" - вспоминаются слова мамы. Но рука уже не по своей воле потянулась к желанному месту. Ведь оно так близко - достаточно только протянуть руку. Теплые упругие ягодицы под моей ладонью вызывают знакомое покалывание в кончиках пальцев. Правда говорят: когда член стоит - мозг уже не соображает. Средний палец сам собой скользит в горячую ямку между ее белых полушарий. Опухший клубочек ануса послушно раскрывается, принимая мой дерзкий палец. Вот уже целая фаланга исчезает в коричневом запретном отверстии.

О-о-о-о-у - как там было жарко и тесно.

Мама, кажется, тоже почувствовала мое нежелательное вторжение в ее запретное место. Она резко подняла голову, опираясь немного на руки и спросонок, еще не осознавая полностью происходящего, пробормотала.

- Дэн? Что тебе нужно?

Я резко сбросил одеяло, демонстрируя свой возбужденный член. Покрасневшая головка вышла из своего убежища и требовала внимания.

— О, Боже мой. Так скоро наступит день. Нельзя ли подождать? — пробормотала мама, только что проснувшись и явно недовольная тем, что ее разбудили.

— Не могу, мам. У меня уже сильно болит спина.

Ее слова сразу вызвали реакцию. Мама проснулась и с тревогой посмотрела на меня. Без слов она уселась на кровать, подняла подушку и прижала ее к спинке кровати.

— Подойди ко мне.

Мне не пришлось дважды говорить. Секундой позже я уже был рядом с мамой, опирающийся на заботливо приготовленную подушку своей "больной" спиной. Едва я успел устроиться поудобнее...

— О-о-о-о — теплая волна покрыла головку моего полового члена.

Мамина рука нежно ласкала мои яички, а ее головка двигалась вверх и вниз в размеренном ритме. Нет, нет - я должен видеть это. Я хотел видеть, как мой член исчезает между маминых влажных губ. Я сдвинул ее непослушные волосы на другую сторону и наклонился немного вбок - это дало мне прекрасную возможность наблюдать за всем этим волшебством. Наблюдение за работой мамы было для меня просто эстетическим удовольствием. А о физическом наслаждении даже не стоит говорить. Больше двух минут я не смог выдержать. Но что это были за две минуты...

Бесконечный поток спермы из маминого рта хлынул густыми струями по всей длине моего полового члена. Мама не успевала все проглотить, ее горло судорожно сжималось, словно скрученный шланг, неспособный справиться с таким обильным потоком.

— Протеина на сегодня хватит, — улыбаясь, прошептала она, облизывая мой "чупа-чупс".

— Еще одной простыни не хватает, чтобы запачкать ее. Что подумает о нас персонал? — она слизала последнюю каплю.

— Наверное, все бы позавидовали. Такое нечасто увидишь, верно? — я довольный разлегся на кровати мамы и положил руки за голову, наслаждаясь утренним комфортом.

— Кстати, о том, что наблюдают за нами. Тебе не кажется, что кто-то следит за нами?

— Нет, не замечал — отвечаю я, удивленный странным вопросом — ничего подобного не заметил.

— Возможно, это только мне показалось — мама хмыкнула в ответ и направилась в душ.

Следующие несколько дней пролетели как сказка: посещение музеев и достопримечательностей днем, а вечером различные шоу и бары. Иногда нас с мамой люди смотрели с восхищением, а иногда осуждали. Как нас принимали? За пару или за любовников? Я не знаю точно, но мне было все равно. Нам было просто хорошо вместе. Самой большой проблемой был язык. Русские ошибочно считают, что все должны говорить на русском языке по всему миру. Точно так же самоуверенные американцы считают, что все должны говорить на английском. Я уверяю вас, уважаемые читатели, это совсем не так. Только некоторые работники отелей (а наш отель, как вы понимаете, не относится к дорогим) могут более-менее говорить на английском с ужасным акцентом. В магазинах, кафе и барах мы вынуждены были использовать жесты и указывать пальцем на меню, как обезьяны. И вы не представляете, как приятно встретить здесь человека, который говорит на вашем родном языке — он даже не обязательно должен быть из той же страны.

На одном из шоу мы случайно познакомились с таким человеком. Мы быстро начали разговаривать и к концу разговора он посоветовал нам посетить шоу в клубе господина Ватанабэ. Мы не спросили о местонахождении клуба и его точном названии, а следующего дня уже было поздно спрашивать — этот человек уехал.

Опросы местных продавцов, работников гостиницы и официантов ничего не дали. Никто из них не слышал о загадочном клубе или, возможно, знал, но не хотел говорить об этом. Для мамы этот клуб стал какой-то навязчивой идеей – просто фиксацией на нем. Она спрашивала о нем у всех, кого встречала, но все было безуспешно. Прямо как призрак клуба.

У нас оставалось всего три дня до окончания нашей поездки в страну восходящего солнца. Мы должны были использовать эти дни максимально эффективно. Постепенно мы начали забывать о странном клубе, но я не мог покинуть Японию без покупки нескольких кассет с любимыми японскими фильмами для взрослых - это было обязательным условием для меня. Честно говоря, я сам собирался посетить ближайший видеомагазин, который заметил еще давно, но мама решила идти со мной.

Дверь полутемного подвального помещения скрипнула, и мы оказались в месте, которое было идеальным для эротоманов и любителей порно... Несколько посетителей просматривали ряды видеокассет с яркими обложками. Казалось, никто не обращал на нас внимания.

- Спроси у парня за прилавком, - мама подтолкнула меня локтем.

- Чего спрашивать? - удивленно спросил я.

- Чего? Чего? О том самом клубе, - переключила меня мама.

- А почему я?

- Потому что двух предыдущих уже расспрашивала я.

Недовольно фыркнув, но делать было нечего, я подошел к прилавку. Высокий худощавый парень или мужчина (было сложно определить возраст этих одинаковых лиц японцев) равнодушно листал порножурнал. Я прочистил горло, стараясь привлечь его внимание, но безуспешно.

— Место господина Ватанабэ... — начал я.

— Американец? — парень оторвал взгляд от журнала.

Я с улыбкой кивнул.

— Чем могу помочь? — произнес он на плохом английском.

Воспрянув надеждой, я начал объяснять ему свою проблему. Внимательно слушая, он всего лишь сказал одно слово — Нет, и вернулся к своему журналу. Обескураженный, я посмотрел на маму в поисках поддержки. Она лишь пожала плечами.

— Пойдем найдем приличный ресторан. Голод не шутит — сказала мама, полностью забыв о нашей исходной цели.

— Хороший ресторан? — заинтересовался наш собеседник.

Как ни откуда у него появилась брошюра с рекламой какого-то заведения, которое он попытался предложить мне.

— Хорошая еда. Тебе понравится — с интересом оценивающим взглядом он посмотрел на маму.

— Окей. Спасибо — взяла мама брошюру из его рук и направилась к выходу.

Мы покинули странное заведение, не приобретя ничего, и пошли вниз по улице. Людей было немного на такое раннее время, всего лишь несколько случайных прохожих.

— Это совсем рядом, в двух кварталах отсюда — взял я брошюру из маминой руки и прочитал адрес.

— Обычно местные знают, где хорошо кормят. Хотя этот парень мне не очень нравится. Выглядит как полный идиот. Но делать нечего, кишки голодные.

Честно говоря, у меня тоже желудок громко проголодался. Суши хороши, но уже хочется чего-то более сытного. Через десять минут я уже толкал дверь. Внутри было уютно... но пусто.

— Видимо, еще закрыто — мама посмотрела на меня с вопросительным взглядом.

— Вы открыты? — спрашиваю, неуверенно оглядываясь вокруг.

— Да, да — отвечает внезапно появившаяся перед нами миловидная пожилая японка.

Через мгновение мы уже сидим за небольшим столиком, а перед нами дымятся две ароматные чашки чая.

— Заказывай что-нибудь. Ты в этом лучше разбираешься. Я все равно ничего не пойму в этих иероглифах.

Вот опять я соблазнился похвастаться знанием англо-японского разговорника. Пожилая японка молча стоит, склонившись в поклоне, ожидая заказа. Я уже готов указать на знакомые символы, как дверь широко распахивается и на пороге появляется высокий статный седовласый джентльмен в деловом костюме.

— О, у нас гости — произносит он без акцента на приличном английском и направляется к нашему столику.

— Прошу прощения за бесцеремонность. Позвольте представиться. Я хозяин этого заведения. Меня зовут мистер Шигиро. Вижу, у вас возникли сложности с выбором. Разрешите мне порекомендовать несколько блюд. Гарантирую, что вы останетесь довольны.

— Конечно, конечно. Будем только рады — защебетала мама, очарованная этим незнакомцем, который появился из ниоткуда словно принц на белом коне.

Он прошептал пару слов японке, которая до сих пор стояла как мумия, и жестом отправил ее на кухню.

— Позвольте присесть и составить вам компанию?

— Да, да, конечно. Извините за то, что раньше не предложила.

— О нет, это я должен извиниться за то, что так бесцеремонно вмешиваюсь в ваш завтрак.

И разлилась река этого потока слов: "не могли бы вы быть так любезны... , не вызовет ли у вас трудностей... , не смогли бы вы помочь мне...", и так далее. Затем начался разговор о погоде, местных достопримечательностях и других пустяках. К счастью, появилась японская женщина, несущая что-то ароматное на маленьких тарелочках, и прервала эту болтовню. Мы сразу бросились к аппетитно выглядевшим блюдам. О Боже, как вкусно.

— Не знаю, что это, но чертовски вкусно — промолвила мама со своим полным ртом, благодарно глядя на мистера Шигиро.

Он только улыбался в ответ и пил из небольшой глиняной чашки. Это все, что ему принесла японская женщина. Но для нас она продолжала приносить одну порцию за другой.

— А вы откуда? — спросил наш любезный незнакомец.

— Калифорния, Сан-Франциско.

— О-о-о. Золотой штат.

— Вы там бывали?

— Да, неоднократно — загадочно улыбнулся мистер Шигиро.

— У меня небольшой бизнес в Штатах. Поставляю экзотические морепродукты в роскошные рестораны.

— И как дела идут в бизнесе? — наконец, осмелился я вступить в разговор.

Он внимательно посмотрел на меня, словно только что заметил, но все же вежливо ответил.

— По стране, в целом, неплохо. А вот в Сан-Франциско не очень хорошо. Трудно торговать рыбой в городе на побережье океана — он засмеялся, показывая свои безупречные ряды белых зубов.

— Но это скорее проблема управления, а не местоположения. У меня там неудачный менеджер. Давно хочу его сменить, но так и не смог найти достойного кандидата из местных.

Он обратился к моей матери, проявив полное равнодушие ко мне. Моя мама ему явно нравилась.

— О, простите меня, извините, я забыла представиться. Меня зовут Эллен — сказала мама на английском стиле и улыбнулась очаровательно. Казалось, она вот-вот покорится перед этим красавцем.

— Очень приятно, мисс Эллен или, извините, миссис... — встал и поклонился господин Шигиро, затем посмотрел на меня.

— Так это ваш муж?

— О нет! Вы что? Это мой сын — Денис — ответила мама и почему-то покраснела.

— Правда? Прошу прощения за такое неудачное предположение — он посмотрел на меня теперь с каким-то странным любопытством.

— Нет-нет! — пробормотала мама. — Я даже полагаюсь на комплимент. — И в первый раз за все время разговора она тепло посмотрела на меня.

За этот взгляд я был готов простить ей все ее флиртование с незнакомцем.

— Большое спасибо за завтрак. Все было восхитительно. Сколько мы должны? Вы принимаете кредитные карты? — решил я, наконец, прервать этот длительный флирт.

— Нет-нет! Это наш счет. Таких милых и приятных людей не часто встретишь — поклонился господин Шигиро, целуя маме руку.

Мы уже собирались уходить, когда мама внезапно обратилась к незнакомцу, словно вспомнила о чем-то.

— Господин Шигиро, вы слышали что-нибудь о таком загадочном месте, как клуб господина Ватанабэ?

Стильный японец улыбнулся, показывая свои безупречные зубы.

— Конечно слышал. Вы ничего не узнаете по его имени, но он известен как «Kinshinsokan Monogatari».

— Невероятно! Вы первый человек, который хоть что-то знает об этом загадочном месте.

— Я не только слышал об этом, но и сам бывал там — сказал Шигиро с загадочной улыбкой.

— В чем же его секрет? — не отступала мама.

— Здесь словами не объяснишь, лучше всего увидеть все самому. Но есть одна проблема. Это закрытый клуб, вход только для членов.

— Как жаль, звучит очень интересно и привлекательно.

Мистер Шигиро делает паузу, а затем продолжает со широкой улыбкой:

— Но к счастью, владелец клуба, господин Ватанабэ — мой хороший друг.

Он быстро записывает адрес на одной из салфеток и рисует карту проезда.

— Вот, пожалуйста. И вот эта карточка поможет вам пройти без проблем — говорит он и вытаскивает из кошелька золоченую ...

 

тисненую визитку, передавая ее маме.

— Мой номер телефона на обратной стороне. Если возникнут проблемы — звоните, не стесняйтесь. Был рад познакомиться. Кстати, сегодня суббота, и в клубе будет вечернее представление. Начало в 19:00. Не опаздывайте, вам понравится. Обещаю.

На этой радостной ноте мы прощаемся с нашим новым знакомым. Я бы не стал называть его другом. Все его поведение казалось чересчур сладким и неестественным. Показалось, что он ухаживает за нами. Возможно, это японская традиция гостеприимства или он просто слишком заинтересован в моей маме. А мама, к моему сожалению, очень ему понравилась.

— Кстати, это место находится недалеко отсюда, всего две мили. Можем вызвать такси — предлагаю я разобраться с ключами от Шигиро, чтобы хоть как-то приземлить маму на землю.

— Зачем нужно такси? Погода отличная. Может прогуляемся? — и она с восторгом схватила меня за руку.

Таинственное место мы нашли довольно быстро, благодаря подробному плану господина Шигиро. Небольшое, неприметное здание, окруженное зеленью, вовсе не походило на клуб. Никаких вывесок или рекламы, только массивная резная дверь с позолоченными ручками и небольшая парковка рядом.

— Странное место, но я надеюсь, что это именно то место.

На всякий случай я еще несколько раз потянул за дверь, но она была заперта. Будто бы без особого энтузиазма мы отправились обратно.

Весь день мама была как на иголках. Она ждала вечера, чтобы удовлетворить свое любопытство и фантазии. В четверть семь мы вызвали такси и опять оказались перед заветной дверью. Только на этот раз она была приоткрыта, а перед ней стоял громадный лысый мужчина с двойным подбородком, напоминавший якудзу из японских гангстерских фильмов. Мельком взглянув на нашу золотую карточку, он без особого прикосновения широко открыл дверь и провел нас по узкому слабо освещенному коридору. Стены коридора были разукрашены старинными картинами, а судя по ним, это были необычные сцены из жизни. Внизу нас встретил другой охранник. Жестом он показал нам снять обувь и терпеливо дождался полупоклонившись, после чего, наконец, провел нас в самый центр клуба.

Полутемное уютное помещение с полукруглой сценой посреди и девушками-стюартами, одетыми только в белые кружевные передники-фартушки. Мягкая джазовая музыка и приглушенные голоса гостей создавали особую атмосферу клуба.

— Подыщи более удобный столик, а я схожу взять напитки — мама скрылась в направлении барной стойки.

Приспособившись к тусклому освещению, в первую очередь я ощутил десятки пристальных взглядов, сканирующих меня с ног до головы. Прямо передо мной заметил свободный столик и поспешил занять его. Усевшись поудобнее и преодолев первое смущение, осмотрел зал. Вокруг находились люди достаточно респектабельного вида, судя по костюмам и вечерним платьям. Мамина короткая юбка и кофточка, обнажавшая полгруди, а также молоденькие официантки с открытыми задницами, шуршали туда-сюда и казались несколько неуместными на этом месте.

— Шоу живого секса — возбужденным голосом произнесла мама прямо возле моего уха.

Я даже не заметил ее приближения, был поглощен наблюдением.

— Виски и кола — она поставила напитки на столик, не отрывая глаз от сцены.

И только сейчас я обратил внимание на сцену. Люди, сидевшие спереди, мешали немного видимости, но все же все происходящее было достаточно различимо и заставило меня неудобно перемещаться на стуле.

— Раньше я никогда не видел таких шоу.

— Ничего особенного, говорят, в Амстердаме это в избытке — равнодушно ответил я, пытаясь скрыть свое возбуждение за показной уверенностью.

— А почему мы так далеко от сцены? Нельзя было выбрать ближе? Здесь ведь ничего не видно.

— Мне здесь все хорошо видно, ближе мне не нужно.

— Ты что-то скрываешь?

— Конечно нет. Откуда у тебя такие мысли?

— Ладно как хочешь, а я пересажусь поближе. Вон там столик прямо у сцены. Если что — присоединяйся.

С этими словами мама взяла свой напиток и завиляла бедрами, проходя между столиками. Я с облегчением вздохнул и поправил джинсы. Мне не хотелось смущать маму своим возникающим выпуклым образованием спереди брюк. Вся внимание было сконцентрировано на сцене.

Тонкая фигура, движущаяся ритмично между непокрытыми ногами партнерши — вот и все, что я мог заметить с моего места. Не было видно лиц или тел... Однако были отчетливо слышны стоны, издаваемые парой, занимающейся интимными делами в классической позиции прямо перед глазами публики. Затем парень быстро отступил от своей партнерши и встал на колени... И в этот момент крепкий поток семени, вырывающийся из его полового члена, обрушился на живот партнерши. Оба медленно поднялись под аплодисменты зрителей, собрали свою одежду и ушли.