Ящерка

Она была моей Ящеркой, именно так я называл ее. Она была подвижной, как ящерица, выныривающей из толпы в метро, чтобы обнять меня посреди зала. Ее пальцы ловко скользили под пояс моих брюк, снося меня с ума. Доисторическая рептилия, извивающаяся в моих объятьях.

Я встретил ее в апреле в городском парке, когда она расцветала на фоне первых теплых лучей. Ее рука с карандашом иногда лениво пробегала по альбомному листу и застывала; в ее прищуренном взгляде читалась древняя задумчивость. Я не был полностью человеком, когда сошел с асфальта на пробивающуюся траву и сел рядом с ней; меня двигало более древнее чувство - то, которое должно было подталкивать первых самцов к первым самкам еще задолго до кайнозоя. Это чувство было настолько древним, что язык для него не был нужен, и я молчал. Тогда Ящерка, бросив на меня свои нездешние глаза, пробормотала: «Нарисовать тебя?»

Мы спали впервые за городом, на лугах, бросив плед на траву. Ящерка разделась сама как-то удивительно быстро - просто выскользнула из своего сарафана и нависла надо мной, разложившимся на спине, голая. Ее маленькие соски касались моей груди, а быстрые пальцы скользнули туда, где уже было так твердо и горячо. Она то почти жмурилась, то смотрела на меня пронзительно, а потом вдруг изогнулась звериной дикостью, и небо отразилось в ее глазах. Я успел подумать о том, что она будто бы слушает какие-то слова поддержки на неизвестном небесном языке - держись, детка, мезозой здесь, мезозой с тобой. А через секунду я уже не мог думать о чем-то другом кроме ее вкуса и запаха.

Рядом со мной находилась Ящерка, творила удивительные картины и никогда не отказывала мне в чем-либо. Но я не понимал, почему же я ревную ее. Именно так звучали мысли в голове – к чему, а не к кому. Ведь не к мезозою ли?

Мы были знакомы около трех месяцев, когда я пригласил ее составить мне компанию на дне рождения Дженни, моей бывшей одноклассницы и хорошей подруги. Там было красное вино, и белое вино, и виски, и какой-то сладкий крепкий ликер с непроизносимым названием... К полуночи гости разошлись, а мы с Ящеркой остались одни – нам было уютно, и я знал, что наше общество не смущает Дженни.

«Включите кто-нибудь музыку, хочу танцевать!» – пропела Ящерка своим пьяным голосом. Дженни притащила ноутбук, и заиграла что-то медленное, кажется, восточное, с томным женским вокалом. «Кто-нибудь будет со мной?» – предложила Ящерка, но мы с хозяйкой квартиры уселись, не трезвые и расслабленные, на диване, и Ящерка начала одна. Ее обтянутые узкими джинсами бедра плавно перекатывались, каштановые волосы струились по плечам. Скинув футболку, она осталась в маленьком топике, и я наблюдал с наслаждением, как изгибается в такт музыке ее стройная талия, отражая нежный свет высокого торшера.

— Мне плохо видно! — требовательно рассмеялась Дженни — Подойди ближе!

Ящерка улыбнулась как-то на удивление скромно и, не прерывая танца, приблизилась к моей подруге. Руки ее все так же легко и плавно извивались вокруг ее тела, и все так же колыхались бедра, но теперь я видел: она танцует для Дженни.

— Все еще плохо видно, — усмехнулась зрительница, — Наверное, мешает топик.

— Так получше? — откликнулась Ящерка, натягивая черный кусочек ткани через голову. Бюстгальтер на нее был также черный, кружевной.

— Посмотрим. Танцуй.

Вместе с бюстгальтером отправились и джинсы, и вот уже Ящерка извивалась перед нами в одном нижнем белье, мигрируя пьяными черными глазами... Мою девушку заставляли раздеваться прямо на моих глазах, но мне не хотелось вмешаться и остановить — происходящее было красивым, и, чего уж тут скрывать, возбуждающим.

— Подойди-ка теперь сюда, — потребовала Дженни, которую также явно заводила эта неожиданная игра.

Ящерка послушно сделала пару шагов вперед и замерла с каким-то абсолютно нечитаемым выражением в глазах. Дженни уверенно обняла ее за талию и усадила к себе на колени. Миг — и ее ладонь скользнула в чашечку черного бюстгальтера, сжимая там такой знакомый мне маленький сосок. Ящерка тихо застонала, откидывая назад голову и прикусывая розовую пухлую губу.

— Снять с тебя эту тряпочку? — дразнящим голосом спросила Дженни.

— Да-а, пожалуйста, — немедленно откликнулась Ящерка хриплым млеющим шепотом.

Срывающееся на стон дыхание наполнило комнату, когда руки Дженни, освободив груди моей девушки, начали нежно поглаживать их.

— Кажется, я еще не все тут потрогала, — и уверенные пальцы скользнули Ящерке в трусы. Та негромко вскрикнула и прижалась к Дженни.

Я не мог уже просто наблюдать за этим — рука моя сама скользнула к молнии на джинсах... Дженни, увидев это, заливисто рассмеялась.

— Кажется, ты чересчур эгоистична, милая девочка, — обратилась она к Ящерке. — И я, и твой друг чересчур одеты. Сделай-ка с этим что-нибудь, и побыстрее!

Изящные и быстрые пальцы моей прекрасной дамы ловко прошлись по пуговицам на рубашке Женни; затем Ящерка поскользнулась на пол, встала перед Женни на колени и быстро разделась с молнией её брюк; потом пришла очередь застежек бюстгальтера. Оставшись только в трусиках, Женни резко встала, и Ящерка, глядя на неё снизу вверх, медленно потянула вниз эту кружевную белую тряпочку... Я старался понять её взгляд, но она смотрела только на открывающееся ей зрелище - совсем не так, как обычно смотрела на меня...

— Хотелось бы мне прямо сейчас почувствовать здесь твой язычок,- томно пробормотала Женни,- Но ты же должна что-то ещё сделать.

Ящерка встала и подошла ко мне; она раздела меня необычайно ловко, и когда её теплые пальцы будто бы случайно задели багровую набухшую головку моего члена, томная горячая волна прокатилась по моему телу. Я изо всех сил прижал её к себе; мой пульсирующий член упирался ей в живот, и это было очень приятно, но хотелось большего, хотелось внутрь, глубже...

— Иди-ка ко мне, красавица!- нетерпеливо позвала Женни, сидящая на диване с широко разведенными ногами, и сексуальная рептилия каким-то непостижимым образом выскользнула из моих объятий. Миг - и она на коленях перед Женни, её язычок летает вокруг красного клитора той, и та, запрокинув голову, стонет протяжно и развратно.

Мои пальцы сами обхватили мой распухший от нестерпимого желания член, когда именинница, на секунду вынырнув из своей сладкой нирваны, позвала меня:

— А почему это мою нежную девочку никто не тр...? Она же так старается!

Мне не требовалось повторного приглашения. Немедленно я снял с Ящерки последний элемент ее одежды — мокрые до нитки трусики, и провел указательным пальцем вокруг ее сочащейся дырочки. Мой член отлично помнил дорогу дальше, но, кажется, никогда раньше я не входил в приветливое лоно своей девушки с таким острым наслаждением. Теплая сладкая влага будто бы обволакивала меня... Я видел лишь, как Ящерка податливо покачивает задницей в такт моим движениям, не отрываясь, однако, от аппетитного клитора Дженни. Я трахал ее глубоко и быстро, и с ее губ срывались тихие вскрики, и именинница дышала все глубже и глубже...

Мне казалось, что так не бывает, но мы кончили все трое одновременно.

На следующее утро было, конечно же, похмелье; Ящерка, вынырнув из кровати первой, притащила нам с Дженни парацетамол и воды запить его.

— Слушай, о вчерашнем... — неуверенно начала Дженни.

— Тсс, — с улыбкой прервала ее Ящерка, прижимая палец сначала к своим губам, потом к губам хозяйки, потом к моим. И мы согласились с ней без слов и больше не вспоминали о произошедшем. Оно осталось нашим маленьким секретом на троих.

***

Я очень нервничал, когда пришло время познакомить Ящерку с мамой. Они казались мне такими разными — строгая подтянутая пятидесятилетняя бизнес-леди и моя юная творческая гибкая девочка. Но ужин прошел на удивление удачно. «Она у тебя такая славная и веселая!» — сказала мне после мама с улыбкой.

Однако с приходом осени веселья в Ящерке стало меньше. Чем холоднее становилось за окном, тем чаще я ловил в ее взгляде какую-то тоскливую раздраженную обеспокоенность. Когда я спросил ее об этом, она сначала отвечала уклончиво, но потом призналась, что у нее очень плохие отношения с семьей. В теплые дни она рисовала в центре города и парках, и возвращалась домой лишь когда становилось совсем темно. «Но теперь так холодно,» — всхлипнула она, — «И темнеет рано очень».

Решение было очень простым — через три дня Ящерка с заполненным до отказа походным рюкзаком перебралась к нам с мамой.

Как нам было хорошо первый месяц! Мы употребляли чай вечером все вместе и обменивались забавными историями. Мы смотрели вместе фильмы. Мы засыпали с Ящеркой в одной кровати.

А потом... А потом я вернулся домой с работы раньше обычного и не успел открыть знакомую мне с детства дверь. Ящерка сидела на коленях у моей матери в белом кружевном платье. Мамина офисная блузка была расстегнута. Женщины страстно целовались, мама с закрытыми глазами, а Ящерка с открытыми... со тем самым взглядом, который я видел ещё тогда, в гостях у Дженни. И на этот раз я наконец понял очевидное — как я мог не заметить этого! Никогда Ящерка не смотрела так ни на меня, ни на какого-то другого мужчину — только на женщин. Только женщины возбуждали её инстинктивно, животно — только с ними она становилась той самой самкой, жаждущей совокупиться — вот-вот и был исток её мезозойской тоски...

Секунд пять я наблюдал эту сцену молча, потом сдавленно проклятся. Ящерка обернулась — чудовищно медленно для такого момента. Мама вскрикнула.

Какое-то время мы ничего не говорили. Моя мать смотрела на меня, и похоть на её лице спешно сменялась стыдом и паникой. А Ящерка смотрела сквозь меня, смотрела и не видела. В её глазах все так же били хвостами древние рыбы и ревели динозавры.