Большие перемены aka Большие предметы в анале

Марина Сергеевна работала в районной поликлинике врачом-терапевтом. Среди коллег она зарекомендовала себя требовательной и бескомпромиссной, а для многочисленной больной братии была любимым доктором, к которой всегда были длинные очереди больных.

Да, это было и не удивительно, личная жизнь не сложилась, замужем она не была, жила она одна и всю энергию отдавала единственному увлечению — работе. Конечно попытки создать семью были, ее знакомили, но все ухажеры оставались не с чем, и Марина еще больше замыкалась в себе. Монотонные будни переливались в года, ей вдруг исполнилось 35. Она была мила, мила и достаточно привлекательна, но над ней тяготел какой-то рок. К тому же она была девственна. От всего от этого у неё случались нервные срывы, она была безжалостна к ошибкам коллег, доставалось и секретаршам, а особенно её раздражали две медсестры. Обе недавно устроились на работу. Одну из них звали Наташей, ей было около сорока, она безоговорочно выполняла все прихоти второй, робко поглядывая на неё, А вторая — Дарья, была женщиной лет на десять старше Марины Сергеевны, она была властной и грубой, при каждой встрече с Мариной Сергеевной вела себя конфликтно, по хамски и после таких встреч Марина долго не могла успокоиться. Однажды, когда она разговаривала с секретаршей Шурочкой, мимо прошла Дарья. От её взгляда та, почему-то покраснев опустила глаза.

— Говорят, эти медсестры... В общем, Лена и Таня видели, как она Наташке по щекам, по щекам целует. Ну, просто бдсм какое-то. А ещё говорят, они лесбиянки...

— А ты сама видела?

— Сама нет.

— Да мало, что говорят.

Марина поспешила в кабинет, к ожидавшим её больным.

Прием закончился. Марина Сергеевна вошла в манипуляционную и принялась отчитывать Дарью.

— На вас жалуются больные, а какая сегодня была к вам очередь! Где вы были?

— Где я была не твое дело, у себя в кабинете командуй, дорогушка, а здесь я хозяйка.

И она как-то ловко и привычно обхватив сзади, звонко шлепнула по ягодицам вскрикнувшую Марину Сергеевну, да так ловко, что у той отдалось в паху.

— Как вы смеете?

Марина в слезах, выскочив из манипуляционной и увидев крошком глаза испуганную Наташу, закрылась в кабинете.

Сердце бешено стучало от испуга и унижения. Пытаясь ладонями остудить пылающее лицо думала:

— стыдно, какое унижение, об этом нельзя рассказывать, но, как же я теперь буду... Шурочка рассказала мне, а я...

Она чувствовала, что ее не любившее тело просто предает ее, требуя разрядки и она засунув руку в трусики заиграла с собой, и когда оргазм свел судорогой тело, она сдвинув колени и кусая губы старалась не кричать, задражняла.

Дома Марина Сергеевна, вспомнив о том, что ей говорила Шурочка и все обдумав, наконец решилась.

На следующий день, после приема, когда в опустевшем здании стих звук шагов, в манипуляционную вошла Марина Сергеевна.

Дарья удивленно посмотрела на неё.

— Дарья Петровна, я пришла попросить прощения за вчерашнее и за то, что раньше была груба с вами. Вы уж меня простите. Впредь этого не будет.

Она смиренно опустив голову стояла перед сидевшей за столом Дарьей, смотревшей на неё.

— Если ты хочешь просить прощения, — подумала Дарья, хитро улыбнувшись, — приезжай сегодня вечером ко мне, там и попросишь. Иди!

Дарья Петровна жила в части города, состоящей из домов с заборами, построенных в неизвестные времена, а также узких улиц, петляющих вдоль бугров и низин. Старенькая машина повозившись и повернув несколько раз остановилась перед неприметным домом. Марина вышла в темноту и осторожно открыла калитку, зашагала во двор.

Мы тебя ждали! Ну проходи! Дом, в котором оказалась Марина Сергеевна, явно когда-то принадлежал какому-то купцу. Большую комнату украшали по стенам колонны и лепнина под потолком. Дарья Петровна была за чаем.

— Что же так зачем пришла? — Она уставилась на Марину стоящую посреди комнаты.

— Прощения просить.

— Прощения просить и все?

— О вас разное говорят.

— Говорят, а тебе что?

— Я тоже хочу. Попробовать. Не знаю, может это именно то, что мне надо.

— Да что пробовать? Говори понятно, не мямли. В углу фыркнула Наташа.

— Говорят, что вы... Вы меня тогда шлепнули. И я подумала. Что вы — Госпожа. Доминаторша. И еще...

— Ещё что?

— Что вы лесбиянки.

— Лесбиянки? А ты лесбиянка что ли?

— Нет, я никогда не была... Марина будто слышала себя со стороны.

— А с мужчиной ты была?

— Нет, не была.

— Не была. Понятно.

— Вот что. Ну — ка целуй. И она протянула ей из-под стола ногу.

Марина опустившись на колени и низко согнувшись робко и нежно несколько раз поцеловала.

— Хватит. Встань. Теперь раздевайся.

— Как раздеться?

— Полностью. Там, указала она ей в дальний угол. — Потом вернешься сюда.

Спешно раздеваясь и посматривая украдкой в угол, где сидела Наташа, она заметила ее заинтересованный взгляд, рассматривавший ее фигуру.

Никогда раньше ей не приходилось раздеваться перед незнакомыми людьми. Сняв все и прошедя на середину комнаты, она замерла в ожидании.

Дарья Петровна и Наташа подошли бесцеремонно разглядывая ее.

— Посмотри Наташка, как она хорошо сложена! Куда только мужики смотрят?!

— Да дело не в мужиках а в ней самой.

Их ладони осматривая Марину Сергеевну, как дорогое животное, бесцеремонно скользнули по телу, ощупывая и сжимая. Вот они сжали грудь, оттянули соски.

Никогда чужие руки не касались ее тела. Сжавшись, Марина тихонько постанывала и повизгивала от бесцеремонных ладоней.

— Ну, раздвинь стройные ножки.

Ладонь скользнула в пах.

Марина взвизгнув сжала колени и тут — же получила звонкий шлепок.

— А ну, не дергайся!

Пальцы попытались проскользнуть внутрь.

— Нет! Не надо! Я же девушка...

— Смотри, а я правильно тогда догадалась, — хихикнула Дарья Петровна. А ну — ка, нагнись слегка.

Коготки проследовали по ягодицам, впились и раздвинули их.

— Этим не занималась?

— Нет!

— И минет не делала?! Ну, просто дева Мария. Слышишь, Наташка, кто нам достался! Ну, да ничего, мы тебя и не такому научим. Да перестань ты хихикать, а то и тебе достанется, сказала она сверкнув глазами на свою спутницу, сразу покорно притихшую.

Марина тряхнув распущенными волосами, застыла в ожидании, украшая комнату наподобие античной статуи. Всем этим она была возбуждена, ее лицо пылало, она с трудом сдерживалась.

Внезапно она почувствовала, как пальчики Наташки скользнули по ее увлажненным губам. Наташа многообещающе посмотрела на Дарью Петровну.

— Так, значит, прощение просить пришла. Прощение заслужишь наказанием. Пойдем!

В комнате, в которую они вошли, стоял специально сделанный стул из прочных досок, прикрепленный к полу и украшенный свисающими ремнями по краям.

— Наташка, помоги ей раздеться в первый раз. Ты сама же не забыла этот стульчик? А то я память — то тебе освежу, ты говори, не стесняйся.

— Я не забыла. Вот, всань на колени сюда, прогнись, сюда руки, я ремни застегну. Да попку — то отставь!

Затянутые ремни не давали Марине пошевелиться. Она чувствовала себя беззащитной и беспомощной, полностью под властью этих двух женщин. Всхлипывая, она тихонько заплакала.

— Не надо. Прошу вас. Отпустите.

— Поздно просишь. Да не реви, ты же сама напросилась. Утри ей слезы, Наташка! Сейчас и узнаем, и ты, и я, подойдешь ли ты мне. А я тебе.

Она ухмыляясь взяла хлыст и сделала знак Наташке. Та, запустив ладонь Марине в промежность, принялась нежно поглаживать умело проникающим пальцем к клитору, а другой рукой успокаивая ее напряженное тело, погладив по теплой голове и скользнув по распущенным волосам к груди и оценивающе посжимав их, принялась за соски.

Марина...

...

...

загораясь, пыталась пошевелиться, но в крепких объятиях сжавших ее тело ремней не смогла сдвинуться ни на миллиметр. Пальцы же продолжали свою безостановочную игру, по ним уже текло. Марина, упершись лбом в доску, тяжело дышала, приближаясь к оргазму.

Внезапный тихий свист прервал ее размышления. "Ах!!" - вскрикнула она и рывком отдернулась, так что ремни, впившись в ее нежную кожу, оставили на ней розовые следы.

Свист - острая боль. Свист - боль...

Задница горела нестерпимой болью, а скользкие выделения продолжали свою игру.

- Хлыст безжалостно и однообразно мучил ее, она задыхалась криком, чувствуя неумолимую волну оргазма нарастающей силой. И когда он, слившись с невыносимой болью, полностью погрузился в нее, она закричала так же, как кричали самки в древние времена.

- Ну вот. Теперь будешь послушной. Будем еще повторять, да не раз. Повторение - это мать учения. Правда? Наташка? - Говорила Дарья Петровна стоящей перед ней Марине.

- Приведи ее в порядок, замажь ее кровавые раны. Эка не видать - порка! Всего лишь десяток розовых полосочек. Детей и тех порют, а тут мы такие нежные, крики, сопли. Я тебе рот - то затыкать буду. Жаль, что не знала, соседи, наверное подумали, что пыточная у меня. Да они и так думают.

- Наташка, ты что смеешься?

Переночуешь у меня. Спать будешь с Наташкою, раз тебя так лесбиянки интересуют.

Такая я к тебе сегодня Наташа. Не говори, что я к тебе не бываю добра.

А тебя, чтобы я больше в брюках не видела.

Меняй гардероб. Юбки выше колен, чулочки. Ножки у тебя стройные и фигурка весьма ничего. Так что нет нужды такой товар скрывать.

Да в трусах ко мне не приходи, здесь они тебе ни к чему.

Всю ночь Марина погружалась в мягкую постель и играла своими нежными руками, неуклюже пытаясь доставить удовольствие в ответ. Наконец, Наташка насадилась на ее голову и, запустив пальчик в киску, познакомила острый язычок со своей соком изливающейся кисочкой.

Марина Сергеевна претерпела изменения. Теперь она являлась на работу в обтягивающих фигуру коротких платьях и узких юбках, подчеркивающих бедра. В чулках и трусиках. Так приказывала ей Дарья Петровна.

Она стала спокойнее и немного менее рассеянной. Дарья Петровна запретила ей играть с собой, пообещав за это жестоко наказать, и от этого она задумалась, вцепившись ухоженными ноготками в подлокотники кресла. На мужчин, заинтересованно глядевших на неё, она смотрела холодно и отстраненно, одеваясь им той же монетой за долгие годы одиночества и тоски.

Сегодня она приехала раньше не предупредив. У дома Дарьи Петровны стояла машина. Из-за закрытой двери в соседнюю комнату доносились мужские стоны и строгая ругань Дарьи Ивановны. Откуда-то появившись, Наташка увела её прочь и прикрыв дверь велела ждать. Спустя полчаса зарычал и обдал сизым дымом глядящие в вечность усталые окошки старых домов незнакомая машина унесла своего владельца прочь.

В комнату вошла Дарья. Отстегнула покачивающийся розовый член.

— Опять страпон в дерьме! Заставила бы его вылизать, да он за раз платит столько, сколько я у вас зарабатываю за месяц. А ты думала, я на зарплату с Наташкой живу? Почему пришла раньше не позвонив? Больше так не делай.

Она устало уселась в кресло, закинув ногу на ногу закурила.

— Нравится тебе у меня? Довольна?

— Да.

— А почему не поздоровалась как положено? Неужели без наказания нельзя? — сказала она устало вздохнув.

Марина тут же опустившись на колени, низко склонившись перед Дарьей Петровной.

— Ну, дорогая, встань и покажи, что там у тебя... — она небрежно коснулась ее бедра пальцем.

Встав, Марина Сергеевна подняла подол, обнажила стройные ноги в кружевных чулках и гладко выбритую лобковую зону.

— Правильно. Чистилась?

— Да. Всё как вы сказали.

— Ну и день, а еще Наташку пороть... Пойдем в баню, у меня баня прекрасная, — сказала она, посмотрев на вспыхнувшую Марину.

Баня у Дарьи Петровны была просторная. Парилка, затем комнатка с большим джакузи и душем, была в ней ещё комната, украшенная большим столом и мягкими скамьями по стенам, обитыми красной кожей. Стены потолок и пол были деревянными, что придавало уют и тишину.

Дарья распарившись попросила Марину побаловать ее душистым веничком, и Марина Сергеевна хитро глядя на Дарью принялась и со всей силы охаживать ее телеса.

Затем, охладившись, они уселись за стол, испить чистой водочки.

— Ты, Маринка, девушка, так тебе, значит, богом указано быть недотрогой. Девушкой и останешься. Но! — Она обняв ее за плечи, что-то прошептала ей на ушко.

— Пойдем в бассейн или как его там его — джакузи.

Приобняв Марину за талию она повела ее к краю, они упали в воду выплеснув искорки брызг.

Дарья принялась целовать обожженную Марину. Марина чуть упиралась, прижимаясь к крупному, горячему Дарьиному телу. Дарья грубо и властно овладевала ею, Марина же не могла ей ни в чем отказать, зная, что за этим последует. Она лишь отворачивала лицо от ее горячих губ, этим еще больше разжигая ее.

— Понюхай это. Вдохни в себя. Это мои душки забыли.

Она протянула ей флакон. Марина припав к пузырьку, невольно повернулась к ней спиной. Позади нее Дарья торопливо надевала страпон.

Внезапно Марина почувствовала себя непонятно какой, ее тело стало легким и расслабленным.

Что-то нажав уперлось в попын вход, ладони уверенно легли на бедра.

— Потужся, легче войдет.

Повернувшись, Марина умоляюще уперлась в Дарью ладонью, пытаясь остановить толстого змея, желавшего забраться в нее. Но это не остановило Дарью, ещё сильнее вдавившую в нее.

— Больно! Как больно! Марина нагнувшись тужась развела половинки, царапая их до крови ноготками, стремясь побыстрее впустить бесцеремонного, горячего, нахального толстого змея, того которого проник сквозь девственно тугое кольцо. Ощутив ягодицами Дарьины бедра и полностью заполнившего её змея, Марина вцепилась в край джакузи, послушно замерев. Дария задвигалась. Задремавший было в ней змей завертелся. Марине стало жарко, а там — горячо, она принялась ласкать себя. Неумолимый змей заиграл в ней. То покидая её, то заполняя. Она задрожала, прикрыв глаза и захватывая дыхание. Змей вдруг завертелся и она чувствуя внутри, с другой стороны от змея, неизведанный ею и недоступный ему огонь, задрожала в экстазе.

Наконец, он вышел из неё.

Она лежала в теплой воде, поглядывала на лежащий подаль страпон, ощущала к нему нежность и преданность.

— Самый узенький для тебя приберегла. Теперь поставим пробочку, пока зелье действует.

В неё вошло что-то большое и прохладное.

— Пойдем в спальню. Сегодня оставайся у меня.

Нагие они спешно прошли сквозь темнеющий закатом летний двор. Марина шла виляя и чуть покачиваясь. Попу украшал серый кругляш пробки.

Утром она проснулась от щебетания птиц и страстных стонов. Наташа, устроившись в ногах у Дарьи, доставляла ей острые оргазмы.

— Иди, иди. Набери код там, — она в испуге указала пальцем на приоткрытую дверь комода. И не забывай их менять.

Марина Сергеевна суетилась в кресле, горячий жар призывно отозвался в ее теле. Марина Сергеевна аккуратно меняла коды расширяющихся затычек, перед сном играя в попушку тонким дилдо.

Пациент недоумевающе смотрел на задумавшегося врача.

— Так о чем я? Да, три раза в день и обязательно после еды.

Вчера ее учили принимать в рот. Она провела по лицу. Сводило одеревеневший рот, хотелось рвать, и не переставая приходилось ласкать себя под Наташкиным надзором.

Наконец, Наташка сочувственно вставила в не желавший широко раскрыться рот, пружинно открывший его расширитель, прижав к низу прохладной металлической пластинкой одеревеневший язык.

— Ну, вот. Глубже, еще. Носом дыши. — Дарья аккуратно входила, привыкая ее к оралу.

Марина Сергеевна проведя кончиком языка по губам задумавшись смотрела ...

 

 

куда-то в даль, забыв о очередном пациенте.

Прошло пару месяцев и визиты к Дарье Петровне стали неотъемлемой частью ее жизни, лучшей, яркой ее частью. Остальной мир был лишь временем между визитами.

В свободное время Марина Сергеевна подрабатывала в частной клинике и вечером отправлялась на вызов.

Форд подвез ее к новенькому, только построенному дому. Она вошла во двор, в котором ещё лежали тут и там кирпичи и доски. Теплый вечерний ветер развевал ее. Входная дверь открылась, на пороге стоял высокий, спортивного вида мужчина средних лет.

— Проходите. Сергей Иванович, это я. Что-то разобрался. Температура.

— Я должна вас осмотреть.

— Пойдемте в спальню. Дом ещё не полностью готов, а спальня расположена в жилой зоне. Я надеюсь в ближайший месяц закончить строительство.

На втором этаже в просторной спальне Марина Сергеевна рассматривала уставленные на тумбочке коробочки лекарств. А Сергей Иванович смотрел на неё, он совсем забыл и о болезни и вообще обо всём.

Милая симпатичная женщина, блондинка с сероголубыми глазами, стройная, красивая — о такой он мечтал, пришла к нему в дом.

— Что же, вы принимаете все верно. Я вам выписываю больничный и через недельку вас навещу, или я, или кто-то другой,— сказала Марина холодно посмотрев на него.

Она подошла к большому окну из которого открывался прекрасный вид на залитую лучами вечернего солнца реку.

— Почему же кто-то другой?

— Потому, что из нашей клиники приезжают врачи, свободные от дежурств.

— А когда, вы, будете свободны? Я подожду.

— К тому времени, когда я освобожусь от дежурств вы выздоровеете.

Она строго посмотрела на него.

В следующий месяц Сергей Иванович звонил ей, приходил на приём, поджидал после работы. Но все было напрасно, она не желала заводить роман, строго и холодно отвергая его ухаживания.

— Помнишь, Наташка, мы прошлым летом ездили в Хрюминск, в их клуб БДСМ?

— Да, помню конечно.

— Того, кто учил вязать помнишь? Он ещё тебя так связал, что ты после недели пищала.

— Помню. У меня потом все тело было в синяках.

— Я его сегодня встретила, он к нам переехал. И знаешь кем? Руководителем городской администрации! Короче я его в гости пригласила, он вечером придёт.

— Ох!

— А что с тобой, бледная? Не заболела ли? Вот только что новый человек появился. Мужчина! Появился, а ты болеешь?! Как раз Маринка придет, тебя посмотрит, она все-таки врач, лучше меня разбирается.

— А ты ей сказала?

— А зачем ей знать?

... Вот, угощайтесь, сама готовила. Давайте выпьем за встречу. Дарья Ивановна и её гость сидели за накрытым столом в гостинной, беседуя о доминантном житье бытии.

— У нас, конечно, не так как у вас. Но, нижние есть. У меня две. Одну вы знаете, а другая к мне сама пришла. Девственница. Вот так.

— И сколько же ей лет?

— 35, не беспокойтесь. Неужто вы подумали будто бы я...

— Нет, нет, что вы.

— Девственницей пришла, ею и останется. Такая вот судьба. Мужчинам не понять. Я их позову, если вы не против?

— Конечно зовите. Начнем.

— Девушки входите!

Дарья Ивановна властно хлопнула в ладоши.

В гостинную вошли нагие Наташа и Марина Сергеевна, опустились на колени, завели руки за спину.

Марина Сергеевна посмотрев на незнакомца узнала в нём Сергея Ивановича! Он, пораженный, неотрывно смотрел на неё, не в силах что-то сказать.

Дарья Ивановна недоумённо глядела то на него, то на Марину, то опять на него.

— Вы что, знакомы? Да вы что онимели? Воды хотите? Нет, лучше коньяку. У меня отличный коньячок, вот, возьмите. Она протянула ему хрустальный стаканчик, он не глядя выхлестав его наконец пришел в себя.

— Теперь я понимаю. Да. Знакомы, встречались пару раз.

— Не пора ли начать? Поиграйте с ней. Я хочу, чтобы она вам сделала минет. Вы не против?

Сергей овладев собой, согласно кивнул и вышел из-за стола.

— Марина, подойди ко мне, пожалуйста.

Марина, заметив, что Сергей призывает ее, испытала стыд и не решалась смотреть ему в глаза. Она медленно подошла и опустилась перед ним.

— Помни то, чему я тебя учил.

Марина развязала брюки и взяла горячий член тонкими пальцами. Осторожно она отправила его в рот, будто пробуя на вкус. Пососав немного, она провела языком по головке, облизнув ее. Затем снова взяла его в рот и крадущимся виноватым взглядом посмотрела ему в глаза.

В этот момент тяжелая ладонь легла на теплую затылок, и Сергей уже не мог сдерживаться и приближался к разрядке, проникая все глубже в узкий ротик. Наконец-то он начал кончать. Марина, никогда ранее не знавшая вкус спермы, на первых порах дернулась, пытаясь освободиться. Но затем, вспомнив наставления Дарьи Ивановны, она расслабилась и позволила ему вылить все до последней капли.

Наконец, она вернулась на свое место, стоя на коленях рядом с Наташей, облизывая губы и опустив взгляд.

Дарья Ивановна отвернулась от всего этого и закусывала рюмку водки маринованным грибочком.

— Вы говорили, что ни один мужчина...

— Да, так и есть. Кроме Страпона Степановича, но он, по сути, не является настоящим мужчиной, скажем так. Попробуйте ее сзади. Она сзади очень хороша... Что с вами?!

— Дарья Ивановна, уступите ее!

— Могу и уступить. Марина-то не зная, я ей ошейника не одевала, так что думаю договоримся. А давайте ее спросим.

— А что спрашивать? – подала голос Наташа – конечно она согласная, вон как сосочки у нее торчком!

На следующий вечер Форд остановился у знакомого ей нового дома.

Открыв дверь, Сергей Иванович улыбнулся появившейся женщине. Шагая на высоких каблуках, она вошла.

— Вы уже закончили строительство?

— Да, хотите посмотреть дом?

— С удовольствием.

Он провел ее по свежим комнатам с ароматом новой краски.

— Как у вас красиво.

— А это мой дизайн. Иногда я экспериментирую.

Усевшись напротив друг друга они начали разговаривать. Время незаметно пролетело. Сергей Иванович был приятно удивлен, насколько мила и приветлива Марина, в отличие от той, прежней, холодной и неприступной.

А Марина старалась из под — воль произвести впечатление села, и положив ногу на ногу, буд — то поправляясь, обнажила нежную полоску над чулком. Она была в коротком платье, серьги и бусы её украшали.

Их глаза встретились.

— Начнем.

Он прочитал в её глазах испуг и страсть.

Она сбросив платье, осталась в кружевных чулках, белья на ней не было.

— Я готова, мой Господин.

Поддерживая её под руку. Он повел её в одну из дальних комнат.

После легкой, но продолжительной порки, она сделала минет. Затем он брал её сзади.

Горячий член впервые вошел в неё и она с упоением отдалась. Марина закрыв глаза предалась ощущениям члена в себе. Осторожно двигаясь в ней крупным членом он ощущал жар и тугое кольцо ануса, обхватившее его. Слушая её сладострастные стоны он старался не причинять ей лишних страданий, но если бы Дарья не разработала ей попку, ей пришлось бы тужиться. Наконец, кончив, он замер над ней.

Вернувшись из ванной, каждый из своей, они принялись ласкать друг друга. Он, почти войдя в неё замер, вопросительно посмотрев в её глаза. В ответ она обхватив его ногами и призывно шлепнув по бедру впилась в губы поцелуем. Их языки сплелись, он почувствовал преграду, нажал.

Марина проснулась и приняла его. Из ее глаз скатилась слезинка.

— Тебе больно?

— Мне было раньше больно.

И обняв его за шею снова поцеловала.

Все больше времени они проводили вместе. Его Хозяин хотел, чтобы она всегда ждала его, когда он возвращался домой. Ее робкие возражения о том, что ей нужно и дома пожить заканчивались ничем, а однажды — строгим наказанием.

Когда же она говорила, что о них уже говорят, он только недоумённо смотрел на неё.

В конце концов, её вещи были перевезены к нему и они стали жить вместе. Марина вкусно готовила, в доме стало уютно, а затем она завела кота.

Теперь, когда Сергей Иванович приходил с работы измотанный нервами, они встречали его. И он, спустив пар на работе, что приводило сотрудников в трепет, а показатели работы вверх, приходил в теплый дом.

Впрочем, Марина Сергеевна зная, где проходит грань, старалась её не переходить. Разве что, иногда.

Затем, после, в постели, он целуя обнимал её, и она, чувствуя себя в его грубых лапах маленьким мышонком звала его серым котом.

Пол года назад я заказал билет в Барселону, и вчера об этом вспомнив заказал ещё один. Ты не против?

Марина не была против. Впервые за много лет она взяла отпуск и Барселона закружила их. Днем они гуляли по городу и купались в море. А ночью была любовь. В секс шопе они приобрели страшного вида смешной хлыст и прочие аксессуары. Иногда ночью жильцы соседних номеров слышали легкий свист и женские вскрики, но никто почему-то не жаловался.

Бикини не могло скрыть тонких розовых полосок — Марина вызывала на пляже ажиотаж. Она смотрела большими серо-голубыми влюбленными глазами во влюбленные его. Они бродили по старинным, изъеденным морской солью, иссушенным жарким Каталонским солнцем кривым улочкам, обедали в кафе обвеваемые легким морским бризом и занимались любовью на пляже в пене ночного прибоя.

Ночной аэропорт их встретил прохладным дождем.

Через месяц Марина поняла, что она беременна. Вечером после ужина она сообщила ему об этом. Он замолчал, потом встал и вышел. Машина завелась.

Марина уже приняла решение для себя и спокойно начала убирать со стола. Раздались шаги, на пороге стоял Сергей с огромным букетом роз.

Через месяц состоялась свадьба. Жених и невеста были счастливы. Дарья Ивановна и Наташа конечно были приглашены.

Дарья Ивановна, сидя напротив своих круглолицых клиентов и их полных жен, неподвижным взглядом смотрела на них, время от времени попивая коньяк.

Все были счастливы.