Джекпот. Глава 18

Сандра отправилась вместе с Мириам, чтобы через два дня вернуться в ошейнике, сидя на холодном бетонном полу лестничной клетки с опущенным подавленным взглядом.

— Привет. Можно к тебе? — Мириам бросает на меня невинный взгляд, продолжая возиться со стальной цепочкой в руках. — Не бойся. Это курочка, — отвлекшись на секунду на Сандру, она треплет ее идеально ухоженные волосы. — Золотой гребешок.

— Проходите, — смущенно поглядывая вниз, пропускаю их в прихожую.

Мириам, в изящном бежевом пальто с отложным воротником, ботильонах, тащит Сандру за собой на поводке. Та послушно ползет за ней на коленках, виляя сгустком мышц под красными джинсами.

Мне знакомы эти игры, Мириам требует от меня такого же отношения, только теперь я воочию вижу, что она имеет в виду. Бедная Сандра. Мириам наверняка поставила перед ней жесткое условие: или игры, или никакой любви.

Я помогаю Сандре снять куртку и разуться. Сидя на полу, сделать это не так уж и просто. Мириам презрительно ухмыляется, наблюдая за тем, как я стягиваю с тонких ножек Сандры черные сапожки на шпильке.

Мы идем на кухню. Сандра следует по пятам за Хозяйкой, садится на коленки возле батареи. Ей нельзя поднимать глаза, судя по всему.

— Чая хотите? — у меня аж четыре разных сорта фруктового чая для Мириам.

— Да, хочу, — моя шоколадка ищет что-то в шкафчике у плиты, поднимается на цыпочки. На ней черная юбка колокольчик до колена и белая кофточка с коротким рукавом. — А где тарелки?

— Вот, — протягиваю ей тарелку.

— Спасибо! — Мириам наливает из-под крана в тарелку воды и ставит на пол перед Сандрой.

— Пойдем.

Та прижимается идеально красным маникюром к старому коричневому линолеуму и жадно приставляет к воде языком. Я отвлекаюсь от заварки чая: все-таки не каждый день видишь, как владелица элитного фитнес клуба и черного ленд крузера пьет воду из миски у тебя на кухне. В обтягивающих красных джинсах и белой кофточке с глубоким вырезом она похожа на кошку. Точно так же выгибает спину и вытягивает шею к тарелке.

— Нравится? — Мириам замечает моё оцепенение.

— Не знаю, — боюсь обидеть Сандру. — А ей нравится?

Мириам опускается на корточки перед Сандрой, тянет за ошейник. Та с опаской поднимает на нас непроницаемый взгляд.

— Тебе нравится, сучка? — наигранно капризным голосом спрашивает Мириам, приближая к ней лицо почти вплотную.

— Да, Госпожа, — мямлит Сандра.

— Вот видишь, ей нравится, — восторженно говорит Мириам, возвращаясь ко мне.

Мы садимся пить чай, здоровой рукой я разливаю кипяток в две чашки. Мириам весело щебечет, поедая печеньки одну за одной, а меня не покидает чувство неловкости. Сухое печенье крошится во рту, застревая в горле, глаза невольно скользят к батарее.

Достаю тарелку, выкладываю на неё несколько печенек и ставлю на пол перед Сандрой. Она уже смирилась с новой ролью и как-то странно косится на меня. Мириам на секунду умолкает, умиленно наблюдая за моими действиями. Чувствую себя как дурак, проявляя обычное гостеприимство.

Сандра не притрагивается к печенью, и у меня возникает ещё более дурная идея — налить ей чая в пустую тарелку. Так я и делаю: подливаю сперва заварки, а потом горячей воды из чайника.

Всё это происходит в полной тишине, специально созданной Мириам, чтобы подчеркнуть торжественность момента.

— Ну что, курочка, нравится в гостях? — она дёргает за цепочку, привязанную у трубы.

— Да, Госпожа, — почти шепотом отвечает Сандра, размахивая печенью в чае.

— Снесешь нам яичко?

Рука Сандры замирает с наполовину съеденной печенью, губы сползают набок, она опять бросает на меня странный взгляд. Неужели это стеснение?

— Да, Госпожа,— на автомате отвечает она.

— Ко-ко-ко! — воодушевленно подхватывает Мириам.

— Ко-ко-ко,— понуро повторяет Сандра, поворачиваясь к нам попой и упираясь руками в батарею.

— Ко-ко-ко! — настаивает Мириам.

— Ко-ко-ко, ко-ко-ко,— повторяет Сандра с каждым разом все реалистичнее, пока расстегивает джинсы и спускает их до колен. Самолюбие окончательно растоптано, уступив место удрученной растерянности.— Ко-ко-ко,— она не детском утреннике играет курочку.

Розовые трусики в белый горошек двумя бантиками стянуты на попе вокруг прозрачного конуса, который, как влитой, сидит в самом центре. Черная ленточка шнуровки аккуратно пропущена сквозь белую тесьму. Довершает картину буква V в центре конуса.

— Кooo-ко-ко,— горло Сандры наполняется слюной, наседки в курятнике позавидовали бы такой модуляции. Она выпячивая хромированный зад на обозрение. Выпуклые губы конуса удерживают его между холмами ягодиц, не давая провалиться.

— Кoo-кo-кo,— Сандра тянется рукой к конусу, цепляет его длинным ногтем. Тонкая крышечка выскакивает ей в руку, открывая вид внутрь.

Белое яичко пристально наблюдает за нами из гнездышка. Оно находится глубоко в домике, пальцев не хватает, чтобы достать.

— Ку-ку-ку, — Сандра аккуратно отклоняется назад, подставляя тарелку с печеньками. Но яичко не спешит вываливаться. Тогда Сандра садится на корточки над тарелкой, широко раздвигает бёдра и трясет задом. — Ку-ку-ку!

Неожиданно яичко вываливается и звонко стукается о тарелку. Это вызывает восторг у Мириам:

— Умная курочка! Снесла нам яичко! Нет-нет-нет, — останавливает Сандру, когда та начинает закрывать гнездышко. — Мы хотим ещё!

Ещё? Я нахожусь возле дырки, когда Мириам поворачивает Сандру к свету. Там абсолютно пусто, только в конце бурлит алая лава. Дырка в попе Сандры выглядит чудовищно, будто труба вросла в анус, став его частью. Кажется, что это естественное отверстие в теле, предназначенное для откладывания яиц.

Мириам полна сюрпризов. Достает из сумочки голубой вибратор в виде мягкой овальной прищепки, засовывает его в трусики Сандре и защелкивает одним концом во влагалище. В руках у неё черный пульт управления размером с коробок.

— Хочешь попробовать? — протягивает пульт мне.

— Давай лучше ты.

— Ну как хочешь, — Мириам зажимает кнопку.

Сандра вздрогивает, сжимается, неконтролируемый болезненный стон вырывается изо рта. Дребезжание вибратора заметно даже сквозь тонкую розовую материю. Кошка выгибает спину, цепляясь за батарею, чтобы не свалиться, вытягивает одну руку под себя, зажимая коленки, стоны перерастают в непрерывное мяуканье. Она получает огромное удовольствие, эти непривычные голосовые интонации от Сандры завораживают своей откровенностью. Зад ходит ходуном, дырка пляшет перед нами.

Мириам отпускает кнопку, давая Сандре перевести дыхание. Как гепард после спринта, она падает перед нами, распластавшись на полу.

— Одевайся, крошка! — Мириам капризно поджимает губки. — Всего одно яйцо!

Сандра тянет джинсы на попу, приклоняется боком к батарее. На её лице безмятежная усталость сменяется блаженной улыбкой. Мириам тем временем чистит яйцо от скорлупы. Сандра снесла небольшое белое яичко, сваренное вкрутую. Упругое, с оранжевым желтком.

После чая мы идем в зал, Мириам повсюду тащит за собой Сандру. Приказывает ей снять джинсы и лечь животом на кровать. Плоская, как дощечка, Сандра вытягивается во всю длину, расплавляясь, как сыр, по кровати. На ровном рельефе её тела только тень в трубе шахты выбивается из общего пейзажа.

Мириам довольная садится рядом, поглаживает Сандру по попе.

— Хочешь попробовать? — невинно спрашивает меня, засовывая пальчик в дырочку.

Я возбужденно облизываю губы. Мне хочется засунуть туда не только пальчик. Вспоминаю, что Сандра не по своей воле согласились стать наседкой, и отрицательно мотаю головой.

— Нет, — хмурюсь.

Сандре, наверняка, больно и неприятно. Ещё ей было стыдно там, возле батареи. Очень стыдно.

— Тогда я сама, — Мириам притворно тяжело вздыхает.

Садится на Сандру верхом, задирает юбку и сдвигает трусики вбок. Вымя проваливается в дырку до конца, сзади остаются торчать только две сливы, наполненные ...

 

 

сочной мякотью. Они безмятежно разваливаются на трусиках.

Сандра лежит неподвижно, как лодка на стоячей воде. Мириам прижимается к ней всем телом, лианами обвивает тело, пропуская руки под мышки.

Разомкнув ладони, Сандра наконец включает двигатель и просыпается после долгого сна. Ее тело дрожит от возбуждения, а руки не могут опуститься вниз, чтобы ослабить воздействие вибратора. Электрическая бритва издает жужжащий звук между ее ног, который не позволяет ей расслабиться. Этот звук сводит ее с ума. Сандра двигается в экстазе, и Мириам выключает двигатель.

— Ты точно не хочешь попробовать? — моя шоколадка бросает на меня игривый взгляд.

Я не успеваю ответить, как она задирает платье, обнажая свою попу:

— А так?

Конус в попе Мириам аккуратно упакован в голубенькие трусики с шнуровкой. Та же буква V на крышечке.

Моя ладонь приковывается к попе словно магнитом. Разглаживаю трусики, приходя в себя. Наконец, подкорректировываю крышечку ногтем: идеально круглая дырка, зияющая во всю ширь, приглашающая к действию.

Выдавливаю прозрачный сгусток геля на палец и смазываю края дырки. Мириам, улыбаясь, извивается в Сандре, вертя задницей.

Член с трудом проникает внутрь, достигает обжигающей лавы и погружается в нее головкой. Сфинктер почти не сопротивляется проникновению. Я могу двигаться с Мириам со скоростью, которую выберу сам. Цепляюсь руками за бедра, как могу, и яростно вводжу член до конца. Мириам блаженно выгибает спину, обхватывая меня рукой за шею и включает вибратор.

Трахать Мириам непривычно легко — она словно резиновая кукла с горячим секретом внутри. Ей самой нравится, когда я быстро проникаю в нее. Так быстро, что лобок готов расколоться, как грецкий орех. Я как кролик делаю короткие паузы между приступами любви. Мириам включает Сандру в такие моменты, изображая удовольствие, которого ей так не хватает.

Она не может закончить, не может быть женщиной, не желает быть мужчиной - она застряла посередине. Она завидует нам, тихо, в одиночестве. Она хочет испытывать то же самое, что и мы, подражать нам, быть похожей на нас, хотя бы на одного из нас. Она зависит от нас. От наших желаний, прихотей. Внимательно прислушивается к каждому стону, замечает малейший жест.

Так и в этот раз. Мириам уступает место Сандре, потому что не хочет мешать, не желает фальши. Нельзя украсть оргазм, насладиться чужим счастьем, не имея своего.

- Теперь я снизу,- шепчет она, покорно опуская глаза.

Я достаю из Мириам железный распаренный член, весь покрытый взбитым мыльным смазкой.

Мириам встает и поднимает за собой Сандру.

Ложится на спину и насаживает её на себя вагиной как курицу на вертеле. Трусики в паху смещаются вбок, прищепка-вибратор остается защатой между лобками.

Зад Сандры такой же свинцовый, как и в первый раз, когда я увидел его, такой же сгусток стальных играющих мышц. Сколько раз она приседала в тренажерном зале со штангой, чтобы добиться таких результатов? Только теперь тоннель в трусах предательски раскрывает ворота в неприступный город грехов. Дырку в попе ничем не прикроешь, её можно только заткнуть. Сандра вздрогивает, когда я вхожу в неё. Мириам не умеет трахать как мужчина. Она - кобыла с яйцами, а не жеребец. Может, её вымя и больше моего, зато она не умеет двигать бедрами так же мощно и агрессивно, как я. Это нужно учитывать, когда я сверху.

Мириам прекрасно справляется с ролью оператора, подводя Сандру к обрыву с помощью вибратора. Не спешит толкать её в пропасть, ждет меня, ведь я тоже хочу упасть, взявшись с Сандрой за руки.

Я выражаю всю свою энергию и мощь, накопленную с того момента, когда познакомился с Сандрой, в этих резких движениях. Мой пенис достигает яркой лавы, возбуждает ее, вызывает странное привыкание, ослабляя микроощущения и уступая место одному зудящему потоку эмоций.

Сандра больше не целует и не ласкает Мириам под собой, не смотрит на нее влюбленными глазами. Теперь все ее внимание сконцентрировано на меня. Она сидит верхом на Мириам и пристально смотрит мне в глаза, перекрутив шею. Бурый зеленый водоворот кипит заревом в расширенных зрачках. Так жестко и агрессивно ее никогда не трахали. Тем более в запущенном положении. Тем более так глубоко и безвыходно. Зуд усиливается, сливаясь со сладким наслаждением, она уже не различает где вибратор, а где член. Где чьи руки ласкают ее соски и кто кричит, чтобы она заткнулась. Эта свая, которую вбивают в нее с невероятной скоростью, уже не вызывает в ней неприятных ощущений. Напротив, когда настойчивое жужжание прекращается, сладкая волна остается и с каждым приливом только усиливается.

Во взгляде Сандры просыпается уважение, любопытство, самая женская покорность, которая становится неизбежной истиной в моменты пассивного наблюдения за действиями партнера. Она не владеет тем, что происходит с ее телом, что делают с ее телом, что собираются с ним сделать; она полностью отдалась на распоряжение. Чужой власти, чужой похоти и желанию. Но погрузившись в это, она не заметила, как сама стала частью этой похоти, этого возжаждения. Она и есть похоть.

Александра испытывает наслаждение только от анальной стимуляции. Я проник в нее с такой силой, что она потеряла дар речи, а пот со мной лился рекой. Никогда бы не предположил, что она может расплакаться в такой ответственный момент. И все же это оргазм, который ее колотит и трясет во всех направлениях. Она разбивается на крошки, достигая дна пропасти, чтобы, как птица Феникс, восстать из пепла, по частичкам собраться воедино и вернуться ко мне нежными поцелуями. Впервые она целует меня. В том, что это любовь, нет и капли сомнения.

Только когда ее язык проникает в мой рот, участливо исследуя его участки, проворно скользит по зубам, беспомощно ласкает губы, я взрываюсь в раскаленную пылающую лаву и заливаю ее молоком.

И пока наши языки бесконечно долго исследуют пределы чувствительности, я инерцией продолжаю взбивать молоко в пенящиеся сливки.