Чужие желания (Пьяные чужие жены изменяют рассказы)

Стук колёс убаюкивал. Поезд мчался в ночи, покачиваясь и монотонно стуча колёсами на стыках. В окне проплывали едва различимые зимние леса, поля, скудно освещенные полустанки. Который час я уже сидел у окна и, полагая что разглядываю ночные пейзажи, мечтал. О чём? О разном! О приятном! О том, как здОрово и счастливо будет жить в недалёком будущем, о материальных благах, которые лишь подчеркнут это счастье...

Собираясь в дорогу, решил не мелочиться и взял билет в СВ. Командировка обещала быть долгой и не хотелось заранее утомлять себя вагонной сутолокой, бессмысленными разговорами за жизнь, чаепитиями, и не дай Бог, возлияниями с попутчиками. Хотя, на последний счет, на всякий случай, взял фляжку с коньяком и бутылку шампанского.

Гостиницу в городе назначения, а это был крупный город на Волге, не бронировал, справедливо полагая, что в межсезонье проблем с размещением не возникнет. В пути я провел уже несколько часов, но попутчика всё не было, и я уже полагал, что до самого места назначения, буду ехать один. Постель готова, и ни что, и ни кто не помешают мне лечь и провалиться в объятия Морфея.

В поезде было жарковато, поэтому решившись, не люблю скандалить, пошел к проводнице просить прибрать температуру в системе отопления. Проводница, не молодая уже женщина в форменной одежде, не спала. Выслушав меня, на удивление охотно согласилась с моей просьбой и предложила чаю. Поблагодарив, отказался, вернулся в купе и, раздевшись, улегся в постель. Сон не заставил себя ждать...

Меня разбудил стук в дверь. Дождавшись моего ответа, в купе заглянула проводница:

— Станция. К вам попутчик.

— Да, да, конечно...

Посторонившись, проводница пропустила пассажира, вернее пассажирку. Вместе с ней в купе появились запахи духов, мороза и угля, очень характерного для провинциальных станций. Женщине на вид было лет тридцать пять-сорок или около того. Рассмотреть ее мешали сумрак, шапка и шуба.

— Не церемоньтесь, включите свет.

— Ой, спасибо. Господи, так замерзла. Первый такой мороз за эту зиму. Начало декабря, а уже за минус двадцать. Поезд опаздывает на десять минут, но почему-то не известили пассажиров. Вот и пришлось все это время прыгать козой на перроне, ног не чую, — женщина оказалась словоохотливой.

— Закажите чая, быстро согреетесь.

— Сейчас шубу пристрою и попрошу. Меня Марией зовут, можно назвать просто Маша. В дороге церемонии ни к чему. Не возражаете?

— Напротив! Меня Сергеем. Полагаю что мы ровесники, так что неловкостей быть не должно.

Она согласно улыбнулась. Без шапки, в свете ночника хорошо было видно ее лицо. Миловидное, с едва раскосыми глазами, немного скуластое. Красивые, хотя и немного растрепанные под шапкой волосы.

— А сколько вам лет, простите за нескромной вопрос?

— Для мужчины это нормальный вопрос, мне 35.

— А вот и не ровесники, мне, хотя и безрадостно называть возраст, 43 года, но это не помеха в общении. Скрывать его тоже глупо. Засчитываю ситуацию как комплиметарную, вы же мне по сути, без малого лет десять скостили.

Помолчала, потом вздохнула: — Упрямая как бревно. Это я про себя. Подруга предлагала с собой маленькую бутылочку коньяка к чаю и собеседнице, если такая будет. А я отказалась.

— Я запасливее вас. Есть триста граммов коньяку и бутылка шампанского. Тоже брал на всякий случай. Пить чужие напитки опасаюсь. Но вам все же осмелюсь предложить. Чтобы вам было спокойней, на столике мой паспорт, а с вами я и сам выпью. Если не возражаете. Маша, вы не могли бы отвернуться, я по домашнему раздевшись улегся.

— Конечно! — она отвернулась к окну.

Я встал. Тела своего я немного стеснялся. Уволившись в двадцать семь лет из армии, подзапустил себя. Появился животик, ноги не сильно, но располнели, округлилось лицо. Однокашники по училищу, закрепившиеся на службе, стали майорами-подполковниками, и которыми не часто встречались, сохранили юношескую стать и незлобно посмеивались надо мной.

Одеваясь, нагнулся в поисках своих дорожных тапочек, потом, одевая шорты, увидел в дверном зеркале ее отражение. Глядя в окно, Мария пальцем приоткрыла паспорт, заглянула туда, потом заинтересовано стала смотреть в окно, но я понял что она все это время смотрела на мое отражение в окне, прервавшись лишь на кратковременное изучение паспорта. Вспомнив свою позу при поисках тапок, свои смелые трусы, в виде плавок, смутился:

— Простите, здесь очень тесно, создал толчею.

— Ничего страшного. Серёжа, не совладала с врожденным женским любопытством, заглянула в паспорт. У вас очень красивая фамилия.

— Я сам вам это предложил, — отвечал я, доставая шоколад, коньяк и шампанское.

— Вы очень запасливы. Можно теперь я переоденусь?

— Конечно. Я выйду, за одно выкурю сигаретку.

— Не надо, не ходите никуда, я с вами пойду курить.

Пересел к ближе к столику, освобождая место и отвернулся к окну. Действительно в него всё было видно. Я смущенно отводил взгляд, но инстинкты были сильнее меня, и он опять возвращался туда, куда в данной ситуации не следовало. Фигура Маши тоже не была идеальной. Встав во весь рост, она оказалась роста выше среднего, ягодицы полные, переходящие в крупные бёдра, талия только подчеркивала их привлекательную крупность, плечи, шея, в обрамлении короткой прически в виде каре. Скинув верхнюю одежду и блузку с брюками, она осталась в поясе, чулках, трусиках и топе, всё темного, скорее черного, цвета, после чего стала одевать короткий халатик. В зеркале, в его отражении я встретился с её взглядом и она подмигнула мне и повернулась:

— Не ваша вина, смотрите, в такой тесноте не спрятаться. Я тоже вас всего видела в отражении. Потому и попросила вас остаться. Теперь мы квиты. Правда я хитрая? Хахаха, — смех заливистый, звонкий!

— Наливайте свой коньяк, а то девушка уйдет сейчас! Да и покурить уже хочется. А давайте сразу упростим ситуацию, выпив первую на брудершафт, если вы конечно не против. Простите за смелость, граничащую, наверное, с наглостью.

— Сделаю это с удовольствием!

— Выпьете или поцелуетесь? — засмеялась она, салфеткой снимая помаду.

— И то и другое...

Губы ее были мягкими, сладкими и теплыми, несли на себе вкус коньяка. Отстранилась, стрельнула глазами, и снова приникла ко мне, языком раздвигая мои губы языком и проникая во внутрь рта. Вот так да!

— Всё, я и так слишком смела, идем курить, — сказала она, погружаясь в недра сумочки, доставая сигареты и зажигалку.

В тамбуре было холодно. Мы закурили, но уже через минуту она замерзла. Я развернул ее спиной и привлек к себе:

— Так будет теплее.

— Ага, — бесхитростно ответила она и прижалась ко мне сильнее. Пахом я ощущал упругую мягкость ее зада. У нас сейчас всё будет, подумалось мне тогда.

В купе мы вернулись чуть ли не бегом. Порция коньяка, шоколадка и сразу еще одна порция. Пожалел что не взял бутылку.

— Сережа, ты женат? Надолго в наш город?

— Был женат, но развелся еще служа в армии. А уволился давно.

— Ты офицер?

— Да, капитан, лётчик. Но карьера не удалась. Служил в Забайкалье, дыра-дырой, почти не летали, налет мизерный. Жена не выдержала и ушла. Ни работы для нее, ни досуга, ни денег. Детей не было, разводились заочно. А спустя год с небольшим и я не выдержал, уволился. С тех пор один. Школьные друзья помогли с работой, немного преуспел. Закончил ВУЗ, работаю в сфере строительного аудита. Немного преуспел. Можно сказать сделал карьеру где не ожидал.

— Я тоже давно одна. Развелась, муж оставил квартиру в Москве, в хорошем районе, ее сдаю, а живу в квартире, оставшейся от родителей. Московскую удачно сдаю, ну и ни в чем себе не отказываю. Работаю на дому. Есть взрослая дочь, в прошлом году вышла замуж и уехала с мужем за границу. Скучаю. И по ребенку, и по мужчине. По мужчине вообще, а не по мужу. Прости за откровенность. Хочется щекой потереться о сильную грудь. Давай еще по одной.

Я налил....