Сучка стаи. Часть 1

Милья сидела у горного ручья, теряя время на оттирание платья о грубую, изношенную доску. Она снова пыталась избавиться от белых пятен на одежде. Этот процесс занимал много сил и времени, предоставляя ей возможность поразмышлять о своем положении. Пришло время осознать свою роль, которая вновь заставляла её чувствовать себя влажной. Мысль о том, что она является общей девушкой, по-прежнему возбуждала её.

На кончиках её пальцев ощущалась скользкая субстанция, и Милья понимала, что это была смесь собачьей спермы и её собственного сока. Улыбнувшись своим размышлениям, она не смогла сдержать слёзы — смесь счастья и печали наполнила её глаза.

Когда-то давно... Она не могла вспоминать те дни иначе как о другой жизни. В то время она была простой девушкой. Её беззаботное девичество плавно перешло в замужество. Её супругом стал охотник, живший в дне пути от родной деревни. Охотничья хижина в лесу стала для неё новым домом. До ближайшего тракта можно было добраться только за два часа по узкой тропинке. Гостей здесь почти не бывало; большинство проходивших даже не подозревали о существовании жилья в лесу. Раз в месяц приходила Жонья со своими детьми — старая торговка, которая привозила овощи и различные вещи взамен на шкуры и мясо животных. Иногда они сами выбирались в близлежащие поселения, но такое случалось редко, особенно после того злополучного случая с матерью Мильи Эрикой.

Это произошло через месяц после её свадьбы. Эрике было 32 года; несмотря на возраст она сохраняла свежесть как тела, так и духа. Глядя на мать с дочерью можно было подумать, что они сестры: схожие стройные фигуры и почти детские черты лиц с прямыми светлыми волосами и глубокими синими глазами. Изящная шея плавно переходила к грудям — небольшим, но очень гармоничным для их телосложения — а тонкая талия напоминала талию опытной танцовщицы. Однако эти прелести никто больше не видел кроме отца Мильи, который погиб на войне когда ей было всего 5 лет; именно тогда Эрика одна растила свою дочь.

Сплетни облетели деревню: говорили будто бы Эрика подрабатывает телесными услугами, хотя ни один местный житель так никогда и не воспользовался этим "предложением". Подобные слухи всегда появляются вокруг красивых недоступных девушек. Похоже, беглые солдаты тоже слышали подобное и были сильно разочарованы тем фактом, что женщина отказывается удовлетворять их желаниями. Они остановились у неё дома; никто из деревенских жителей не решился вмешаться и предотвратить насилие.

Шестеро дезертиров издевались над Эрикой целых пять дней подряд. После своего ухода они оставили ей три геллера — ровно столько стоили услуги дешёвой проститутке в порту. Когда они уехали, один из местных жителей заглянул в опустошенный дом в надежде воспользоваться ситуацией; он нашёл Эрику лежащей на полу посреди комнаты в луже крови с уже окоченевшими руками вокруг рукояти ножа...

Сердце.

Прошло три года, в течение которых Гер обучал свою молодую супругу стрельбе из лука, изготовлению стрел из древесины и костей, а также искусству распознавать следы и собирать целебные травы и ягоды. Он передавал ей свои знания, которые сам усовершенствовал до мастерства.

Однако они не были одни. Вместе с ними всегда находились преданные и любимые собаки Гера — отважные и хорошо подготовленные спутники. Серый Маст, помесь крупной породы с волком, был почти по пояс в высоту, а также две гончие по имени Лок и Грим. Собаки следили за добычей и загоняли её к своему хозяину, который завершал охоту точными выстрелами из лука.

Единственный случай, когда их дом посетили другие люди помимо молодых супругов, произошёл во время болезни и похорон Гера. Лекарь, которого Милья привела из далёкого города, не смог ничем помочь. Затем пришёл священник; похороны прошли скромно неподалёку от дома на любимой поляне Гера под деревом, где Милья впервые ощутила любовь к своему мужу.

Священник уговаривал Милью покинуть это место под предлогом заботы о ней, но сам постоянно пытался перейти границы дозволенного. У него ничего не вышло: девушка была решительно настроена сохранить то место, которое построил её любимый человек и которое было им обоим дорого.

Более месяца она погружалась в глубочайшую депрессию и продолжала бы так оставаться дальше, если бы однажды не закончились запасы еды. Это случилось зимой; торговка Жонья не навещала их укрытие в лесу, так что Милье ничего не оставалось делать как выйти на охоту. Собаки, находившиеся в клетках с момента похорон и лишь иногда получавшие кусочки мяса, были более чем готовы к действию. Собаки остро переживают утрату своего хозяина; однако им не свойственно горевать неделями подряд — особенно если оставшиеся люди кормят их только тогда, когда сами вспоминают о них.

Милья всегда испытывала страх перед этими собаками, особенно перед Мастом, но у неё не было другого выбора. Если она желает остаться здесь и продолжить дело Гера, ей необходимо научиться охотиться и работать в команде с собаками, как это делал её муж. Однако в тот день что-то пошло не так. Собаки вели её по следу оленей, но выглядели так, будто её вовсе не было рядом. Как бы она ни старалась копировать интонации мужа, псы не обращали на неё внимания. Они двигались самостоятельно, а она лишь отставала на несколько шагов. Когда она резко окликнула Маста с просьбой замедлиться, он наконец остановился вместе с гончими. Маст повернул голову к ней и затем развернулся целиком. Гончие настороженно осматривались и тяжело дышали. Девушка съёжилась под холодным и жестоким взглядом собаковолка. Он медленно направлялся к ней, и когда до него оставалось всего шесть или семь шагов, девушка попятилась назад. Пёс угрожающе зарычал, заставив её замереть от страха и дрожать всем телом. Маст начал кружить вокруг неё, издавая ровный ритмичный рык. Вдруг он без предупреждения напал на неё сзади и повалил на колени; Милья вскрикнула и расплакалась. Она ощущала горячее дыхание пса у себя на затылке и слышала его рычание прямо у своего уха. Попытка выбраться из-под огромной мускулистой массы оказалась тщетной — пес схватил её за шею своими зубами и громко зарычал, погружая девушку в первобытный страх, который она никогда прежде не испытывала. Она прекратила сопротивляться и старалась всхлипывать как можно тише, хотя слёзы всё равно текли по щекам. Внезапно она почувствовала горячее прикосновение между ногами; новая волна ужаса захлестнула её снова. Гончие стояли рядом с довольными ухмылками на лицах и высунутыми языками, наблюдая за происходящим с любопытством.

Милья ощутила, как между ног её колготки слегка вдавил член Мастa, и в этот момент у неё возникло ощущение горячей пульсации. Собаковолк издал ещё один рычащий звук, который явно выражал его триумф. После этого он её отпустил. Она упала на снег лицом вниз и заплакала — сначала тихо, а потом всё громче. Маст бросился по следу добычи, за ним последовали гончие. Милья свернулась в клубок и продолжала плакать до тех пор, пока холод не заставил её встать. Поднявшись, она собрала рассыпавшиеся стрелы в колчан, взяла лук и, всхлипывая, пошла следом за псами.

Сейчас ей с усмешкой вспоминалось то мгновение, когда у неё возникло сильное желание пристрелить Маста из лука. Когда она догнала собак, они лежали перед сугробом, а за ним бродили олени. Милья вытащила стрелу и прицелилась в пса. Ещё мгновение — и она могла бы разрушить их с мужем семью собственными руками. Но взглянув на трёх собак с радостно вилящими хвостами в азартной охоте, она поняла: без них ей не выжить ни за что. Более того — Гер любил Маста так же сильно, как и её саму; он бы этого точно не простил бы ей. Поэтому она направила прицел на крупного оленя. Как только стрела поразила ничего не подозревающее животное, началось настоящее безумие. Олени услышав вой своего соплеменника бросились прочь во все стороны. А псы будто сошли с ума: они погнались за ними и напали на самого медлительного из них.

Маст схватил его за шею своими зубами — животное повалилось на землю. Псы принялись есть его плоть, разрывая ещё дрожащую тушу на части своими зубами. Милью чуть не вывернуло наизнанку от ужаса. Она хотела окрикнуть собак, но вспомнила о метке от Маста на своей шее — она всё ещё причиняла ей боль. Глава стаи пал жертвой; теперь для собак она стала обычным членом стаи вместо прежней самки вожака. Она осмелилась упрекнуть Маста перед всеми — повысила голос на него и была наказана за это: он должен был унизить её публично для сохранения своего авторитета.

Теперь он был новым вожаком стаи — только ему решать судьбы остальных: кто останется жить, а кто уйдёт или погибнет.

Тянущиеся пространства начали вращаться, сделала пару неуверенных шагов, и ее ноги ослабли, а сознание затуманилось. Пробудилась она от прикосновения пасти кровавого пса к своему лицу. Подняв голову, увидела, как Маст медленно приближается к ней. Попыталась встать, но рычание Маста заставило ее остановиться. Он грубо схватил ее за ткань на бедре и словно перевернул ее на четвереньки. Затем он подпрыгнул на ее спину всем своим весом. Милья была в шоке и не могла в полной мере осознать происходящее. Когда пес разорвал ее колготки и проник в нее полностью своим массивным членом, Милья не смогла сдержать крика. Через десять секунд она уже извивалась и стонала, а полукровка двигался внутри ее киски со скоростью, которую человек не может достичь. Она была благодарна за то, что была уже мокрой от первого проникновения пса. Через еще полминуты девушка ощутила сильный и невероятно глубокий оргазм, какого раньше не испытывала. Она просто отключилась от реальности. Когда она пришла в себя, она чувствовала только пульсирующую боль во влагалище, и ей казалось, что живот начнет раздуться от спермы, заливающей его. Она стояла связанной с Мастом лицом и грудью на таящемся под ним снегу.

«Вот поэтому», - подумала она, «Маст еще не закончил мое наказание. Это было всего лишь предупреждение о том, что меня ждет. В то время мы были на охоте и не могли останавливаться для таких пустяков. А теперь настало время завершить все... А-А-А!» - девушка не успела закончить мысль. Ужасная боль от того, что Маст двинулся вперед, пронзила ее промежность. С забавным "чпок!" член пса выскользнул из Мильи, оставив за собой разодранную дыру. Вместе с ним из нее вытекала настоящая струя белой, почти прозрачной спермы, из-за которой поднимался пар. Девушка собралась встать, но на нее влез Грим, одна из гончих, и Маст не возражал. Девушка поняла, что он сделал ее не самкой вожака, а просто самкой стаи. Быть единственной самкой для трех кобелей - это уже не время для собственничества. Хорошее решение, решение настоящего лидера, подумала она. И затем все повторилось. Снова и снова. Каждый должен был закончить внутри нее - это была обязательная часть ритуала. Теперь Милья не считалась равным индивидуумом, она стала просто подстилкой, и ей это нравилось. Наконец-то она пришла в себя от очередного оргазма, когда третья гончая усиленно пыталась развязать узел в уже стесненной пизде девушки. Она лежала лицом в снегу со задранной к небу задницей. Изо рта текла так много слюны, что снег таял до земли. Ноги и руки были замерзшими, и вначале едва подчинялись. Она нашла в себе силы встать. На этот раз никто не рычал на нее, потому что они уже получили от нее все, что...

Милья медленно подошла к телу застреленного оленя, стараясь не замечать останков его разорванного сородича, которых уже облюбовали вороны. Девушка начала извлекать из туши то, что следовало забрать в первую очередь: глаза, печень, шкуру и сердце. Все эти вещи были либо питательными для неё, либо имели ценность для торговки. Её разум словно всеми силами пытался избежать воспоминаний о только что произошедшем. Она действовала автоматически, стараясь не погружаться в мысли. Так началась её новая жизнь. В какой-то момент она осознала, что это не просто единичный случай, а начало новой реальности.