Надо же!

Маленький Олежка спросил папу:

— Что самое вкусное в жизни?

Женская писька, — ответил тот.

Тогда сын задал тот же вопрос маме.

И та ответила: «Мужская писька»

— А папа говорил, что женская, — возразил сын.

— Он просто не знает, какой бывает

вкусной настоящая мужская писька, — со знанием дела ответила мать.

Двадцатилетняя голубоглазая блондиночка Светочка уже довольно плотненько встречалась с верзилой с их институтского курса отчаянным боксером, всегда рвущимся в атаку, но никогда не выигрывающего поединка, но зато разудалым волокитой и женолюбом вихрастым Петькой. Они не просто совместно «лепили» свои курсовые работы на cветкином компьютере, но и подробно рассматривали позы голых мужичков и девок, старательно занимающихся сексом. Пятьдесят поз известной всем Кама Сутры у них считалось шаловливой детской забавой, которую они познали еще в восьмом классе, а вот отчаянное, коллективное черное порно, где разухабистые мужики с огромными членами драли разнокалиберных девок, как сидоровых коз, визжащих от острого вожделения, вызванного сокрушительным оргазмом, а некоторые просто от острой боли перегретых «щелок». Правда, это совмещение познаний приятного с полезным они делали наедине, закрывшись на ключ в ее комнатке, куда родителям в такое время вход был строго запрещен.

Светка хлопала в ладоши, восклицая от радости, когда мужчины меняли использованных и обессиленных дам:

— Я же тебе говорила, говорила, что Рыжий выберет эту телочку в розовой тунике!

— Гы! Я бы тоже ее выбрал, — широко растягивал губы в плотоядной улыбке ее кавалер, запустив ладонь между девичьих ног.

— Развратный тип! А ну-ка вынь свои наглые пальцы из моей маленькой «Киски».

— Гы! Не такая она уж и маленькая, — ухмылялся спортсмен, продолжая все дальше запускать палец, пока не нащупывал шейку матки.

— Что это ты себе позволяешь!? — дыхание девушки становилось прерывистым

— Слушай, а у тебя какой длины щель? — слегка похлопал парень ладошкой по ее лобку.

— Не знаю. Не мерила, — глаза девушки вызывающе сверкнули голубыми молниями.

— А глубина?

— Да иди ты! Забыл, что ли?! Только вчера трахались...

— Так за чем же дело стало! Давай измерим? — губы парня растянулись в нагловатой улыбке.

— Чем же?...

— Понятно чем. Рулеткой...

— А для чего? — ее глаза, округлившись, изобразили крайнее любопытство.

— Чтобы подогнать предмет удовольствия строго по соответствующему калибру...

— Это как же? — глаза девушки, казалось, раздевали фигуру юноши, а небольшая выступившая влага между ног словно приглашала гостя к немедленному посещению заветного места.

Светка встала, щелкнула пальцем по красному кончику Петькиного носа, подошла к серванту и вынула из ящичка мамин сантиметр.

— На! Измеряй! — протянула она его Петьке.

— Ложись сюда, на спину, согни ноги в коленках, поставь их ступнями на диван и раздвинь как можно шире...

Светка тут же заняла указанную позицию, благо, что на ней, как всегда, не было трусиков, что сокращало, в случае чего, время на их снятие.

— Ну! Приступай! Меряй, рационализатор, — Светка приподняла голую точеную ножку и толкнула ею Петьку в грудь.

— Сначала мы проведем разведку боем, — улыбнулся Петька, оторвал ее ступню от груди и поцеловал в самую щекотливую середину. Светка засмеялась, так как всегда боялась щекотки, а Петька, оторвав губы от ступни, уже прильнул к ее остроносой упругой груди, пытаясь засосать розоватый сосок в жадный полураскрытый рот.

— Ой! Мамочка! Щекотно, — вяло отбивалась девушка, слегка приподняв таз и еще шире раздвигая ноги, словно приглашая к поцелуям там.

Петька был из той когорты мужчин, которые не ждали повторного приглашения в подобной ситуации, тут же припал губами к маленькой щелке, окруженной рыжеватыми, редкими волосками, и стал торопливо засасывать ее промежность. Вкус ее тела он еще ранее определил, как «специфический». Светка постанывала, слегка подмахивая тазом, а затем так быстро заработала им, словно пыталась растереть его губы и коварный язык до красноты раскаленного металла.

— У-у-у! — хрипло вторила она каждому его лобзанию.

— Чмок! Чмок! Чмок! — чавкало в ответ что-то там, внизу.

— А! А! А! — заорала она, что было мочи, и с такой силой прижала его голову к своей щелке, что у бывалого боксера вдруг что-то больно хрустнуло у основания черепа. Парень хотел было вырваться из ее объятий, но уцепившихся за голову мертвой хваткой ее нежных рук, ставших вдруг железными обручами, оторвать не смог.

— Му! Му! Му! — глухо мычал он, едва успевая глотать продукты ее оргазма.

... Он выпил содержимое ее щелки до дна и свалился с дивана. Лежа на ковре, он слышал, как в голове стучала одна мысль: « Она опять сдалась. Ух! Вот так девка! Горячая, как лава вулкана. А полгода притворялась такой недотрогой. Отдохну и опять оттрахаю ее,

но теперь по высшему разряду». Но отдыхать ему не пришлось. Светка ухватилась рукой за его член, убедилась, что он готов к работе, и тут же взобравшись верхом на лежащего на спине юношу, оделась на него.

— Но! Но! Но! Поехали! — она шлепнула по его бедру ладошкой и запрыгала на члене, как исправная наездница на породистом скакуне. Он сначала слегка подмахивал ей тазом, а затем стих, решив, что излишние движения снизу при таком галопе наездницы просто раньше времени уморят коня, и стал беречь силы, чтобы совершить решающий бросок на ее тело, когда то станет биться в конвульсиях очередного оргазма.

... На сей раз она сливала спокойно, но долго, кусая до крови его губы.

— Ты что? Откусить их хочешь?! — едва освободившись, спросил он, вытирая выступившую кровь.

— Они такие у тебя мягкие, что не кусать их просто преступление, — отшучивалась она.

— А его ты попробовать не хочешь? — спросил севший на край дивана Петька, поигрывая рукой, державший подрагивающий член, все еще жаждущий более пристального девичьего внимания.

— Минетик сбацать? — улыбнулась любовница.

— Ага! — ухмыльнулся Петька от такой проницательности своей вумен.

— Давай. Только ты не мешай мне, когда войду в транс, — согласно кивнула она и стала перед ним на колени.

... Она старательно натягивала губы на его молодца, медленно проникающего в рот, и вот он уже уперся в ее гланды. Она боялась подавиться, закашляться, чем могла испортить этот необыкновенный кайф от засасывания члена, что так заводило ее, в особенности в те мгновения, когда тот стрелял в ее бездонное горло узкой, пульсирующей струей. Дождавшись, когда он переставал извиваться и биться в оргазме, она, набрав почти полный рот его спермы, отстранилась от его «Молодца», повалила парня на диван и, улегшись сверху, возвратила ему его сокровище длительным, выталкивающим поцелуем.

— Хорош мой «Мальчик» А? — Петька победно поигрывал членом, постукивая им по ее лобку.

— Хорош. Слов нет. Но бывает и лучше, — как-то странно она посмотрела в его глаза и увидела в них крайнее любопытство.

— Ты хочешь сказать, что пробовала член лучше моего? — он сел и оттолкнул ее от себя.

— Нет. Видела... , — у нее слегка задрожали губы.

— У кого? У нашего физрука?! У этого гада, который перетрахал в нашей группе почти всех девок?! — Петька так затряс за плечи Светку, что у той, казалось, вот-вот отвалится голова.