бухгалтерия

Стоило мне только прийти в эту организацию, как я сразу почувствовала определенный интерес с ее стороны. Она была моей непосредственной начальницей, милой и очаровательной, но в тоже время ужасной стервой. Еще никогда мне не доводилось попадать в столь нелепое положение, никогда не крутила романы на работе, и уж тем более с женщиной. В те далекие времена я была еще наивной и неопытной, легко доверяла людям и потому стала игрушкой в ее руках.

В первый же мой день, когда я увидела эту маленькую хрупкую блондинку, во мне что-то перевернулось. Ее очаровательная улыбка нежный тихий голос вводил в определенное заблуждение относительно ее сущности. Позднее я узнала какая она на самом деле, но, даже увидев все ее подноготную я не перестала восхищаться ей. Мы были такие разные, и мне никогда не хотелось быть хоть в чем-то похожей на нее, но тем не менее теперь я понимаю, что при первой же встрече мы обе поняли, что нам суждено было быть вместе, хотя обе побоялись признаться в этом. Она познакомила меня с лесбийской любовью, и возможно, поэтому несмотря ни на что я до сих пор храню самые нежные воспоминания об этой ужасной женщине.

Как я догадалась, что она лесбиянка. Сложно сказать, возможно, некоторые факты могли натолкнуть на эту мысль, например, она была не замужем, и несмотря на то что крутила роман с нашим директором, у никогда не было отношений с мужчинами в том понимании к которому привыкла я, и еще, да в прочем все это не важно. Нет, все так, но я поняла ее сущность не по каким-то жизненным наблюдениям, я не осознала это умом, я просто почувствовала это кожей. То как она смотрела на меня и на других женщин, как вспыхивала, когда касалась рукой, как меняла голос, когда говорила с нами – девочками ее подчиненными.

Наверное, всю свою жизнь она скрывала факт своего влечения к женщинам, при этом спала с мужиками и вообще старалась никак не выдать своего истинного лица, это противоречие и было, вероятно, причиной такого ее поведения. Свою нежность и ласку к сотрудницам она старалась скрыть резкостью и раздраженностью. Стоило мне прийти в кабинет, как она заявила, что ничему не собирается меня учить и мне предстоит самой заниматься всеми вопросами. Ее постоянные придирки выводили меня из себя, за спиной мы постоянно поносили ее, всячески насмехаясь над ее поведением, и что самое главное для женщины над ее манерой одеваться и краситься. Но в одно воскресное утро я вдруг поняла, что жутко хочу на работу, чтобы увидеть мою Лену, почувствовать аромат ее духов, увидеть ее глаза, в которых очень глубоко светиться бесконечная нежность, просто побыть рядом с ней.

Честно говоря, в то время я не придала этому особенного значения, я говорила, что у меня не было еще сексуальных контактов с женщинами, мне вообще в голову не приходили эти мысли. Мне было хорошо с мужчинами, я им тоже нравилась, чем и пользовалась, а потому и тени сомнения в моих бисексуальных наклонностях у меня не было. Помню, в то утро я решила, что, наверное, мне пора в отпуск. Но до отпуска было еще очень далеко, а на следующий день мне нужно было идти на работу.

Я сидела лицом к ней и могла прекрасно рассмотреть ее очаровательное личико, и не только. К своему удивлению, я вдруг поймала себя на мысли, что смотрю в разрез ее декольте, любуясь ложбинкой между ее большими грудями. У нее была очаровательная грудь, не просто большая, но как говорили раньше, высокая, и она не скрывала ее, одевая платья, которые подчеркивали это ее достоинство.

Я подошла к ней с какой-то бумажкой и глупо пыталась что-то спросить. Какой же дурацкий вид был у меня в тот момент. Ее нежный голос заставил меня плыть в каком-то тумане, я совершенно не могла ничего с собой сделать, моя киска заныла как у гулящей кошки весной, и я откровенно и бессовестно уставилась на ее грудь. Стараясь отвлечься, я попыталась перевести взгляд на большой золотой крестик, свисавший на толстой цепочке как раз между двух превосходных дынек. Я считала камни, расположенные на крестике, но мои глаза снова и снова непослушно устремлялись совершенно в другое место.

Не заметить моей реакции было трудно, и к моему ужасу, она положила свою маленькую ладошку на мою руку. Если сказать, что меня прошиб электрический разряд, значит, просто ничего не сказать. Я по-настоящему кончила от этого прикосновения, комок подкатил к горлу, и я чуть не рухнула на пол. К такому развитию я явно не была готова. С мужчиной у меня уж точно такого никогда не было. Она все это видела, она понимала или скорее чувствовала, потому что самой, наверное, не раз приходилось бывать в такой ситуации. «Анечка, ты никак не можешь освоить таких простых вещей, - пропела она, - ты ведь уже не первый день работаешь, нужно что-то с тобой делать. Мне бы не хотелось сразу говорить АИ, я вижу, что ты очень способная девочка, думаю, тебе стоит немного поучиться, но только вот видишь у меня сейчас столько работы. Может задержишься сегодня, в офисе никого не будет и мы сможем немного поупражняться». Ее пальцы продолжали, словно невзначай, гладить мою руку, и я поняла, что сейчас надо спасать ситуацию, иначе все это закончиться черт знает чем. «Елена Александровна, - собирая все силы в кулак, начала я, - у меня сегодня важная встреча, я уже договорилась, и …». «Все понятно, - резко оборвала меня она, - что ж тогда учи все это сама, иначе нам придется принять меры в отношении тебя».

Я выскочила из кабинета как ошпаренная. Что мне делать. Неужели это домогательство с ее стороны, и не дала ли я сама повод для такого поведения. Что вообще твориться со мной, почему я думаю о ней и зачем подходила. Я не знала всех ответов и потому просто решила убежать с поля боя, сославшись на боли в животе или еще какую-то ерунду. Когда я уходила, ее взгляд был полон то ли злой иронии, то ли ненависти. Но с той поры она стала просто невыносима. Эти придирки заставили меня в серьез задуматься над увольнением, но с другой стороны я не могла представить, что больше не увижу ее. Нужно было что-то делать, и я решила, совсем отшить ее, а если она будет мне за это мстить закатить грандиозный скандал и растрезвонить на весь свет о лесбийских наклонностях нашего финансового директора.

Правда, сделать это оказалось куда сложнее. Тем более, что она все более и более откровенно давала понять о своих видах на меня. Она, уже не таясь гладила меня по попке, как будто случайно, когда проходила мимо меня, подходила, когда я работаю и наклоняясь поближе нудно начинала объяснять мои ошибки, зная, что о схожу с ума от аромата ее тела, и готова позволить ей сделать со мной все что только она захочет. Я держалась как могла, но все никак не могла сказать ей окончательное нет, хотя отсутствие с моей стороны ответа без сомнения злило ее. Тогда я и увидела, какая она в моменты отсутствия настроения.

Сколько это все продолжалось я не помню, но мне это время показалось просто вечностью. Все разрешилось в один из дождливых зимних дней, когда на улице стояла самая отвратительная погода, какая бывает в преддверие скорой весны, а мы остались с ней в кабинете наедине. Под стать погоде мы вяло копошились в бумажках, перебрасываясь отрывками фраз просто так от нечего делать. Настроение было просто отвратительное, но волей неволей приходилось заниматься делами. Лена снова начала упрекать меня в безалаберности, и это вывело меня из терпения. Я неожиданно для себя начала грубить ей в ответ, а она вдруг осеклась и посмотрела на меня глазами полными слез. «Аня, что я сделала плохого тебе, - тихо произнесла она, - я всегда была очень лояльна к тебе и не заслужила такого отношения».

Эта сцена словно что-то перевернула во мне, я встала и решительно подошла к ней. Она продолжала что-то говорить, словно не заметив моего приближения, а я наклонилась и сомкнула свои губы на ее мягких губках. Нас обеих захлестнули эмоции, страстный поцелуй длился вечность, мы игрались скользкими язычками, горячо и дико целуя друг дружку. Мои руки сами проползли в разрез платья и пальцы уверенно нащупали твердый от возбуждения сосок.

За дверями кабинета ходили люди, но нас это не интересовало, мы предались безумству женской похоти. В секунду я схватила ее маленькую фигурку в руки и усадила на стол. Она не сопротивлялась и послушно позволила стянуть с себя трусики, обнажив поросшую темными курчашками влажную киску. Словно обезумев, я прильнула к ее жаркому бутону ртом и запустила язычок в сладкую пещерку, наслаждаясь ее томными стонами и липким женским соком, сочившимся из нее.

Лена кончила почти моментально, никогда бы не подумала, что такая холодная и бесчувственная на вид женщина способна на такие безумства. Она называла меня самыми ласковыми словами и просто умоляла не останавливаться. Я и не думала оставлять ее сладкий бутон, а она кончала снова и снова. От возбуждения я вся дрожала, но словно сумасшедшая продолжала лизать ее. Даже не знаю, как мы смогли проделать все это незаметно для других, вот было бы забавы, если бы кто-то открыл дверь в кабинет как раз в тот самый момент, когда я блаженно вылизывала ее киску. Вполне возможно, что ее сдавленные стоны и мое иступленное чмоканье было слышно в соседних комнатах, но в тот момент мы просто не могли думать об этом.

Наконец, она подняла мое лицо своими тонкими ладошками и сладко, с невероятной нежностью на которую способна только любящая женщина поцеловала меня в губы, на которых еще блестели ее собственные обильные соки. «Анечка, вот видишь, а ты не хотела изучать бухгалтерию вместе со мной, я ведь гораздо опытные и знаю, что нужно такой славной девочке».

Я была просто на седьмом небе от счастья. Мне хотелось прямо сейчас разорвать на ней одежду и слиться в блаженном экстазе женского счастья, но она дала понять, что сейчас нам стоит вернуться к работе. Я села за стол, облизывая губы, таившие аромат и вкус ее тела и с глупой улыбкой благодарности стала смотреть на нее, а она лишь взглянула на меня своими бездонными голубыми глазами и показала, что мне надо еще поработать над отчетом.

В тот вечер я занималась сексом со своим парнем, как всегда, но думала только о ней. Мне было хорошо, и я блаженно кончила два раза, хотя то, что было с ней не шло ни в какое сравнение. Я больше не боялась и не стеснялась своей бисексуальности, я не думала о том, что буду заниматься любовью с еще многими женщинами, я была в плену моей Лены. Нежность и любовь захлестывали меня, переполняя через край, я еще не знала как может быть мучительно болезненна эта любовь между двумя женщинами.

Продолжение слишком печально для его печатанья.