Секреты Греха. Часть 2: Старшая

Папа пришел вечером. Под конец смены он всегда выглядел веселым. «Скоро домой!» — эта фраза воодушевляет. Придя домой, я поспешила встретить его, ведь если он мне не поможет — то я окончательно сойду с ума и превращусь в эльфийскую секс-рабыню. Сегодня утром, на лестнице, моя похоть вышла за пределы всякого неприличия, ужас и стыд накрыли меня с головой и словно плетью били по голове. Только время исцеляло и возвращало меня обратно, но его становилась все меньше, а потребность в нем росла. Сколько дней понадобятся Тунеи Кам Зурллер и ее дочке (как только с нее будет снят целибат), чтоб я и мама стали их сучками? Вопрос, на который, я не хочу знать ответа.

— Пап! Привет, как прошел наряд? — Радость от его прихода была неимоверной.

— Да как обычно, спокойно и без лишнего шума. — Он снял куртку и прошел на кухню. Чай заварной у нас появился впервые. Он удивился и и налил себе чашку, одобрительно кивнув после первого глотка, он второй задержал во рту. Мне не терпелось все ему рассказать.

— Пап ты можешь сейчас меня выслушать? Это очень важно! — он посмотрел на меня настороженно, его настроение улетучилось словно пар. Он прикрыл дверь на кухню, сел обратно.

— Папа все очень серьезно, нас с мамой держат в заложниках. — я говорила полушепотом, не думая о том, что скажет мать и простит ли она меня за свою первую любовь (извращенную, но все же любовь), должна простить. наркотики в слюне эльфиек, могут порабощать рассудок. Если мать напоили ими, то я сделаю все, чтоб они побыстрее выветрились, надежда на будущее рождается сейчас. — Эта девушка, «Таня», она вместе со своей... подружкой хотят нас убить...

— Зина! Твоя мать сержант полиции, и боевые приемы знает получше меня! — неуверенность выдали глаза. — Как до такого дошло?

— Ее опоили... чем-то... не знаю... Но ведет она себя странно. Пап мне кажется, они были тогда, на той даче. — умею подбирать слова. Главное заинтересовать собеседника и подтолкнуть к нужным тебе действиям. Звучит цинично, но необходимо ради семьи. Моей семьи, а семья это святое.

Папа встал и пошел в коридор. На его лице был отпечатан гнев, нескрываемый, бушующий и нарастающий. Он достал из куртки наградной пистолет и снял с предохранителя. Дав сигнал головой, я пошла за ним, захватив нож с полки. Двигаясь по коридору, до нас, доносился чей-то смех и музыка, «Theatre Of Tragedy — As The Shadows Dance». У входа в мою дверь отец спросил вполголоса сквозь зубы.

— Ты знаешь, как на самом деле зовут эту... «Таню»?

— Тунея. — отец посмотрел на меня, к злобе добавилась удивление.

— Тунея Кам Зурллер. — повернувшись к двери, он пинком ее открыл.

— Так фашисты суки ЛЕЖАТЬ, СТРЕЛЯЮ БЕЗ ПРЕДУПРЕЖДЕНИЯ!

В комнате, на вошедших уставилась с круглыми глазами три особы. Мама в халате сидела в моем кресле, прижав руки к подлокотникам. И две эльфийки в маскировке под «невинную овечку», Тунея, что называет меня свой вещью и сучкой и ее дочь Антаруа у которой еще с первой встречи на меня, планы сексуального характера.

— Вах! — Тунея перевернувшись на бок приняла соблазнительную позу. Выставив вперед грудь и раздвинув ноги, она посмотрела на отца с похотью. Через секунду, она приняла свой истинный вид. Папу ошарашил вид голой оранжевой эльфийки, с пронзительными зеленными глазами с полу-золотой радужкой, большой подтянутой грудью третьего размера и... улыбкой на все лицо, от одного уха до другого занимал ряд остроконечных зубов. Между ног, спокойно лежал мужской член, отдыхавший после сегодняшнего.

— Это, что... за епт твою мать?

— Сюрприз начальник! Твоя дочка постаралась! — она посмотрела на своего «малыша». — Он обычно больше и внушительные в размере, но он так устал, трахая твою дочь, что теперь спит крепким сном.

Я резко втянула воздух через ноздри, покраснев, Папа взвел курок и готов был выстрелить. Я мысленно молилась, лишь бы помогло, как же я ее ненавижу. Ее отношение ко мне, то что она делает с моей матерью и что меня заставляла делать, как ломала, била, насиловала, подгибая меня под себя, словно собаку.

Но выстрел не последовало, тишина. Пугающая тишина прервалась песней «Григорий Лепс — Я уеду жить в Лондон». Отец побледнел, затрясся и вспотел, не похоже, что ему страшно, скорее ПЬЯН. Зеленая эльфа оказалась мгновенно перед ним, с улыбкой как у акулы, обняла мужчину за плечи и лизнула ему нос. Это его добило, сделав несколько коротких вздохов, он тяжелым мешком упал на пол. Мать вскочила и подбежала к нему. А Тунея перестала улыбаться, с садистским и одновременно веселым выражением лица, она медленно приближалась ко мне, кулаки были сжаты. Во взгляде читалась «Я так и знала!». Выставив вперед нож, как щит, он резко был отброшен, точнее его лезвие. Рукоятка мелькнула у меня в руке, перед тем, как кулак врезался мне в живот. Мне как будто пробили дыру в животе. Взяв меня за волосы, футанари вырубила меня лбом об стенку.

Я очнулась голой у себя на кровати, меня выбили из бессознательного состояния, весьма болезными пощечинами. Тунея смотрела на меня, как будто поймала вора на горячем и сейчас будет его бить, но будет кое-что похуже.

— Ай-яй-яй-яй! Мелкая сука... Такая смелая, тупая и красивая сука! — Госпожа (снова и возможно ненадолго, для меня) сидела на сверху, ее член большой и твердый, поднят кверху и готов к моему наказанию. — Я нечего не буду говорить, я просто тебя буду драть...

— Лучше убей! Ты сра... — Договорить мне не дали, пальцами эльфийка взяла мой язык и дернула так, что могла оторвать.

— Изнутри! — Ударив мне в челюсть, я прикусила язык. Это было наказание, боль в тех местах которые не будут видны при первом взгляде. Так мне казалось вначале, но все вышло куда хуже.

Открыв широко мне рот, она впилась губами. Мне в рот потекла слюна, которую надо пить. Я пила с ее губ сладкий, возбуждающий, дурманящий и дикий мед, он все тек не прекращаясь, стала захлебываться, густая, словно мед сладкая, словно фруктовый сок с клубникой и ванилью. Мой рассудок помутился, тело немело и становилось ватным. Расслабившись, я перестала дергать ногами спокойно лежа на кровати, я смотрела в глаза эльфийке. Та отпустила меня и облизнув пальцы стала целовать мои ореолы грудей, играя с моим клитором. Ее палец проник в меня, массируя стенки влагалища, я реагировала и потекла. Желание заполнило голову, похоть текла под кожей, требуя ласки. Дышать стало трудно, но с каждым вздохом мне было все горячее и лучше.

Послышался щелчок наручников и насильница отступила на один шаг от кровати, наслаждаясь зрелищем. Я судорожно дергала головой, все мои чувствительные зоны стало колотить. Я хотела секса, простого, грубого, нежного, безудержного, неважно, лишь бы меня обработали как шлюху много, много раз. Киска стонала и я вместе с ней. Наслаждение переходило в пытку. Ноги разводились в стороны сами по себе, сиськи то и дело подпрыгивали, соски встали колом и дрожали, требуя прикосновений. Я хотела уже, было сказать, что угодно, лишь бы кто-нибудь меня коснулся, казалась я и одного только пальца в себе могу кончить. Язык не слушался. Мед затупил боль, но говорить не представлялось возможным, можно только стонать и кричать. Кожа между ног распухала, растягивалась изнутри желанием, оно сузило мир до одной мысли и потребности, чтобы меня трогали, держали, имели, притом неважно кто и как. Ситуация становилась все хуже, сладкая пытка затягивалась и медленно переходила в боль, неизвестную мне боль. Тело хотела траха, меня наркотиками подвели к вершине экстаза, а теперь медленно тянут вниз.

Сколько это продлилось, я не знала, тело ломило, болит все как после побоев, тошнота подобралось к горлу. Любое движение приносило муку. Нечего, не соображая, я молилась о том, чтоб все это побыстрее закончилось.

Эльфа сняла с меня с цепи и накрыла одеялом, почувствовав кожей ткань, меня ударило током по всему телу. Сон был моим спасением, а может и даже вечным покоем.

Поле. Это было поле битвы. Войны в греческих ...