Домик в деревне (Порно рассказы в деревне)

— Я тебе говорю, Леший, поезжай в деревню. Чего всё эти юга да юга! Жарища, дышать не-чем, смотреть тоже не на что:

— А в твоей деревне я, на что буду смотреть? — сопротивлялся я.

— Ты чего, брат, а природа!

— Чего «природа»?

— Да то природа! В двадцати метрах от дома — река. В ста — сосновый лес. До города пешком дойти можно. Там и магазины, и почта — всё, что душа пожелает. Захотел покемарить — пошёл покемарить. Искупаться — вот тебе великая русская река под боком. Воздух свежий — там у них был какой-то комбинат, так его закрыли на фиг. Благодать, одним словом. Никакие Сочи с прочи-ми Крымами и рядом не стояли. Бабки только просаживать. Не, не понимаю я тебя.

Откровенно говоря, мне эти вылазки на юг тоже порядком поднадоели. В прошлом году сду-ру сменил Кипр на Крым. Мне там категорически не понравилось, да плюс к этому некая Наташа из славного города Одесса «наградила» меня одной потешной болезнью. Потешная она со сторо-ны, а вот испытать на себе визиты в КВД, эта задумчивая очередь из таких же, как я «счастлив-цев», процедуры — только врагу такое и пожелаешь. Поэтому где-то с апреля я начал подумывать о том, куда податься этим летом. Вариантов было три: или санаторий, или опять таки юг, или загра-ница. Как-то в курилке зашел разговор о том, кто, куда собирается намылиться этим летом. И вот мой закадыка, Митяй и прицепился после этого ко мне со своей деревней. Сам он с летним отпус-ком в этом году пролетал, но клялся, что зимой потащится туда со своими лыжами. А потом сле-довала лекция, в которой Митя упирал на три, как ему казалось беспроигрышных аргумента: лес, река, чистый воздух. Так он обрабатывал меня около двух месяцев.

Как известно, вода камень точит, и каждый раз я сопротивлялся всё меньше и меньше. Оста-навливало меня только одно: всё-таки деревня — это вам совсем не Сочи, и далеко не Крым, куда летом слетаются со всего бывшего Союза, как бабочки на мёд, тысячи отпускников и отпускниц, чтобы как следует оттянуться. Оттяжка, в основном, сводится к беспорядочным половым сноше-ниям и немереным возлияниям. А в деревне порядки более патриархальные, там за эти хулиганст-ва можно и в таблище схлопотать в лучшем случае, а про худшее и думать не хочется. Монахом на 27 дней мне тоже становиться совсем не хотелось. Поэтому на этот раз я решил перевести раз-говор в нужное мне русло:

— Митяй, а как там с этим делом?

— С каким делом? — сначала Митя не понял, а потом лицо его просветлело, и он широко улыб-нулся — С этим самым, что ли? — и он сделал руками характерный жест.

— Ага, именно с этим самым.

— Всё с этим нормально. Я же туда два года подряд ездил. Похерил все заграничные курорты и наши всесоюзные здравницы на фиг. Выбор, конечно, не богатый. Количества не обещаю, но на качество нареканий не будет.

— А по подробнее.

— Всё на месте увидишь — и на лице у Митяя отразилась сложная гамма гримас: он начал за-говорщицки подмигивать, покачивать головой, всем своим видом показывая: «Старик, всё пуч-ком!». Не знаю, может, это меня убедило, а может то, что сроки поджимали, и надо было уже что-то решать.

— Ладно, поеду, погляжу, чем и как живёт русская деревня.

— Молодец, старик. Я тебе обещаю, что ты не пожалеешь! Завтра Таньке напишу.

— А вдруг там «Москва-Динамо»?

— Да нет, никаких проблем. Простая формальность. Надо предупредить.

* * * * *

Через полторы недели пришел ответ. Меня с нетерпением ждали, что несколько озадачива-ло, но тем интереснее. А ещё через недельку, я с сумкой за плечом и со спиннингом в руках убыл в свой законный отпуск с перрона Савеловского вокзала. Дорога не была особенно утомительной, несколько напряг автобус, куда набилось, как мне показалось половина электрички. Но постепен-но автобус освободился, я даже сел и с интересом принялся разглядывать проносящийся за окном пейзаж. Пейзаж, надо заметить, был тоскливый: стена леса, потом поле, потом опять лес. Вскоре эти невесёлые картинки стали утомлять, но тут, к счастью, мы приехали на конечную остановку. К этому моменту в автобусе остались я, колоритная дама — кондуктор, мама, тщетно пытающаяся объяснить своей дочке математическую задачку, дочка, которая посматривала на маму, как тот баран и время от времени выдувала пузырь из жевательной резинки, и старушка. Все мы выгрузи-лись и я, оценив ситуацию, решил спросить, как мне найти нужный мне дом у бабушки. Жизнен-ный опыт подсказывает, что нельзя спрашивать дорогу у очень занятых людей и у молодых. Это практически всегда дохлый номер. А вот пожилые, если они более-менее хорошо видят и так же слышат, и покажут, и расскажут, а может, и до места доведут. Так получилось и на этот раз. Ба-бушка, правда, оказалась несколько глуховата, но у меня была с собой бумага, на которой забот-ливый Митяй напечатал адрес. Бабуля пожевала губами (чистый Йода!) и махнула, приглашая ид-ти за ней. Я взял у неё сумку, и мы потихоньку пошли. Митяй действительно не обманул, через некоторое время лес расступился и вдалеке, искрясь и переливаясь на солнце, показалась широкая река. Здесь же начиналась и деревня. Вскоре моя провожатая остановилась:

— Я пришла. А ты, милок, ступай по этой улице, потом за магазином поверни налево и смотри номера на заборах.

— Спасибо, бабушка, — я отдал ей сумку и зашагал навстречу реке. Река была неслабая. На бе-регу, впритык друг к другу стояли гаражи, в которых местные аборигены хранили свои лодки. Часть из них покачивалась на волнах, пристёгнутая к буйкам. Место-то действительно было не-плохое. Магазин, правда, выглядел удручающе: старое, деревянное здание, помнившее, наверно, всех интервентов. От времени древесина почернела, и дело не спасали игривые голубые налични-ки. Внутри он соответствовал своему внешнему облику: полумрак, стены, выкрашенные серой краской и один прилавок. Плечом к плечу лежали плавленые сырки «Дружба» (когда-то мировой закусон), белый хлеб, черный хлеб, связка йогуртов и две воблы, судя по виду, ровесницы магази-на. Подняло настроение наличие в ассортименте нескольких сортов пива. Время здесь как будто остановилось ещё лет восемнадцать назад и с тех пор не двигалось.

Я приобрёл бутылочку, повернул налево и оглядел ближайшую калитку. На ней с трудом, но читался десятый номер. На бумаге у меня значился 23-й. Я зашагал по улице. На улице и у реки мне попадались играющие ребятишки. Около некоторых калиток восседали группки бабулек, оживленно обсуждавшие сюжетные линии какого-то сериала. Двухэтажные кирпичные монстры с английским газоном, и разными вариациями двухметровых заборов, вдруг сменялись покосивши-мися избушками. Последних было явное большинство, но кирпичные «танки» медленно наступа-ли, давая понять, как через несколько лет будет выглядеть это местечко. Пока я шел, мне при-шлось пару раз уворачиваться от запыленных бобиков-джипов, на скорости проносящихся по до-роге. Вот и последний дом. Дальше стояла стена соснового леса. С некоторым волнением я огля-дел и дом, и участок. Явно небогато, можно лучше, но самое главное, что можно и хуже. Я подо-шел к калитке и уставился на номер. На ржавой полоске железа трафаретом было выведено: 22. Посмотрел на номер. Потом моргнул, посмотрел ещё раз. От моего моргания двойка в тройку не превратилась. Я ещё раз огляделся по сторонам. Так, правильно: вот 21-й в зарослях крапивы, вот 22-й, а вот лес. 23-его не было. Я уже надумал закручиниться, но тут вспомнил о бабушке. На-правление-то она мне правильное указала, значит должен тут быть 23-й. Решив, что сначала по-смотрю сам, а потом в случае чего спрошу, я пошел к лесу. Сосновый бор надвигался на меня сте-ной и надежда, что под его сводами притаился искомый 23-й, таяла с каждым шагом.