Зита

«Сказка — ложь...»

Черт бы их всех побрал!

Меня таки заставили работать в Йом Кипур!

Как я ни выкручивался, пришлось выйти на работу. Мне предстояло около полутора суток провести на дежурстве. Разумеется, я не собирался поститься. Однако, столько времени провести без сна, в четырех стенах, в жару... Но отказаться я не мог — уволили бы с работы. А где бы я нашел такое место?

Дежурство началось как обычно. В шесть часов я закрыл торговый центр, запустил субботний лифт, включил музыку и сел читать газету. «Досы» потянулись в синагогу. Некоторые недовольно бухтели по поводу того, что я слушаю музыку, но я спокойно игнорировал их вяканье.

Прошло несколько часов. Наступила ночь. Гиват-Шмуэль погрузился в темноту. Местная молодежь какое-то время болталась по опустевшим улицам, но к восемнадцати все разбрелись по домам. В полночь пришел работник из соседнего здания и заменил меня на полчаса, чтобы я сходил записать машины на подземной стоянке. Это входило в мои обязанности. После этого я был, практически, свободен. Проверяющего не ожидалось (в этот день движение машин было под запретом, и он просто не мог приехать). Я был полностью предоставлен сам себе.

Решил вздремнуть.

В конце концов, я не святой, и если проверка не грозит, то можно и поспать.

Поудобней уселся за конторкой, положил на руки сложенное вчетверо полотенце, на него — голову, и закрыл глаза. Мысли цеплялись одна за другую, перед глазами поплыли размытые образы, и я не заметил, как уснул.

Дом, который я сторожил, насчитывал более двухсот квартир. Это был обычный дом, в котором жили студенты, молодые пары и пенсионеры в малогабаритных квартирах. Большинство жильцов были спокойные, интеллигентные люди. У меня со всеми были прекрасные отношения, не выходящие, однако, за рамки обычных разговоров «от нечего делать» и дежурных приветствий при входе-выходе.

Одна из жилиц дома мне особенно нравилась. Звали ее Зита. Она была бухарской еврейкой, двадцати с небольшим лет, с черными, как смоль, волосами, карими глазами и фигурой восточной принцессы. Вообще, во всем ее облике была какая-то царственность, аристократичность. Одевалась она всегда во все черное, и при том очень стильно.

Зита была замужем за каким-то раздолбаем-саброй и имела от него ребенка — малыша около трех лет. Малыш был маленьким ангелочком с золотыми кудрями, впрочем, довольно похожий на своего папу, но в сильно улучшенном варианте.

Муж Зиты, как говорят, был мелким лавочником. В день свадьбы ее отец (что-то типа миллионера) подарил ему новый «форд». Вообще, было непонятно, что такая красивая женщина могла найти в таком примитиве, как лавочник-Эрез...

— Эй, охранник! — меня разбудил знакомый голос.

Я поднял заспанное лицо. Передо мной стояла Зита. На ней был белый домашний халат.

— Извините, что я вас разбудила, — сказала она.

— Ничего страшного. Что-нибудь случилось?

— У меня отключилось электричество.

— А, так это, наверное, автомат вырубился. От слишком большой нагрузки.

— И что теперь делать?

— Надо выключить лишние приборы, и снова включить его.

— А вы не могли бы это сделать?

— А ваш муж? Он что, не может?

— Его сейчас нет дома. Он с сыном уехал к своим родителям.

— Понятно. А что же вы не поехали? — полюбопытствовал я.

— У меня скоро экзамены. Надо подготовиться.

— А где вы учитесь?

— В колледже. Управление производством.

— Ясно.

Мы поднялись на второй этаж.

— Сейчас я пойду — отключу утюг, — сказала Зита и скрылась в глубине квартиры.

— Все, можете включать! — крикнула она из темноты.

У меня уже был подобный случай с семьей пенсионеров, и я знал, где находится электрический щит. Единственое, чего я не знал, чем закончится эта история.

Я повернул рычажок, и в комнате загорелся свет. Тут же рядом заурчал холодильник. Квартирка была у них небольшая, всего две комнаты, но очень уютная. В салоне стояла детская кроватка.

— Спасибо вам большое! — сказала Зита.

— Не за что.

Я уже собрался уходить.

— Хотите попить чаю? — вдруг спросила она.

Я посмотрел на нее чуть пристальней, чем обычно смотрю на женщин. То, что я прочел в ее глазах, под тонкими дугами черных бровей, заставило меня согласиться на предложение. Не то, чтобы в них был откровенный призыв, но что-то, все-таки, в этом взгляде было необычно. Раньше, как правило, Зита меня игнорировала, даже здоровалась не всегда. Конечно, что для нее какой-то сторож-неудачник! Но сейчас я заметил в ее черных зрачках какие-то лукавые искорки, которых не видел раньше.

— Ну что ж, — сказал я, — можно и чаю попить...

— Сейчас я поставлю чайник.

Зита набрала воду из фильтра и включила электрочайник. На этот раз автомат не сработал.

Мы сели за стол.

— Вас зовут Миша?

— Нет. Женя.

— Меня — Зита.

— Да, я знаю.

— Может, перейдем на «ты»?

— Да, конечно.

Беседа пошла непринужденнее.

— Ты работаешь здесь только по субботам и праздникам?

— Да. Иногда еще выхожу на замену.

— А еще работа у тебя есть?

— Есть еще подработки.

— Какие?

— Ну, там, частные уроки по математике, лестницы убираю...

Стандартные вопросы, стандартные ответы...

— Ты где-нибудь учишься?

— Да. В Открытом университете, на математике.

— И кем ты будешь, когда закончишь?

— Учителем... Посмотрим...

— Тяжело там учиться?

— Да, не легко.

— Чайник закипел! — Зита поднялась. При этом ее халатик чуть-чуть распахнулся, наполовину обнажив грудь. Небольшую, но очень изящную грудку, надо сказать.

«Интересно, а какого цвета у нее соски? — подумал я. — Наверное, темно-коричневые». Хотя лифчика на ней не было, грудь обнажилась все же не полностью.

Увидев мой взгляд, молодая женщина, как ни в чем не бывало, поправила одежду, взяла чайник и стала разливать кипяток по большим чашкам.

— Ты какой чай хочешь, зеленый, черный или фруктовый?

— Самый обычный.

— Значит, черный.

Она достала заварной чайник и налила в чашку заварки.

— Ты любишь крепкий?

— Да, достаточно крепкий.

— А сахару сколько?

— Две ложки.

Мы стали пить чай.

— Тебя ведь сегодня не проверяют?

— Нет, сегодня нет, — ответил я. — Сейчас Йом Кипур.

— Вообще, в Судный День я, обычно, пощусь, — сказала она.

— Ну, чай — не еда.

— В Йом Кипур пить тоже нельзя. Даже простую воду.

— Ай, оставь! Все это дикость. Ты же понимаешь...

Я уже говорил с ней, как со старой подругой.

— Я воспитана по-другому.

— Я в курсе. Ты ведь из религиозной семьи?

— Да, хотя я сама не религиозная. Так, соблюдаю традиции.

— Для меня главная традиция — это совесть и любовь.

— Вот как? И что важнее? Совесть, или любовь?

— И то, и другое одинаково важно.

— А вот если любимый человек тебе изменяет, это как?

— Ну... — я замялся. — А почему ты это спрашиваешь?

— Ты не ответил на мой вопрос.