Одиссея 2300-х. Глава третья

Гелиос — планета большая, с хорошей атмосферой, гравитация примерно в норме, растительность буйно размножается. До прихода сюда колонистов это была безжизненная планета с идеальными условиями для существования. А сейчас — леса, плодородные земли, моря без опасных для людей хищников, атмосфера с каждым циклом увеличивается. Короче, рай. В который тянутся всё новые и новые поселенцы, выдавливаемые с других планет жёсткими условиями существования. Но колониальная администрация сама себе на уме. Принимают только тех, кто получил разрешение специальной комиссии по переселению. Те же, кто не получил разрешение оседали на соседних безатмосферных планетах, платформах, растущих вокруг Гелиос три, как грибы. Чем больше поток переселенцев, тем больше им нужно услуг, медикаментов, топлива и так далее. Но было одно неудобство на Гелиосе три. Соседство с Римскими территориями. Проникнув в этот сектор первыми, первопроходцы Римского пакта оставили без внимания Гелиос три, тогда безжизненную планету, а проскочили дальше. К небольшой, по сравнению с Гелиос три, планете Рим, в соседнем секторе, где и осели, начав формировать то, что теперь называется Римскими территориями. Достаточно молодой субъект галактического сообщества, территории включают с десяток пригодных для проживания планет, а также несколько тысяч платформ, станций, мобильных городов, стоящих у безжизненных планет с богатым минеральным потенциалом.

Основу экономики Территорий составляет экспорт минералов, полуфабрикатов, а также «производный товар». Столкнувшись с проблемой нехватки рабочих рук на рудниках, в новых городах, на Территориях нарушили запрет на работу с человеческим исходным материалом, технологию клонирования. Отчего в скором времени, на границах Территорий сформировались рынки «производного товара», где можно было купить не только клонов-работников, но и клонов для определённых целей. Как правило, за таким товаром прилетали с далёких платформ, совсем захудалых уголков Конфедерации. Ведь клоны-сексрабы не потребляли много воздуха, еды, воды, были выносливыми, принося значительные прибыли своим хозяевам. Существовали на Территориях также пираты. Нонсенс, скажете вы? Но это так. Они не нападали на корабли в космосе, не требовали выкуп за проход через ту или иную территорию, но всевозможными уловками заманивали к себе доверчивых переселенцев, а иногда просто похищали людей. Что с одной стороны было понимаемо. «Живой товар» шёл по значительный большей цене, чем «производный товар». К тому же, если он обладал отменным здоровьем, отличался красотой, сообразительностью, легко обучался, то зачастую он становился основой для масштабирования «производного товара».

Выражение «ничего личного, только бизнес» определяло всё внутри Территорий, представляя примеры страсти наживы такой откровенности, что видавшие виды официальные и теневые воротилы Конфедерации, в которой тоже любили деньги и сверхприбыли, единодушно постановили — с Территориями вести ограниченные отношения, в союзы не вступать, «живой и производный товар» официально запретить к торговле. Правда, никто не помнит как и почему, но в последствии было сделано послабление. В частном порядке, в личных целях разрешалось купить одного «производного». За «живой товар» можно было получить рудники, откуда мало кто возвращался. Даже зная это, некоторые умудрялись покупать «живой товар», который продавался тут же на рынках для «производных», но по совершенно другим ценам. Как умудрялись обходить запреты на закупку партий «производных». Говорят, что на некоторых платформах за каждым из обитателей числился «производный», вне зависимости ребёнок ты или еле дышащий старик. Как не старались колониальные службы контролировать, пресекать это, «производные» потихоньку просачивались в Конфедерацию. Бизнес. Ни чего личного.

Вон в такой мир прибыл наш «Лупин» с большим пакетом буксируемых контейнеров. Капитан, как полководец сидел на мостике, слушал доклады, давал нагоняи «трюмным», навигаторам и всем, кто, по его мнению, задерживал отправку контейнеров на планету.

***

Вход в атмосферу, равно как и выход в космос, событие интересное, а также крайне неприятное. Перегрузка, от которой иногда темнело в глазах, огненные струи, ударявшие не только по тягачу, но и по контейнерам, грозя разорвать пакет на огненные точки сгоравших в атмосфере контейнеров, ощущения некоторой нереальности, когда на площадке, куда тебя поставили для заправки, птицы затевают спор за кусок хлеба из бортпайка, брошенный в середину стаи. Всего каких-то полчаса назад вокруг бушевало пламя, сейчас же ветерок трепет волосы, птицы галдят, синева, вытекая из-за спины, скрывается за горизонтом. А запахи!? Если не обращать внимания на звуки стартовой площадки, распространявшиеся запахи топлива, неудобство антиперегрузочного костюма жизнь был здесь прекрасна.

— Пилот. — Кто там со спины ко мне зашёл? — Через двадцать минут, твоя кобыла будет готова. — Мастер группы заправки встал рядом, облокотился о перила смотровой площадки. — Любуешься?

— Да. Красиво. — Маска на моём лице препятствует свободному току воздуха, голос мой глухой, отчего я не говорю, а бурчу. — Как на моей планете.

— А чего потянуло туда? — Он кивает головой вверх, в синеву.

— С детства хотел летать. — «Крапивка» передаётся воздушным путём, оттого меня после недели сидения взаперти после прививки, ещё пару дней мазали всякими мазями, капали в глаза, уши, натирали кожу лица, рук. А в последний момент ещё и эту маску натянули. Требования местной колониальной медицинской службы по карантину. — На моей планете все, в основном, занимались сельским хозяйством, продуктами. А мне летать хотелось.

— Романтик. — Мастер потёр шею, показав витую строчку на ключице и локте. Да он раб? — А я тут вот живу. И туда меня не тянет.

— А у вас, тут... — Я показал пальцем на свою шею.

— Когда нас везли в Галию на продажу, на корабле хозяина сломался двигатель. Он нас обменял на ремонт. Просто взял первых попавшихся из нашего отсека, вывел на палубу, молча передал документы старшему ремонтной бригады. После я попал сюда уже свободным. Но метка осталась. — Мастер встал, застегнул ворот комбинезона. — Наверно оттого не могу понять, что там такого в этом космосе.

— Конечно. После того что пережили. — Я понимал его. Разлука с родными, пусть даже рабами, воспитанными в духе рабовладения, космос, лёгший между ними. Есть отчего не любить космос.

— Ладно, отдыхай. — Мастер усмехнулся. — Не проспи свой старт, пилот.

— А такое бывало? — Удивился я.

— Чего тут только не бывало? — Ответ был чисто философским.

Платформа–заправщик над Гелиосом три уже как родная. Чуть доворот, торможение, автомат сближения захватывает в тесные объятия. Ещё полчаса всяких формальностей, несложных, но нудных. А за это время химическое топливо вливается в танкеры челнока. Затем вновь на «Лупин» за контейнерами, спуск на Гелиос, сброс контейнеров, приземление, транспортировка на стартовую площадку. Рутина, но приятная. Вот она жизнь пилота. Да, трудно, да, технику ремонтировать и ремонтировать, но как приятно повернуть небольшую точку своего маленького корабля на фоне космической черноты в сторону «Лупина», сверкнуть яркой точкой сработавших ускорителей. Ещё чуть–чуть и моя мечта станет реальностью. Я прикоснусь к звёздам.

После доставки последнего, или как говорили среди пилотов, «крайнего» контейнера, «Лупин» замер в ожидании груза с планеты. Но груза на обратную дорогу не было. Новые указания карантинной службы Конфедерации. Капитан, решивший всё-таки не идти обратно с пустыми трюмами, спустился на моём челноке на планету. Натянув маску, он двинулся по коридорам колониальной администрации с твёрдым намерением выбить груз. Спустившиеся с ним группа, заняла места за столиками в изолированном от всего порта кафе, потягивая местный напиток — смесь фруктовых соков с ещё чем-то. Алкоголь манил нас своей доступностью, но нам ещё надо было работать — таскать контейнеры, если ...