Три и двое. Глава седьмая: НЛП по-русски

— Ты разведёшь её на секс. — Мощный толчок, Лидка вскидывает подбородок вверх. — Ты, как мужик, отдерёшь её! — Ещё толчок, снова подбородок тянется вверх. — Ты трахнешь её! — Подбородок вытянулся вверх, задрожали губки. — Тут, на этой кровати, ты трахнешь её! — Рот уже полуоткрыт, язычок мечется по сухим губкам. — Ты будешь вести её. Ты трахнешь её как мужик! — Несколько мощных толчков, сопровождаемых прихватыванием сосков, уже ставших каменными. — Ты будешь ею владеть, она будет покорна тебе! — Что ещё сказать? Она слышит меня или так далеко ушла в волны наслаждения, оглохнув, ослепнув, воспринимая только волнение надвигающегося оргазма? — Ты подчинишь её себе! — Она вытянулась, дрожа как паутинка на ветру — ещё одно движение и сорванная серебряная нить полетит так высоко в небо, что исчезнет, затерявшись в ярком свете солнечного дня. — Ты будешь её хозяином. Не хозяйкой, а хозяином!

— Хозяином. — Она стонала, всё больше выгибаясь. — Трахнуть как мужик. — Она вскинулась. — Сука! Бабу...

Я не дал ей ничего сказать, закрыв рот поцелуем. Эта краткая остановка дала перехватить свежего воздуха члену, выпустить жар из вулкана. Поэтому, когда член вновь вонзился в её дрожащую киску, оргазм, стоявший где-то у коленок, рванул вверх, стремясь быстрее члена достигнуть дня этого сладкого вулкана.

— Трахну-у-у-у-у! — Она выгнулась, задрожала, хватая воздух ртом. — Сучку эту трахну!!! — И завертелась, выворачиваясь из-под меня. Пора! Я ускорился, заставляя член выбросить в неё всю энергию, накопившуюся в его головке.

— Трахнешь сучку! — Слова сами выскакивали из меня. — И трусы её оставишь у себя! Пускай голой идёт домой!

— А!!! — Лидка замерла, вжалась в меня, резко оттолкнула. Обрызгиваемая спермой, она сжалась в вопросительный знак, повторяя как заклинание. — Сучка безтрусая. Сучка голая.

Весь оставшийся вечер она, молча, лежала спиной ко мне. Делала вид, что спит. Но я-то знаю, когда она спит, а когда делает вид. Думала. Пускай думает. Если так ей спокойней. Воскресные дни также прошли спокойно. Мы занимались домашними делами, которые делай их — не делай, всё равно целая куча. Только поздно вечером, когда я, засыпая, отложил руководство по отцовству, она повернулась ко мне, положила руки на мою голову.

— Слушай, Миша. — Обычно так начинались серьёзные разговоры. — Я тут думала, что с нами происходит.

— Да? — Разговор будет длинным. Вот, любят женщины важные разговоры начинать вечером, когда надо спать! Вот, хлебом не корми! А то, что завтра на работу с утра — это дело второе! — Так что с нами происходит?

— Мы бесимся от безделья.

— Опаньки! — Я даже сел в кровати. — Это мы-то? Когда в отпуске сама была последний раз?

— Я не о том. — Она натянула простынь по самое горло.

— А о чём?

— На самом деле, я боюсь. — Она закусила губу.

— Чего? — Так, приляжем рядом, обхватим рукой, пропустив под шеей гибкую змею-руку.

— Ну, там, у меня внутри, так и тянет к женщине.

— Так о чём речь? — Я хмыкнул. — Я же...

— Нет! — Она мотнула головой. — Боюсь, что понравится. А после с тобой не смогу. Ну, ты понимаешь? А без тебя мне не жить.

— Знаешь, что я тебе скажу? — Тут надо придумать что-то такое — грандиозное! Неожиданное. — Ты попробуй, если хочется. Если получится так, что потянет с головой туда — я заведу себе мужика.

— Что? — Она приподняла голову. — Дурачишься? — Обида в голосе.

— Нет. — Я пожал плечами. — Почему бы и нет? Может быть, что-то есть в этом? Как ты думаешь? Если лесбиянкой решишь стать?

Она затихла и больше ничего не говорила. Поверила в мужика? Гм.

***

— Ольгу увезли в больницу! — Голос Лидки дрожал от напряжения.

— В больницу или роддом? — Внутри меня ёкнуло.

— В роддом, то есть! — Дура ты, Лидка! Так и до инфаркта не далеко. Признаюсь честно, после той ночи, любые вести с Юркиного семейного фронта я воспринимал чуть ли не как личное. Отчего больница или роддом для меня были важным. — Увезли десять минут назад.

— Значит, родит где-то вечером или ночью. — Вика заинтересовано наклонила голову, прислушиваясь к моему разговору. Отношения у нас в офисе были ровными, как всегда. А вот вечерком. Нет, мы не кувыркались в кровати, не стонали от накатывающихся волн оргазма. Мы сидели в том самом кафе в этом отсеке, тесно прижавшись друг к другу. Виктория оказалась такой интересной собеседницей. И не возражала когда моя рука иногда ныряла ей под край юбки. В целом, диспозиция была готова к действиям — Вика желала секса со мной, беременности от меня, Лидка, принимая с алчной готовность меня, находилась в состоянии раздумий, в которых «да» было больше, чем «скорее, нет», я настроен был заняться сексом с Викой, Лидкой и обеими сразу.

— Наверно. — Она вздохнула. — Волнуюсь.

— Понимаю. — Я подмигнул Вике. — Но это не ты рожаешь. Так, что смотри, не заставляй меня нервничать. — Я знаю её. Может и фортель выкинуть. Например, рвануть к Ольге. Вот, Юрке сейчас она так нужна в квартире! — К тому же, не забудь у нас по расписанию сегодня секс. — Этой фразой я её обычно злю. Но она понимает, что я хочу до неё донести этим — «всё в порядке, нечего дёргаться».

— Дурак. — Она повесила трубку.

— Дурак. — Согласился я в пустую трубку.

— Кто-то рожает? — Виктория спросила чуть слышно. Теперь наши кресла практически спина к спине. Повернись на кресле и вот она спина или лицо собеседника. Нас тут уплотнили, засадив ещё один отдел. Многие бухтят, я же доволен. Вика то коленкой, то рукой нет-нет, да коснётся меня. Ну, и я тоже. Но в рамках приличия, конечно. Офис не место для флирта.

— Помнишь, рассказывал об Ольге — жене моего друга Юрки?

— Это тот, который от родителей рванул в другой город с беременной женой? — Виктория улыбнулась, наклонилась, копаясь в нижнем ящике стола. Мда! С таким богатством ещё не замужем!? Не порядок. Что-то не так в койке? Как бы то ни было, Вика, женщина со всеми задатками не супер модели, но сердцеедки точно, была одинока, желала секса и ребёнка. И я был готов дать ей и секс, и ребёнка. Единственно, что смущало меня — какое отчество будет у ребёнка?

Ольга родила в ночь. Юрка орал в телефон какие-то глупости, мы сонные, два часа ночи ведь, тоже радостно несли чушь. Поставленный на громкую связь телефон пыжился донести до нас не только интонации и настроение говорившего на противоположном конце невидимого радиомоста, но и громкость с какой Юрка орал. Это получалось у него плохо. Звук дребезжал, отчего некоторые слова принимали совершенно невообразимую интерпретацию. Но ясно было одно — Ольга родила мальчика — крепкого, спокойного, вылитого Юрку. Мы на радостях хлопнули он-лайн по рюмочке за здоровье ребёнка, потом Ольги, а потом поздравляли Юрку. Праздничный вечер, вернее, праздничная ночь окончилась сексом на кухне, у холодильника, куда мы откочевали, начав целоваться на пороге кухни. А спровоцировал секс один-единственный вопрос «ребёнка делать будем», заданный мною — вот, так.

Она любила целоваться. Делала это обстоятельно, чувствительно, изыскивая всё новые и новые способы обмена информацией между нашими телами. Вот и сейчас, она не целовалась в засос, наполняя пространство вокруг меня своими флюидами. Губы её, чуть касаясь моих жадных губ, оставляли на них тонкий след прикосновения, после чего взлетали, парили в нескольких миллиметрах от моего лица, выискивая новую точку прикосновения. Через минут пять я уже не мог терпеть.

***

В четверг её прорвало. Весь понедельник она молчала, вторник только самые необходимые слова, среда опять молчание, а в четверг вечером она встретила меня в коридоре, помогла снять плащ, потянула на кухню. Они так с девчонками из своей бухгалтерии по очереди раньше на час убегают. Ну, по магазинам или куда-то им ещё надо вечером забежать. Начальство смотрит на это сквозь пальцы — как квартальный ...