Ник, или Восемьсот тридцатый день сурка. Часть 2

Повесть

Автор: Русландер

Жанр: Любовно-фантастическая проза

Предупреждения: 18+, описание интимных отношений

Мне так и не удалось определиться, хочу ли я увидеть Никиту. Тем не менее, я решил навестить его. Пусть он знает!

Никита жил и работал в своей фотографической студии, которую он называл галереей. В прошлом Никита был известной моделью, но к тридцати годам потерял свою популярность. Он объяснял это тем, что больше не мог изображать молодых подростков для модных показов и все еще слишком молод для успешных банкиров на рекламных фотографиях часов. Он не мог признаться себе в том, что вышел из моды, и скрывал свое отчаяние за занятием "галереей".

С моей точки зрения Никита все еще выглядел очаровательно и был пригоден для работы на подиуме, но... Не я решаю об этом.

Галерея представляла собой небольшой зал, который раньше использовался как продуктовый магазин. Стены были украшены огромными фотографиями самого Никиты. Некоторые из них были выполнены весьма художественно. Я не мог даже представить, кто и зачем посещает эту галерею. Сам я наткнулся на нее совершенно случайно.

Никита не имел другого дома и жил прямо в галерее, тратя свои накопления на травку и развлечения. Он любил приглашать людей на "фотосессии" и, при случае, соблазнять их. Для Никиты различие между полами не имело значения.

Так как было дневное время, галерея была открыта для посетителей. Из колонок звучала качественная музыка, фотографии на стенах освещались специальными лампами, а Никита смотрел на меня со всех сторон. Он сам сидел в углу, занятый работой на своем ноутбуке.

Когда я появился, мужчина был сильно удивлен моим неожиданным появлением и застыл, не сводя глаз с меня.

Я отошел в другую часть комнаты, где были установлены экран, осветительные приборы и камеры. Я нажал кнопку кондиционера, чтобы не было жарко. Включил свет и начал съемку.

Мужчина наик изумился еще больше, особенно моей смелости.

— Кто ты такой? — закричал он, вскакивая со своего места.

Я вышел на центральную площадку и начал двигаться. Хотя я не очень умею танцевать, я мог что-то продемонстрировать.

Удивление наика превратилось в полное изумление. Он уже бежал ко мне, но остановился у одного из прожекторов.

— Кто ты?

Его зрачки расширились, его взгляд бегает по всему окружающему. Как обычно в пятницу четвертого сентября Найк был под действием каких-то наркотиков.

Я не ответил на его вопрос. Продолжал двигаться в лучах света. В общем-то, я двигался беспорядочно. Я не знал никаких танцевальных движений, я никогда не учился танцевать. Возможно, то, что я делал, больше всего напоминало плохой самодеятельный балет — медленно, без ритма и плана. Я поднимался на носочки, вращался, поднимал ноги и размахивал руками. В целом, я был в такт, хотя разница между драйвовым клубным ритмом и моими размеренными движениями была очевидной.

Вспыхивали фотовспышки, и я освещался ярким светом. Затворы щелкали, красные лампочки на камерах мигали.

Наик смотрел на всю эту сцену, не шевелясь.

Я рискнул сделать несколько упражнений, тех же самых, которые обычно приводят Серпа в изумление. Поставился на...

маленький мост, ритмично покачиваясь, упал на пол и взлетел, начав вращаться. Затем снова вернулся на мостик и, двигая руками и ногами как паук, сделал полный оборот. Перевернулся. Поскользнулся, пытаясь стать прямо. Оказался на руках, перепрыгнул лицом к Найку и упал на бок.

Площадка для съемки была покрыта чем-то похожим на мат из светло-белого материала. Падение не вызывало боли.

Найк смотрел на меня, а я смотрел на него. Он уже слегка двигался в такт музыке. Не очень сильно, но заметно. Его зрачки не могли остановиться.

Извиваясь как змея по мату, я отполз назад, оставляя за собой футболку. Вскочил, содрал ее с рук. Вытянулся, демонстрируя живот. Подпрыгнул и начал вращаться снова. Остановился спиной к Найку для того чтобы он мог видеть меня со спины. Прогнулся назад в его сторону, вытягивая руки — чтобы показать насколько у меня выпуклые и упругие ягодицы. И снова начал вращаться.

Выступление между ног Найка стало заметно больше. Это было хорошо!

Я продолжил свой "танец", поочередно размахивая руками и подставляя лицо то под одним фотоаппаратом, то под другим.

Прямо перед глазами вспыхнула вспышка и я на мгновение ослеп, упал на пол, вывернулся, прокружился, поднимаясь.

Затем приблизился к Найку, одновременно расстегивая ремень на брюках. Развернулся и пошел назад. Прокружился, словно держа флаг. Снова двинулся к Найку. Расстегнул пуговицу на поясе.

Он глотнул слюны и огляделся.

Я продолжал повторять свои жестикуляции руками, вращения и шаги, а Найк снова огляделся. Затем он быстро направился к выходу. Повернул табличку на "Закрыто", запер дверь замком и опустил жалюзи. Нажал на кнопку, чтобы опустить шторы на окнах. Вернулся и остановился позади того же прожектора. В руках у него была какая-то туба. Я знал, что это смазка. А вот презервативов у этого парня никогда не бывало.

Я закончил вращение, махнул руками и упал на пол, начал извиваться. Вскочил, сразу опустившись назад на мостик. Мой напряженный член задел ширинку, вытолкнув и даже слегка расстегнув молнию.

Я быстро вскочил и потянулся вниз. Из-под ткани появился обтянутый белой материей член. Найк явно вздохнул.

Я продолжал плавные движения руками и начал двигать бедрами и животом. Тонкий материал летних брюк сполз вниз, а в какой-то момент даже опустился на колени. Я одним движением ноги снял их с себя. Отбросил в сторону.

Найк стоял неподвижно. Было ясно, что он возбужден, но сам не двигался. Просто смотрел на меня.

Когда мои брюки упали к его ногам, он глотнул и повторил свой вопрос:

— Кто ты?

Он произнес это тихо и хрипло, как всегда. Именно так, как я задумал.

— Ты хочешь сняться со мной? — спросил он. Все-таки Найк считает себя менеджером.

Но нет, я не хотел сниматься у него. Я молчал. Да, я до сих пор не произнес ни слова.

Теперь настала очередь откровенного стриптиза. Как танцевать и одновременно снимать трусы, я не знал. Поэтому просто двигал бедрами из стороны в сторону и опускал резинку все ниже. Получалось вызывающе, что мне очень не нравилось, но другого варианта не было.

Когда появились лобковые волосы... Найк глотнул. Когда обнажился корень члена... Он снова глотнул. Когда полностью вышел пенис, дыхание мужчины перехватило.

Я потянул трусы до такой степени, чтобы видны были яички, подождал следующего глотания Найка и повернулся к нему спиной. Повторил стриптиз, теперь обнажая задницу. Неосознанно сжимал ягодицы и слегка вгибался назад под музыку - всегда хочется выглядеть еще лучше!

Когда я увидел полностью его задницу, опустился на колени в позу, которую предпочитают многие геи. Может быть, для Найка это не было особо возбуждающе, но для меня это было чрезвычайно сексуально. Я выпрямился, поднимаясь на ноги. Мой член стоял передо мной, напряженно указывая прямо вверх.

Под ритмичную музыку я упал на мат и начал извиваться на нем. Вставая, я спустил трусы до щиколоток и переступил через них.

Я встал перед Найком полностью обнаженным, озаренным ярким светом от вспышек фотокамер. И затем снова начал танцевать, выгибаясь и кружась. Через мгновение Найк оказался рядом со мной. Он поддержал меня в сложном движении, прикасаясь ко мне впервые. Затем помог выполнить выпад и провел рукой по моей ноге. Помогал мне вертеться, скользя ладонью по спине и животу.

Продолжая танцевать рядом, Найк снял рубашку. Он взглянул на меня, ожидая моей реакции. Если он думал, что я убегу, увидев его пресс, то ошибался. Я прижался к нему всем своим телом в танце, полностью обнаженным, и затем, пока он протягивал руку ко мне, я отступил назад и сделал круговое движение так, чтобы снова оказаться в его объятиях. Мужчина естественно наклонился и поцеловал меня. Затем он выпрямился, провел меня между своими разведенными ногами, снова наклонился и снова поцеловал меня.

Затем мы стояли рядом и парировали друг друга зеркальными шагами то в одну сторону, то в другую. В это время Найк пытался снять свои джинсы. Конечно, это получалось не так эффектно, но в целом он создавал атмосферу стриптизного интригующего представления даже для меня, который видел все это неоднократно.

Мы сошлись вместе, и Найк, медленно, под музыку, «потерся» о мое тело всем своим телом, заодно опустив джинсы с трусами почти до половины бедра. Наши голые члены соприкоснулись, и я почувствовал, как разливается по мне волна удовольствия.

Потом, подчиняясь ритму, мы повернулись друг к другу спинами, прижались ягодицами и вновь стали делать движения, будто тремся друг о друга.

Я скользнул под Найка, вывернулся, словно колесо и оказался с другой стороны. Это дало ему повод пригнуться вслед за моим движением, и снять с себя одежду полностью.

Мужчина перебросил меня через себя, положив на мгновение спиной на свою спину. Я взмахнул ногами и, не останавливаясь, оказался под ним.

Тут Найк на меня и навалился. Я едва не задохнулся от тяжести его тела.

Мы еще некоторое время пытались делать вид, что танцуем, но это уже, конечно, танцем не было.

Найк перевернул меня под собой на живот и налег сверху. Его губы стали целовать шею сразу под •••

затылком. Его тело плотно прижалось ко мне сверху, втиснулось, впечаталось в меня. Ни пошевелиться, ни вдохнуть, ни выдохнуть как следует я не мог. Я чувствовал спиной его грудь, живот, твердые бедра, кости, впившиеся в меня. И, конечно, горячий член, вжавшийся в меня меж ягодиц.

Найк перенес часть тяжести на руки, и я с хрипом жадно вдохнул воздух.

Мужчина, казалось, не заметил этого. Он вновь опустился на меня всей тяжестью, а руки сжали мой зад с боков. И пока его зубы сжимались на шее сзади, его тело совершило медленное, с оттягом движение по мне.

Все, что я мог сделать, огрызаясь матом, - это поворачивать голову, чтобы не ударить носом о пол, и вдыхать воздух ртом, чтобы не задохнуться. Я пробовал дышать, хоть и неглубоко, но все равно с трудом получал свой глоток кислорода.

- Кто ты такой? - снова спросил мужчина за моей спиной, приближаясь к уху. Это был хриплый и замедленный голос мужчины, который был возбужден и напряжен.

Я не уверен, что Найк на самом деле интересовался моим именем. Возможно, в тот момент я ему показался эльфом из другого мира или единорогом, которого он удалось поймать. А может быть, я был прекрасным демоном, которого следовало задушить для превращения его в не менее прекрасного ангела...

Воздуха совсем не хватало. Я помню свой испуг от возможности задохнуться в наше первое время. Как я барахтался и кричал подавленно. Теперь я понял, что это была часть игры, которую мужчина специально создавал, придавливая меня не только своим весом, но и напряжением всего своего тела.

- Вдохни глубоко и задержи дыхание, - прошептал Найк мне на ухо.

Я послушал его, потому что таковы были правила секса по его представлению. Как только я затянулся и задержал дыхание, он снова сильно надавил на меня всей своей тяжестью. Мне потемнело в глазах, все начало плавать, и я потерял сознание.

Думаю, Найку просто необходимо было, чтобы это случилось. Для полноты ощущений и полной эротической интенсивности. Может быть, таковы были условия игры, которые он выбрал именно в эту пятницу четвертого сентября. Или может быть мужчине просто не представляется секса без того, чтобы его партнер терял сознание и становился безразличной тряпкой.

Однако, Найк в это время не занимался ничем негативным или досадным. Я просмотрел видеозапись и не нашел поводов для недовольства. Все было в рамках того, с чем я уже согласился.

Когда я пришел в себя, между половинами задницы ощущалось обильное смазочное вещество. В одном из моментов, когда свет от вспышки осветил комнату, я увидел пустой стакан на полу. Найк лежал на мне, но теперь я мог дышать, хотя все еще оставался беззащитным.

Мужчина двигался по мне вверх-вниз в такт музыке, изгибаясь и прижимая свои узкие бедра ко мне. Его твердый пенис скользил между ягодицами, проходя по самому дну расселины, а Найк целовал затылок, шею и плечи горячими губами. Я чувствовал его соски скользящими по моим лопаткам, его ребра трется о кожу спины, живот прижимается к пояснице, его таз давит на задницу, а его ладони сжимают ягодицы с боков. Коленка Найка неприятно упиралась в сгиб моей коленки сзади.

Член быстро и энергично двигался в промежности между половинками задницы. Найк занимался со мной анальным сексом, но это происходило именно в этой области, а не в прямой кишке. Ягодицы сильно сжимали его пенис.

Я чувствовал волны наслаждения и слабости, охватывающие мое тело. Возможно, это были последствия удушья, но теперь они приносили удовольствие. Я был беззащитен. Прижатый к Найку до полной беспомощности. И мне это нравилось. Я даже не возражал бы против повторного испытания полного потеря сознания.

Я чувствовал страстные и лихорадочные поцелуи на затылке, плечах и ушах. Моя кожа на верхней части спины стала покрыта влажными следами слюны. Места укусов чувствовались немного болезненно.

И мой возбужденный орган все время перемещался между ягодицами. А мой напряженный пенис, сжатый под давлением тела к полу, болезненно сокращался и незаметно двигался по поверхности, подталкиваемый сильными движениями Найка.

Фотоаппараты щелкали, вспышки выбрасывали шары света, музыка продолжала громко звучать, и все это создавало ощущение чего-то непривычного и загадочного, что придавало этому моменту особую привлекательность.

Я чувствовал всё тело мужчины, его прекрасное тело модели, ощущал его аромат и жар. И слышал стоны Найка.

Несколько раз горячий пенис задевал головкой прямо анус. Я инстинктивно дергался, не потому что не хотел его в себе. Впрочем, Найк точно также не хотел этого. Он отодвигался сразу же, как только почувствовал, что его член начинает проникать через мой анальный отверстие.

Наши ноги переплетались и двигались, ища удобную позицию - мои, потому что я пытался сжать их как можно сильнее, Найк, потому что он хотел прижать их еще крепче.

Тело мужчины ритмично нажималось на мое тело, расплющивая его об пол. А я, зажатый под ним, пытался двигаться, извиваясь словно на вертеле. Мы оба громко и тяжело дышали. Честно говоря, я задыхался. Пенис раздвигал мои ягодицы широкой головкой и быстро двигался вверх-вниз по щели со значительной силой. Ладони прижимали половинки задницы друг к другу. Пальцы судорожно впивались в кожу, оставляя следы и синяки.

Движения Найка больше не напоминали безумный танец. Это были точные движения хорошо работающей машины.

И внезапно машина остановилась. Мужчина с силой набросился на меня. Я опять почувствовал головокружение от недостатка воздуха, но не потерял полностью сознание. Острые зубы угодили мне в шею. Камнями начала теребить судорога в ягодицах. Задница, словно крылья бабочки, раздвинулась, едва не расколотая пополам, и Найк одним движением прижал свой член к моему анусу. Он настолько давил своей тяжестью. Разумеется, в таком положении и без предварительной подготовки он не мог проникнуть в меня, но это его не интересовало. Ему хватило того, что головка члена уткнулась в анус на полсантиметра и застряла там, без возможности продолжить движение дальше. Найк давил на этот вертикальный орган и издавал рычания.

И в этот самый момент расселина между ягодицами заполнилась горячей спермой... Найк еще раз сжал бедра, выпуская новую струю, а затем начал двигать членом вдоль ложбинки, как он делал все это время. Моя спина была обожжена струей горячей спермы. Затем она разлетелась по пояснице, расплывшись между спиной и прижатым к ней животом. Между половинами задницы живое твердое бревно двигалось взад-вперед и выстреливало подвижную горячую жидкость. Семенная жидкость текла по моим ногам, бокам, спине. В воздухе распространился характерный запах.

Найк явно наслаждался своим оргазмом, а я лежал под ним, дрожа от пережитого напряжения.

Потом мужчина застонал, его пальцы разжались и он отодвинулся от меня, упав рядом на спину.

— Кто ты такой? — снова спросил он, гладя ладонью мою спину.

Затем его пальцы закопались в моих волосах на затылке, с силой притянули голову к своей голове, и Найк поцеловал меня в губы.

Когда поцелуй прервался, мужчина не отпустил меня и начал внимательно изучать моё лицо. Я, в свою очередь, опустил глаза и смотрел на пол.

— Ты такой красивый, — наконец сказал он. — Уверен, что ты станешь необычайной моделью. Как ты узнал обо мне?

Я молчал.

Ник проводил рукой по моему телу, поцеловал меня и сел на пол. Он ещё какое-то время приглядывался к моей фигуре. Затем его рука скользнула под ягодицы и нащупала мой эрегированный член.

— Теперь твоя очередь, — сказал он. — Покажи себя!

Он лег на живот, скрестил ноги и вытянул руки вверх. Он предоставлял себя для анального секса так же, как только что делали мы - членом между ягодицами.

В принципе, если бы я захотел, он готов был отсосать у меня или дать в попку. Я это уже проверил ранее. Просто Ник был уверен, что все любят и всегда предпочитают секс между ягодицами больше всего.

Давно понял, что если я прихожу сюда, то должен делать то, чего другие парни не сделают. Поэтому я решил трахнуть его так же, как он трахал меня.

Я взглянул на его прекрасное разложившееся передо мной тело: выпуклые ягодицы, чувственные губы и длинные ресницы на опущенных в ожидании веках. Каким удовольствием я трахал все это раньше...

— Николай... — прошептал я, и Ник вздрогнул.

Он открыл глаза и непонимающе посмотрел на меня.

— Откуда ты знаешь моё имя? — спросил он, когда понял, что больше ничего не скажу. — Мое настоящее имя?

Я склонился и поцеловал Ника в губы. Затем быстро оделся, не обращая внимания на то, как его кожа прилипает к мокрой от спермы ткани.

— Я что-то сделал не так? — спросил мужчина, опустившись на пол. Теперь он выглядел адекватно. Такого я его никогда прежде не видел. Однако в следующую секунду его глаза заинтересованно следили за чем-то в воздухе, что, кажется, забралось на потолок и начало там действовать. Найк мгновенно бросил на меня взгляд и спросил: — Кто ты?

Я покачал головой, прижался, чтобы побрести волосы у него на голове, и ушел.

Никита, черт возьми! Откуда же

ты появился у меня! Эх, Никита, мой Никита...

828-й день повторения

Вера Фабиановна собиралась отправить меня в библиотеку для классификации новых книг, но я просил разрешение посмотреть фильмы на русском языке. Это оказалось действительно интересным занятием, и я провел целый день в темном зале, следя за тем, как переводные реплики накладывались на движения губ актеров. Это казалось чем-то волшебным, совершенно необычным.

Время от времени я забывал о Никите и полностью погружался в процесс, даже предложил редактору свою версию реплики героя, и она была использована в фильме!

Когда я вернулся домой, меня снова охватила депрессия. Я сидел перед телевизором, ничего не видя на экране, и отгонял мысли о Никите...

829-й день повторения

Я понял, что Институт Гете был только способом заполнить пустоту после ухода Никиты. Я изменил свое решение и вернулся домой, где провел целый день в своей комнате.

В моем сердце было пусто. Мне не хотелось делать ничего. И мне не хотелось думать...

830-й день повторения

Утром я проснулся с мыслью быть рядом с Никитой. Просто быть рядом с ним. С человеком, а не объектом для секса. Я хочу разговаривать с Никитой. Хочу находиться с ним в одной комнате. Хочу дышать одним воздухом с ним. И пусть не будет секса между нами, бог с ним! Дружбы для полного счастья мне будет более чем достаточно!

Это была простая идея, очень простая, но она словно раскрыла для меня новые возможности, словно осветила мой путь, словно освободила меня...

Я быстро собрался и поспешил в Институт Гете. Как и ожидалось, Вера Фабиановна сама предложила мне присоединиться к написанию сценария капустника и сама связалась с Никитой. Ник тоже сразу же согласился на мою помощь, и я отправился к нему.

— Уже? — спросил Никита, понявшим, что я пришел и зачем. Говорил он на немецком языке. — Как ты быстро! Я не думал, что ты прибежишь через пять минут!

Сделав шаг в сторону, он пропустил меня в дверь.

— Ну, заходи!

Я оказался в хорошо знакомой комнате, за тем же столом, на том же стуле. Только передо мной уже не лежала книга «Фауст», а стоял ноутбук.

— Давай проверим то, что я уже написал. Если обнаружишь какие-либо недочеты, говори. Или неуклюжие моменты. Или вообще то, что можно улучшить.

Я кивнул.

— А потом будем продолжать писать.

Я снова кивнул, и мы приступили к работе.

Сценарий оказался веселым, интересным и продуманным. Он мне сразу понравился, и я сообщил об этом Никите.

Затем мы начали более детально изучать его. Никита часто задавал мне вопросы, и вскоре я стал настолько заинтересован, что забывал о времени. Мы спорили, предлагали и отвергали разные идеи, Ник пытался что-то доказать мне, и мы постоянно вставали со стульев, размахивая руками и бегая по комнате.

Через полчаса Никита перестал относиться ко мне как к незнакомцу. Мы постепенно становились друзьями. Впрочем, это всегда происходило между нами.

От переполняющих меня эмоций...

я часто подскакивал со стула, то и дело подходя к окну или книжной полке, но теперь это уже не имело значения. Никита из-за своей ноги ходил по комнате гораздо меньше, но и он был полон эмоций.

Мы снова приступили к переписыванию очередного отрывка. Я сидел на подоконнике, наслаждаясь ярким солнечным светом, и вдруг заметил, что Ник смотрит на меня как-то особенно. Да, он глядел на меня так же, как и раньше. Просто его взгляд был неожиданным для меня сегодня. Никита весьма явно возбуждался. Сексуальное возбуждение.

Это уже случалось между нами многие разы и всегда заканчивалось тем, что я был вытеснен из этого дома. Я не хотел этого, я хотел провести целый день с Никитой. Быстро переместившись в тень к тому самому дивану, я заставил себя сконцентрироваться на обсуждаемом тексте.

Я постоянно произносил цитаты из "Фауста", и Никита восхищался моими "знаниями" классической литературы. Оказалось, что эта фраза Гете часто делала другую фразу гораздо забавнее, и мы начали читать сценарий заново, добавляя слова поэта в него.

Я снова увлекся и стал ходить вокруг комнаты, не заметив, как оказался возле окна. Я с энтузиазмом что-то доказывал, когда заметил, что Никита опять смотрит на меня особым взглядом. И, кажется, он рассматривает мою задницу и явно видимый возбужденный член, освещенный косыми лучами солнца.

Я отскочил от подоконника и опустился на свой стул. Но это не помогло - я увидел из уголка глаза, что Ник теперь пристально смотрит на мое лицо.

Я начал говорить, указывая на конкретный абзац текста. Никита пригнулся, чтобы заглянуть в экран компьютера, и я почувствовал его дыхание на своих волосах.

Это было действительно эротично. И кажется, для обоих из нас. Мы оба замолчали, пораженные волной желания, пронизавшей наши тела.

Я преодолел свои сомнения и продолжил разговор. Некоторое время Никита молчал, но затем смог справиться со своими эмоциями, отодвинулся от меня немного и включился в обсуждение.

Мы дочитали текст до конца, и у нас возникло несколько новых идей. Мы активно обменивались мыслями, возвращаясь к началу. Я и Никита добавляли в сценарий новые фрагменты, переписывали старые, избавлялись от лишнего. Иногда нам приходилось бороться за клавиатуру, что вызывало взрывы смеха. Однако я чувствовал, как каждое наше прикосновение заставляет Никиту подрагивать. И я постоянно замечал его взгляд, направленный на меня.

В конце концов я почувствовал усталость и поднялся со стула, чтобы размять спину. Растянул руки, прогнулся туда-сюда, и в моих мышцах раздался хруст. Я ещё раз потянулся и наклонился назад, и тут я заметил, как Никита смотрит на меня. Я совсем забыл! Мне вылетело из головы, что это может показаться ему возбуждающим.

Я поспешил сесть за стол, но всё же увидел в периферийном зрении то же самое — расширенные зрачки, открытый рот и красные пятна на щеках, пальцы дрожащие прикасались к волосам. Ник был возбужден. Очень сильно. Что бы он со мной ни делал!

Я упорно смотрел на экран, не разворачиваясь.

— Пора пообедать, — произнес Никита хрипло. — Пойдем перекусим? Хочешь сэндвичи и кофе?

Он поднялся, и я успел увидеть его выпирающий член в спортивных штанах. Видимо, Никита почувствовал что-то необычное и быстро отвернулся, пригибаясь одновременно.

Мы переместились на кухню.

Я готовил кофе, Никита нарезал сэндвичи. Конечно, только для себя. Я не был голоден. Мне постоянно что-то было нужно от Ника, он всегда передавал что-то, и мы стали чаще прикасаться друг к другу. Парень всегда реагировал и отводил взгляд. Игрушка на его штанах никуда не уходила.

Потом я сидел на табурете, ожидая, пока он дорежет помидоры, и вдруг заметил его взгляд, брошенный на мои бедра. И почти сразу же — чуть выше, на молнию.

Я попытался выглядеть спокойным и убрал ноги под стол. Никита явно смутился при этом.

Я подошел к своему стулу, споткнулся и упал на сидение, обременяя травмированную лодыжку и издавая стон.

— Проклятье! — изрек он, массируя голень над гипсом. — Она не так сильно болит все время, и я забываю быть осторожным, когда наступаю на эту ногу! А сейчас просто режет.

Раньше я предлагал Никите сделать массаж в этом месте. Теперь я уставился на свою кружку, будто пытаясь что-то увидеть в своем кофе.

Ник продолжал массировать стопу.

— Слушай, а ты умеешь делать массаж? Мне сложно дотянуться, просто сжимай мышцы...

Я неуверенно поднял голову.

Время имеет сильную инерцию. Если самому не контролировать происходящее, оно склонно повторяться...

Как бы это ни закончилось повторением моего изгнания!

Я приблизил свой табурет. Неуверенно взял Никитину ногу и устроил ее на своем бедре.

Теперь через штаны было ясно видно его возбужденный член. Весь, от основания до верха. И мошонка выделялась...

Я поспешно отвернулся и начал массировать пятку Ника. Затем перешел на голень, чувствуя, как каждое прикосновение порождает во мне волну желания.

Я испытывал опасение поднять взгляд на Никиту. Возможно, он заметит что-то подозрительное?

Парень начал рассказывать о своей полученной травме. Я снова услышал историю о бассейне, Наташе и ее проявлениях внимания, скользком полу, двойном весе на руках и вызове скорой помощи.

— А санитар из скорой, пока мы ехали, все время ласкал мою ногу! — добавил Никита, заметив, как я гладил его по ноге, и тут же снова опустив глаза. — Подумал, он такой…

Я кивнул в знак того, что слушаю. Однако боялся смотреть на Ника.

— А ты как относишься к… — Никита запнулся. — … к таким вещам?

Я напрягся и осторожно ответил:

— Это личное дело каждого человека…

Никитос фыркнул носом. Затем убрал ногу с моего бедра и поставил ее на пол. Встал. Осторожно перенес вес на поврежденную лодыжку.

— Действительно, ты просто волшебник, Артем!

Я продолжал кивать, не поднимая глаз. Сдвинул свой стул на место и уставился на кофе.

— Интересно, бывает такое, что мужчина любит женщин, но одновременно ему нравится парень? Один-единственный? Не все мужчины, а именно один конкретный мужчина?

Я пожал плечами.

— Гетеросексуал, который влюбляется в определенного человека своего пола?

Я покачал головой, стараясь уводить взгляд.

— Ты веришь, что такое возможно?

Я молчал.

Мы вернулись в комнату. Сели за стол и я заметил, как наши ноги слегка коснулись друг друга. Оба мы это заметили и почувствовали смущение, оба немного отодвинулись. Занялись просмотром чего-то на компьютере, и наши колени случайно стукнулись о друг друга. Мы снова отодвинулись.

Прочитав очередной раздел сценария и решив, что он теперь звучит хорошо, мы перешли к следующей странице, но Никитос внезапно спросил меня о моем детстве, о детском саде.

Следующие тридцать минут мы беседовали о взбитом молоке, эксцентричном географе и моих амбициях на Нобелевскую премию. Я чувствовал себя неловко и сосредоточенно смотрел вперед, хотя из уголка глаза заметил, что Никита обращает на меня внимание.

— Ох, после этих бутербродов хочется пить, — пробормотал Никита и направился на кухню.

Я остался за столом, неподвижный, с сердцем, которое бешено колотилось, и необычайно возбужденным членом. Хочу ли я соблазнить Никиту или нет, но мое тело реагирует на него одинаково...

Никитос вернулся с двумя стаканами воды, поставил их на стол и сел на свое место.

— Один для тебя, если захочешь.

Я кивнул. Если временной петли действительно есть инерция, то один из этих стаканов определенно уронится на меня. Я осторожно отодвинул оба стакана от края. Сегодня я решительно не собираюсь быть изгнанным из этого дома!

Мы приступили к следующей главе, которая была короткой и второстепенной, и я думал, что мы ее быстро проскочим, но неожиданно застряли на ней. Нельзя просто убрать сцену одной группы людей, снять декорации и моментально начать новое действие. Нужно либо объявить антракт, либо вписать все происходящее в сюжет. Так что делать?

Никита начал спорить со мной, мы опять стали жестикулировать руками, я вскочил со стула и отскочил к окну. Я осознал свое поведение и вернулся обратно, но тут же снова отпрыгнул от стола. Я показывал ему, как это должно быть, я кричал, я объяснял свои аргументы, но Никита не хотел понимать. Я так увлекся этой игрой, что оказался возле окна - там было больше свободного места - но затем попал под его взгляд и поспешно вернулся за стол. Я быстро схватил стакан, чтобы скрыть свое смущение, но он мгновенно выскользнул из моих рук и опрокинулся.

Ник вздрогнул на своем стуле, я вскочил вместе с ним, и мы начали быстро удалять воду сначала с ноутбука, а затем со мной. Ладони Никитоса несколько раз коснулись моей груди и живота, я понял, что он просто хочет помочь мне, что эти прикосновения не имеют другого значения, но каждое его движение причиняло мне боль. Я замер, задыхаясь и ощущая бешеные удары сердца. Ник тоже почувствовал что-то, запутался и отступил на шаг назад.

— Сейчас я принесу полотенце! — закричал он и пошел хромая в коридор.

Я остался стоять посреди комнаты, бездействующий. Я чувствовал себя запертым в ловушке без выхода. Как только я начну вытираться, Никита возбудится и отвергнет меня.

Ник вернулся с полотенцем. Он передал его мне. Я вытер лицо и руки тканью и замер, не зная что делать со своей до костей промокшей футболкой и штанами.

— Я дам тебе пока свою одежду, — сказал Ник, заметив мои сомнения. — А твою мы пока просушим. Вон на том кресле! Раздевайся, я скоро вернусь!

И он снова ушел.

Что же мне делать теперь?

— Никита, это не нужно! — закричал я. — Она и так высохнет! На мне! Это ничего страшного, это всего лишь вода!

— Зачем оставаться в мокрой одежде, если есть сухая? — ответил откуда-то Ник.

Через несколько секунд он вернулся. В его руках была футболка, и шорты.

Я неуверенно взял одежду и замер, не зная что делать.

— Да не стесняйся! — буркнул Никита. — Мы же как братья! Переодевайся! Или я могу выйти!

Я неуверенно посмотрел на него. Потом пожал плечами. Расстегнул штаны. Потом повернулся к Нику спиной и снял их. Снял со своего тела футболку.

— Вот, возьми! — Никита поднял полотенце, которое оставил на стуле, и передал его мне.

При этом он, разумеется, был передо мной и не мог не заметить торчащий из тканевых трусов член. Я наклонился, пытаясь скрыться, но было уже поздно.

Никита покраснел. Он действительно покраснел! Отвернул глаза и поспешно отошел. Теперь я не видел его, но знал, что он смотрит на мою задницу.

Я поспешно вытерся полотенцем и надел футболку. Действительно, она как парашют. Надел шорты на себя. Они тоже были слишком большие, и я снял ремень с брюк, чтобы привести их в порядок.

Повернулся. Никита стоял в двух шагах за спиной и смотрел на меня. Когда я повернулся к нему, он поспешно отвернулся.

— Продолжим? — спросил он. — Вот что я придумал...

Мы вернулись к ноутбуку и начали обсуждать следующий раздел.

Теперь, после всего произошедшего, Никита стал гораздо более сговорчивым. Мы быстро продвигались по тексту, внося множество изменений.

В какой-то момент я почувствовал усталость в спине и без раздумий начал выпрямляться, но заметил взгляд Никиты и вернулся за стол.

Затем мы снова выпили кофе. На кухне я начал разговор о самом Никите, и он начал рассказывать о своем детстве. Было интересно, и я задавал все больше вопросов, пока Ник не посмотрел на часы и покачал головой, призывая меня вернуться обратно в комнату.

— Давай завтра закончим. Сегодня хотелось бы хотя бы закончить то, что уже написано, — Никита посмотрел на меня. — Ты сможешь прийти завтра?

Я кивнул. Что еще мне оставалось? Покачать головой? И как объяснить Никите, почему нет? Проще было просто кивнуть.

Мы сели за стол и приступили к последнему разделу.

— Шуток маловато, — заметил Никита. — Не очень интересно.

Я мог бы поспорить, но спорить было бессмысленно. Последняя страница была довольно скучной.

Мы какое-то время пытались придумать что-нибудь смешное, но после целого дня оба устали и ничего не получалось.

— У меня на антресолях есть подшивки немецких юмористических журналов, — сказал Никита сомнительно. — Пойдешь со мной? Может быть, там найдем что-то интересное.

Я пожал плечами.

У Никиты не было лестницы в доме, так как она была отдана соседям на ремонт. Мне пришлось принести стул со спинкой. Стоя на нем, я едва мог заглянуть на антресоли. Никита стоял на коленях на сидении, чтобы стул не перевернулся, и поддерживал меня руками.

Я перебирал книги, перемещая их из одного места в другое в поисках подшивок.

Ладони Никиты лежали на моей спине, а его лицо, независимо от его намерений, находилось на уровне моего таза. Я не знал, смотрит ли он между моими ногами, но даже случайный взгляд был бы достаточным, чтобы увидеть, как перед его глазами торчит и возбуждается мой член.

Я не предвидел такой ситуации, когда соглашался забраться на стул. Теперь я не знал, что делать. Я хотел как можно скорее найти эти журналы, но они были невидимыми, и мои беспокойные движения только поднимали пыль.

— Может быть, их здесь нет? — спросил я и посмотрел вниз. — Давай я уже слезу!

— Нет, они там, — ответил Никита и поднял голову. Его лицо было пунцовым. Он куда-то смущался. — Посмотри слева!

Я вновь проводил время в антресолях, время от времени бросая взгляд на Ника. Его голова казалась повернутой в сторону, но кто знает, куда он на самом деле смотрел. Даже если он отвернулся, возможно, он все же увидел мой член! Расстояние между нами было всего несколькими сантиметрами. Может быть, даже меньше! Было просто невозможно не заметить явно видимый эрегированный орган.

Я размышлял о том, что делать с этим, когда Никита переместил свою уставшую руку ниже. Ладонь оказалась прямо на моей ягодице. Ник почувствовал это и передвинул ее еще ниже, на бедро. Она прикоснулась к обнаженной коже под краем шорт.

— Погружайся глубже! — сказал Никита, и я не мог пошевелиться от ощущения его прикосновения.

Я опустил глаза и понял, что сверху глазами Никиты я не виден.

Ощущает ли он, что касается моего бедра? И на таком высоком уровне?

Ладонь парня сжимала мою ногу, и это лишало меня возможности думать и реагировать. Я застыл, не в силах шевельнуться. Возбуждение охватывало меня, желание наполняло до предела! Пальцы Ника словно испускали электрический заряд, пронизывая каждую клетку моего тела и сведя меня с ума. Я попытался обратить взор на книги в антресолях, но не мог. Мое существо было скручено невидимым ураганом.

И как будто специально Ник еще чуть опустил свою ладонь по бедру и тут же поднял ее обратно, проникая большим пальцем под шорты...

Прикосновение Ника сводило меня с ума. Глаза затуманились. В голове была только пустота. Сердце колотилось как отбойный молоток. Я был готов вскрикнуть, я был готов взобраться на стену...

— Мне кажется, журналы сразу за моими учебниками в школе, — произнес Никита.

Возможно, это только мое впечатление, но его голос звучал охрипшим.

Я опустил взгляд. Теперь Никита повернул голову под другим углом и мог видеть мой возбужденный член совсем близко. Если, конечно, он обращал внимание в ту сторону.

И как назло я увидел, что рука Никиты опускается вниз. И его другая рука переместилась с поясницы на мое бедро.

Я громко проглотнул. Я больше не мог продолжать! Пусть он делает что хочет!

— Видишь ли?

Я посмотрел невидящими глазами в левый угол комнаты, как он просил, и вдруг осознал, что действительно различаю подшивку журналов. Я потянулся к ней, перехватил несколько книг, которые едва не упали со стеллажей, и держал журналы в руках. Закрыл шкафчик.

— Вот нашел, можешь отпустить меня!

Никита поднял голову. Его лицо все еще было пунцовым.

— Сначала опусти одну ногу, — сказал он. — Я не могу убрать колено, иначе стул опрокинется, так что будь осторожен!

Руки Никиты крепче сжали мои бедра.

Чувствуя, что в любой момент мог потерять равновесие, я спускал одну ногу на сиденье рядом с коленом Ника. Затем начал опускать вторую ногу, но Никита уже не держал меня за поясницу, его ладони на бедрах только мешали и я потерял равновесие. Журналы полетели в одну сторону, а я упал в другую прямо на парня.

Все произошло так неожиданно и быстро, что Ник не успел отреагировать. Мы грохнулись на пол, при этом я повалился своим телом на живот Никиты и задавил его больную ногу. Ник вскрикнул, дернулся и перевалился на бок. Я продолжал падать и неуклюже перевернулся на спину, с громким звуком ударившись затылком о пол.

Стул внезапно переместился в противоположную сторону с грохотом. Мы оба застыли — я лежал на спине, рядом Никита на боку, неудобно подвернув ногу под себя. Сверху на нас обрушилась пыль.

— Как ты? — спросил я, страдая от головной боли.

Теперь я осознал, что лежу на одной руке Ника, а его другая рука перекрещивается через мой живот и сжимает мою ладонь со стороны. Наше тело слегка наклонено, придавливая меня, и сердце Никиты бешено колотится прямо у моих ребер.

Ник повернул голову и взглянул мне в глаза. Он был так близко, совсем рядом. Его лицо находилось всего в нескольких сантиметрах от моего. Его взгляд был нежным, хрупким и уязвимым из такого близкого расстояния. Глубокие карие глаза выглядели влажными и беззащитными. Они были настолько близко, что загораживали всю остальную часть мира. Они были моим миром, целым и полным...

Я почувствовал, как внутри меня что-то сжимается от непередаваемой... Нежности?

Ник слегка наклонил голову и замер. Он смотрел на меня, а я тонул в двух карих озерах — таких прозрачных, глубоких и бесконечных...

Время остановилось. Звуки затихли. Мы не дышали. Во всей вселенной были только наши глаза...

Ник приблизился ко мне еще на мгновение. Еще...

И в следующую секунду его губы коснулись моих губ. Они были твердыми, шершавыми, упругими, но сразу же стали теплее, мягче и покорнее.

Этот легкий поцелуй наполнял меня светом и воздухом. Я ощущал только его губы и только они имели значение... Именно через них проникала жизнь в меня...

Сколько это продолжалось? Секунду? Час? Вечность?

Ник отстранился от меня, но его глаза остались рядом. Они продолжали смотреть на меня, вглядываться в самое глубокое мое "я", туда, где уже нет ни глаз, ни сердца, ни человеческого тела — только капелька того, что мы называем любовью.

Я вздохнул, и мои губы ощутили прикосновение Никиты.

Замок входной двери заскрипел от ключа, и мы оба испуганно подскочили, будто проснувшись. У Никиты на лице появилась тревога. В панике он суетился, пытаясь встать, но что-то мешало ему и он с ужасом дергался.

Я быстро выскользнул из-под него, вскочил и помог подняться. Затем схватил связку журналов - к счастью, она не порвалась. Ник быстро прихрамывая подошел к окну, повернулся и прислонился к подоконнику.

— Никита, ты дома? — раздался женский голос из коридора.

— Да! — прошептал Никита хрипло и прокашлялся. — Да! У нас гости!

В комнату заглянула мама Никиты...

Субботний день пятого сентября.

Я заснул полностью счастливый, со странным выражением на лице. Казалось, это был самый спокойный и глубокий сон за все это время. Единственный сон, когда ничто не беспокоило меня.

Однако что-то разбудило меня посреди ночи.

Я пару мгновений таращился во тьму, не понимая, что происходит. Затем сел на кровать и взглянул на свой мобильник. Было 4:48. Через несколько секунд этот мир, где Никита поцеловал меня, исчезнет, и придется начинать все заново. Но я не испытывал страха. Я знал, что чудо возможно. Знал, что я могу быть счастливым.

Цифры дрогнули, и появилось 4:49.

Я удивленно огляделся вокруг. Меня не бросило обратно на подушку. Мобильник все еще был у меня в руках. Я продолжал сидеть и смотреть на экран. И почему показывалось 4:49, а не опять 4:48?

Странно.

Я протянул руку к тумбочке и повернул электронные часы к себе. Они показывали 4:49:12. Затем стало 4:49:13. Затем 4:49:14. Часы отсчитывали секунды дня, в котором я не мог, не имел права находиться. Уже пятнадцать лишних секунд. Шестнадцать...

Я ринулся к окну, изогнувшись, чтобы взглянуть на стену дома через улицу. Там также были часы. И они показывали невероятное, запретное, невозможное время - 4:49:21...

Заключительная глава, которая придает этому рассказу научно-фантастический характер. Эта глава должна быть именно такой.

Артем и Никита прожили долгую и счастливую жизнь. Они жили вместе. Это была потрясающая жизнь, в которой им пришлось купить две соседние квартиры тайком, прорубив между ними дверь и заходя каждый в свою квартиру через разные двери. В этой жизни Никита получил какую-то литературную премию, но не смог пригласить Артема на ее церемонию награждения. Артем достал приглашение каким-то обходным путем и весь вечер делал вид, что едва знает о награжденном. В этой жизни Артем провел множество исследований и написал множество статей, но так и не сделал открытие, в котором он был абсолютно уверен по какой-то странной причине. В этой жизни Артем долго уговаривал Никиту раскрыться миру, но безуспешно. В этой жизни, когда Артему исполнилось уже семьдесят лет, он заставил Никиту бодрствовать всю ночь с 4 сентября на 5-е, но ничего особенного не произошло. Артем попытался сделать из этого шутку и вызвал хриплый старческий смех Никиты. Затем они провели весь день в субботу, 5 сентября, гуляя по городу и вспоминая места, которых уже не существовало.

Заключительная глава, которая делает этот рассказ реалистичным. Не рекомендуется к прочтению.

Артем Андреевич Свиридов скончался в 4:49 утра в субботу, 5-го сентября. Он находился в коме точно сутки. Когда у него произошел обширный инсульт, Артем Андреевич находился в лаборатории среди множества коллег, проводивших эксперимент, поэтому момент удара запомнили не только люди, но и видеокамеры. Это произошло ровно в 4:49 утра в пятницу, 4-го сентября. Свиридова вызвала скорую помощь, и его доставили в ближайшую больницу, где его сразу же поместили в реанимацию. В первые несколько часов неоднократно фиксировалась клиническая смерть, но затем состояние стабилизировалось, и Артем Андреевич находился в стабильном тяжелом состоянии до самой кончины.

Это был одинокий старец. Врачи усердно пытались выяснить, где его жена и дети, если они вообще были, но никаких следов не обнаружили. К больному приходили только коллеги по работе, но их не пускали к Свиридову, так как в реанимацию разрешено только пропускать родственников.

Весь период времени, пока Артем Андреевич находился в коматозном состоянии, электроэнцефалограмма каждые полторы-две минуты регистрировала всплески активности мозга. Эти всплески сопровождались учащением сердечного ритма, быстрыми и хаотичными движениями глаз и нерегулярным дыханием, будто больной видел сон, хотя это было невозможно. Эти странные приступы проходили сами по себе. За сутки таких приступов было 830. Последний вызвал неожиданную реакцию: лицо больного расслабилось, а уголки губ поднялись. Наблюдатель мог подумать, что Артем Андреевич умиротворенно улыбается, но врачи знали, что это всего лишь судорога мышц. С этой улыбкой больной и скончался.