Люська. Часть 3: Расплата

— Жан! Ты не сделаешь этого! — взвизгнула Люська.

— Сделаю! Ты давно этого заслужила, грязная тварь! — направил он на нее пистолет.

Глянув на черную, зловещую дырочку пистолета, Люська сжалась в комок, но в этот момент какой-то внутренний голос подсказал ей: «Наступай, иначе застрелит».

— Не шути с оружием, козел! — голая Люська медленно двинулась навстречу мужу.

— Еще шаг и я стреляю! — пистолет дрогнул в руке Жана.

— Стреляй, гад! Стреляй, сволочь! Все равно на этом свете для нас с тобой места нет! — плюнула она ему в лицо.

— Получай, шлюха! — срывающимся голосом выкрикнул Жан и нажал на спусковой крючок.

Люська увидела синее облачко, дернула головой в сторону, и огненный смерч ударил ей в лицо. Она рухнула на пол, как подкошенная.

— И тебе гостинец! — повернулся Жан к Валентину, сидящему на ковре. Того била мелкая дрожь.

— Нет! Не надо! — рыдая, закрыл он лицо руками.

— И это мужчина! — Жан презрительно плюнул в сторону униженного соперника. — Надо! Надо каждому отдавать сполна за то, что он заслужил! А тебе, пижон, сам бог велел ответить за все, — Жан озверело повел глазами, сделал шаг вперед, направил на Валентина пистолет и выстрелил. Валентин, дергаясь, повалился набок.

Жан усмехнулся, подошел к столику, положил пистолет и поднял телефонную трубку.

— Полковника Копальского прошу.

— Слушаю! — раздался недовольный голос.

— Константин Константинович! Это Жан. Прошу срочно приехать домой. Похоже, что тут два трупа...

... Полковник Копальский с вытаращенными от страха глазами, шатаясь, как пьяный, едва переступил порог. На полу он увидел сидящую голую дочь с побитым порохом лицом, к ней жался голый Валентин с кровоточащими ранками на груди и шее.

— Кретин! Ты же мог нам вышибить глаза! — рыдала Люська.

— Благодарите господа бога, что у меня были холостые. Не то бы я вам мозги вышиб, уроды. В следующий раз...

— Следующего раза не будет! Ваш пистолет, зятек! — грохнул по столу кулаком полковник.

Жан, нехотя, протянул пистолет. Люська и Валентин шмыгнули в ванную, умылись и, помогая друг другу, оделись. Люське повезло. Только несколько порошинок впились в щеку. Она машинально отвернулась во время выстрела. Валентин пострадал больше, но все это пустяки по сравнению с тем, что могло бы произойти, разряди Жан пистолет, заряженный боевыми патронами.

— Ничего. До свадьбы заживет, — успокаивал полковник все еще всхлипывающую дочь.

— Какой свадьбы? Она уже была, — перестала реветь дочь, уставившись на отца недоуменным взглядом.

— А это мы сейчас уточним. Так что же мы теперь будем делать, зятек? — повернулся к офицеру полковник.

— Что хотите со мной делайте, но с этой стервой я больше жить не буду! — решительно отрезал тот.

— Александр Македонский тоже был великим полководцем, но зачем же из пистолета палить?! — съехидничал полковник, переделав на ходу фразу из известного кинофильма.

— А тебе, молодец, коль ты осмелился разрушить счастливый брак моей любимой дочери, надо подумать, как ты будешь содержать свою семью, — повернулся полковник в Валентину.

— Еще чего?!... — начал было тот, но по грозному взгляду полковника понял, что сейчас лучше помолчать. Он посмотрел на слегка улыбнувшуюся Люську, и понял, что та уже одобрила решение отца одеть на курсанта хомут новоиспеченного супруга. Правда, это несколько осложняло ее материальное положение, но, похоже, этот вопрос ее не особенно беспокоил. Как ни крути, но любимой доченьке Копальский никогда и ни в чем не отказывал. Она была очень похожей на отца не только внешне, но и внутренне, умевшей, как и он, находить выход из самых крутых и неожиданно сложных жизненных ситуаций. А тут, подумаешь, измена? Да кто в нашей жизни сейчас не изменяет? Разве, что убогий или круглый балбес. «А материальную сторону папенька, как-нибудь, обеспечит», — подумала Люська и сразу повеселела.

... Посоветовавшись с родителями, Люська вскоре подала на развод. Узнав об этом, Жан облегченно вздохнул. Его больше устраивала выплата алиментов дочери, чем жизнь с такой взбалмошной женой, от которой всегда можно было ожидать самых неожиданных сюрпризов. Жан тут же распрощался с домом Копальских и устроился на квартире у одной знакомой, которая давно положила на него глаз. Он целиком ушел в службу, радуясь, что бывший тесть не дал ходу его проступка. А Люська с радостью повисла на шее у Валентина. Она поняла, что всегда сильно его любила, даже тогда, когда он дергал ее за косички еще в шестом классе, да и отец с матерью и близкие подруги ей говорили, что это — судьба.

— Связал нас бог одной веревочкой, теперь нам обратной дороги нет, — говорила она, целуя любимого.

Валентин понял, что петля брака все туже затягивается на его шее, что явно не входило в его планы. Одно дело — любовь, и другое — брак. Он подсознательно чувствовал, что скоро не выдержит постоянных Люськиных вывертов. Однако вязкая трясина любви все глубже засасывала его, и ему казалось, что его любимая ухватилась за него мертвой хваткой. Люська почувствовала его нерешительность и, зная склонность Валентина к утонченному сексу, чего не понимал Жан, решила сыграть именно на этой струнке. Набрав у подруг сексуальной литературы и нырнув в Интернет, Люська углубилась в изучение теории эффективного обольщения мужчин. Она пожирала глазами сцены совокупления на порно-сайтах, особенно в экстравагантных позах, изучила теорию минета и отработала на практике весь процесс с одним из своих школьных друзей, который тоже с шестого класса был влюблен в эту вертлявую блондинку. Какие тайны тут ей вдруг открылись! Разве могла она раньше предположить, что у какого-то лилипута его «прибор» может быть размером с огромный огурец, а у иного Геркулеса он запросто умещался под фиговым листком. Но Валентина упрекнуть в этом было бы грешно. Своим двадцатисантиметровым «шлангом» он творил чудеса, не то, что «перчик» Жана, который тут же начинал «плакать», едва войдя в ее лоно, страстно желающего секса. Она никак не могла понять, когда она умудрилась забеременеть от него, да и от него ли? Ведь с ней уже успел переспать не один из «верных» друзей этого заносчивого офицера.

Едва у них зажили раны, полученные в столь неравном бою, как Люська снова затащила к себе упирающегося курсанта. На ней был модный желтый халат с боковым разрезом по бедру прямо до пояса, что позволяло ей, как бы невзначай, демонстрировать белизну трусиков, мелькающих в этом разрезе, когда она ходила по комнате. Этот «телевизор» его сильно возбудил. Почувствовав, что он уже готов наброситься на нее, Люська уселась на диван, положила ногу на ногу, оголив коленку со своими обольстительными ямочками. Валентин, не отрываясь, как завороженный, глядел на эту коленку, затем встал, опустился перед ней на колени и припал губами к этой волшебной коленке. Она шире расстегнула халат, а затем вообще освободилась от него, оставшись перед юношей только в трусиках и лифчике. Ее грудь тихо качалась, как нежная волна, слегка набегающая на берег, миленькая ямочка пупка манила и явно просила поцелуя, а в ее глазах стояла такая невысказанная любовь и нежность, что Валентин даже усомнился: не сон ли это? Люська мигнула ему, кивнув на свои трусики, и он, поняв ее желание, тут же потихоньку стал стягивать их, пока не уложил на пол. Она мигнула на его одежду, и он быстро освободился от нее, отбросив в сторону.