Леонсио

Леонсио Алмейдо в округе не уважали. С ним не здоровались, обходя стороной. На его плантации негры работали дольше всех, за мельчайшую провинность по приказу хозяина секли кнутом, а за попытку бегства раба ждала смерть. Ходили слухи, что Леонсио в Испании занимался пьянством, грабежом, и папаша его, Командор не зря вызвал сына домой. Но ещё больше возмущал обитателей городка другой его грех. Когда уставшие рабы возвращались в свои лачуги и, кое — как насытив свои урчащие от голода желудки скудной пищей, готовились отойти ко сну часа на три, покоя им не было. Они со страхом ждали возвращения Хозяина с очередной попойки, прислушиваясь к ночной тишине. В это время пьяный Леонсио заворачивал в любую подвернувшуюся ему на пути хижину негра, чтобы справить сексуальную потребность. Женщины его не интересовали. До негров он пытался совратить Энрико, несовершеннолетнего брата своей жены, сжав его в объятии, но вовремя пришедшая домой Малвина помешала ему совершить грех. На этот раз он забрёл в лачугу пожилого негра Жоао. —

— Ну, чёрноё дерьмо, снимай свои лохмотья, трахну тебя, давай живее, пока не убил!

Жена негра чтобы не видеть позора и греха, мелко крестясь и шепча молитвы, вышла из хижины. Жоао, пожилой негр, купленный ещё отцом Леонсио, был уважаем среди остальных рабов Алмейдо. Сила, выносливость, опыт позволяли ему нарубить больше всех тростника, но не ограничиваясь на этом, он ещё умудрялся помочь своим товарищам. За выносливость его ценил и Мигеле, управляющий имением, поэтому на спину Жоао опускалось меньше ударов плетьми. Разумеется, Мигеле знал и осуждал тихо, про себя, Хозяина за его ночные «подвиги», так как бессонные ночи сказывались на производительности, но Леонсио принимал его на работу. Злые языки говорили, что он был принят не просто так, а после того как оказал сексуальную услугу: отсосал у Леонсио или «дал» ему.

А старый Жоао под градом грязных ругательств трясущимися руками покорно снял штаны и опёрся о лавку. Леонсио также спустил штаны, но член его то ли от перепития, то ли ещё от чего повис «на пол — шестого». Ругнувшись с досады, он всё равно приставил свой орган к ягодицам Жоао, надеясь, что в тесном отверстии член отвердеет, но не успел сделать толчка. На этой секунде в хижину с диким шумом ввалилась толпа негров. Леонсио с недоумением через плечо взглянул в их сторону. Как могут они помешать Хозяину?! Какое право имеют?! Один из негров, лет двадцати, пользуясь замешательством Хозяина, подскочил к нему, сдёрнул свои портки, стиснул накачанными, в работе руками торс и прижался своей чёрным, толстым жезлом к заду. Леонсио выкатив в бешенстве глаза. отпустил старика и попытался повернуться к наглому негру.

Но не тут — то было! Жилистые руки со вздувшимися мускулами со стальной мощью сжали его торс. Негры взревели: «Возьми его!!! .Неизвестно чего в этом крике было больше: похоти, возмущения или жажды справедливости. Молодой раб сделал толчок. И чёрный •••

горячий жезл безо всякой смазки вонзился в глубь ягодиц Леонсио. Поняв, что позор уже случился, Леонсио как — то весь обмяк и взор его потух. Чёрный юнец сделал ещё несколько толчков, разрядился там, в белой жопе, вытащил его, таким же упругим и сунул его в приоткрытый рот Хозяина, скорченного, утратившего свой форс и, похоже, неадекватного. Леонсио безучастно, безо всякой эмоции принял чёрный громадный член в рот и стал сосать.

Молодой раб оглянулся на своих товарищей. Мечтал ли он, думал ли он срубая на плантации бесконечный тростник, что белый господин когда — нибудь примет в рот его грязный половой орган. После юнца на тело бывшего Хозяина накинулась толпа его рабов. Издали могло показаться, будто стая воронья терзает какую — то падаль. А пожилой Жоао, наблюдая весь этот спектакль, качал головой. Через час бездыханное тело Леонсио с обнажённым кровавым задом унесли в его дом...