Виола. Часть 2

Написано в соавторстве с kipish

Перелет в Доминикану занял 12 часов. Мы летели всю ночь и приземлились только рано утром. Перенесла столь долгую дорогу я нормально и даже пережила одно маленькое приключение. И все благодаря маме.

После ужина, всем пассажирам раздали пледы и притушили в салоне свет. Я укрылась и уже собралась было попытаться уснуть, как мама наклонилась ко мне и зашептала на ухо:

— Дочка, а разве ты не хочешь перед сном поиграть с собой, как обычно?

— Да ты что? Здесь?!, — в ужасе спросила я, а у самой сердечко так и забилось от желания немедленно воплотить мамино предложение

— Именно здесь! Не бойся. Под пледом никто ничего не увидит.

Улетали мы в мороз, но, зная, что сядем уже в тропиках, я к тому времени успела переодеться, воспользовавшись уборной. Так что сейчас на мне были маленькие шортики нежно-зеленого цвета. Я развязала веревочку на поясе, и осторожно, стараясь не привлекать внимания, просунула руку сразу в трусики. Ах, как было сладко и чертовски волнительно ласкать себя, когда по проходу время от времени ходили другие пассажиры, или стюардессы. А всего в полуметре от меня, через сиденье, мирно посапывал какой-то дядька. Я не торопилась, желая растянуть удовольствие по-максимуму. И, видимо, выражение моего лица выражало такое блаженство, что мама вскоре тоже последовала моему примеру. Самым же сложным оказалось сдержать стон, когда я достигла кульминации. Но все получилось, и меня, кажется, никто не заметил. Хотя одна из стюардесс, по-моему, все же что-то заподозрила. Но это стало лишь дополнительной вишенкой на торте.

Доминикана встретила влажной жарой, иногда разбавляемой более прохладными порывами ветра со стороны океана. Я впервые оказалась за границей и меня поражало буквально все: пестрые толпы жизнерадостных туристов, смуглые колоритные аборигены, яркие вывески, незнакомые машины. Аэропорт Пунто-Кана же вообще потряс! Современный внутри, он был построен в виде огромного бунгало пот тростниковой крышей. А главное — океан! Бескрайний и лазорево-синий. Еще когда мы заходили над ним на посадку, мне захотелось спрыгнуть с самолета и погрузиться в его манящую пучину. Но... На выходе с таможенного контроля нас ждал элегантно одетый мулат с белоснежной улыбкой на лице и табличкой с нашей фамилией в руках. Удивило в нем то, что мужчина был в костюме. И это при такой-то жаре! Хотя, может для местных это и не жара вовсе, кто знает? Он проводил нас на парковку, а затем машина отвезла нас с мамой на побережье, где предстояла пересадка на другой самолет. Им оказался маленький смешной гидроплан весь разрисованный на морскую тематику. Мулат вежливо помог нам подняться на борт, дал инструкции пилоту, а затем присоединился к нам. Взревел мотор, самолет развернулся носом к горизонту и начал разбег. Трясло на волнах ужасно, но недолго. Поплавки оторвались от воды, и наше путешествие продолжилось.

Под нами сновали яхты и скутеры, расчерчивая воду белыми штрихами. Проплывали островки, как каймой окруженные тонкими полосками песчаных пляжей. Блестела на солнце Атлантика. Летели мы минут 40. Уши привыкли к назойливому гулу, и я даже смогла уснуть. Проснулась от жесткой встряски. Самолет приземлился.

— Приехали!, — радостно сказала мама

Я тут же прильнула к иллюминатору, стараясь рассмотреть: какой он, Эроген. Но кроме пляжа и подступающей вплотную к нему густой тропической растительности увидеть ничего не удалось.

— Пока мы не остановились, я хочу кое-что Вам рассказать, — неожиданно заговорил мулат.

Кажется, это произошло впервые после нашей встречи. До этого момента он объяснялся исключительно жестами. Я поначалу отнесла это обстоятельство на незнание языка. Тем более поразительным было то, что мужчина говорил по-русски практически безо всякого акцента!

— Это обязательная процедура для всех, кто прибывает в Эроген впервые.

— Виолетта, слушай! Это для тебя, — мама озорно пихнула меня в бок.

Мужчина начал говорить и делал это так бесстрастно и обыденно, словно диктор, читающий новости финансового сектора. Меня же его слова заставляли трепетать и краснеть, как стыдливую девчонку. Я узнала, что секс разрешен на острове в любых его проявлениях, за исключением БДСМ, а также совсем уж мерзких извращений, типа зоофилии, копрофилии и тому подобного. Причем даже если никто из участников не возражает против этого. Заниматься сексом можно в любых помещениях без ограничений, а вот за их пределами — только в специально обозначенных рекреационных зонах. Как объяснил мулат, нельзя быть уверенным, что кто-то, ставший невольным свидетелем любовных утех, хочет их лицезреть. Может человек решил уединиться, посидеть в тишине на лавочке в тени цветущих деревьев, а охи-вздохи по соседству нарушают его покой. 2 главных правила на острове — вежливость и отсутствие какого-либо принуждения. То есть любой член клуба вправе понаблюдать или даже поучаствовать в плотских развлечениях других членов, но для этого он должен: во-первых — спросить разрешение, а во-вторых — получить это разрешение. Хотя, как пояснил наш сопровождающий, отказы в подобных случаях бывают крайне редко. С другой стороны — любой может предложить кому угодно заняться с ним любовью, а в случае отрицательного ответа не имеет права настаивать на своем желании.

Я воочию увидела, как работает эта система, пока мы шли по аллее от причала до центральной поляны. Нам попадались разные люди: мужчины и женщины, юноши и девушки, по одиночке, парами и группами. Маму знали все, и наша маленькая процессия постоянно останавливалась для взаимных дружеских приветствий, зачастую бурных и радостных. Затем мама торжественно представляла меня, а люди в ответ называли себя. Приятно было, что ни один не упустил случай отвесить какой-нибудь комплимент в мой адрес. Лестные слова были очень разнообразны, и я услышала их так много, сколько не услышала, наверное, за все свои прошедшие 18 лет жизни. Кое-кто также делал моей маме весьма недвусмысленные предложения, но звучало это совсем не пошло. Мне больше всего запомнилась одна пара, в годах, Виктор (c ударением на второй слог) и Мария. Оба очевидно были иностранцами, так как говорили с легким и очень приятным акцентом, а Виктор к тому же имел очень смуглую, цвета темного шоколада кожу. Они по очереди обменялись с мамой приветственными фразами и затяжными поцелуями, а затем Виктор, галантно коснувшись губами маминой руки, сказал:

— Светочка, мы с Машенькой будем очень польщены, если Вы заглянете к нам в домик после того, как обустроитесь. Мы — в двенадцатом живем. Машуня до сих пор не может забыть Вашего волшебного язычка, да и я, каюсь, горю желанием вновь посетить Вашу гостеприимную гавань!

— Обещаю, что непременно навещу вас, но, увы, не сегодня. Моя Виолочка здесь впервые, и мне не хотелось бы первое время оставлять ее одну.

Виктор не настаивал и был, кажется, вполне удовлетворен неконкретным маминым обещанием.

Вообще, пожилых людей (в моем понимании) здесь было немало. Но об истинном возрасте встретившихся нам людей я узнавала только из маминых комментариев. Сама бы ни за что не догадалась! И очень удивлялась, когда мама говорила, что вот этой женщине — 50, а этой — 54, а этому мужчине вообще 62. Мы даже поиграли немножко. Я пыталась угадать возраст, а затем мама давала правильный ответ. Моим лучшим результатом стало, когда я ошиблась на 8 лет, конечно, в меньшую сторону. Все женщины были очень ухоженными, а их телам позавидовала бы любая моя ровесница. Мужчины были подтянуты и спортивны. Я запросто могла об этом судить, так как одежды на них было немного. А половина женщин вообще была топлес. Насчет дресс-кода в Эрогене была полная свобода. Никаких ограничений!

Остро оказался просто шикарным: везде зелень, цветы, чистота. Причем тем, кто за этим делом следил удалось, невозможное — природа вокруг казалась совсем нетронутой человеком. Я была просто очарована,...