Повесть о любви принца Джамаля и прекрасной царевны Азиль (по мотивам арабских сказок). Серия: Рассказы о любви для взрослых

В стародавние времена жил великий и добрый султан Шахраман. Правил он, опираясь на законы, никто в его стране не был обижен, поэтому его любил и уважал народ. С соседями Шахраман жил в мире, прослыв миролюбивым и мудрым правителем. На склоне лет он решил женить своего единственного сына-наследника Джамаля[1], чтобы тот мог продолжить династию и, как отец, жить в счастье. Юноша вошёл в самую пору и был прекрасен как кипарис, силён, как лев, и умён, как змей. Шахраман призвал к себе сына и сказал:

— Дитя моё, я стар. Скоро придёт твоя очередь занять трон. Но чтобы стать истинным правителем, ты должен стать мужчиной, поэтому я хочу женить тебя.

— Отец, — с почтением отвечал Джамаль, — я не могу сделать этого.

— Почему? — удивился султан.

— О, батюшка, знайте, что нет у меня охоты к браку, душа моя не склонна к любви, так как я нашел много книг и рассуждений о женском коварстве и вероломстве. Женщина — источник всех бед на земле. Она туманит разум человека, отнимает волю, делая нас слабыми. И поэт сказал: «Несчастлив тот юноша, что женам узду вручил. Мешают они ему в достоинствах высшим стать».

— Но, сын мой, — в смятении спросил огорчённый отец, как же ты сможешь управлять страной, не будучи женатым? Как ты сможешь познать все стороны жизни, не познав женщину?

— Отец, если вы не хотите сделать своего сына несчастным, не настаивайте, — молодой человек склонил в почтении голову.

— Хорошо... — вздохнул султан Шахраман. — Давай пока не будем ничего решать. Я ещё в силе и могу сам заботиться о народе. Ты же должен подумать. Вполне возможно, ты пока не созрел для брака и, может статься, скоро изменишь своё мнение о нём.

Время шло. Царевич усердно постигал разные науки, учась у наимудрейших учёных, приглашённых со всего света, читая книги из огромнейшей дворцовой библиотеки, самой богатой во всём мире. Вскоре он свободно говорил на восемнадцати языках, слагал великолепные стихи, знал алхимию, астрологию, математику и геометрию. Джамаль прослыл прекрасным воином, искусно владея мечом, саблей и рукопашным боем. Не было ему равных в стрельбе из лука, в скачках и метании копья. Кроме того, он прославился своей неимоверной физической силой, одной рукой с корнем вырывая деревья. Однако ни разу его тёмно-синий взор не останавливался на женщине, хотя во дворце и окрестных землях было много прекрасных девушек, готовых выйти за него.

— Уж не околдован ли мой принц? — обеспокоенно спрашивал султан своих мудрецов.

Те, долго поразмышляв, сверившись со звёздами, отвечали:

— Нет, ваше великое мудрейшиство, о, повелитель! С вашим сыном всё в полном порядке.

— Но как же так? — не успокаивался Шахраман и, признаться, уже начинал терять терпение. — Может он, упаси Аллах, болен?

И сына принимались обследовать сотни лекарей, выписанных из разных стран мира. Но они отвечали:

— Ваш сын совершенно здоров, здоровее всех молодых людей султаната.

Однажды, совсем приунывший султан сидел один и грустно смотрел перед собой опечаленным взглядом. В кабинет с поклоном вошёл главный визирь.

— О, повелитель, ваше великое мудрейшиство! — тихо сказал он. — Кажется, я придумал способ решить нашу проблему.

— Да?! И как же? — оживился бедный султан, воззрившись на своего верного министра.

— Всё очень просто, — улыбнулся тот. — Надо заключить принца в темницу. Запугать его, сказав, что он не получит свободу до тех пор, пока не согласится жениться.

— Но, друг мой, — султан с удивлением смотрел на визиря, начиная сомневаться в его разуме, — как можно? Ведь моё сердце не выдержит, оно разорвётся от сознания того, что я заточил в крепость своего единственного ребёнка. Причём безвинного!

— Принц не ребёнок, он взрослый воин, пошла его двадцать четвёртая весна, — возразил визирь. — Возможно, вы слишком избаловали его своим потворством. В конце концов, он обязан выполнять волю отца. Иначе наша страна рискует потерять династию.

Опечаленный султан, скрепя сердце, согласился.

— Ладно, сделаем так. Но пусть его хорошо кормят, и камера будет с небольшим окошком, чтобы лучи солнца могли согревать его душу.

И вот несчастного Джамаля посадили в крепость. «Отец ни за что не добьётся от меня этого! — подумал он. — Пусть я умру в темнице, но не отступлю от своих принципов». Впрочем, камера, в которую его посадили темницей не была. Небольшое оконце под самым потолком пропускало солнечный свет днём и свет звёзд ночью. Конечно, обладая недюжинной силой, Джамаль вполне мог проломить стену и выйти на волю. Но башня, где он был заточён, высилась до небес и стояла в центре бескрайнего моря. Целыми днями принц сидел, склонившись над бумагой, и писал стихи.

Случилось так, что история о нём разнеслась по всему свету и дошла до одного джина, большого любителя пошутить.

— Поистине, этот принц глупец, — хихикнул джин. — Как можно отказываться от своего долга, своих прямых обязанностей, да ещё таких, которые сулят райское наслаждение?! И мне лично жаль его отца: так и умрёт бедняга, не увидев внуков, с печалью на душе. Пожалуй, проучу-ка я этого молодого осла.

И вот однажды ночью Джамаль проснулся от того, что ему показалось, будто рядом с ним в темнице кто-то лежит и тихо дышит.

— О, Аллах! — подумал принц. — Неужели я схожу с ума?

Он перевернулся на узкой кровати, укреплённой у стены, и в ужасе сел. Рядом с ним лежала спящая женщина! Вернее, юная девушка, едва расцветший бутон с личиком невероятной красоты. В это время из-за туч показалась полная луна, осветив маленькую камеру. При этом свете принц смог лучше рассмотреть девушку. Тонко очерченные чёрные брови луками изгибались над трепещущими во сне веками с длиннющими ресницами, загнутыми кверху. Нежные, точно персик, щёчки, красиво округлый подбородок и подобные свежему бутончику губки, которые время от времени трогала застенчивая милая улыбка. Красавица была в одной тонкой рубашке, её маленькие, как у ребёнка, ножки были босы, и лишь длинные роскошные косы цвета тёмного падевого мёда, собранного с вишни, укрывали её плечи.

— Это видение! — пронеслось в голове у принца. — Я вижу сон, — решил он и в смятении провёл рукой по лицу. — Надо проснуться...

И он ущипнул себя. Но видение не исчезло. Напротив, девушка вздохнула во сне и причмокнула ротиком.

— О, Аллах! — он смотрел на неё почти с ужасом. — Что же мне делать? — и вдруг с грустью подумал: — Ах, если бы я мог никогда не просыпаться и вечно видеть её лицо перед собой! Неужели и, правда, она лишь сон? В таком случае... если она мне сниться, я могу... потрогать её.

И он осторожно развязал её рубашку. Открывшееся его взору было так ослепительно прекрасно, что бедный принц на мгновение зажмурился. Две сливочные пирамидки-грудки с розовыми вершинками, тончайший стан, плавно переходящий в точёные бёдра и округлую попочку, грациозные ножки и гибкие плавные руки. А между ножек он увидел маленькую пушистую «зверушку», которая так и просилась в руки.

— Разве может существовать такая красота? — подумал Джамаль и внезапно задрожал, ощутив странный прилив жаркой волны по всему телу.

Поддавшись какому-то неудержимому порыву, он взял девушку на руки, прижал её к своей груди и поцеловал пухленький ротик.

— Ах, — вдруг проснулась она и с ужасом уставилась на него огромными, чёрными глазами, из которых исходило звёздное сияние. — Кто вы? Где я? — со слезами заговорила она и, вырвавшись из его рук, запахнув рубашку, испуганно забилась в уголок.

— Не пугайся! — протягивая к ней руку, с нежной улыбкой попросил принц. — Я Джамаль, единственный принц султана Шахрамана. Отец заточил меня сюда за... за некоторую провинность. И ты приснилась мне.